Сергей Гуляев
По второму пути

Глава 4 Что Делать?

Ночью мне снился странный сон. Я летала. До этого летала только в детстве, мне говорили – растёшь. А сейчас получается тоже расту? Но в этот раз мне наоборот снилось, что я ещё совсем маленькая. Вот утренник в детском саду, где я читаю стихи, стоя на низенькой сцене, а потом делаю шаг с неё и лечу. Лечу через весь зал, где в последних рядах сидит мой папа. Он такой молодой! Папа раскидывает руки, и я приземляюсь к нему на колени.

– Всё будет хорошо, моя девочка! Ты молодец, у нас теперь всегда всё будет хорошо. Папа улыбается и гладит меня по голове. У него такие тёплые, заботливые руки. Я не хочу слезать с его колен, мне так уютно!

Внезапно оказываюсь на улице, идёт дождь, и папа держит огромный зонт, которого хватает и мне и папе, и огромному портфелю. Мама идет рядом, у неё в руках букет тёмно-красных гладиолусов. Это подарок моей первой учительнице, сегодня я первый раз иду в школу. Ветер шевелит два гигантских белых банта у меня на голове, очень необычное, забытое ощущение. Вскоре после этого праздника я подстриглась и больше по-настоящему длинных волос у меня не было. Налетает очередной порыв, и я поднимаюсь, как на крыльях. Выше, выше, выше! Внизу фигурки людей не больше муравья, мелькают крыши, машины-жучки, длинной жёлтой гусеницей проплывает автобус. Ветер свистит в ушах, во всём теле такая лёгкость и свежесть. Я смеюсь и просыпаюсь у себя в кровати. Никакого полета не было…

Ночью хорошо, прохладно. Воздух чище и свежее чем днём. Сегодня дождя нет, небо ясное, синее и всё в звёздах. Даже сквозь два этажа видно. Вот только зубы почему-то чешутся, и грызть хочется всё время. Странно. Уже не смешно. Чешется. И не только зубы. Аллергия какая-то? Вот только её мне сейчас для полного счастья не хватало!

Спать уже не получается, расслабленно любоваться на звёзды тоже. Самое интересное, что зудит не кожа, а гораздо глубже. Зуд продолжает усиливаться, переходя в жжение. Да что за фигня происходит? Жжение переходит в боль, мышцы выкручивает, кости шевелятся, меняя форму. Хуже всего, то, что происходит с лицом. Оно изменяется: челюсти выдвигаются вперёд, зубы, мерзко вибрируя, удлиняются, уши ползут вверх, одновременно увеличиваясь и заостряясь.

Моё тело бьётся на полу, разучившись реагировать на свою хозяйку. Неизвестно когда успевшие отрасти когти полосуют ковёр, зубы что-то перемалывают, продолжая зверски чесаться. Кости со скрежетом выворачиваются в суставах, рассыпаются в пыль и снова собираются воедино. Всё происходящее видится как бы со стороны, превратившееся в нечто невообразимое я громит комнату. Летают обломки мебели, когти и зубы завершают разгром немногого уцелевшего. С грохотом разлетается сорванная с крепежей плазма, падает подбитая люстра, оторванная спинка стула крошится под клыками, диван выглядит как тигриная когтеточка, искрит проводка.

Я мечусь по комнате в поисках выхода, мне надо на улицу, туда, где есть добыча. Живая, тёплая кровь, способная погасить полыхающий во мне огонь. Выхода нет, вокруг меня сплошное кольцо стен. Дверь пропала. На меня накатывает паника. Что за чёрт, меня замуровали? Но как это вообще возможно? Когти в бессильной ярости полосуют стены, оставляя на них глубокие борозды, в ноздри забивается пыль. Боль пульсирует в висках, голова буквально взрывается. Мрак.

****

Серое по-осеннему утро заглянуло в комнату, и увиденное ему явно не понравилось: посреди хлама лежала абсолютно голая женщина. Утро откровенно скривилось, в комнате пахло мочой и блевотиной, недвусмысленные лужи, битое стекло, изломанная в щепу мебель, кое-где пятна крови и ничего целого. Обломки люстры венчают сваленный горкой диван, тщательно перемешанный со шкафом и остатками компьютера. Балконная дверь едва держится на одной петле, оконному блоку повезло меньше, и он встречает утро непосредственно на балконе. На полу блестят острые осколки разбитого зеркала.

Утро брезгливо фыркает и идет дальше. Женщина на полу начинает подавать признаки жизни.

****

Очнулась я на полу, среди обломков того, что было моей комнатой. Всё происходившее ночью вспоминалось с трудом. В то, что я наворотила всё это в одиночку голыми руками верилось ещё хуже. Прямо у меня под носом были руки, мои собственные руки. Без когтей и прочих наворотов. Осторожно потрогав языком зубы, убедилась, что они, во-первых, на месте, а во-вторых, самые обычные, как по длине, так и по форме. Одежда куда-то пропала. Нет, вот она. Несколько измочаленных лоскутков в углу. Голубые обрывки, некогда бывшие джинсами, свисают с остатков монитора. Кремовые кусочки пижамы усеивают пол, и они очень мелкие. Длинные разноцветные полосы раньше были махровой простынёй.

Как мне удалось всё разнести и главное, что с этим делать я не знала. С трудом отлепив себя от пола вышла в коридор. Странно. Весь кошмар в одной комнате, где выбиты даже окна, а дверь в коридор не тронута, как и вся остальная квартира.

Тщательно отмывшись и вычистив зубы, мне наконец удалось избавиться от гадкого вкуса во рту и многого чего ещё, что в приличном обществе не упоминается. В ванной висел мой банный халат, в него и завернулась. На кухне на автомате сделала себе кофе и присела у стола. Сейчас я чувствовала себя совершенно обычно, но догадывалась, что пакости могут начаться в любой момент и расслабляться было непозволительной роскошью.

То, что произошло ночью, больше всего подходило под определение неконтролируемой трансформации. Всякой фантастики на подобные темы я успела начитаться, как и большинство своих современников. Вот только содержащаяся там информация была не из той, которой следовало доверять. Её вообще воспринимать всерьез не стоило, но только там на данный момент находились, более или менее подходящие определения. В голову пришла, как всегда, запоздавшая, хорошая мысль посмотреть хоть какую-то информацию в интернете. Жаль, что пришла она когда комп успел превратиться в груду металла. Телефон постигла та же участь, его крошево лежало у меня под носом, когда я очнулась.

Допив кофе, я вышла в коридор, размышляя, почему при том, что творилось в моей комнате, остальная квартира не пострадала. С внешней стороны дверь была самой обычной. Дверь? Ночью её не было! Почему во время приступа я не смогла её найти? Медленно провожу рукой вдоль косяка, и внезапно вскрикиваю от резкой боли. Точно. Мама вколола во все косяки иголки. Оберег от нечисти, как говорила она. Но я не укололась, на пальце обнаружилось пятно, как от ожога.

Час от часу не легче. Но тогда выходит именно эта иголка не позволила мне выйти? И все суеверия и не суеверия вовсе? Получается мне срочно нужно в церковь. Я сама, конечно, ни во что не верю, правда уже не уверена в этом, но всё же. А вот что мне делать в церкви? Само здание должно как-то сработать или нужен священник? Тогда вообще охрененно! Здравствуйте батюшка, но мне вот кусаться хочется и зубы по ночам растут!? И на что рассчитывать? В лучшем случае на вызов скорой психиатрической?

Конечно, сама по себе психушка для меня теперь не страшна, на волю выйду в первую же ночь, но вот как это поможет решить накопившиеся проблемы? Никак не поможет, ещё и новых подкинет.

Так что же делать? Ладно, схожу в церковь, а там вдруг что-то прояснится, хуже всё равно уже не будет. В крайнем случае вроде бы можно заказать молебен о здравии, тогда даже объяснять ничего не придётся. Просто сошлюсь на плохое самочувствие, заплачу сколько там надо и всё. Правда понятия о церковных расценках я не имела, поэтому решила снять с карты тысяч пять-шесть. Можно и самой ещё несколько свечей поставить, на всякий случай.

Глава 5. На что пригодны церкви

Приняв решение заглянуть в церковь, не стала его откладывать. Так как никакой конкретики что же именно я хочу там получить у меня не было, то после недолгих раздумий выбрала небольшую церквушку, расположенную совсем недалеко, на Коптевском. Та ничем особенным не выделялась, но, во-первых, она ближайшая к моему дому. Во-вторых, мне она нравилась. Внутри я, конечно, не бывала, но небольшое бревенчатое здание казалось по-домашнему уютным.

Возможность обратиться к кому-то из церковнослужителей со своей проблемой я отмела ещё до поездки. Идея заказать молебен казалась разумной. Попробовать помолиться самой? Но я никогда этого не делала. Поставить свечки? Здесь вроде всё просто – должна справиться. Просто поприсутствовать на службе? Возможно. Так ничего толком и не решив, окончательно собралась действовать по обстоятельствам. Зайду, осмотрюсь, может ещё какая умная мысли появиться.

Большая часть одежды погибла ночью, вместе с разнесённым в щепки шкафом, но кое-что всё же уцелело. Перекопав остатки, я обнаружила непострадавшие джинсы, пару водолазок и парадный костюм для офиса. Верхняя одежда, на её счастье, хранилась в шкафу в коридоре. Идти в церковь в джинсах, конечно, не самый лучший выбор, но насколько я помнила в большинстве из них выдавали напрокат безразмерные юбки. Так, что с этим проблем быть не должно. А вот прикрыть голову, чем-то надо. Пришлось немного порыться в шкафу, разыскивая широкий шёлковый шарф. Накидывать его на голову я пока не стала, повязала поверх куртки на шею.

Во дворе, неподалёку от подъезда, примостилась потрёпанная ГАЗель. А пара мужичков, развернув импровизированный прилавок, бойко снабжала окрестных пенсионерок дарами полей и огородов. Набор стандартный: лук, морковь и неизменная картошка. Несколько ящиков, заполненных кабачками, коробки крупных, ярко красных помидоров. На отдельном раскладном столике разложены пучки зелени, рядом пирамидкой чеснок. Картошка выглядела неплохо, и я даже подумала, что не помешало бы на обратном пути прикупить немного. Машину на этот раз решила не брать, поэтому всю дорогу продолжала обдумывать, что же мне там необходимо сделать. Вот только поездка оказалась недолгой, и ничего нового я придумать не успела.

Небольшая бревенчатая церковь располагалась на зелёном островке, прямо посреди бульвара. Вокруг здания разрослись кусты сирени. Место выглядело довольно приятным, несмотря на то что большая часть листвы уже успела облететь. Я подходила всё ближе, но с какого-то момента, поняла, что мне очень не хочется, не то, что заходить внутрь, но и находиться с ней рядом. Чем ближе оказывалась церковь, тем сильнее нарастало беспокойство, потом появилось ощущение какой-то угрозы. Остановилась в паре шагов до ограды, хотелось плюнуть на всё и поскорее уйти. Ещё через несколько шагов беспокойство переросло в панику, я резко развернулась и быстро пошла прочь.

Малодушно сбежав подальше во дворы, я попыталась разобраться в своих ощущениях. Мои родители никогда не были людьми верующими, соответственно сами по храмам не ходили и меня с собой не брали. Так что была я там всего несколько раз: на экскурсии, да бабушка со мной иногда заходила. Опыт получался небольшой, но по крайней мере никакого дискомфорта тогда точно не возникало. Выходит, что дело либо в переменах со мной, либо в этот раз церковь мне попалась неправильная.

Если проблема во мне, результат будет везде одинаков, а если нет… Надо проверить.

Результат проверки на ещё двух храмах меня не порадовал. Эффект оказался даже сильнее. Что-то очень мощное не позволяло подойти близко, чувство опасности буквально зашкаливало. Особенно сильно оно проявилось при попытке проникнуть в Елоховский собор. Как только я подходила чуть ближе начинало ломить виски, вдоль позвоночника тянуло холодом, наваливалась паника. Однако, стоило отойти подальше и неприятные ощущения сразу пропадали. Мне оставалось только наблюдать, причём с приличной дистанции. Я накручивала круги вокруг собора, лихорадочно размышляя, что же делать дальше: отказаться от своей идеи или стиснув зубы всё же попробовать войти? Второй вариант с каждой секундой нравился мне всё меньше и меньше. Я бросила очередной взгляд на дверь. Народу, спешащего попасть на службу, становилось всё больше. Они спокойно проходили в ворота и скрывались в здании. Мои проблемы похоже оставались только моими. Что же, видимо я уже действительно не человек, а когтистое чудовище и нечисть, и делать мне тут нечего.

Развернувшись, я заметила выходящего из машины пожилого мужчину. Ничего удивительного в этом не было, но вот что меня зацепило – его лицо показалось странно знакомым. Абсолютно точно мы никогда не встречались. Да и то, как он прибыл, на трёх авто, с кучей охраны, из-за плеч которой я видела его лишь мгновение. Мы не могли встречаться в принципе. Это другая вселенная. Аура соответствовала: уверенность, властность, расчётливость и почти полное отсутствие запретов. Самое интересное что в церковь он не пошел, направившись к дому за ней. Машины туда заехать не могли, так что место высадки было выбрано довольно логично. В попытке ещё раз увидеть его лицо я машинально сделала несколько шагов. Но тот двигался слишком быстро, причём спиной ко мне. Вот если бы он оглянулся… Но тут разверзлись небеса.

Меня окунуло в кипяток, мозг взорвался от невыносимой боли, я едва устояла на ногах, вцепившись в ограду. Казалось, мир рухнул в пропасть, но нет, это всего лишь ударил колокол. Понимая, что сейчас последует второй удар, а за ним ещё, я бросилась бежать. Куда угодно, только подальше от этого жуткого звона.

Я наступала на чьи-то ноги, кого-то толкала. Мне было не до того. Я почти ничего не видела и ничего не понимала. Колокол продолжал звонить. Каждый его удар взрывался в голове резкой болью, перед глазами вспыхивали искры, я едва не падала. Долго так продолжаться не могло, ноги уже едва держали. Мне оставалось только бежать, стараясь уйти как можно дальше, и я бежала из последних сил. Как оказалось позже, бежала я в нужном направлении, к метро. Под землёй колокольный звон уже не ощущался, вернулась способность, чётко видеть и слышать. Голова болела всё меньше, поезд нёсся в туннеле, но стук его колёс приятно успокаивал, в нём угрозы не было.

Дорога в церковь мне закрыта. И в будущем я постараюсь держаться от них как можно дальше. Но это только в том случае если у меня есть будущее. Я монстр. То, что произошло ночью не спишешь на сны, галлюцинации и прочее. Устроить такое без хорошей кувалды не в человеческих силах. И даже в этом случае, на что списать следы зубов и когтей?

Мне не с кем посоветоваться. Увы, но даже родители тут не подходят. Мне нет места среди знакомых, я опасна для всех. Так что же мне делать? Сбежать куда-нибудь в глухомань? Попытаться пожить в заброшенной деревне? Но, во-первых, меня очень быстро начнут искать, во-вторых, это снова ничего не решит.

За всеми этими мыслями я не замечала, куда иду. Помнила только, что вышла на своей станции, зашла в пекарню, прихватив стаканчик горячего кофе и какую-то булочку. Сжевала её там же, практически не чувствуя вкуса. Потом куда-то шла чисто на автомате, так и не воспользовавшись автобусом. Когда наконец меня отпустило, а мозг начал воспринимать окружающее, оказалось, что шла я домой. Тот самый узенький сквер, мостик. Вереница запаркованных машин, всё как в ту ночь. Только дождя нет.

– Светлана Николаевна!

Всё как тогда. Не совсем. Голос мужской, довольно низкий, а вот и его хозяин. Общего немного. Тот был высокий, черноволосый. Этот чуть выше среднего, светло-русые волосы коротко подстрижены. А вот движения как у того, из кошмара, стремительные и почти бесшумные.

– Откуда Вы, знаете, как меня зовут?

– Полковник Грызь. ФСБ.

Перед моим носом раскрывается и сразу захлопывается красная книжечка. Я не успеваю даже разглядеть фотографию в ней, а он уже успел её убрать! Куда он её засунул? Я и этого не видела! С моей новой реакцией не видела! Кто он?! Внешне ничего особенного: тёмно-голубые джинсы, добротная чёрная куртка. Удобно и абсолютно неброско. В такой одежде сейчас можно пойти практически в любое место и не выделяться. По возрасту на вскидку примерно мой ровесник. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Его аура! Я такой ни у кого не видела.

Аура ярчайшая, сияющая всеми цветами, но не пульсирующая, а равномерно светящаяся, слишком упорядоченная. Её словно причесали. Все остальные несли на себе какие-то неправильности, и ещё они двигались, менялись, жили. Именно! Они жили. У ФСБшника была мёртвая, неподвижная аура механизма, но при этом в разы более мощная. Так, наверное, смотрелся бы тяжёлый танк среди римских легионеров. Они живые, а он… Он сама сила. Несокрушимая и мёртвая.

– Нам надо поговорить. Пройдёмте, у меня здесь недалеко машина.

Он небрежно махнул рукой, показывая направление. Идти с ним никуда не хотелось, я нерешительно переступила с ноги на ногу.

– Думаю это будет несколько удобней, чем стоять посреди улицы. А разговор у нас будет не из лёгких.

Приходится согласится, чёртов ФСБшник смог оказаться убедительным. Да и пройти всего несколько метров. В руке моего спутника на мгновение показывается небольшой брелок. Чёрный, не слишком чистый Ленд Крузер, оглушительно громко щёлкает замками, распахивая нам двери.

Глава 6. Разговор на завалинке

В машине приятно пахло кожей, традиционной ёлочки над стеклом не было. Как не было практически ничего личного, связанного с владельцем, того, что могло бы хоть что-то о нём рассказать. В этой же… Конвейер, автосалон и пустота. Прямо передо мной гигантская, намного больше, чем та к которой я привыкла торпеда, ноги ни во что не упираются. Весь салон выдержан в оттенках серого и везде кожа, кожа, кожа. Сиденья, руль, обшивка дверей. Дорого, но без ненужных понтов.

Сам хозяин, только что настойчиво приглашавший поговорить, спокойно сидел положив руки на руль. Этот нехороший человек даже не смотрел в мою сторону, предпочитая изучать потёки грязи на задке припаркованной прямо перед нами ГАЗели. У меня внутри всё заклокотало от злости. Все события последних дней, вся накопившаяся злость, весь страх и усталость, требовали выхода, а тут ещё этот! Сначала требует поговорить, а потом нагло пялится в окно, словно меня вообще не существует!!! Я даже не заметила в какой момент губу приподняли внезапно удлинившиеся клыки, а ногти трансформировались во внушительные когти, готовые располосовать подлокотники.

– Не стоит портить салон. Я и так знаю на что Вы способны. В вашей комнате насмотрелся. Полная трансформация? Или всё же частичная?

– Полная что? Послушайте, я вообще не понимаю, что Вы от меня хотите! Сами настаивали на разговоре, а теперь заявляете о какой-то трансформации, при этом утверждаете, что были у меня дома! Что Вы там делали и на каком основании? А санкция на обыск у Вас есть? Или такие мелочи ФСБ уже не останавливают?

Я замолчала. Потому что в ответ на всё моё возмущение он просто захохотал.

– А кто-то собирается предъявить претензии? Я могу прямо сейчас просто выкинуть Вас из машины и уехать. Только боюсь, что в этом случае до Вас очень быстро доберутся ваши «друзья» и другой возможности поговорить у меня уже не будет. Некромантией не владею.

На меня снова накатили отчаянье и усталость. Мало мне всех проблем, только что мне как бы между прочим сообщили, что оказывается полно желающих меня прикончить. И почему интересно я должна верить этому, вроде как ФСБшнику, что он не из их числа?

– Ну, хотя бы потому, что из-за проделок наших общих знакомых, меня спешно выдернули из одного места, где моё присутствие было бы крайне желательно. И ещё из-за того, что обращённый второго типа, очень большая редкость. И очень ценная. Вот только скоропортящаяся. Не живут они долго. Даже не представляю, как Вам удалось столько продержаться. Итак, я приехал. Десять минут хватит чтобы собраться?

– Куда собраться? – И вообще, он что, мысли мои читает?

– Туда, где Вы теперь будете жить. Это не слишком далеко, к вечеру будем на месте.

Вот почему я ему сейчас верю? Потому что он так спокойно отреагировал на появление у меня несвойственных человеку аксессуаров? Или дело в его странной ауре? Почему она так резко отличается от всего, что я видела прежде? И кем тогда может быть её владелец?

– Но… Я не могу сейчас уехать! У меня здесь дети, родители… До них ведь тоже могут добраться, если всё так серьезно, как Вы говорите?

– Нет не могут. Ярослава с Ваней забрали из садика наши сотрудники, и они уже в дороге. Ваши родители тоже. Мы отстаём от них, и у нас мало времени. Вам что-то нужно забрать или можем ехать прямо сейчас?

– Нужно! Конечно нужно. И десяти минут мне не хватит.

– Хорошо, пятнадцать. Но ни минутой больше.

Меня практически вытолкнули из машины и потащили к подъезду. Дело близилось к вечеру, а овощная точка всё ещё была на месте. Некстати вспомнилось утреннее желание прикупить картошечки, да и помидорчики выглядели весьма аппетитными. Ну конечно, я же с утра ничего не ела. Но сейчас полковник тащит меня слишком быстро, я едва успеваю переставлять ноги, чтобы не пропахать носом землю.