Сергей Лёвин
Послесказие. Сборник
Жучка и при жизни была упрямой собакой. Посмертие нисколько её не изменило. Собака всё ещё надеялась победить.
Золотой зуб
Из печи заструилось зловоние. Это был давний, на уровне инстинктов усвоенный знак – беляши готовы. Уже долгие годы Зюзюля вытаскивала из печи противни совершенно машинально, не задействуя разум.
Мысли Зюзюли витали в жаркой и далёкой, затерянной от мира, долине Кышпыш, где, разбогатев в ледяной Москве, они с Гунсус-Мунсусом купят участок земли и построят дом. Дом большой – родственников много. Сыночки чтобы жили – Мыштыг, Быштыг и Кыбдыбды-Джымшыг. С детишками своими. Комнаты две нужно. Или даже три. Пятьсот долларов стоит, как минимум. Вроде не большие деньги, а накопить не получается. В Москве всегда находился кто-то, кто отбирал все деньги. Часто это были полицейские. Иногда пожарные и санэпидстанция – с ними разбирался хозяин, но после визитов этих инстанций долго не платил денег и приходилось тратить накопления. Забрать все деньги могли даже стоматологи – ведь не так давно Гунсус-Мунсус вставил себе золотой зуб. Он истратил все сбережения, и Зюзюля, хотя и хотела побить его лопатой, но смирилась с выбором. Ведь в долине Кышпыш золотые зубы были таким же показателем статуса, как автомобиль «бентли» в ледяной Москве. Если что, золотой зуб можно вырвать и обменять на десяток баранов.
Мысли Зюзюли бродили привычными тропами. Гунсус-Мунсус был поглощён торговлей. И никто не заметил, как один из беляшей пришёл в движение.
Жучка близка к провалу
Жучка свыкалась с новым телом. Двигаться на лапах из теста было не так просто, но, безусловно, удавалось. Шаг, другой. А вот перейти на бег не получалось. Хрустела поджаристая шкура.
Собака испытала досаду и гавкнула.
Жучка совершенно не ожидала, что у неё получится гавкнуть вслух. Но звук – раздался.
– Гав!
Страх пришёл лишь потом, когда Жучка увидела (а она могла и видеть), что к ней обернулись и Гунсус-Мунсус, и его женщина.
И оставалось только беспомощно тявкнуть и попятиться.
Гунсус-Мунсус схватился за большой кухонный нож.
– Уиии! – взвизгнула Жучка, понимая, что доживает в новом теле последние секунды.
Импульс страха электрическим разрядом прошёл по фаршу и оболочке из теста, разбудил сомлевшее после «баньки» сознание вора в законе. Доли мгновения потребовались Беляшу, чтобы осознать всю критичность своего положения. Он зафиксировал нож. Ситуация была знакома по прошлой жизни, и Беляш, вышвырнув Жучку на задворки подсознания, взял руководство телом на себя. Беляш метнулся в сторону, и нож Гунсус-Мунсуса вошёл в столешницу в полутора сантиметрах от сдобного тела криминального авторитета.
Тем временем в Небесной канцелярии
Именно в эти мгновения Небесная канцелярия зафиксировала молитву, поступившую из окрестностей Савеловского вокзала в Москве.
Сила молитвы была такова, что её отнесли к категории экстра. Согласно должностной инструкции, такие молитвы рассматривались в первую очередь.
«Господи! За что ты меня так? – сообщалось в молитве. – Столько лет в призраках чалился, под пулю попадал. Пожить не успел – и под нож? Господи!»
Дежурный ангел вник в обстоятельства и обнаружил, что воззвание исходит от кулинарного изделия, которое хотят изрубить на части. Когда подобная молитва приходила от человека, инструкция предписывала запросить досье и, на основании информации, вынести решение о целесообразности оказания помощи.
Досье составлялись на людей и на некоторых животных. Но никогда – на кулинарные изделия.
Впрочем, этот случай оказался исключением. Досье на беляш существовало. За две наносекунды людского времени ангел ознакомился с информацией и принял решение.
Нюансы коммерции
– Беркелькегугук! – страшно выругался Гунсус-Мунсус перед тем, как нанести второй, решающий, удар.
Гавкающий беляш был загнан в угол. Спасения для него не существовало.
– Кишкимэпестык! – огласил приговор торговец беляшами.
И тут в окошко постучали.
Гунсус-Мунсус раздосадованно повернулся. В окошко стучал молодой человек самой жалкой и потрёпанной наружности.
– Дайте один беляш, пожалуйста!
Покупатель высыпал на прилавок горсточку мелочи. Гунсус-Мунсус положил нож перед гавкающим беляшом – всё равно не уйдёт – и быстро пересчитал мелочь.
– Что даёшь? – возмутился он. – Пять рублей не хватает.
Действительно, один беляш стоил сорок рублей, а жалкий молодой человек давал только тридцать пять.
– Я знаю, – жалобным голосом сказал молодой человек. – Но это – мои последние деньги!
– Забирай, уходи, – отмахнулся Гунсус-Мунсус.
– Ну пожалуйста! Я… я и надкусанный могу взять!
И тут Гунсус-Мунсуса осенило. Он взял салфетку, повернулся и подхватил бунтующий беляш, который, кажется, снова наладился сбежать.
– Ладно, бери! – изображая недовольство, Гунсус-Мунсус протянул бракованный беляш в окошко.
– Спасибо! – обрадовался молодой человек.
– Иди-иди!
Хеппи-энд
– Кишкильмэбирждыгдыг! – радовался Гунсус-Мунсус.
– Оннеоху! – одобрительно сказала мудрая Зюзюля.
– Ням-ням! – произнёс Гунсус-Мунсус. Потом при помощи пальцев изобразил движение пережёванного мяса по пищеводу, остановил руку в районе желудка и тонким голосом добавил: – Гав! Гав!
– Ха-ха! – смеялась Зюзюля.
Для этих людей эта история обрела счастливый конец. Больше мы с ними не встретимся.
Хрустальный мир
Молодого человека жалкого вида звали Константином. Из дома – съёмной квартиры на Нижней Масловке – его выгнало чувство голода.
Вчера Константин вовсе не имел жалкого вида. Вчера он был весел, устраивал вечеринку для друзей, сорил деньгами. Но утром он обнаружил, что деньги закончились, а друзья – разошлись по делам, оставив хлебосольного хозяина даже без сигарет.
Накануне вечером Константин смешал в себе сразу несколько веществ: виски, водку, ЛСД. Сейчас ему было не по себе, и окружающая действительность казалась вышедшей из-под кисти Пикассо периода увлечения кубизмом.
Константин был родом из Саратова, в Москве учился на искусствоведа. Каждый месяц родители присылали ему по пятьдесят тысяч рублей. Тридцать уходило на квартплату. На остальное Константин жил.
Как на грех, денежный перевод он получил только вчера. По счастью, успел заплатить за квартиру. На остальное – закатил вечеринку. Ещё тридцать дней предстояло прожить неясно как.
Константину было 22 года. И по поводу отсутствия денег он не тревожился. В конце концов, у него была в столице жилплощадь, пускай и съёмная. А это значило, что будут гости, а с ними – какая-нибудь еда.
Главной задачей было продержаться до сегодняшнего вечера. А именно – настрелять сигарет и добыть на тридцать пять рублей какой-нибудь еды.
Удача сопутствовала Константину. Он настрелял восемь сигарет и купил беляш. Продавец оказался хорошим человеком.
По опыту Константин знал, что, когда он поест, хрустальность восприятия мира пройдёт. Впрочем, эта хрустальность сопровождала молодого человека со вчерашнего вечера и уже успела стать обыденностью.
Константин подул на беляш и раскрыл рот в намерении откусить сочный кусок.
– Не ешь меня, – раздался тоненький голос.
– Что? Кто это? – заозирался Константин.
– Кто, кто? Жираф в пальто, – сказали ему.
Константин не был трусишкой, но сейчас он хотел закричать.
Потому что с ним разговаривал беляш.
Часть II
От зайца
Крах картины мира
В этот момент, застыв с полуоткрытым ртом, студент Константин испытал мгновения кристального, обжигающего страха.
Страх, как поняло его подсознание, происходил, прежде всего, от непонятности и чужеродности объективной реальности. До какого-то момента Константин, как мыслящий субъект, наблюдал вокруг себя проявления рационалистичности, закономерностей и даже некоторую механистичность окружающей действительности. Реальность казалась именно механизмом, который вдруг, неожиданно, заскрипел, заскрежетал и прекратил размеренно-поступательное движение.
Для того чтобы разрушить стройную картину мира, оказалось достаточно всего лишь одной досадной мелочи.
Достаточно было того, что с Константином заговорил беляш.
В мире, который был ведом Константину, кулинарные изделия не разговаривали. Но ощущения сообщали другое. Столкновение знаний и впечатлений высекало в душе Константина обжигающие искры страха. Константин отказывал беляшу в субъектности, в способности как-то проявлять себя иначе, чем быть съеденным.
Константин думал именно об этом, но мысли не были артикулированы в слова, поэтому голосовой аппарат студента оказался способен произнести лишь следующее:
– Что это за х…я?
Как стать лидером проблемного коллектива (методика воров в законе). Совет № 1
Когда Беляша ещё при жизни спрашивали, как он достиг своего положения и сумел возвыситься среди опасных людей, самому безобидному из которых было достаточно, собственно, мгновения, чтобы всерьёз испугать примерно полтора десятка обывателей, вор в законе давал очень простой ответ:
– Я людей насквозь вижу. Смотрю и знаю, кто этот человек по жизни. Вот это главное понимать. А иногда не проживёшь без этого.
В новом теле Беляш отнюдь не утратил лидерских качеств. Покушавшегося на него студентика бывший вор в законе уже видел насквозь. Догадывался о его желаниях, проблемах и даже вчерашней разорительной вечеринке.
Главным было определиться с интонацией.
Тонкости этикета
– Здоров, чепушило, – сказал Беляш, с удовольствием отмечая проявления страха, выражавшиеся в расфокусировке взгляда, дрожи рук, изменении сердечного ритма реципиента.
– Зд… зд… привет! – ответил Константин.
– Короче, так, – продолжал Беляш, насладившись ужасом собеседника. – Сейчас кладёшь меня вон в те кусты и тусуешь куда шёл.
Ужасом, который испытывал студент, следовало дорожить. Его нужно было беречь и лелеять – этот ужас. Тем более что он мог и пройти.
– Какого хрена?! – страх студентика переходил в фазу агрессии. – Чувак, я же тебя купил за свои…
Не стоило быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что покупка была совершена за последние деньги. Следовало нападать и развивать успех.
– А что ты мне тыкаешь? – пошёл в наезд вор в законе. – Ты кто такой, э? Место твоё по жизни где?
– Извините! – студент с услужливой поспешностью вернулся к уважительному «вы».
– Так-то лучше, – одобрило кулинарное изделие.
Объяснение происходящего в сознании Константина (попытка № 1)
Константина кто-то разыгрывал. Возможно, кто-то из его товарищей или знакомых.
Сейчас шутник стоит за спиной и озвучивает беляш буратинистым голосом.
Всё просто!
Проверка гипотезы № 1
Константин обернулся. Толпа за его спиной точно так же спешила по своим делам, как и перед ним, и слева, и справа.
Знакомых лиц не наблюдалось.
– Что башкой крутишь? – шло в атаку кулинарное изделие. – Я здесь, перед тобой.
Следовало признать, что гипотеза № 1 не подтвердилась.
Но в разуме Константина уже родилась
Гипотеза № 2
Это – программа «Розыгрыш». Или какая-нибудь «Скрытая камера».
Вон там, в кустах, может скрываться звукорежиссёр с лохматой шваброй, которой ловит звуки. А вон те типы – сто процентов операторы. А вон тот пузатый – ну, вылитый режиссёр.
А в беляше спрятан (или запечён) микрофон. Можно и зуб сломать.
Проверка гипотезы № 2
– Вы меня разыгрываете, – сказал беляшу Константин.
– Не льсти себе, – ответил Беляш. – Много чести.
Сознание Константина, если пользоваться люмпен-программистским лексиконом, зависло. Картина мира расползалась на глазах и не могла пока что собраться во что-нибудь осмысленное.
– Просто положи меня в кусты.
– А может, я вас всё-таки съем? – сказал студент.
Как стать лидером проблемного коллектива (методика воров в законе). Совет № 2
– И вот случилось, парень, тебя напугали, – двадцать лет тому назад Беляш невольно цитировал группу «Кровосток» одному из приближённых. – Притом напугали конкретно. Ты даже обосрался.
– И что делать? – спросил приближённый.
– Встать против ветра. Враг не должен нюхать твою дрисню.
– Ну а вдруг унюхает? – настаивал приближённый.
– Никакого «вдруг» быть не должно. Сделай так, чтобы он сам обосрался.
Пищеварительная система криминального авторитета не была его сильным местом. И – да – Беляшу случалось пачкать исподнее во время некоторых разборок. Но об этом никто не знал, кроме баб, которые за Беляшом стирали.
Июль 1992 г.
В тот вечер Беляш вернулся домой с сумкой, полной бабла, и трениками, полными той субстанции, которая имеет свойство сниться перед получением денег.
Тогда в его хате хозяйкой была восемнадцатилетняя дурында, победу которой Беляш проспонсировал на конкурсе красоты «Мисс Бирюлёво». Дурында была несносна в быту, капризна, постоянно говорила по телефону, готовила несъедобно.
Вернувшись домой – в двухкомнатную съёмную квартиру в Отрадном, Беляш швырнул сумку с деньгами в коридоре. Разулся, стянул с себя треники. Трусняк.
– Это же говно! – завопила победительница конкурса.
– Я знаю, – сказал Беляш. – Отстирай.
– Не буду! Сам насрал, сам и стирай!
Это были, в общем-то, последние слова «Мисс Бирюлёво» на этом свете.
Уже на исходе ночи тело её было разрублено пацанами на части, расфасовано по полиэтиленовым пакетам с портретами писателя Германа Гессе и рассыпано по дальним подмосковным помойкам.
Философская дискуссия
– Да, – убеждал сам себя студент. – Я вас, наверное, съем.
В этой ситуации Беляша утешало только то, что студент не прекращал обращаться к нему почтительно, на «вы».
Но, с другой стороны, студент был явно с похмелья. Стоило рискнуть.
– Меня не существует, – сказал Беляш.
– Это почему? – удивился Константин.
– Бухал вчера? Что-то, кроме алкоголя, употреблял?
– Ну… да… – капитулировал студент.
– От мёртвого ишака елда. Я – твой глюк. Меня не съешь. Я буду тебя преследовать.
– Слушайте, я есть хочу! И я вас за деньги купил! Какого чёрта?
Константин вдруг понял, что прохожим он, наверное, кажется странным – он стоит на людной привокзальной площади и разговаривает с пирожком. Может, на него уже внимание обращают. Хотя какого чёрта? Может, это он по мобильному с гарнитурой хэндс-фри разговаривает? Только вон тот вот лысый мужик с большой сумкой рассматривает Константина с подозрительным интересом.
Студент смутился.
– Я не знаю, что ты там купил, – отрезал Беляш. – Но я – существую только в твоём воображении.
– Так а почему вы боитесь, что я вас съем?
– Потому что я – существую.
– Но только, получается, во мне.
– Да, паршивенькое место обитания. Но куда деваться?
– То есть, подождите, я сейчас буду есть пустоту? И, в таком случае, может быть, я наемся хотя бы в своём собственном воображении? – не отставал студент.
– Поверь, парень, в виде говна я ещё хуже, – сказал Беляш. – Даже воображаемого.
Битва инстинктов
Вор в законе гнул пацана на одном базаре. Процессу этому Беляш отдавался с удовольствием. Как художник после долгого творческого перерыва, вновь взявший в руки кисть.
Сейчас, казалось Беляшу, сейчас этот лошок отнесёт его в какое-нибудь незаметное место. И оставит в покое. Но корявый палец обстоятельств внёс чудовищные коррективы в ткань блистательного плана.
Голод похмельного студента вдруг пересилил доводы разума. Тело, не дожидаясь, когда нерешительный рассудок всё-таки примет хоть какое-нибудь решение, решило перехватить власть и перешло в режим автопилота.
Челюсти студента разомкнулись и в долю мгновения нависли в пугающей близости от плоти Беляша. Хуже всего было то, что и челюсти, и лицо Константина пребывали в состоянии движения.
Время в восприятии Беляша замедлилось. Вор в законе успел осознать опасность и даже предпринять некоторые действия.
А что он мог сделать?
Разве только, повинуясь такому же инстинктивному страху, вытолкнуть вперёд себя затаившуюся на окраине мозга Жучку, которая, ощутив тело в своей власти, не успела порадоваться своей победе. Торжество сменилось смертельным страхом. Так бояться могут только животные, которых вот-вот убьют.
Из самых глубин своего естества Жучка исторгла вопль. Она кричала, и в этом крике, как нити в ковре, сплелись страх смерти, досада, агрессия.
Рука студента, которой тот держал Беляш, конвульсивно дернулась.
Прощание с героем
И Беляш полетел в кусты. А сам студент, вспотев от внезапного ужаса, уходил прочь, не оглядываясь.
Студент вернётся домой, дождётся гостей, которым он так и не решится рассказать о сегодняшних позорно-психоделических приключениях.
Больше ему в нашем повествовании делать нечего.
Из огня в полымя
Оказавшись на заплёванном, в окурках, пространстве земли близ кустов, Беляш вновь вернул себе контроль над телом и поспешил укрыться в глубине лысых мёрзлых прутьев.
Но этим планам не суждено было воплотиться в жизнь.
Беляш вдруг ощутил, как его хватают нечистые заскорузлые пальцы. Он увидел большую лысую голову, хищный прищур не смирившегося со своей судьбой неудачника.
Лысый дядька с большой сумкой уже достаточно давно наблюдал за диалогом студента и кулинарного изделия. Вышло даже так, что дядька подслушал практически всю их беседу.
– Попался, – констатировал он, удерживая грубыми пальцами извивающееся тело Беляша.
Часть III
От волка
Гибкие брёвна
Беляш брыкался и вырывался. Но хватка пальцев, которые его держали, становилась крепче.
Пальцы казались брёвнами. Огромными, твёрдыми и гибкими.
Если бы Беляш мог просочиться сквозь эти пальцы…
Не мог.
Сознание Беляша выло и металось в сдобном теле, просчитывало бесполезные варианты спасения. Беляш не знал, каким образом он видел, и были ли у него вообще глаза. Но сейчас, когда он попробовал их закрыть, видимая картина мира исчезла. Остались только звуки.
И от самого жуткого из них было не скрыться. К сожалению, это был звук человеческого голоса.
– Попался!
В голосе лысого чувствовалось довольство собой, таким ловким. Самодовольство было приправлено некоторым удивлением.
«Что он обо мне знает?» – размышлял Беляш. Он набрался смелости и вернул себе зрение. Над ним нависал рот – нехороший, некрасивый, с прихотливо изъеденными скалами кариозных зубов.
«Я погибну? – подумал Беляш. – Но зачем тогда я вновь родился? Бог ведь – не фраер. Без цели фокусничать не станет. Значит, я ему нужен. И, может быть, выживу».
Эта мысль придала Беляшу смелости. Беляш рискнул рассмотреть своего мучителя.
Классификация людей по типам (опыт вора в законе)
Сашка Беляш потому и был коронован, что мог с первых секунд классифицировать собеседника и понять, с кем имеет дело.
В данном случае Беляшу было очевидно, что сейчас угроза его жизни исходит от человека, подобных которому вор в законе называл х..нариками.
Х..нарики были переходным звеном эволюции между чепушилами и нормальными пацанами. С чепушилами х..нариков роднила мелочность устремлений и копеечность выгод. Однако и перспективы роста в нормальных пацанов у х..нариков теоретически были. Но до тех пор они заслуживали презрения, их интересы игнорировались и к сведению не принимались.
В любом случае, погибать от зубов презренного существа Саньке Беляшу совсем не хотелось. Саньку называли королём Кагалыма. А лысый в лучшем случае был королём вокзальной урны. Да и то – регалию эту могли и оспорить.
Беляш ощутил ненависть, ощутил жажду жизни.
– Отпусти! – пискнул он на пределе сил кулинарного своего тельца.
– А ну, стопэ! – произнёс мучитель. – Так ты в натуре разговариваешь?
23 минуты назад
В вагон электрички, следовавший из города Лобня на Савеловский вокзал Москвы, со стороны ближайшего тамбура вошёл лысый человек в невзрачной клеёнчатой куртке и грязных джинсах. Немолодой, но и до старика ему было далеко.
Он дождался, когда допоёт инвалид с гитарой, развлекавший вагонную публику жалобной песней.
Я вот так потерял свою ногу.
И сожрало её порося.
Помогите же мне, ради Бога.
Пусть в вашей жизни будет только белая полоса.
Инвалиду жидко похлопали, потянулись к кошелькам сочувственные руки. Поющий инвалид поехал дальше. А лысый человек в клеёнчатой куртке уверенно занял место в центре прохода, демонстрируя окружающим свои намерения. Перед собой он держал букет пластмассовых роз.
Человека звали Серёгой Волковым. Ему было 42 года. На жизнь он зарабатывал вагонной коммерцией.
– Уважаемые граждане пассажиры! Прошу минуточку вашего внимания! – публика в вагоне, разогретая предыдущим выступлением, уже раскрыла кошельки. – Вам предлагается универсальный и уникальный подарок любимым женщинам – поющий букет цветов!
Серёга нажал кнопку на пластмассовом стебле. Букет запел голосом Юры Шатунова:
Белые розы! Белые розы!
Беззащитны шипы…
Серёга ещё раз нажал на кнопочку. Батарейка выдавалась одна на день. Можно, конечно, израсходовать и купить за свои. Но дураков нет. Никто такие расходы не возместит. Поэтому следовало экономить.
– В репертуаре этого чудо-букета есть ещё несколько песен…
«Розовые розы Светке Соколовой» и «Я буду долго гнать велосипед…». Все три песни Серёга Волков люто ненавидел вот уже полтора месяца – с тех пор, как взялся за этот бизнес.
– Что бывает с обыкновенным букетом цветов? – продолжал Серёга заученное. – Ему порадуются. Через день-два он увянет, и его выкинут. Чудо-букет никогда не вянет, как и ваши чувства к даме, которой вы его подарите. Вы можете быть уверены – его не выбросят на помойку. Кроме того, и это главное, товарищи мужики (интонация запанибрата была зазубренной и действовала безотказно), этот чудо-букет можно подарить несколько раз. Нескольким женщинам. А ещё его можно спрятать в шкаф, достать через несколько лет. Послушать песенку. И насладиться воспоминаниями. Цена букета – триста рублей. Дешевле не найдёте нигде.
Серёга вальяжно пошёл вдоль вагона, по возможности заглядывал в лица пассажиров. Но его взгляд никто не перехватывал. Пассажиры отворачивались к своим книжкам, мобильным и планшетам. Кошельки при Серёгином приближении закрывались.
Ещё один неудачный вагон. Сколько их было, сколько ещё будет…
Серёга спрятал букет в сумку, где лежало ещё полтора десятка нераспроданных универсальных подарков, и двинулся на выход. Сейчас, на вокзале, он объявит себе перекур. Может, съест чего-нибудь. Серёга был очень голоден.
Одна из жизненных заповедей Серёги гласила: «Не надо спешить расставаться с деньгами. Ведь может перепасть и задаром».
На привокзальной площади Серёга Волков огляделся. И увидел, как упоротый студент разговаривает с беляшом. Видел странный финал этого разговора. Быстро поднятое в Серёгиной системе ценностей не считалось упавшим.
– Попался! – сказал Серёга больше для себя. Ведь не станет он с кулинарным изделием разговаривать? Ведь правда же?
– Отпусти! – пискнул беляш.
И вот тут Серёга чуть было не растерялся.
– А ну, стопэ! – сказал он. – Ты действительно разговариваешь?
У Серёги зачесался нос. Это была примета. Нос мог засвербеть перед получением пи…лей. Или перед удачной сделкой с последующей пьянкой. Верить хотелось, конечно же, во второе.
Восемнадцать минут спустя
– …Цена одного букета – триста рублей. Дешевле не найдёте.
Серёга пропорол цепким взглядом скучающий вагон. Покупателей не предвиделось.
– Кроме того! – заговорщический тон Серёге неожиданно удался. – Только сегодня. Эксклюзивнейший товар.
Появились заинтересованные взгляды. Один… Другой… Десятый…
– Говорящий беляш!
Серёга достал из сумки полиэтиленовый пакет, в котором томился и потел мясной испариной его пленник.
– Чё, в натуре разговаривает? – спросил кто-то.
– Именно!
– Почём? – интересовался кто-то ещё.
– Тысяча рублей, – загнул Серёга. – Товар редкий, ребята. Штучный. Только для вас.
– А пусть скажет чё, – попросили гопники с недобрыми прыщами на лицах.
– Сейчас, сейчас скажет!
Пальцами Серёга сжал кулинарное изделие сквозь полиэтилен пакета. Там говорящий беляш оказался из соображений гигиены и товарного вида.
Беляш молчал.
– Сейчас, пацаны, сейчас, заговорит, – сказал Серёга.
Он давил и давил тельце кулинарного изделия. Мял его, как спортсмен выжимает свой кистевой эспандер.
«Ну говори же!»
– И где? – спросил самый неприятный из гопников. – И чё?
– Он так-то разговаривает, пацаны. Сукой буду!
«Задохнулся! Сдох! – мысленно взвыл Серёга. – Ну скажи что-нибудь, беляшик, миленький! Ну что тебе стоит?»
Беляш хранил молчание. А из взглядов людей, окружавших Серёгу, пропал всякий намёк на доброту.
– Братан, а что это ты только что пытался нам втюхать? – спросили Серёгу.
– Он говорил, вот буквально недавно!
Серёга уже давно проклял то мгновение времени, когда ему показалось, что беляш владеет навыками членораздельной речи. По морде Серёга Волков практически немедленно принялся получать при (редкий и печальный случай!) практически полном народном одобрении.
Мелькали руки, ноги. Серёга выл, изворачивался, прикрывал голову и зубы.
Кто-то потрошил его сумку. В открытое окно вагона посыпались пластмассовые букеты. В одном из них сработала кнопка «вкл.», и над железнодорожной эстакадой и протекающим под ней многополосным шоссе запищала песня:
Белые розы, белые розы!
Беззащитны шипы…
Обгоняя букеты, с эстакады падал и Санька Беляш. Он вывалился из пакета.
В пакете он отключился. Как перед третьей ходкой, когда менты делали из него «космонавта», натягивая на голову полиэтилен и лишая тем самым возможности дышать.
Розы над эстакадой
Волна холодного, пьяняще свежего воздуха обдала тело, и Сашка Беляш очнулся.
Первый мгновенный восторг улетучился, сменившись иллюзией полёта.
Которая за долю секунды трансформировалась в реальность падения.
Неизвестно откуда. Неизвестно куда.
– Ааааа!!! – завопил Сашка Беляш.
– Виииииии!!! – завыла Жучка.
А в следующую долю мгновения Беляш упал. Сверху на него обрушился поющий пластмассовый букет.
Законы физики
Законы физики, в отличие от законов юриспруденции, не подлежат двоякой (или троякой) трактовке. От закона физики вас не защитит ни один адвокат. Иной раз вам остаётся только уповать на то, что вектор ваших устремлений совпадёт с законами мироздания.
Так случилось с Санькой Беляшом. Он падал, всем своим рыхлым, поджаристым телом подчиняясь закону всемирного тяготения. Рядом с ним летел букет пластмассовых цветов.
Автомобильное движение на шоссе под эстакадой застыло в пробке. Скорость автомобиля «джип-паджеро», на лобовое стекло которого свалился Беляш вместе с букетом, не превышала семи километров в час. Будь иначе, ни Беляш, ни поющие цветы не удержались бы на капоте, куда соскользнули с лобового стекла.
Включилась сила трения, которая также оказалась сегодня исключительно благоприятно настроена к воскресшему вору в законе. Даже когда водитель джипа затормозил, толчковый импульс оказался не настолько силён, чтобы сбросить Беляша и букет с капота.
Импульс перевернул букет. От соприкосновения с хромированным металлом хлипкая пластмассовая кнопочка перешла в режим другой песни, и цветы запищали песню «Я буду долго гнать велосипед…».
И главное – от толчка и пронзительного звука песни пришёл в сознание Санька Беляш. Пускай с законами юридическими он был в противоречиях, но с законами физики криминальный авторитет, как выяснилось, не конфликтовал.
За 6 минут до этого
Человек за рулём «джипа-паджеро» был крепок телом. Ему было 57 лет, но и бицепсы, и трицепсы его были налиты силой. На животе не было жирка, проглядывали вполне себе отчётливые кубики пресса.
Человек был одет в костюм от «эрмененгильдозегна» и очень в нём страдал. Ему хотелось скинуть пиджак, брюки с острыми стрелочками. Хотелось домой, в баньку с бассейном.
Достав айфон, водитель некоторое время подержал его перед глазами, затем отложил в сторону, на сиденье. Раскрыв бардачок, человек за рулём извлёк из-под атласа автодорог портсигар, в котором лежала самокрутка с марокканской марихуаной сорта «сенсимилья». Водитель зажёг её от прикуривателя, блаженно прикрыв глаза, затянулся ароматным дымом. Ещё одна затяжка. Ещё. Мир вокруг загустевал, как тёплый холодец.
Докурив, человек за рулём выщелкнул окурок в окно.
Зазвонил телефон. Абонент «Татуся».
– О, Татуля, только что хотел тебе звонить, – голос водителя был хорошо поставлен, имел бархатные модуляции.
– Ну, видишь, как совпало, – промурлыкало в ответ. – Мисюсь, а Мисюсь?
Мужчина в костюме насторожился. Такие подходцы обычно означали только то, что его хотят развести на деньги. Запросы Татуси, в принципе, были в пределах разумного. Но вот уже два месяца, как разговоры о деньгах с её стороны владельца джипа раздражали.
– Чего размисюськалась?
– Слушай, я тут на выходные хочу прокатиться. На Сейшелы, а?
– Прямо вот в это вот время, да? – раздражение едкой волной омыло сознание водителя. – Пока кризис? И с долларом непонятка?
– Ой, да ладно! Мисюсенька! Ведь тебе это семечки, а, баловник сладкий?
«В конце концов, да, пожалуй», – подумал человек за рулём, оттаивая и успокаиваясь. Ничего плохого. Поедет барышня на Сейшелы. А он сам хоть отдохнёт на выходные. В кои-то веки.
– Ну хорошо, – сказал водитель вслух.
– Я знала, что ты не будешь против! Мисюсенька, я тебя люблю!
«Переигрывает», – подумал человек за рулём. Хотя какой искренности он хотел в свои пятьдесят с гаком?
– А можно я ещё Катьку возьму с Танюхой?
– Это с какого перепугу?
– Катьку ты знаешь. Помнишь, на дефиле тебе её показывала? А Танюху… я не помню, знаешь ты или нет.
– А ты не офигела? – спросил Мисюсь.
– Ну сладенький. Тебе же это раз плюнуть…
– Твоих поб..душек на Сейшелы возить – это не раз плюнуть!
– Ну сам с нами отправляйся. Что в Москве дурацкой на выходные делать?
Человек за рулём хотел было возмутиться, но вдруг вспомнил Катьку. Это была блондинка. Вполне себе ничего, хоть и со стервозным носом. Да и на Танюху можно посмотреть. Можно попробовать и вчетвером. Если втроём – это менаж-а-труа, пройденный неоднократно этап, то с тремя бабами одновременно – как это будет называться?
Интерес к возможной поездке повысился. Напряглась ткань на брюках от «эрмененгильдозегна».
– Ну ладно, – сказал Мисюсь. – Я подумаю. Дома поговорим. Ты ведь дома?
– Дома, сладкий. Тебя дожидаюсь.
– Давай вот что. Скажи там, чтобы баньку протопили. Я скоро приеду. Ага?
– Ага.
– Ну всё.
Человек за рулём нажал «отбой».
И в это же мгновение на капот упали два предмета.
Подарки Силы
Человек за рулём, откликавшийся на имя Мисюсь, был суеверен. За свою жизнь он прочёл не так чтобы много книг. Значительную часть составляло собрание сочинений Карлоса Кастанеды.
Мисюсь помнил, что такое «подарки Силы», и слабо верил в случайности. Не могут просто так падать с неба предметы. Да ещё по парам. Человек в пиджаке заглушил двигатель и вышел из салона.
Первым из подарков был букет пластмассовых цветов, который слабо пел голосом певца Александра Барыкина:
…И подарю букет
Той девушке, которую люблю.
«А что? – подумал Мисюсь. – Татке подарю. Приколется».
Там, где стебли пересекались, была пластмассовая кнопочка. Мисюсь нажал на неё. Барыкин замолчал.
