Сергей Изуграфов
Смерть на Кикладах. Сборник детективов №3

Часть седьмая

Некоторые вещи в мире неизменны: смерть, налоги и тот факт, что беглец совершит ошибку в течение семидесяти двух часов.

Из кинофильма «Побег»

Ранним утром, когда солнце еще не успело набрать полную силу и в воздухе по-прежнему разливалась приятная прохлада, из бухты Парикии одновременно вышли два скоростных катера и взяли курс на южную оконечность Пароса.

На крутых бортах, выкрашенных в серый цвет, помимо надписи «Hellenic Coast Guard», продублированной по-гречески, виднелась опознавательная синяя полоса с белой прожилкой и два скрещенных якоря на ней – знак береговой охраны Греческой Республики, хорошо заметный даже издалека.

На палубах, кроме офицеров береговой охраны, находились еще шестеро агентов Интерпола в боевой экипировке, готовых десантироваться по команде главы Бюро на любой из островков.

Манн принял решение, что они начнут с Дриониси – того самого островка, о котором говорил капитан Василиос.

Сам островок, расположенный менее чем в одной морской миле от южной оконечности Пароса, представлял собой плоскую скалу около километра в длину, напоминающую по форме – если взглянуть на нее сверху – огромную летучую мышь, широко раскинувшую несимметричные крылья, словно парящую в бескрайнем море. Поверхность острова в редких зарослях дрока издалека казалась совершенно пустой и безжизненной.

После того, как катера приблизились к острову на расстояние двухсот метров, Манн, посоветовавшись с капитаном, решил обойти островок вокруг в поисках места для высадки.

– Может, здесь? – предложил Смолев, внимательно вглядываясь в береговую линию. – Посмотри, какая удобная бухта! И сторона – противоположная Паросу! Если кому-то пришло бы в голову здесь ночью вести высадку, – с большого острова все равно никто ничего не заметит: ни огней катера, ни звука двигателя.

– Ты прав, пожалуй, – согласно кивнул Виктор, внимательно рассматривая в бинокль небольшую бухточку, расположенную в самом хвосте «летучей мыши». – Если бы я планировал тайно произвести высадку, – лучше места не найти! К берегу! А ты чего стоишь как неродной? Надевай бронежилет и шлем! И никаких «но»! Ничего не знаю! Как минимум – голову не напечет, а как максимум – сам все должен понимать! А то останешься на катере!

Катера, резко сбросив скорость, заложили крутой вираж и пошли к острову. Небольшая бухта действительно прекрасно скрывала все происходящее в ней от посторонних глаз. Здесь было достаточно глубоко, чтобы катера могли подойти практически вплотную к берегу.

По команде Манна шестеро агентов с оружием наизготовку двумя группами покинули палубы, Манн и Смолев шли следом.

Алекс чертыхался: шлем снова давил ему на затылок, но спорить с генералом при подчиненных, по привычке соблюдая субординацию, не стал.

Он быстро спрыгнул в воду, увязнув в песке по щиколотку, и постарался поскорее выбраться на берег, усыпанный крупной, словно отполированной галькой.

Одну группу из трех агентов генерал отправил на разведку вглубь бухты, туда, где виднелись прорезанные морем и ветром небольшие пещеры в скалах, остальные трое внимательно осматривали пляж. Вооруженные офицеры береговой охраны, оставшиеся на палубе, были готовы к любой неожиданности.

– Да, – покрутил головой Манн, подняв одну крупную гальку и, осмотрев ее со всех сторон, в сердцах швырнул в прибой. – Почему я терпеть не могу галечные пляжи, в отличие от песчаных, знаешь? Что ты пыхтишь недовольно?

– Чертов шлем, – раздраженно пробурчал Смолев, ожесточенно крутя головой. – Отвык! Знаю, знаю: на песке остаются следы, а здесь…

– А здесь – ни черта! – закончил за друга генерал, оглядываясь по сторонам и утирая пот со лба – солнце уже начинало припекать. – Хотя постой, вон, кажется, агенты что-то обнаружили! Что там у вас? Что вы руками машете? – спросил он несколько раздраженно по-гречески в радиопередатчик. – Доложите по форме!

– Господин генерал! Докладывает майор Петриди! – из радиоприемника раздался бодрый голос старшего группы, ушедшей вперед на сто метров, – нашли три комплекта снаряжения для подводного плавания в одной из пещер! Есть следы пребывания людей. Ждем вас!

– Отлично, майор! – похвалил генерал. – Мы идем! – и, коротко скомандовав остальным, бросился вперед.

В полутемной пещере со сводчатым потолком, глубоко врезавшейся в берег, Смолев, войдя вслед за генералом, действительно увидел в дальнем углу снаряжение аквалангистов, сложенное тремя отдельными кучками. Здесь были и гидрокостюмы, и маски с ластами, и баллоны для сжатого воздуха, ремни с балластом, ножи в специальных ножнах и прочая экипировка. В пещере было значительно прохладней, и на полу из нанесенного ветром песка следов было достаточно, чтобы понять, что здесь происходило.

– Интересно девки пляшут! – произнес, перейдя на русский, генерал Интерпола, аккуратно присаживаясь на корточки рядом с обнаруженным снаряжением после того как штатный эксперт, входящий в состав группы, наскоро сделал все необходимые снимки. – Что думаешь, Саша?

– Что тут думать? Основательно готовились, судя по всему: профессиональное снаряжение, новехонькое. Видел такое однажды, когда присутствовал на соревнованиях боевых пловцов пару лет назад, – пожал плечами Смолев. – Это не обычные дайверы, это – профи! Одно мне непонятно. К двум кучкам следы идут всего дважды, видишь: туда и обратно. Словно кто-то принес оборудование за один раз, сложил его и ушел. Но за один раз принести это все барахло невозможно, если только…

– Если только на себе, – закончил за него Виктор Манн, продолжая внимательно рассматривать снаряжение. – Ты прав. Похоже, что вот эти двое зашли в пещеру, здесь сняли все с себя и аккуратно сложили. Причем, отметь, одинаково! Вон, баллоны, как по линеечке стоят! Видимо, подготовку проходили в одной школе. Вон как натоптали, пока раздевались.

– Вот именно. И следы, что ведут в пещеру, глубже, чем те, что ведут наружу. Сюда шли груженые – уходили налегке. А у следов вокруг снаряжения характерные размытые края и засохшая корка.

– Вода стекала, – кивнул Манн, взглянув на следы. – Значит, они вышли из воды, зашли в пещеру мокрые, здесь разоблачились и вышли. Больше сюда не возвращались. Все успело высохнуть – значит, минимум несколько часов прошло. Так, с этими пока все ясно. А вот третья кучка…

– А это уже интересно, – кивнул Смолев. – Обрати внимание, во-первых, она чуть поодаль и сложена совершенно иначе, чем первые две: баллоны не стоят аккуратно, а валяются на песке. Остальное снаряжение разбросано вокруг. Во-вторых, здесь уже несколько цепочек следов – похоже, что сюда заходили несколько раз, минимум – трижды! Кстати, я не вижу ласт и гидрокостюма.

– Черт, ты прав, – согласился генерал Интерпола. – А вот следы еще ведут дальше… А что это там в углу? Аптечка?

Смолев прошел несколько шагов в самый дальний угол и, наклонившись, аккуратно поднял с песка открытую полупустую аптечку. Рядом с ней, на песке, лежала горка окровавленных бинтов. Песок в углу был сильно утоптан, словно на нем долгое время лежали или сидели. Здесь же валялись пластиковые бутылки и обрывки полиэтилена с какими-то крошками.

– Та-ак, – протянул генерал, заметив бинты. – Час от часу не легче! И где же наш раненый? Где его черти носят, такого шустрого?

– Думаешь, это и есть твой «клиент»? – поинтересовался Смолев, перебирая медикаменты в аптечке. – Смотри-ка: два использованных шприц-тюбика промедола, йода – пустая склянка, все бинты изведены, нет жгута. Это так, на первый взгляд. Очевидно, что он ранен, но, скорее всего, не тяжело.

– Почему ты так решил?

– Потому что ласты пропали, генерал! – пожал плечами Смолев. – Ласт нет, гидрокостюма тоже. Куда уж очевидней! Крови на песке немного, только на бинтах. Остров, конечно, стоит обыскать, но моя интуиция подсказывает, что его здесь уже нет. Причем, ушел он не так давно: использованные бинты, что он снял и бросил здесь на песке, все в крови, и она не успела засохнуть… Часа три-четыре назад, наверно. Судя по пустым бутылкам из-под воды и оберткам от пачки с галетами, раненый находился здесь ровно столько, сколько было необходимо, чтобы прийти в себя, отлежаться и подкрепить силы. Переночевал, дождался утра. Как только припасы закончились, – он отправился в путь. Поэтому и думаю, что ранен он легко… Сколько, говоришь, здесь до Дриоса? Меньше мили? Как ты думаешь, человек, который заявился как участник в «морском марафоне», хорошо умеет плавать?

– Наверняка, неплохо… Почему тогда он не взял акваланг? – спросил генерал скорее у самого себя и, приподняв баллон, бросил его обратно. – Пустой!

– Вот именно. А компрессор, видимо, был на катере. Все пустые, я проверил.

– Ах, чтоб его! Добегается он у меня! – в сердцах выругался генерал и, повернувшись к одному из своих подчиненных, распорядился по-гречески: – Майор, я беру один катер и иду к побережью. Обе группы остаются здесь. Вы за старшего. Прочешите весь остров, каждую пещеру, если тут есть что-то еще, – я хочу об этом знать, ясно? Потом поднимитесь на плато и пройдите цепью от бухты через остров по направлению к Паросу: если он уплыл, он наверняка этот путь срезал – прошел по суше, а не огибал остров вплавь. У парня котелок варит. Возможно, обнаружите что-то еще. Буду ждать вашего доклада. И дождитесь экспертов с Пароса, я к вам направлю бригаду. У вас максимум два часа! А то и меньше! Все! Приступайте!

– Есть, господин генерал! – ответил майор. – Доложу немедленно.

Манн и Смолев быстро покинули пещеру и поднялись на катер. Судно уже выходило из бухты, когда на мобильный Манна поступил вызов.

– Генерал Манн, – отрывисто бросил он в трубку и, расслышав, кто говорит, внезапно смягчился. Разговор шел на греческом, но Смолев уже мог разобрать суть хотя бы в общих чертах. – Да, капитан. Нет, не обнаружили. Группа отрабатывает задачу на острове, там найдено снаряжение для подводного плавания. Нет, увы, больше ничего. Я иду к Дриосу. Да, все правильно понимаете, есть такая рабочая версия. Уйти? Куда он денется! Найдем! Направьте на Дриониси группу экспертов, а сами выдвигайтесь к Дриосу; думаю, что мой коллега прав, и наш бухгалтер ушел с острова часа три назад. Около часа он будет плыть, потом, не исключено, что заляжет на берегу отдохнуть еще на какое-то время. Потом будет искать медицинскую помощь. Что? Я не сказал? Он ранен, но, судя по всему, легко. В Дриосе есть медпункт, аптека, врачи? Первым делом все внимание к ним. Во все отели дать ориентировки немедленно! Договорились!

Манн уже заканчивал разговор, когда Смолев вошел в рубку и принялся детально изучать карту побережья. Какое-то время он внимательно вглядывался в карту, потом хлопнул себя по лбу.

– Витя! – позвал он друга. – Подойди, пожалуйста. Взгляни-ка на карту! Как ты думаешь, куда он поплывет?

– К ближайшему населенному пункту, а это – Дриос, – пожал плечами генерал Интерпола, но, взглянув на выражение лица Смолева, сразу насторожился. – А что, у тебя появились какие-то сомнения?

– Смотри внимательно, генерал! Дриос – ты прав – это ближайший населенный пункт. Но наш друг поплывет не в Дриос, а левее: видишь мыс Пиргос – эдакая запятая – выдается далеко в море?

– Почему?

– По трем причинам: во-первых, до мыса ближе, чем до Дриоса. Метров на двести-триста, но ближе. Во-вторых, течение. Даже если он будет стремиться в Дриос, его все равно вынесет к мысу, понимаешь? Поэтому, он даже пытаться не будет! Какой же ему смысл плыть большее расстояние, да еще и против течения? Ты же сам сказал, что «котелок у него варит»!

– Логично, убедил! – кивнул генерал, став серьезным. – Хорошо, а в-третьих?

Вместо ответа Смолев красноречиво ткнул пальцем в карту, где значком самолета был обозначен аэропорт у лимана Алики, в нескольких километрах по шоссе от мыса Пиргос.

Генерал побагровел и снова схватился за телефон.

– Капитан! Это снова Манн! – произнес он в трубку. – Медея, прошу вас, нельзя терять времени. Ситуация меняется! Ваши люди есть в аэропорту? Отлично! Но боюсь, что этого недостаточно. Да, да. Есть такая опасность. Боюсь, что он снова может ускользнуть. Немедленно свяжитесь с аэропортом и задержите все рейсы. Да плевать мне на их возражения! Пусть жалуются хоть в Юнеско! – рявкнул генерал, но снова смягчился. – Простите, Медея! Все нервы он мне истрепал, этот бегун! Мы идем туда, будем через пятнадцать минут. Вы уже почти на месте? Отлично, просто отлично! Задержите ближайший рейс. Да, под мою ответственность! Все, отбой!

По команде Манна катер плавно развернулся и, быстро выйдя на максимальную скорость, уже летел по лазурной глади, рассекая форштевнем прозрачные прибрежные воды.

– Думаешь, у него есть с собой паспорт? – полуутвердительно произнес Смолев, внимательно вглядываясь в линию стремительно приближавшегося берега.

– Конечно, есть! Все у него есть, у мерзавца: и паспорт, и деньги, и кредитные карты, он свой отход готовил заранее! Причем, – по разным вариантам. Морем уйти не удалось – будет пытаться улететь. Я в этом просто уверен! И карту изучил как свои пять пальцев! Не удивлюсь, если у него на каждый рейс и места заранее выкуплены на неделю вперед!

– Хорошо, а одежда? Не в гидрокостюме же он в самолет собрался? Местные аэропорты – это, конечно, не Домодедово и не Пулково, но все равно, его внешний вид сразу бросится в глаза.

– Саша, значит, все у него есть! Или на нем, или с собой. И еще, у меня мысль одна мелькнула. Как бы он нас с тобой не опередил…

– Это раненый-то, которому почти милю до берега плыть? – усомнился Смолев.

– Если он сам плывет, – буркнул генерал, что-то лихорадочно обдумывая. – Ты обратил внимание, что оборудование было профессиональное? Сам говорил, что видел такое у боевых пловцов? А теперь скажи мне, друг ситный, чего там не хватало? Что мы не обнаружили?

– Не понимаю, – покачал головой Алекс. – Ну, подскажи!

– Акваскутера, Саша, акваскутера! На дворе двадцать первый век! – генерал говорил отрывисто и зло, было видно, что он и сам не рад своей догадке. – Сейчас такие «игрушки» делают, – закачаешься! Эдакая управляемая торпеда из пластика с мощным винтом, до восьми километров в час выдает и в подводном, и в надводном положении! Пловец держится сверху, плюс можно прицепить любой груз, если потребуется. Самые мощные стоят бешеные деньги, десятки тысяч евро, но для нашего беглеца – это сущие гроши!

– Стой, стой, если до восьми километров в час, то он сейчас может быть уже где угодно, он это расстояние в километр покроет за семь минут!

– Вот то-то и оно! Чтоб его приподняло, да сплющило! – в сердцах посулил генерал беглецу. – Ну, держись, дай мне только до тебя добраться!

– Так, значит, в аэропорт? – уточнил Смолев.

– Абсолютно. Не удивлюсь, если этот гад уже сидит в самолете!

– А улететь не мог?

– Нет, первый рейс до Афин через полчаса. А там уже Медея, та самая, из афинского полицейского департамента. Я тебе рассказывал. У нее муха не пролетит! Все рейсы задержаны.

– Получается, что и по времени он все точно рассчитал, смышленый малый!

– Не то слово, просто гений! – зло процедил генерал сквозь зубы. – Но и мы не лыком шиты: за полчаса вся его комбинация – как на ладони.

– Может отозвать твоих людей с Дриониси? Они в аэропорту не пригодятся?

– Зачем? Пусть заканчивают свою работу. А вдруг мы с тобой ошибаемся? Незаконченное дело бросать нельзя. Потом обследуют южное побережье от Дриоса до Мавроса, уверен, что найдут его средство передвижения. Дальше он точно на акваскутере не пойдет, не захочет внимание привлекать. Скорее всего, ты был прав с самого начала: к мысу Пиргос он и направился с утра пораньше, – генерал постучал пальцем по карте, – бросил скутер, вышел на дорогу, переоделся, поймал машину и в аэропорт, на первый же рейс до Афин. С-сукин сын! Но ничего! Если он в аэропорту, я его сам возьму – голыми руками!

– Не горячись, Витя: он может быть вооружен! Знаю я эти местные островные аэропорты. Ядерный заряд можно провезти при необходимости – никто не поинтересуется! Все спят на ходу.

– Ядерный заряд – отдельная история, – непонятно ответил генерал, бросив на Смолева быстрый взгляд. – Об этом позже… А то, что он вооружен – сомневаюсь я. Не того характера человек. Он считает себя умнее других. У меня вообще сложилось впечатление, что он с самого начала водил за нос всех: и Интерпол, и Каморру, и Ндрангету! Зачем ему это, в какую игру он играет, кто пытался его устранить? Чье тело мы нашли? Он мне, гад, на все вопросы ответит, уже не отделается словами «пока об этом рано говорить»! Ладно, хватит разговоров, готовимся: высадка через пять минут!

Не прошло и получаса, как на летное поле небольшого аэропорта Пароса выехала машина и резко остановилась, скрипнув тормозами, у лайнера авиакомпании «Эгейские авиалинии», безжизненно застывшего на рулежке.

Из авто выскочили двое мужчин и, быстро пройдя сквозь полицейское оцепление, взбежали по трапу. На верхней ступеньке их поприветствовала молодая женщина в полицейской форме, и все втроем они зашли в салон.

Медленно проходя мимо рядов с встревоженными пассажирами, они, наконец, остановились рядом с одиноко сидевшим мужчиной неопределенных лет и столь же неопределенной внешности. Единственное, что можно было отметить – серый оттенок его кожи, словно пассажир или смертельно устал, или чувствовал себя не лучшим образом.

Генерал Манн хищно и удовлетворенно улыбнулся, глядя на пассажира.

Тот поднял глаза на главу Интерпола. Лицо пассажира ровным счетом ничего не выражало.

– Боюсь, Жан-Гвидо, – произнес генерал негромко, обращаясь к пассажиру, – вы уже никуда не летите.

– Похоже на то, – разлепил сухие губы «бухгалтер». – Но попытаться все же стоило.

Затем он молча поднялся и пошел вслед за женщиной в форме капитана полиции. Смолев и Манн шли следом.

Уже садясь на заднее сидение автомобиля и невозмутимо подставляя руки под наручники, которые на нем защелкнул лично Манн, беглец небрежно поинтересовался:

– Куда на этот раз? Морем в Афины? В департамент полиции?

– Нет, – отрицательно качнул головой генерал Интерпола, отворачиваясь к окну, словно после поимки потерял к беглецу всякий интерес. – Пока нет. У одного моего друга, – он коротко взглянул на Смолева, – есть вилла на соседнем острове. Вы побудете там гостем пару недель, а мы составим вам компанию. У меня накопилось к вам слишком много вопросов.

Арестованный безразлично пожал плечами и прикрыл глаза.

К машине подошла Медея Иоанниди и вопросительно взглянула на генерала.

– Капитан, – обратился к ней глава Бюро Интерпола. – Заканчивайте здесь, оцепление можно снять. Задерживать самолет больше смысла нет. Затем направляйтесь к мысу Пиргос, там майор Петриди передаст вам все находки. Арестованного я забираю. И, – опередил генерал ее вопрос, – чем меньше людей будет знать, где он, тем спокойнее будет нам всем. Обязуюсь передать его столичному департаменту полиции в целости и сохранности через десять дней. Так и передайте своему начальству! Две недели, максимум. Медея, это в наших общих интересах. А с вами мы встретимся в полицейском участке Наксоса послезавтра и все обсудим. Все! Удачи!

Пока машина разворачивалась, Смолев успел бросить взгляд на оставшуюся стоять на летном поле Медею Иоанниди. Он заметил расстроенное выражение ее лица. Видимо, по ее мнению, генерал слишком поторопился с отъездом.

Ничего, подумал Алекс, скоро они встретятся на Наксосе – и у них будет время как следует пообщаться.

Машина быстро набирала ход, и скоро аэропорт уже скрылся из виду.

Часть восьмая

Жизнь – театр, где в главных ролях мастера закулисной игры.

Томас Лав Пикок

– Босс, а босс! – голос Катерины в телефонной трубке звучал крайне тревожно. Она волновалась, и оттого греческий акцент в ее русской речи проступал явственней. – Я не совсем поняла: у нас в восьмом номере будет новый жилец? А почему я ничего не знаю? Мне Софья не оставляла на этот счет совершенно никаких инструкций! Как же так? Там же ремонт только закончился, еще не убрано! Номер не готов, кровать еще не собрана даже! Как же я гостя там размещу? А потом, если не включать свет, – там темно, как в пещере! Старые окна мы еще не поменяли, да и даже если поменяем, что толку? Они же узкие, как бойницы, и в тамбур выходят, а не наружу! Телефон не подключен! Туалет и тот – через тамбур. Не номер, а наказание!

– Катерина, не нервничай: нам как раз такой и нужен. Я тебе потом все объясню! – постарался успокоить ее Смолев. – Главное, что там теперь новая прочная дверь и надежный замок. То, что связи нет и окна не выходят на улицу, нас вполне устраивает. Темно или светло – не важно. Лампы горят? Ну и отлично. Кровать пусть соберет Костас, скажи, что это моя личная просьба, я оплачу. Пошли потом туда горничную, пусть просто протрет пыль, оставит постельное белье. Гость у нас не гордый, сам разберется. Пока Петрос и Соня еще на Паросе, ждем их завтра с утра, так вот, пока их нет, пусть Василика с кухни передаст в номер большую флягу с питьевой водой, хлеб и вяленое мясо. Холодильника там все равно нет, а этого на первое время вполне достаточно. Не до разносолов. И пусть все будет уже порезано! Ни ножей, ни вилок не класть! Запомнила? Я не спрашиваю, поняла ли, я спрашиваю: запомнила? Молодец! И еще: найдите на складе у Христоса две раскладушки, отнесите и оставьте в тамбуре. Туда же небольшой столик и два стула.

– А это еще для кого? – ошеломленно спросила Катерина. – Там кто-то будет спать в коридоре?! В тамбуре? У двери в уборную? Это как такое может быть?

– Это для людей, которые будут нашего гостя… э-э-э… сопровождать, – подобрал наконец Смолев правильное нейтральное слово. – Не переживай, им будет вполне комфортно, они привыкли к спартанской обстановке. Вот их надо будет поставить на довольствие, но это я уже с Софьей обсужу, когда она вернется. И еще, пусть Костас принесет из сарая большую деревянную раздвижную ширму, я видел ее там, и поставит ее поперек галереи между седьмым и восьмым номером, чтобы отгородить тамбур. Спускаться и подниматься на галерею можно и по другой лестнице, а персональные уборные есть в каждом номере, эта все равно была исключительно для жильцов восьмого номера, так что другие постояльцы не пострадают. А на ширму пусть повесит табличку «Осторожно, ремонт!», она лежит там же, в сарае. Поставит у ширмы ведра с краской, положит стройматериалы. Все ясно?

– Ничего не ясно, – искренне выпалила раздосадованная Катерина. – Но все сделаем! Если надо – значит надо! Костас будет рад помочь!

– Да, спасибо, Катерина, и самое главное, – как можно более убедительно произнес Алекс, понизив голос. – У нас в восьмом номере никто не живет! Ты меня поняла? НИКТО! Там просто идет ремонт. Кто бы тебя ни спросил, из числа служащих или друзей, даже если папа с мамой, ты ничего не знаешь! Ты меня поняла? Хорошо поняла?

– Ой, да будет вам, босс! – обиженно шмыгнула носом Катерина. – Будто я какая болтушка! Если я что-то и говорю в подробностях, – так это все исключительно по делу и для блага гостиницы! Я же о деле думаю! Вот, например, сегодня Василика испекла пирог с ревенем, а я ей еще накануне говорила: «Добавьте в начинку немного меду, а то ведь будет кислить!» Моя мама всегда так делает, получается прекрасно: и сытно, и сладко! И что бы вы думали, босс? Все, как я говорила: кислит немилосердно! За завтраком его только немец и наворачивал за обе щеки, этот, как его, доктор Штаубе! Ел и нахваливал, даже добавки попросил! «Зер гут!» – бормотал. Но это ни о чем не говорит: немцы в кухне ничего не понимают, им кислой капусты дашь с сосисками – они и счастливы! Я попробовала сама – да какой там «зер гут»! Аж челюсти сводит, такая кислятина! Будь здесь Петрос, уж он-то бы меня точно послушал! Хотя в прошлый раз, когда я просила его добавить в булочки с айвовым вареньем немного корицы…

– Катерина! – взвыл Смолев, потеряв терпение.

Ну что ты будешь делать с этой несносной девчонкой?!

– Ой, простите, босс! Все, все, уже звоню Костасу! – засуетилась администратор. – В самом деле, не буду вас отвлекать: вы ведь и так через два часа уже будете на месте и сами попробуете этот злосчастный пирог, – сами потом скажете, что без меда никуда! Все сделаем как надо, не беспокойтесь!

Смолев нажал на айфоне кнопку «сброса» и, прикрыв глаза, медленно сосчитал до тридцати. Несносная болтушка, но дело свое знает отлично. И, кстати, подала ему отличную идею! Выходит, зря он на нее рявкнул. Алекс вздохнул и снова набрал номер ресепшн виллы «Афродита».

– Катерина, это снова я, – быстро проговорил Смолев уже мягче, не давая возможности говорливому администратору вставить хотя бы слово. – Свяжись с доктором Штаубе и попроси его дождаться нас, скажи, что хозяин гостиницы нуждается в его профессиональной консультации. Договорились? Умница, спасибо тебе! Все, пока!

Скоростная моторная яхта с надписью «Interpol» выходила из порта Парикии. За штурвалом на мостике был сам генерал Манн.

Смолев, закончив телефонный разговор, еще раз оглядел двух агентов Интерпола, крепких молодых ребят, к которым наручниками был прикован пойманный беглец. С совершенно бесстрастными лицами, они сидели по бокам от арестованного на удобном диване в просторной кают-компании.

Жан-Гвидо Пиани, видимо, совершенно смирился с происходящим: закрыв глаза, он удобно откинулся на спинку дивана, – и было похоже, что дремлет.

Смолев, удостоверившись, что все в порядке, решил подняться на мостик.

– Ну, что скажешь? – встретил его вопросом Виктор Манн, не отвлекаясь от штурвала: яхта как раз в этот момент совершала маневр, огибая мыс Парикии и выходя на нужный курс в сторону Наксоса.

– Все в порядке, – подтвердил Алекс. – К нашему приезду, надеюсь, все будет готово. Поселим его в восьмом номере. Ты его помнишь, наверно, по делу о пропавшем алхимике.

– А, это тот, с «секретом»? Где проживали Фламели? – уточнил Манн. – Что ж, подойдет. Я, кстати, надеюсь, что мы будем недолго злоупотреблять твоим гостеприимством: хочу этого мерзавца поскорее «расколоть». С информацией, что он может нам дать, меня уже коллеги в Неаполе заждались. Да и других дел поднакопилось.

– «Расколешь», куда он денется! – пожал плечами Смолев. – Единственное: мне не нравится, как он выглядит – очень бледен, видимо, потерял много крови. Рану мы перевязали, но надо бы, чтобы посмотрел толковый хирург.

– Надо что-то придумать, – после паузы ответил Манн. – Не в госпиталь же его везти, – засветим. Я уверен, что его сейчас настойчивым чесом по всем островам разыскивают и его дружки, и конкурирующие организации. В каждой больничке в радиусе двадцати километров наверняка уже сидит наблюдатель. Очень он им всем нужен, сам понимаешь. Но нам он нужен еще больше. Надо как-то выкручиваться…

– У меня на вилле гостит немецкий хирург, доктор Штаубе, – ответил Смолев. – Я попросил через администратора, чтобы он дождался нас и оказал нам профессиональную помощь.

– Немец-хирург? Отлично, – довольно кивнул Манн. – Попрошу соотечественника хранить молчание. За это Интерпол оплатит его услуги по двойному тарифу. Как, кстати, и наше пребывание в гостинице. И хватит рукой махать! Что ты машешь руками все время? Ты не обязан делать это бесплатно. Сам прослежу, чтобы Софья выставила счет за проживание четырех человек! Ну, вот, вроде вышли на курс, – он перешел на греческий, обращаясь к помощнику: – Рулевой, примите штурвал!

– Есть, генерал! – бравый молодой моряк, скромно стоявший в сторонке, быстро подскочил и принял на себя управление яхтой.

– Пойдем, Саша, – снова по-русски продолжил Манн, обращаясь к Смолеву. – Присядем сами вон в том уголке и отдохнем. Рюмку коньяку выпьем? Еще полчаса идти, как минимум. Есть отличная «Метакса». Двенадцать звезд, не хухры-мухры! Подарок от министра, между прочим, по случаю присвоения очередного воинского звания…

– Почему нет, – кивнул Алекс, усаживаясь за круглый стол. – Наливай, попробуем твой министерский подарок. По чуть-чуть…

Генерал достал из бара два пузатых коньячных бокала, бутылку «Метаксы» и, открутив пробку, плеснул в каждый бокал на самое донышко золотисто-янтарную жидкость.

Смолев взял бутылку в руки, повернул к себе этикеткой на обратной стороне, пробежал глазами, удивленно покрутил головой и медленно прочел вслух по-английски:

– «Метакса 12 звёзд» создана на основе мускатных вин греческого острова Самос из выдержанных винных спиртов, эссенции розовых лепестков и секретного сбора средиземноморских трав. Напиток отличает мягкий, но при этом насыщенный вкус с тонкими переливами ароматов высушенных цветочных лепестков и упоительными нотами пряных трав, сладковатыми и теплыми оттенками шоколада, ирисок, кофейных зерен и сухофруктов, которые перекликаются с яркими и бодрящими нотами апельсиновой цедры»! Боже мой, Витя, кто все это пишет? Как можно отличить «тонкие переливы ароматов» от «упоительных нот» и «теплых оттенков» в бренди?! Слова, слова, слова!..

– Маркетологи, Саша, маркетологи, – весело ухмыльнулся Манн. – Есть такая загадочная профессия. Может, винные эксперты и способны все это различить, но простым смертным этого не дано, поверь. А таких экспертов на всем свете – по одной руке счесть. Поэтому всю эту галиматью пишут маркетологи и рекламщики. Причем, думаю, что сами они и не пробовали описываемые напитки. Да и черт с ними! Попробуй, не знаю, что там за «переливы ароматов секретных цветочных лепестков», но напиток точно «яркий и бодрящий»! Будем! Ямас!

– Ямас! – эхом отозвался Алекс, и друзья осторожно чокнулись бокалами.

Первый же глоток обжигающей ароматной жидкости действительно мягко прокатился по нёбу и сразу согрел внутренности. Качество «Метаксы» и впрямь было отменным.

Когда я наконец сделаю свое вино, подумал Смолев, то не стану писать на этикетке такую многословную чушь… А что напишу?

Напишу, решил он, что-то самое важное, самое основное. Главное, чтобы поместилось в одну фразу, емкую, простую и верную. Но это все впереди, подумаю об этом, когда придет время. А сейчас есть дела более срочные.

– Отличная «Метакса», ты прав, – кивнул он. – Какие наши дальнейшие действия, генерал?

– Ты понимаешь, – ответил Манн, задумчиво барабаня пальцами по полированной поверхности столика, – нам нужна информация по всем финансовым операциям семьи Гуллотта. И чем глубже мы копаем в этом направлении, тем большее сопротивление мы встречаем со всех сторон, даже там, где, казалось бы, его не должно быть по определению! Итальянская прокуратура в Неаполе вдруг начала нам слать по делу такие запросы, что даже министр, насколько он далек от оперативной работы, и тот удивился: мол, где, когда, какие операции нами планируются, в каких целях и на каком основании! После того, как Интерпол направил им разъяснение в том духе, что разглашать подобную информацию не в интересах следствия, они словно все там заснули – ни на одно наше письмо ответа нет. Полный саботаж. Активизировались несколько адвокатских контор, прикормленных Каморрой: уже, по нашим сведениям, подготовлены с десяток исков к Интерполу от физических лиц. Формулировка везде одна: «Превышение служебных полномочий». Что за лица? Те, задержанные во время последних операций. Понятно, что все это чушь, но это – время и силы, которых у нас немного. Гораздо меньше, чем у мафии.