Сергей Котов
Раненые звёзды – 5
Часть I. Ходуны
Мужик вышел из леса и будничным шагом направился к припаркованному на обочине автомобилю. Никаких ключей я не видел – дверь открылась сразу, как только он подошёл. Может, бесключевой доступ, а может что-нибудь более забористое. По крайней мере днём, когда я осматривал авто, ничего похожего на характерные пятнышки сенсоров на ручках я не заметил. Да и модель не самая дорогая – обычный «Джолион». Такие редко берут со всеми наворотами.
Впрочем, это совсем не важно. Куда важнее, что ходун зашёл в салон, завёл двигатель и, похоже, собрался трогаться.
Едва сдерживая ликование, я позволил себе чуть приподняться на локтях. Руки задубели – я лежал без движения на морозе уже часа два. Конечно, химические грелки здорово помогали, но они полностью разрядились минут двадцать назад.
Я видел, как мужик в салоне повернул голову, и снова замер, затаив дыхание. Но нет, всё обошлось. Двигатель завёлся, вспыхнули габариты и фары. Подождав минуту, ходун тронул машину и поехал по направлению к трассе.
Вот теперь следовало ускориться.
Никакого маячка на «Джолионе» не было. Поначалу я ещё пытался играть такими вещами, но каждый раз меченые транспортные средства оставались невостребованными. А потом просто исчезали.
Единственный шанс проследить за ходуном – это пристроиться к нему на оживлённой трассе. Ну и дальше, используя вероятностные линии и режим, следовать за ним так, чтобы он ничего не заподозрил. Я не был уверен, что у меня получится этот фокус – но так далеко я до сих пор не заходил. Так что будет шанс проверить.
Конечно, с помощью городских камер задача могла бы сильно упроститься. Но, во-первых – кто сказал, что ходун поедет в город? А во-вторых, я уже наводил справки. Даже на полном серьёзе подумывал в ГАИ устроиться. Но выяснилось, что рядовым сотрудникам получить доступ к системе не так-то просто. И во-вторых – даже если бы я успел сделать карьеру, то замучался бы с отчётами после каждого случая.
Был ещё вариант устроиться в штат фирмы-подрядчика. Но, опять же, это было сопряжено с рисками, вплоть до уголовных. А ещё мне не хотелось кардинально менять сложившуюся жизнь. Чтобы поступить на работу в айти, пришлось бы получать корочки. Использовать режим. В общем, «светиться». Что едва ли было бы разумно.
Когда «Джолион» скрылся за поворотом, я вскочил и попытался сходу развить максимальную скорость. Сухожилия предательски затрещали. Да-да, так поступать совершенно не следовало, я сам всем клиентам на тренировках с первого занятия внушаю, что разминка – наше всё. Но куда деваться-то?
Я бы не простил себе, если бы опоздал.
Спринт на триста метров я пробежал на отлично. И дело было не только в хорошей форме – я тщательно готовился, подбирал экипировку и обувь. И в нужный момент вся эта суета полностью себя оправдала.
Вот я за рулём своего «Кашкая». Двигатель стартанул с пол-оборота. Всё верно: перед тем, как идти на дело, я не поленился и сделал ТО, при том, что до регламентного значения оставалось полторы тысячи. Заставил техников попотеть, отрегулировал зажигание, заменил свечи.
Я поехал, не дожидаясь прогрева. И, хоть инструкция допускала такое поведение, я был почти уверен, что это было написано в угоде защиты окружающей среды и прочих модных вещей, чем в реальной заботе о машине.
Надеюсь, «Кашкай» простит мне этот раз, и не будет капризничать.
Я поехал в другую сторону. Там через лес шёл замёрзший просёлок, который через три километра выходил на трассу.
Лес проскочил мгновенно. Машина не подвела – я нигде не встрял и ничего не задел.
И вот трасса. Выхожу в правый ряд, медленно разгоняюсь и ищу «Джолион». Участок без искусственного освещения, поэтому задача не из простых. Минута, две, три – не могу найти, не смотря на режим. Отвлёкся, чтобы достать шоколадный батончик из подлокотника. И стоило только откусить лакомство, как беглец обнаружился!
Я не смог сдержать улыбку облегчения.
«Джолион» держался в среднем ряду. Я ехал в двух машинах позади него на один ряд правее. К счастью, движение было не очень интенсивным, что было не удивительно для такого позднего времени. Выдерживать дистанцию, не привлекая внимания в таких условиях было легко.
Но возле каждого съезда приходилось напрягаться: свернёт ходун или нет? Я до последнего не мог поверить, что он сунется в город. Чтобы вот так, сходу – и по обычным улицам с пробками. Но мало ли что у них, ходунов в голове происходит?
«Джолион» включил поворотник и начал перестраиваться в крайний правый, когда появился указатель съезда на платку. Я поморщился. Неприятный сюрприз. У меня всё руки никак не доходили поставить транспондер. Хотя, блин, я должен был это предусмотреть! Гений и спаситель миров мамкин…
Я тяжко вздохнул и приготовил телефон, чтобы расплатиться на полосе, где была предусмотрена оплата картами.
Конечно же, на «Джолионе» транспондер был. Ходун спокойно проехал через зелёные ворота и начал набирать скорость.
А в моей полосе, как назло, застрял мужик на «Омоде», которому вздумалось расплатиться наличными.
Когда я снова выехал на трассу, то не увидел даже задних габаритов «Джолиона». Я не мог гнать слишком сильно – и вовсе не из-за боязни штрафов. Было бы куда хуже, если бы ходун что-то заподозрил.
В какой-то момент я готов был сдаться. Решил, что и эта попытка была неудачной. Снова тупик. Но нет: кроссовер ходуна снова появился впереди. Я медленно его настигал.
Теперь, главное, сохранять стабильную скорость. Будто я спокойно еду на круиз-контроле. Думаю о своих делах. И мне совсем-совсем нет дела до мужика за рулём китайской машины.
Он включил правый поворотник возле разворотной эстакады, которая вела в «Шереметьево». Причём не к новым терминалам, а к старым – D-E-F. В этом мире, куда меня занесло, они были закрыты. Я даже думал, что эту дорогу тоже закрыли – ну а зачем держать пункты оплаты, если ими почти никто не пользуется? Но нет: ворота работали.
Фары «Джолиона» одиноко взрезали тьму законсервированного аэропортового комплекса.
Конечно же, я не стал следовать за ним дальше. Пока полученных сведений было достаточно. Ещё не хватало завалить всё дело сразу, во время первого успешного опыта выслеживания ходунов.
Проводив взглядом цель, я спокойно поехал дальше, до съезда на МКАД.
Отсюда до дома было совсем не далеко.
Глава 2
Будильник вырвал меня из очередного липкого сна, где я пытался поговорить с Катей сквозь толстое стекло. Но она не слышала меня. Только в глазах стояли слёзы.
Я колотил проклятый барьер, но мои кулаки скользили по крови, бесполезно отскакивая от стекла.
Эти барьеры были разными. Сегодня вот стекло. В другие дни – решётки, вода, пропасти, стены. Иногда вместо Кати был Кай. И каждый раз у меня не было никаких шансов достучаться до них.
После таких снов я открывал глаза и пару минут приходил в себя, мучительно вспоминая, кто я такой.
Иногда я даже жалел, что не лишился памяти полностью. Знаю, в некоторых мирах с другими версиями меня это произошло. Наверно, они самые счастливые: живут себе обычной жизнью. Разве что иногда по непонятной причине их накрывает, когда они слышат звуки или чувствуют запахи, которых вроде бы не было в их жизни – но они почему-то вызывают сильнейшие эмоции.
Некоторым моим воплощениям повезло меньше: они оказались на пути лавины осознания, и не смогли её выдержать. Кто-то убивал себя, поражённый красотой истинного мироздания, потому что не мог вместить её в себя. Кто-то умирал от ужаса – по схожим причинам, что иронично.
А кто-то, вроде меня, остался осколком едва не возникшей могучей личности. Которая дерзнула – но не смогла справиться с последствиями. Да что там: серьёзно переоценила себя и свои возможности.
Помню, как стоял там, на краю утёса над фьордом. Наслаждался ощущением всемогущества. Чувствовал, что могу творить и отпускать миры – одним своим присутствием.
И некому было меня предупредить о последствиях.
Точнее, возможно, предупреждали. Но я ведь не пожелал для начала найти и понять общий язык с обитателями свободных вселенных, которые Эльми называл Хаосом.
Я никак не мог сделать выбор. И в определённый момент понял, что вообще могу его не делать. Что нет никаких границ – и можно получить всё и сразу.
И я получил это.
Вот только тогда я не понимал, что именно это значит – всё и сразу.
В тех вселенных, где может существовать человек, не зря установлены фундаментальные ограничения. Например, скорость света.
Совершенно тот же принцип должен применяться и на уровне свободной мультивселенной.
Иначе случится аналог Большого Взрыва – с отдельной самоуверенной личностью, которая вдруг решила, что теперь можно всё.
Каждая версия меня, получив свободу, плодила другие версии. Потому что – зачем останавливаться? И каждая получала немного изменённый мир и информацию о нём.
В конце концов, даже самых простых сведений о новых воплощениях стало настолько много, что я не мог их обработать, ни в каком режиме.
И при этом я продолжал жить в каждом из этих воплощений.
Не самое приятное чувство, скажу я вам.
Наверно, что-то похожее ощущает старенький процессор, на котором пытаются запустить новейшую требовательную игрушку.
Да, это было больно. Гораздо больнее, чем простая физическая боль. И это было приятно. Невероятно приятно осознавать бесконечность замыслов.
Каким-то чудом я понял, что происходит, до того, как процесс стал окончательно необратимым.
Начал пытаться тормозить. Но это было всё равно, что сдерживать лавину.
У меня не было шансов стать тем, кем я пытался стать. Так, на собственном горьком опыте я убедился, что все этапы, которые проходит информация в своём развитии – существуют не зря.
Прихотью внешних сил я подступил к новому уровню бытия, не будучи готовым.
Перед тем, как всё закончилось, я ещё успел понять, чем же именно занимался Эльми, в своей очень странной, изолированной мультивселенной.
Он просто пытался подняться выше – но за чужой счёт, чтобы остаться собой. Чтобы не терять возможность даже понимать те вещи, которые очевидны любому человеку – но о которых не может говорить обитатель Хаоса. Просто потому, что у него нет слов.
Моё единение распалось на множество миров. Я не знаю, что случилось с остальными «я». Может, все погибли, и я последний осколок во всём множестве миров.
А, может, тот я, который остался на освобождённой Земле, тоже смог вырваться, и сейчас расценивает случившееся как досадную неприятность. Продолжает жить своей (моей?) жизнью. Отстраивает Землю. Налаживает новые связи. Говорит с Гайей, чтобы найти другие пути развития.
Я довольно быстро понял, что её мне не хватает особенно сильно.
Поначалу у меня была надежда, что на этой версии Земли она тоже существует – в том или ином виде.
Но это оказался очень странный мир. Будто специально созданный в насмешку над той Землёй, где меня создали.
Внешне тут было всё почти так же, как у меня. Только великие события прошлого, в которых я участвовал – тут не происходили. Их влияние заменялось стечением обстоятельств разной степени невероятности.
Например, тут не было Фаэтона. А Пояс астероидов образовался в результате гравитационного влияния Юпитера. Тут не появилась Гайя. Но её действия по спасению биосферы от катаклизмов компенсировались процессами, которым здешние математики дали определение «самоорганизация» и «Теория Хаоса».
Насчёт существования марсианской цивилизации в этой системе были большие сомнения. Равно как и венерианской.
В жизни моих родителей не происходило никаких странных вещей. А я рос самым обычным парнем. Вернее, тот вариант меня, который существовал до моей попытки возвыситься.
Потому что это парень так бы и продолжал жить обычным тренером, если бы не моя подлинная память, которая осталась при мне.
В конце концов, я бы, наверно, сам решил, что эти воспоминания – плод моего больного воображения. И обратился бы к специалистам, чтобы попытаться от них избавиться.
Но у меня по непонятной причине остался режим. Единственное нематериальное свидетельство того, что происходило со мной в последние годы.
Только поэтому я не сдался.
Я выключил будильник, быстро пробежал глазами ленту уведомлений. Ничего серьёзного – только новости да напоминалки по расписанию.
Умывшись, я отправился на пробежку. Я переехал после того, как моя карьера двинулась в гору. Полгода назад меня назначили управляющим новым клубом сети, который открыли на территории Сколково. Ездить сюда через всю Москву вообще не вариант. Поэтому я съехал с квартирки на Орехово и перебрался в Подмосковье. На противоположной от Сколково стороне железной дороги Минского направления есть жилой микрорайон города Одинцово, который называется Трёхгорка. Вот там я и нашёл подходящее жильё. Очень удобно: полчаса пешком, и ты на работе. Общественным транспортом можно вообще не пользоваться.
Микрорайон с трёх сторон окружён Подушкинским лесом, который, благодаря ухоженным дорожкам, искусственному освещению и даже камерам, стал больше похож на парк, полный жирных белок.
Бегать тут – одно удовольствие. С дорожкой в клубе не сравнить. Особенно таким, приятным зимним утром, в солнечную погоду и лёгкий морозец.
На главной дорожке было людно, и приходилось лавировать. Но вскоре я свернул на боковое ответвление, и углубился в лес. Там, за границами проложенных дорожек, народу было значительно меньше.
Неведомые энтузиасты несколько лет назад, на высоком берегу какого-то ручья устроили там импровизированную спортивную площадку – эдакую олдскульную «качалку» из подручных материалов. Были там и штанги из брёвен и автомобильных дисков, тренажёры, собранные на основе тележек из супермаркета и нагруженные булыжниками. Само собой, грузовые покрышки и кувалды, которыми эти покрышки полагалось бить. А ещё – груши и даже что-то вроде боксёрского ринга.
В общем, милое место. Обычно я добегал до туда, подтягивался, отжимался и бежал дальше. И в этот раз я планировал поступить так же.
Когда я поворачивал на площадку, то вдруг ощутил затылком что-то вроде дуновения ветра. Такой резкий, необычный порыв. А потом вроде как сотрясение земли.
Я остановился и вынул наушник из правого уха. Музыка прервалась.
Сразу за моей спиной, на месте, где я был мгновение назад, поперёк протоптанной дорожки лежал огромный ствол старой сосны. Дерево было по-настоящему большим, шире моих плеч раза в два.
В растерянности я опустил руки. И тут же услышал за спиной взволнованный голос:
– Ты в порядке? Не пострадал?
Я обернулся. Возле меня стоял блондинистый парень примерно моих лет и комплекции. Может, чуть постарше. Похоже, он тренировался на площадке – и я его просто не заметил, когда подбегал.
– Кажется, нет… – ответил я, всё ещё напряжённым от стресса голосом.
– Вообще, конечно, нифига себе, – парень всплеснул руками, – можно сказать, ты в рубашке родился.
– Да. Что-то вроде того.
– Я вообще думал, лесники тут следят за этим. Видел санитарные вырубки, – добавил он.
– Да, очень странно, – согласился я и направился к основанию упавшего ствола.
Парень последовал за мной.
– Блин. Вот так дела… – сказал он, разглядывая оставшийся пень. На древесине виднелись явные следы распилов.
Я почесал подбородок, потом достал телефон и сделал пару снимков и видео.
– Это правильно, – одобрил мои действия спортивный незнакомец, – у тебя тут как, ловит? А то у меня приём плохой. Надо бы полицию вызвать.
– Да ну, брось, – отмахнулся я.
– Слушай, ну тут ведь явные следы. Подпилили и оставили висеть, что называется, «на соплях». В расчёте, что пострадает первый прошедший мимо.
Я вошёл в режим. Осмотрел следы подпилов. Только теперь разглядел следы подошв: на них был специальный рисунок, который скрадывал след на земле. Нет, незнакомец явно был не прав. Кто-то ждал меня. И толкнул дерево, как только я показался рядом. Но немного не рассчитал.
Я посмотрел в лес. Рвануть в погоню? Куда он может направится? В голове распределились маршруты по степеням вероятности.
Нет, не стоит. Только время потеряю.
– Да, может быть, – ответил я незнакомцу.
– Я слышал, сейчас появились такие психи. Для них это что-то вроде спорта, подстраивать несчастные случаи в тихих местах, – сказал парень, и протянул мне руку, – я Захар.
– Очень приятно, – я ответил на пожатие, – Григорий.
– Живёшь тут или работаешь?
– И то и то.
– Я недавно тут. Место получил в конторе, которая занимается нейросетями для систем распознавания. Ещё на испытательном сроке.
– Круто, – кивнул я, и направился к ближайшему турнику.
– А ты чем занимаешься?
– Административной работой, – ответил я, – управляю филиалом одной организации.
– А организация чем занимается? – продолжал мой назойливый новый знакомый, широко улыбаясь.
– Оздоровлением, – ответил я.
– Ясно… ты из медиков, да?
Я рассмеялся.
– Да нет же. Из фитнеса. Клубом тут управляю.
– А-а-а, вот оно что! – улыбнулся Захар, – круто! Подскажешь, что за клуб? Как раз место выбираю.
– Пойдёшь испытательный срок – обращайся, – ответил я, – скидку сделаем.
– У нас вроде корпоративная есть… но спасибо! Обязательно обращусь. Телефонами обменяемся?
– Почему нет? – хмыкнул я и достал смартфон из нарукавника, активировав визитку с QR-кодом, – держи.
Захар отсканировал визитку и набрал меня в ответ.
– Слушай, буду рад как-нибудь пообедать, – сказал он, – вообще здорово иметь человека в теме ЗОЖа и всего такого прочего. У нас таких мало.
– Давай, звони, договоримся, – кивнул я.
– По поводу этого, – он кивнул на упавшее дерево, – уверен, что не будешь давать ход?
– Уверен, – ответил я, – да и бесполезно это. В лучшем случае зафиксируют происшествие. Никто не будет заниматься расследованием серьёзно.
– Да… наверно, ты прав, – вздохнул Захар, – ну, до встречи тогда.
Глава 3
К обеду я уже успел если не забыть о происшествии в лесу, то по крайней мере вытеснить его на периферию сознания. Мог ли я подумать, что мой кто-то всерьёз заинтересовался и попытался устроить настоящее покушение? Да, такая возможность была. И, вполне вероятно, это связано с моим осторожными подходами к вопросу ходунов. Где я мог так проколоться, чтобы выдать себя? Риторический вопрос. Не ошибается тот, кто ничего не делает.
Как бы то ни было, я утроил бдительность. И это всё, что я мог сделать на этот момент.
С утра у меня было рабочее совещание с тренерским составом и собеседование, которое сорвалось по той причине, что кандидат решил уместным опоздать на полчаса к назначенному времени. Естественно, встречи не состоялось.
Потом был видео конференц-звонок с менеджерами моего направления из центрального офиса. Зам финансового директора пыталась, в очередной раз, прессовать меня по отчётности. И, конечно же, в очередной раз обламывалась. Я давно заметил, что у этой дамы на меня личный зуб: она даже пыталась устраивать простейшие ловушки, которые с другим специалистом вполне могли бы сработать. Но ведь у меня режим. Так что все эти попытки манипуляций через бухгалтерию заканчивались неизменным разочарованием для атакующей стороны.
Финансистку звали Елена, это по паспорту, но она требовала, чтобы все называли её Алёна. В своё время моё назначение на управляющего стало для неё чуть ли не личной трагедией. Она продвигала собственную протеже: сварливую девку из элитного клуба.
И вот, после этого звонка, требовавшего определённой эмоциональной выдержки, телефон снова звонит.
Не глядя на экран, я автоматически ответил, гаркнув в трубку:
– Слушаю!
На том конце замялись. Поэтому я добавил, уже мягче.
– Да. Слушаю.
– Григорий? – послышался серьёзный голос; видимо, мой первоначальный тон сказался, собеседник напрягся, и я даже не сразу его опознал, – это Захар. Мы встречались утром.
– А, да, Захар, – я улыбнулся; почему-то мы всё равно используем мимику, даже когда нас собеседник не видит, – рад слышать.
– Мы говорили насчёт обеда. Я вот подумал – почему бы не сегодня?
Я посмотрел на часы, которые висели на стене кабинета.
Вторая половина дня у меня была почти свободна. Да, в пять часов была группа по кросс-фиту (я был чуть ли не единственным управляющим в сети, который продолжал вести занятия). И вечером надо будет сходить на тренинг для новичков.
– Конечно, – ответил я, – где?
– Тут «Остерия Марио» в технопарке есть. Мне нравится. Может, там?
– Давай. Минут через двадцать нормально?
– Конечно. Без проблем.
Честно говоря, с того момента, как я оказался заперт в этом мире, у меня были определённые проблемы с кругом общения.
Поначалу ещё звонили ребята из поисковиков, звали на раскопы летом. Но я отказывал. Теоретически возможность поехать была – но опасался, что знакомая обстановка может подействовать на меня не лучшим образом. Нельзя дважды войти в одну и ту же реку. И такое «возвращение к истокам» для меня могло быть разрушительным.
Оставались клиенты и коллеги. Но это ведь совсем не то же самое, что дружеский круг.
Хотя с раскопами всё было не так просто. Как только я освоился здесь, то, конечно же, сходил в то место, где нашёл первый тюрвинг. Если бы аппарат оказался на месте, можно было бы сказать, что я в пространстве Эльми. Это помогло бы определить дальнейшую тактику и стратегию моих действий.
Там, в подмосковном лесу, я действительно обнаружил неучтённое захоронение. Однако погибший боец был человеком, вооружённым ТТшкой. Его, как и оружие, пришлось оставить на месте. Позже я намекнул ребятам, которые на меня выходили, что стоит посмотреть в том месте. Глядишь, и добьются белого листа…
Вспоминая о том походе, я дошёл до гардероба и накинул пуховик.
В Технопарке было довольно людно: очередные школьные экскурсии или подобные мероприятие. Дети ходили между капсул с любопытством разглядывая роботов и другие интересности.
Предсказуемо, в ресторане людей тоже хватало. Но Захар умудрился занять один из самых удачных столиков: не на виду, в глубине помещения, но с хорошей доступностью и видом.
– Привет! – поднялся он.
– Здорова ещё раз, – кивнул я.
– Рад, что смог выбраться. А то с нашими совсем беда: ходят безо всякого графика, и предпочитают обедать в одиночестве. Ну, или считают приглашение пойти вместе проявлением… – он запнулся, – в общем, не того, что нужно. Это к девушкам относится.
– Девушки – программисты – это очень эротично, – улыбнулся я.
– Ну, у нас не только кодеры работают, – Захар пожал плечами, – есть ещё маркетологи, дизайнеры… ну и прочий комплект.
– Ясно, – кивнул я, открывая меню, – заказал уже что-нибудь?
– Угу. Пришлось. А то официант стоял над душой.
– Да не проблема.
Официант тут действительно оказался чересчур внимательным: он появился, едва я успел открыть меню, и стоял рядом, пока я выбирал блюда. Странно для заведения, которое позиционирует себя как приличное… с другой стороны, он мог быть просто новичком и не знать всех правил.
– Ну ты как, планируешь к нам заглянуть? – спросил я Захара, сделав заказ.
– Конечно. Вот, в субботу, наверное, загляну.
– А чего тянуть?
– Да сдача проекта намечается. Плюс испытательный срок… я говорил, кажется, да?
– А, точно, – кивнул я, – надо сначала формальности выполнить…
– Слушай, ты так и не заявил о том происшествии? – спросил Захар.
– Нет, – я пожал плечами, – как-то не до этого. Да и смысла нет, я говорил уже.
– Тоже верно.
– Знаешь, мне всегда было интересно: как люди становятся программистами. Это было сознательно? Или родители? Как интерес проснулся? Наверно, с игр?
– Нет, – Захар рассмеялся, – у меня всё по-другому было. Да, скажем так, я не то, чтобы чистый кодер. Закончил физмат, диплом по теоретической физике, кандидатская по методологии возможного обнаружения вимпов. Теоретические расчёты практических экспериментов.
– Обнаружения… чего? – удивился я.
– Гипотетические частицы тёмной материи, – ответил Захар, – участвуют только в слабом и гравитационном взаимодействии, – сказал он, и тут же осторожно добавил: – ты… слышал об этом?
– Слышал, – улыбнулся я, – не все физкультурники тупые.
– Да я и не предполагал, вообще-то. Просто из вежливости спросил.
– Замяли. Извини, – смутился я.
– Меня это всегда увлекало, – продолжал Захар, – тайны вселенной. С детства. Так что специальность выбрал сознательно. А в эту контору занесло по знакомству: наш начальник кафедры сказал, что у меня удивительно успешно получаются математические модели управляемого хаоса, и вот… пришлось немного освоить программирование.
– Круто, – уважительно кивнул я.
В этот момент принесли наш заказ, и мы на некоторое время прервали разговор. А после основных блюд, за чаем, Захар продолжил:
– А тебя как занесло в фитнес-индустрию?
– Тоже не вполне обычным путём, – ответил я, – вообще, меня всегда спорт увлекал… точнее, нет, не так: не спорт. Физкультура. Спорт это всё-таки шоу, высокие достижения, не особо полезные для здоровья. А я как-то больше про калистенику, чистые, здоровые возможности человека…
– Что такое калистеника? – Заинтересовался Захар.
– Система тренировок с собственным весом, – ответил я, – интересная штука.
– А, слышал, кажется. Ребята на турниках разные штуки выделывают.
– Что-то вроде того, – улыбнулся я, – ну, в общем, после службы деньги нужны были. Друг предложил подработать в клубе, и понеслась: отучился, дипломы получил, класс, репутацию. Во время ковида здорово просел по деньгам – но тут меня руководство сети заметило. Говорят, вроде мозги есть, давай тебя по административной линии двигать. Ну, я и двинулся. Дорос до управляющего.
– Молодец, – сказал Захар искренне, – очень круто.
– Да ладно, вот у тебя история… говоришь, кандидат уже?
– Ага.
– Кстати, сколько тебе? На вид двадцать… пять?
– Двадцать пять и есть.
– Впечатляет.
– Ну… знаешь, как говорят? «Охота пуще неволи». Вот, мне было охота.
– Слушай, а после защиты, тут, в программистах… не скучно сетки обучать физиономии узнавать? – поинтересовался я осторожно.
Захар заговорщически улыбнулся и подмигнул. После чего подался вперёд и ответил, очень тихо, так, что я едва разобрал:
– Ну так мы не только физиономиями занимаемся, – он подмигнул, – компания взяла крупный подряд от минобороны. Они теперь активно финансируют фундаментальные исследования. И моя тема… скажем так, зашла.
– Что за тема? – насторожился я.
– Ну, все в курсе, что сейчас ведущие страны находятся в тупике из-за ядерного оружия. Есть теоретическая возможность вести ограниченные конфликты, и они ведутся. Но кардинального перевеса достичь невозможно, пока существует ядерный паритет. Так? – Захар смешно поднял брови; в этот момент он был похож на мальчишку, который делится со школьным товарищем Великой Мальчишеской Тайной, – а у меня, похоже, получилось нащупать принципиально новое направление теоретической физики. И я не побежал в ведущие журналы, делиться открытием. Я побежал в другое место. И вот: теперь у нас может случиться свой Манхеттенский проект. Понимаешь?
– Ты это… может, не стоит распространяться об этом? – осторожно заметил я.
– Ну не похож ты на натовского шпиона, – осклабился Захар, – и потом, ресторан защищён. Тут наша система стоит – попробуешь что-то подслушать или записать – будет только белый шум.
– Лихо, – кивнул я.
– Понимаешь, в чём была ошибка физиков, которые пытались подступиться к проблеме скрытой массы? – увлечённо продолжал Захар, – они искали минимальное решение, что, в принципе, логично. Но противоречит фундаментальным законам нашей Вселенной. Странный подход, когда уже существует синергетика и теория динамического хаоса, да? Считали модели под одну-единственную частицу. Представляешь?
Захар придвинулся ко мне ещё ближе; его глаза лихорадочно блестели.
– А теперь представь, что тёмная материя – это не суп из вимпов, а сложноорганизованные структуры, вроде барионной материи? И что, если четыре вида фундаментальных взаимодействий, о которых мы знаем – это ещё не всё?
Я молчал довольно долго. Но вовсе не потому, что размышлял о перспективах нового оружия. Нет, я думал о глубинах собственного невежества, пребывая в которых пытался решать дела мультивселенского масштаба. Возможности, которые были мне даны, я использовал для того, чтобы лихорадочно и часто беспорядочно реагировать на внешние вводные, тогда как меня использовали силы, имеющие намного более продвинутое представление о том, как работает мироздание.
– Гриша? – окликнул меня Захар, – ты в порядке?
– Что? А, да. Извини. Задумался. Это действительно поразительные вещи. Те, которыми ты занимаешься. Если бы у меня в детстве было побольше мозгов, и не было бы шила в пятой точке – наверно, я бы тоже пошёл по этому пути.
– Ну, во-первых, наверно, никогда не поздно, – ответил Захар, – а во-вторых: дело ведь не в том, чем именно ты занимаешься. А в том, делает ли это тебя счастливым. Тебе же нравится управлять клубом? Наверняка нравится, – он улыбнулся.
Я улыбнулся в ответ. Это правда. Когда я немного пришёл в себя, только работой и спасался. Хотя было очень тяжело: тоска по Кате и друзьям. Да что там – я был на грани потери идентичности.
Принесли счёт. Захар расплатился, я перебросил ему свою часть по номеру телефона.
– Рад был поболтать, спасибо за компанию! – он протянул руку, чтобы попрощаться.
– Обращайся, – ответил я, – мне тоже не с кем особо обедать. С подчинёнными вроде как не положено.
– Да, проблема, – кивнул Захар.
И мы пошли к выходу из ресторана.
