Сергей Краш
Розовый Лев
Глава 1
– Вставай! Давай! Давай! Вставай! Это я, твоя конфетка, милый, съешь меня скорей!
Петя неохотно показал из-под одеяла высокий лоб, усыпанный давно не стрижеными бледно-рыжими вихрами, и тут же спрятался обратно. Игривые солнечные лучи ослепили своей яркостью его большие голубые глаза и заставили ещё на несколько секунд задержаться в кровати.
Между тем стол продолжал дрожать от назойливого визга смартфона, не умолкавшего ни на секунду.
– Дебил, – проворчал Петя сонным охрипшим голосом.
Рука мальчика выползла наружу и, схватив смартфон, утащила его с собой обратно под одеяло.
– Ты чё глухой? Я уже в третий раз звоню! – послышался в трубке грубый мальчишеский бас.
– Да ладно, Киря, ты что ли? – притворно удивился Петя.
– Прохладно. Алгебра через два часа, если чё. С химией поменяли.
– Мать твою…
Петя бросил в сторону трубку, быстро вскочил с нижнего яруса кровати, в который он уже едва помещался, и лихорадочно заёрзал глазами по комнате в поисках единственных школьных штанов. Однако тесный восьмиметровый закуток, честно поделенный со сводным братом, напоминал сейчас больше бермудский треугольник, чем комнату школьника. Рядом с небрежно брошенным одеялом валялись сношенные кроссовки грязно-бордового цвета, а чуть поодаль покоилась пустая пачка от чипсов, из которой выглядывала наружу продырявленная пятка некогда белого носка.
– Здорово, чел. Ты вчера это, зря на батю так быканул всё-таки. Зарплату принёс человек, мать порадовать, – раздался над его головой знакомый писклявый голос.
Петя поднял глаза и встретился с мясистыми щеками Павлика, загородившими почти наполовину и без того узенькие поросячьи глазки. В руках Паши был зажат недожёваный бутерброд, от вида которого у Пети потекла слюна.
– Я? Вчера? – непонимающе переспросил Петя, продолжая коситься на бутерброд.
В памяти его во всех подробностях всплыл вдруг вчерашний вечер. Домой он вернулся довольно поздно, часов в 11, слегка навеселе от пива, которое они с Кириллом распили в соседнем подъезде. Он явственно помнил, что был один и даже помнил, как Пашка, свесив ногу с верхнего яруса, сладко сопел во сне.
– Зачем гонишь? Я с ним даже не пересекался, – стиснув зубы, злобно прошипел Петька.
– Реально не помнит!
Петя обдал холодным взглядом Пашку, который сразу же съежился от страха. Наш герой практически не общался с братом и сталкивался с ним разве что поздно вечером. Учились они в разных школах, дружили с разными компаниями, а если быть совсем точным, Паша вообще ни с кем не дружил, так как имел прескверный характер. Он часто жаловался учителям на своих одноклассников, за что всегда ходил любимчиком у директора.
С Петей сошлись они четыре года назад и то случайным образом, когда их овдовевшие родители вдруг решили, что будут жить вместе. Ребята не понравились друг другу с первого взгляда. Но если Петя свою неприязнь хранил на самом дне сердца, стараясь (больше ради отца) мириться со всеми недостатками брата, то Паша поступал иначе. Любой, даже самый мелочный Петин проступок становился известен отцу. Последний же очень любил наказывать ремнём, так что к концу каждого месяца на Петиной спине не было живого места.
– Да, ладно, замяли, всего просверлил, – виновато потупив в пол глаза, промямлил Павлик.
Между тем Петя ловко выхватил из рук брата остатки бутерброда и так же ловко, подбросив вверх, поймал ртом.
– Эй, совсем офигел! – крикнул в гневе опешивший Павлик. – Правильно батя говорит, зря только деньги прожираешь.
– А ты на кровные свои живёшь, наверное? – с усмешкой парировал Петька.
Павел, не на шутку рассерженный выходкой брата, захотел тут же позвонить отчиму, однако громкий звонок в дверь заставил его остановиться. Он метнулся было в прихожую, но крепкая рука Пети схватила его за локоть.
Оба мальчика быстро прошмыгнули на цыпочках к двери и поочередно посмотрели в жёлтый засаленный глазок. На лестничной площадке ютились, переминаясь с ноги на ногу, какие-то два неизвестных типа. Один был слишком высоким, на целых полметра выше отца, с узким длинным носом и густой копной волос, другой же, напротив, – маленький, с круглой блестящей лысиной, огромным, выпяченным наружу животом и с такими же маленькими круглыми ножками, спрятанными в яркие горчичные ботинки. Именно эти ботинки в первую очередь бросились Пете в глаза. И во все время разговора он то и дело переводил взгляд на них, любуясь их глянцевым блеском.
– Витёк, родной, ты встречать будешь? – нарушив первым молчание, прогорланил толстый. – Или за порогом друганов оставишь?
– А папы нет дома, – промямлил Павлик трясущимся от страха голосом, за что незамедлительно получил от Пети увесистый подзатыльник.
– А где он, родной? – громко спросил толстый, будто пытаясь обратить на себя внимание всех соседей.