ГлавнаяКниги о приключенияхСергей ГлазковКинодетективы. Девятый выпуск

Уменьшить шрифт (-) | Увеличить шрифт (+)

Сергей Глазков
Кинодетективы. Девятый выпуск

Полная версия

Третья серия

На палубах «Алеши Поповича» царит веселая суета. Кажется, что это кусок черноморского пляжа: все ученые и моряки ходят в плавках и темных очках. Неподвижный океан горит с яркостью вольтовой дуги. Иногда в слепящем мареве трепещущими пятнами пролетают стайки летучих рыб.

Препарируя моллюсков и глубоководных рыб, ученый беседует с юным лаборантом:

ПРОФЕССОР: Вы знаете, Гена, как индонезийские рыбаки мстят акулам, когда от их зубов погибает человек? Они вылавливают хищника, разжимают ему челюсти, засовывают ему в желудок живого морского ежа и выпускают в море. Акула обречена на долгие нестерпимые муки.

ГЕНА: Б-р-р… Все-таки это слишком жестоко по отношению к бессмысленной твари…

ПРОФЕССОР: Акулы кажутся этим рыбакам не животными, а враждебным племенем.

ГЕНА: Тем более это жестоко! Рубанули бы гадину – и дело с концом!

ПРОФЕССОР: Это очень сложная этическая проблема. Вы мыслите, Геннадий, не по возрасту серьезно. Давайте-ка займемся чем-нибудь попроще. Вот перед нами медуза…

Он погружается пинцетом в довольно-таки неаппетитное желе распластанной медузы.

ПРОФЕССОР: Знаете ли вы, Гена, что акустический аппарат медузы угадывает приближение шторма больше чем за сутки?

ГЕНА: А нельзя ли сделать такой прибор, как этот аппарат у медузы?

ПРОФЕССОР: Вы меня поражаете, Геннадий! Как раз над этой проблемой работает один отдел в нашем институте. Вам надо быть ученым, мой мальчик!

В небе нет ни тучи. Яркое солнце висит над горизонтом. Научно-исследовательское судно «Алеша Попович» спокойно идет по воде, направляясь к архипелагу Больших Эмпиреев и Карбункула.

Гена в койке изучает путеводитель, на титульной обложке которой написано позолоченными буквами: «Большие Эмпиреи». Эту книгу ему вручил перед прощанием Старый Фиц в консульстве.

АВТОР: Очень давно малазийский рыбак Йон, – читал Гена в путеводителе, – попал не этот архипелаг и остался на нем жить. Вскоре путешественник был окружен толпой местных жителей.

Рыбак стоит окруженный волосатыми аборигенами. Они сначала прыгают вокруг рыбака, затем хватают, поднимают над собой и тащат в горы.

АВТОР: Волосатые крепыши скакали на четвереньках вокруг него и дружелюбно хрюкали. Йон знаками показал, что хотел бы с ними дружить. Туземцы, прыгая друг через друга, повели его к подножию вулкана, где он увидел гигантскую ржавую башню из металлических сплавов.

В ущелине спрятан поржавевший от времени космический корабль. Рыбак изумленно смотрит на него. Затем показывает вверх. На темном ночном небе ярко светятся звезды. Аборигены падают на колени перед ним и истово начинают молится. Молитва постепенно переходит в странный танец.

АВТОР: Догадка осенила Йона. Он показал туземцам на ярко горевшее в черном небе созвездие Кассиопеи. Туземцы утвердительно захрюкали. Йон понял, что очень далекие предки этих существ прибыли к нам на землю из пучин космоса, но со временем обленились и забыли все науки.

Странный танец волосатых аборигенов подходит к своему апогею. Они заканчивают его громким выдохом, поднимая руки вверх.

АВТОР: Оторванные от всего мира водными просторами население эволюционировало очень медленно. В Китае был изобретен уже порох, в Европе уже пылали костры инквизиции, а островитяне еще не научились добывать себе огонь.

Геннадий спит, держа в руках путеводитель, а, проснувшись, не может понять: прочел он про созвездие Кассиопеи и аборигенов, или все это ему приснилось. Он потягивается, лежа в койке и осматривается. Тусклый серый свет еле-еле освещает каюту. Иллюминатор, кажется, задраен брезентом.

ТЕЛЕСКОПОВ: Привет, Генок! Тебя с туманом, а меня с халтуркой.

Телескопов сидит на своей койке и плотничает тихо и сокровенно.

ТЕЛЕСКОПОВ: Доктору клетку сочиняю. Всю дорогу доктор не отвечал взаимопониманием, а сейчас клеточку заказал. Удача: кенара он ночью поймал, доктор наш золотой.

ГЕНА: Как так – кенара?

ТЕЛЕСКОПОВ: Ну, может, не кенара, так попку, а может, еще какого черта.

ГЕНА: Но ведь кенар или попугай – это береговые птицы!

ТЕЛЕСКОПОВ: Да, видать, к Эмпиреям замечательным подгребаем.

Геннадий выходит на палубу. Видимость – не больше полукабельтова. «Алеша Попович» двигается самым малым, каждые две минуты сигналя туманным горном. Трое парней готовят к спуску за борт двухсотлитровый батометр.

Геннадий поднимается на ходовой мостик и здесь, возле двери радиорубки, встречает судового кота Пушу Шуткина.

АВТОР: Кот попал на корабль в итальянском порту Бари, но никто бы не смог поручиться, что он был родом именно оттуда. Вот уже четыре года Пуша Шуткин плавал на «Алеше Поповиче», сходил на берег в каждом порту, устраивал там свои дела, но неизменно возвращался. Это был солидный боевой, покрытый шрамами кот. И только к Геннадию он отнесся с каким-то пренебрежением…

Кот сидит на задних лапах, недобрыми желтыми глазами смотрит на мальчика. Затем высокомерно выгибает спину, трубой поднимает хвост и презрительно фыркает.

АВТОР: «Уж не видит ли он во мне соперника», – иногда думал мальчик, и от этой мысли ему становилось не по себе.

Геннадий склоняется над котом.

ГЕНА: Простите, Шуткин, но мне кажется, что вы относитесь ко мне с каким-то предубеждением. Почему? Разве не получали вы от меня колбасу, селедку, конфеты? Разве не отдал я вам чуть ли не половину праздничного блюда бешбармак, которым нас побаловал старший кок Есеналиев?

Кот выгибает спину, поднимает хвост трубой и идет прочь, но вдруг, словно передумав, поворачивается к Геннадию, встает на задние лапы и с горечью принимается петь:

КОТ:

В любом порту живет нахал, Которому за дело

Маэстро Шуткин раздирал

Полморды и полтела. В Бордо бесхвостый обормот

Оклеветал нас жутко

Сказав, что благородный кот

Всего лишь раб желудка

Но моряки – прямой народ

В душе моей открытой

Они считают – Шуткин-кот

Не любит паразитов. Не так важна коту еда, Пусть даже голод гложет, Мужская дружба мне всегда

Значительно дороже. А вы, Геннадий-новичок, Поверив гнусным слухам, Не удосужились разок

Пощекотать за ухом. Я презираю бешбармак

И жирную селедку, Зато ценю, как дружбы знак, Заушную щекотку…

ГЕНА: Так вот, в чем дело! Приношу вам свои глубочайшие извинения! Разрешите мне немедленно протянуть вам руку дружбы!

Кот, не скрывая удовольствия, выгибает шею, и Геннадий принимается щекотать его за ухом.

КОТ: Мерси. Я совершенно удовлетворен и в знак благодарности дарю вам свою любимую песню, которую довелось слышать только моим истинным друзьям и подругам.

Вспрыгнув на кнехт и взявшись правой передней лапой за леер, кот закрывает глаза. Но запеть не успевает. Далекий, но сильный хлопок прерывает его. Вслед за этим зловещим хлопком из глубины тумана доносится не менее зловещее тявканье. Распахивается дверь радиорубки, и на пороге появляется радист Витя Половинчатый.

РАДИСТ: Где капитан?!

Он перепрыгивает через комингс и бежит к капитанской каюте.

РАДИСТ: Николай Ефимович! В эфире SOS! SOS!

…Весь командный состав «Алеши Поповича» стоит у двери радиорубки. Все слушают, что делается в радиорубке. Кто-то пытается заглянуть внутрь.

В тесной радиорубке находится капитан Рикошетников, старпом Дивнолобов, боцман Полуарканов, профессор Шлиер-Довейко, Гена и радист Витя Половинчатый. Он возбужденно говорит и пишет на кусочках бумаги.

РАДИСТ: Очень слабые сигналы… SOS… Запрашиваю: кто терпит бедствие?.. Молчат… Я российское судно «Алеша Попович»… координаты… молчат… вот, товарищи… тише! Передают международным кодом… шлюпку с пассажирского теплохода «Ван-Дейк» преследует неизвестная подводная лодка. Пользуясь туманом и пуская дымовые шашки, пытаемся скрыться… в шлюпке шестьдесят три человека, есть женщины и дети… SOS… наши координаты…

СТАРПОМ: Они в двух милях отсюда!

БОЦМАН: Что етто за подводная лодка?

РИКОШЕТНИКОВ: Неужели эти газетные сенсации с пиратами…

ПРОФЕССОР: Какое принимаем решение, Николай Ефимович?

Несколько секунд Рикошетников молчит, опустив голову.

АВТОР: Капитан думал: «Рисковать кораблем? Что это за безумная субмарина? Шестьдесят три человека, женщины, дети… Осмелятся ли бандиты напасть на наше судно?»

Все собравшиеся в радиорубке, затаивают дыхание. Никто не смотрит на капитана. Все ждут его решения.

РИКОШЕТНИКОВ: Идем на сближение.

Все бросаются к дверям.

…Туманная сирена «Алеши Поповича» воет теперь без перерыва. Судно идет средним ходом.

Все свободные от вахты моряки и ученые толпятся на баке. Снова, уже совсем близко, дважды бухает пушка.

Словно огонек сигареты, повисает в тумане красная парашютная ракета. Слышатся резкие свистки, желтый глазок слабого шлюпочного прожектора выплывает из тумана, и вскоре появляются очертания большой спасательной шлюпки под излохмаченным, никчемно висящим парусом. Казалось, что не расстояние, а туман приглушает крики людей, зовущих на помощь.

Шлюпка переполнена. Даже при волнении в четыре балла она неминуемо пойдет ко дну. Сейчас люди, забыв об опасности, встают во весь рост и размахивают руками, но криков их не слышно, рев туманной сирены «Поповича» прорезают только свистки рулевого. «Алеша Попович», подчиняясь приказам капитана, осторожно маневрирует и сближается со шлюпкой.

Капитан внимательно смотрит в окно, следя, чтобы корабль не перевернул шлюпку с людьми.

РИКОШЕТНИКОВ: Давай правее, Барабанчиков.

РУЛЕВОЙ: Есть правее.

РИКОШЕТНИКОВ: Да выключи ты эту тарахтелку!

РУЛЕВОЙ: Есть выключить тарахтелку.

Барабанчиков отключает сирену.

До слуха скованных напряжением людей доносится хриплый голос со шлюпки:

СТАРАЯ ЛЕДИ: Help us! Sake for Christ!

АВТОР: Помогите нам! Христа ради!

И сразу же после этого крика в тумане возникает очертание большой подводной лодки. На мостике лодки мелькает огонек ратьера, передавая приказание.

На палубе стоит вся команда корабля.

ПРОФЕССОР: Что они передают?

ГЕНА: Международным кодом они приказывают нам остановить двигатели.

ПРОФЕССОР: Не понял…

Николай Рикошетников, не вынимая изо рта трубки, отдает команду.

РИКОШЕТНИКОВ: Спроси у них: «Кто приказывает?»

РУЛЕВОЙ: Есть спросить: «Кто приказывает?»

Барабанчиков принимается сигналить.

Подводная лодка в свою очередь отвечает на запрос своим запросом.

Гена вслух переводит переговоры «Алеши Поповича» и подводной лодки всем, стоящим на палубе.

ГЕНА: Они спрашивают: «Чье судно?»

Рикошетников поворачивается к Барабанчикову.

РИКОШЕТНИКОВ: Отвечай: «Научно-исследовательский корабль „Алеша Попович“ Российской Федерации, а кто вы?»

РУЛЕВОЙ: Есть отвечать.

Некоторое время лодка хранит молчание, разворачивается носом к «Алеше Поповичу». На мостике ее замечается движение. Спасательная шлюпка раскачивается уже не более, чем в пятидесяти метрах от судна. Слышен даже женский плач. Лодка начинает сигналить.

ГЕНА: «Повторяю – остановить машины! Через пять минут открываем огонь!»

Все с волнением смотрят на Гену. Затем переводят взгляд на подводную лодку и шлюпку с людьми, которые терпят бедствие.

РИКОШЕТНИКОВ: Передавай: «Прекратите пиратские действия!»

РУЛЕВОЙ: Есть!

Барабанчиков передает сообщение, а Рикошетников открывает дверь наружу и яростно орет кому-то внизу:

РИКОШЕТНИКОВ: Спустить штормтрап, принять людей со шлюпки!

Вся команда помогает подниматься пострадавшим людям со шлюпки на борт. Первые измученные люди со шлюпки падают в руки моряков «Алеши Поповича».

Неизвестная подводная лодка дважды плюется огнем.

100

ПРОФЕССОР: Это они из старушки стреляют. Скорострельная пушка «Расти Шарк» времен второй мировой войны. Я думал, они только в музеях встречаются.

101

Снаряды падают в воду возле самого борта и переворачивают шлюпку с «Ван-Дейка». Ужасные крики прорезают туман. Гена прыгает в воду, бросаясь на помощь несчастным. Многие моряки с «Поповича» следуют его примеру. Вынырнув из теплой воды, Гена видит прямо перед собой торжественно идущую ко дну старую леди с визжащим мопсом в руках. Сильной рукой мальчик обхватывает костлявое тело и по всем правилам спасения на воде переворачивает на спину. Вода возле правого борта бурлит.

Два сильных прожектора с «Алеши Поповича» рассекают туман и упираются в рубку подводной лодки. Теперь она отчетливо видна. Это – среднетоннажная субмарина времен прошедшей войны, но, по всей вероятности, сильно модернизированная и приспособленная для особых целей.

Никаких знаков различия на корпусе нет. На мостике лодки стоят несколько мужских фигур в синих куртках. Двое мужчин сидят на корточках возле тупорылой пушки «Расти Шарк».

Еще одна пушка вместе с артиллеристами поднимается из скрытой в корпусе шахты. Идут томительные минуты. Моряки «Алеши Поповича» продолжают спасение людей с «Ван-Дейка».

Геннадий помогает старой леди ухватиться за канат штормтрапа и бросается на помощь бородачу, за шею которого держатся два визжащих карапуза.

102

Радист Витя Половинчатый без устали передает в эфир:

РАДИСТ: «Всем! Всем! Всем! Я – российское научно-исследовательское судно „Алеша Попович“, спасаю людей с теплохода „Ван-Дейк“. Неизвестная подводная лодка ведет артиллерийский огонь. Наши координаты…»

МУЖСКОЙ ГОЛОС: Говорит учебный корвет индийских военно-морских сил. От вас находимся в пяти ходовых часах. Идем на помощь.

103

В рулевой рубке капитан Рикошетников, старпом Дивнолобов, боцман Полуарканов и рулевой Барабанчиков.

СТАРПОМ: Индийский корвет далеко, а помощи от Республики Большие Эмпиреи и Карбункул ждать нечего. Насколько я знаю, военно-морские силы этой страны состоят из таможенно-погранично-карантинного катера «Голиаф» и корабля-музея «Рыцари ночи».

БОЦМАН: Похоже етто… на то, что наше дело табак.

РИКОШЕТНИКОВ: Мне кажется, что бандиты сами оказались в неприятном положении. Они явно в нерешительности. Конечно, они могут уничтожить нас в два счета, но они уже обнаружили себя…

СТАРПОМ: Разве они не обнаружили себя при нападении на «Ван-Дейк»?

Рикошетников пожимает плечами.

РИКОШЕТНИКОВ: Панамский сухогруз и яхта шейха Абу-Даби исчезли, не подав о себе никаких сигналов. Как произошло нападение на «Ван-Дейк», мы пока не знаем…

СТАРПОМ: Вы думаете…

В это время рулевой Барабанчиков кричит:

РУЛЕВОЙ: Они погружаются!

104

Пушка пиратской субмарины быстро уходит в глубь корпуса. Люди с мостика исчезают. Лодка погружается. Через некоторое время на водной глади ничего не напоминает её присутствия.

АВТОР: Глава четвертая, в которой слышится нервный смех, слетают слезы благодарности, а в конце звучит бравурная музыка.

105

Нервный смех сотрясает капитана теплохода «Ван-Дейк» Питера ван Гроота. Огромный голландец, похожий на персонажей картин старых мастеров, облаченный в свитер.

ГРООТ: Нет это невероятно, господа! Пираты! Пираты двадцать первого века! Презабавно! Ваши аппараты, господа, садятся на Марс, каждую секунду сто тысяч человек дрыхнет над землей в мягких креслах воздушных лайнеров, из своего дома в Утрехте я разговариваю по мобильнику с новозеландской тетей так, словно она у меня в саду подстригает тюльпаны!

Питер ван Гроот на три четверти уже осушил бутылку «Царской» и все не может успокоиться. Капитан Рикошетников, старпом Дивнолобов и профессор Шлиер-Довейко слушают внимательно его спич.

ГРООТ: И рядом с этим… пираты, господа! Элементарный морской грабеж! Джентльмены удачи! Нет, это невероятно! Это просто ши-кар-но!

Он выливает в свой стакан остатки водки, стучит кулаком по столу и хохочет пуще прежнего.

ГРООТ: Самое смешное то, что жертвой оказался я – Питер ван Гроот! Знаете ли вы, господа, что мы ведем свой род от самого отчаянного разбойника адмирала Оливера ван Гроота?

РИКОШЕТНИКОВ: Первого голландца, обогнувшего земной шар на корабле «Мориц» в конце шестнадцатого века?

ГРООТ: Именно! Именно! Ну, не анекдот ли?

Капитан выпивает водку и трясется от смеха.

ПРОФЕССОР: Успокойтесь, сэр.

Ван Гроот вдруг обрывает смех. Круглое лицо его обретает углы. Остановившийся взгляд упирается в матовый светильник на дубовой стене кают-компании.

ГРООТ: Я потерял свое судно, почти всех пассажиров, весь экипаж. Если бы не вы… Зачем вы меня спасли?

СТАРПОМ: Известно ли вам было, капитан, об исчезновении панамского судна и яхты шейха Абу-Даби?

ГРООТ: Что-то слышал по радио…

106

Тумана уже нет. «Алеша Попович» полным ходом идет к столице Больших Эмпиреев Оук-порту.

107

Капитаны, Шлиер-Довейко и старпом сидят за круглым столом в кают-компании. Солнечные блики трепещут на ворсистом ковре и полированной поверхности стола.

РИКОШЕТНИКОВ: Связь с панамским сухогрузом оборвалась в ста милях от Гонконга. Яхта шейха пропала к югу от Цейлона. «Ван-Дейк» ограблен и потоплен в ста пятидесяти милях от Больших Эмпиреев. Слишком большой диапазон для одной подводной лодки.

Рикошетников кладет руку на плечо Питеру ван Грооту.

РИКОШЕТНИКОВ: Расскажите, как было дело, капитан. Возьмите эту сигару. Курите и рассказывайте.

ГРООТ: Настоящая «Гавана», как я вижу?

Гроот закуривает сигару.

ГРООТ: Упман? Недурно!

Гроот откидывается в кресле, окутывается сигарным дымом и начинает свой рассказ:

ГРООТ: «Ван-Дейк», джентльмены, был прочной комфортабельной посудиной, но, конечно, уже не для экспрессных линий. Фирма использует, вернее, использовала нас на круизных рейсах. Мы катали старичков рантье, молодоженов, влюбленных, разочарованных дамочек, короче – чековые книжки средней толщины; впрочем, были и толстосумы. Оук-порт оказался вторым после Сингапура пунктом круиза. Там мы стояли больше недели. Пассажиры наслаждались. Природа там, господа, великолепная, а население уму непостижимое, сами увидите. К концу недели мы получили отличную метеосводку и снялись из Оук-порта на Зурбаган. Трое суток шли по гладкому, как стекло, морю.

108

Панорама корабля. На палубе отдыхают пассажиры. Одни загорают, удобно расположившись в шезлонгах. Другие купаются в бассейне, расположенном на верхней палубе, или играют в гольф.

ГРООТ: Старички гоняли шары, молодежь играла в теннис, танцевала; от этой американской трясучки у меня, господа, уже в глазах стало рябить. Бары работали до утра, боялись даже, что джину до Зурбагана не хватит.

109

ГРООТ: И вот в один прекрасный вечер в девятнадцать ровно в рулевую рубку вошли два эдаких франта и шикарная дама, вроде бы какая-то эстрадная певичка. Все трое в масках, господа, и с автоматами.

В рулевую рубку входят два эдаких франта и шикарная дама. Все трое в масках, господа, и с автоматами.

ДАМА: Руки на голову, и всем в угол!

ГРООТ: Спокойно, детки, насчет киносъемок мы не договаривались.

Девица выпускает из автомата длинную очередью по приборам. Осыпаются стекла.

ГРООТ: Сразу после этого послышались выстрелы из радиорубки. Вахтенный радист грек Леонидас вбежал весь в крови и упал замертво.

110

Пассажиров выгоняют на палубу вооруженные люди. Испуганные пассажиры сбиваются в кучку. Слышны автоматные очереди.

ГРООТ: Нас выгнали на палубу, и тут мы увидели, что в двух кабельтовых от «Ван-Дейка» всплывает эта проклятая лодка и сразу же открывает огонь, сбивает нам грот-мачту. Гангстеры, их было человек десять на судне, уже гонят всех пассажиров на бак, а от лодки идут два моторных вельбота им на подмогу.

111

Капитан, старпом и профессор завороженно слушают рассказ Питера ван Гроота.

ГРООТ: Я, господа, видел всякое… но здесь, сознаюсь честно, я растерялся, я ничего не понимал… какой-то бред… Кто-то из этих мерзавцев выпустил воду из главного бассейна, всех пассажиров загнали туда, как овец в трюм, а экипаж окрутили тросом на баке. Малейшая попытка к сопротивлению – сразу автоматная очередь и… труп на палубе. Короче, начался самый безобразный грабеж.

112

Пассажиров сгоняют к трапу и заставляют грузится в шлюпки. Вооруженные люди поторапливают их, подталкивая прикладами автоматов. Женщины плачут.

ГРООТ: Наконец нам было приказано спустить шлюпки и занять в них места. Три шлюпки были повреждены «Ржавой акулой», и оставшиеся, конечно, оказались переполненными. Лодка взяла все шлюпки на буксир, встала в позицию и одной торпедой развалила старину «Ван-Дейк» надвое. Всю ночь лодка шла в надводном положении и тащила шлюпки за собой. Какую судьбу они нам готовили? Почему не уничтожили вместе с судном? К утру сгустился туман, и я приказал обрубить буксир.

113

Капитан Питер ван Гроот говорит, закрыв глаза, вспоминая произошедшее с ним.

ГРООТ: Я хотел попытаться добраться до островов Кьюри, потому что понимал: свидетелей они вряд ли оставят в живых. Лодка охотилась за нами с упорством гончей. Если бы не вы…

114

На «Поповиче» тем временем помогают спасенным: делают перевязки, инъекции, поят бромом, валерьянкой, чаем с малиной, кофе с коньяком, молоком, кому что нравится. Старая леди, уже подсохшая и взбившая надлежащим образом седые букли, после долгих поисков, видит своего спасителя.

СТАРАЯ ЛЕДИ: What’s your name my young hero?

ГЕНА: My name is Геннадий Стратофонтов, madam.

СТАРАЯ ЛЕДИ: Oh Lord!

Леди поднимает к небу глаза цвета увядших незабудок.

СТАРАЯ ЛЕДИ: Теперь у меня есть два любимых существа! Прежде у меня был один лишь Винстон…

Она целует своего мопса, который осторожно косится на величественного Пушу Шуткина.

СТАРАЯ ЛЕДИ: Теперь у нас есть вы – Генна ди Страто… О, это слишком трудно для меня. Я буду называть вас Джин Стрейтфонд… Я включу вас в свое завещание. Винстон получит шестьдесят процентов, а вы, Джин, сорок процентов.

ГЕНА: Благодарю вас, мэм, но это не требуется.

СТАРАЯ ЛЕДИ: Никаких «но»! Мой покойный супруг скопил достаточную сумму на моделировании вставных челюстей. На мои фунты, Джин, вы сможете получить приличное образование.

ГЕНА: Мне не нужны ваши фунты, мэм. Я и так получу приличное образование.

СТАРАЯ ЛЕДИ: Инкредэбл! Невероятно! Почему вы отказываетесь от денег? Ведь вы же спасли нас с Винстоном?

ГЕНА: Я российский школьник, мэм, и этим все сказано. Да и в России образование бесплатное.

СТАРАЯ ЛЕДИ: О, Лорд! Не значит ли это, что вы отказываетесь от нашей с Винстоном дружбы?

С глаз ее слетают две-три зеленоватые старческие слезинки, и одна из слезинок падает на загорелое плечо мальчика. Геннадий тронут искренностью дамы.

ГЕНА: Деньги могут только испортить дружбу, мэм, а от дружбы я не отказываюсь.

СТАРАЯ ЛЕДИ: Вы святой мальчик, Джин.

Геннадий кивает. По судовой трансляции раздается голос старпома:

СТАРПОМ: Всем свободным от вахты членам экипажа и научным сотрудникам собраться в помещении столовой на информацию.

Гена почтенно кланяется старой леди.

ГЕНА: Извините, мэм, продолжим наш разговор позже.

СТАРАЯ ЛЕДИ: Минуточку.

Она роется в своей сумочке, достает из неё маленький листочек и карандаш. Быстро пишет что-то на листочке и передает Геннадию.

СТАРАЯ ЛЕДИ: Это мой лондонский адрес и телефон. Мы с Винстоном будем ждать вас весь остаток наших дней.

Геннадий засовывает адрес в карман.

АВТОР: Геннадий даже не подозревал о том, что этот клочок бумаги в скором времени спасет ему жизнь.

115

В помещении столовой висит карта Республики Большие Эмпиреи и Карбункул. Архипелаг напоминает перевернутую вниз головой запятую. Десятки крошечных необитаемых островов грядой-загогулиной тянутся к югу, к голове, к сравнительно большому острову Эмпирей со столицей Оук-портом и ко второму по величине острову Карбункул. Перед картой стоит с указкой старпом.

СТАРПОМ: Ну вот, товарищи, сегодня мы лицом к лицу столкнулись с парадоксом мира чистогана, где каждый мазурик, купив подводную лодку, может превратить законный отдых в чистый ад. В нашей стране такого безобразия быть не может, это всем ясно. Капитан поручил передать мне благодарность экипажу за выдержку, четкость. От себя скажу, что в этом эпизоде мы себя ничем не скомпрометировали, и это большой плюс. Теперь главное. Мы идем с дружеским визитом в город Оук-порт. Никогда прежде нога русского человека не ступала на эту отдаленную территорию.

ТЕЛЕСКОПОВ: Вообще-то ступала. Моя нога и ступала, Лев Африканыч.

СТАРПОМ: А с вами, Телескопов, разговор будет особый!

Старпом Дивнолобов делает какую-то пометку в своем блокноте.

СТАРПОМ: Итак, продолжаю. Нога туда, товарищи, не ступала. Население там, товарищи, очень неопределенной нации и имеет неопределенный язык, который мы должны уважать, хотя некоторым и смешно.

Старпом бросает взгляд на Телескопова.

СТАРПОМ: Стоять там будем три дня с тремя целями. Первая цель – сдадим спасенных нами граждан разных стран. Вторая цель – пополним запасы пресной воды и продовольствия. И третья, может быть самая главная, – покажем жителям далекой, но близкой страны истинное лицо русского народа.

Все согласно кивают.

СТАРПОМ: Следующее немаловажное сообщение, товарищи. Еще за сутки до сегодняшних возмутительных событий мы запросили у властей Оук-порта разрешение на заход. В ответ получено сообщение, которое Николай Ефимович склонен считать юмористическим.

Он вынимает из папки листок, демонстрирует его всем, собравшимся в столовой и принимается зачитывать:

СТАРПОМ: «Разрешаем заход в порт при условии вашего согласия на футбольный матч со сборной республики».

Все весело переглядываются. Старпом прячет бумагу в папку и продолжает.

СТАРПОМ: Я со своей стороны считаю этот вызов суровым испытанием наших моральных и физических качеств. Надеюсь, что наши судовые спортсмены не ударят в грязь лицом и проведут состязание с присущим им огоньком и задором. Кто бы ни победил, победит дружба. Всё, товарищи.

Все поднимаются со своих мест и выходят из столовой.

СТАРПОМ: Телескопов, останьтесь.

116

Гена поднимается на ходовой мостик. Его встречает кот Пуша Шуткин, который прекращает вылизывать свои и без того чистые лапы, и принимается тереться о ноги мальчика.

КОТ: Привет! Ты пришел почесать меня за ухом?

Гена улыбается ему в ответ.

ГЕНА: Не только за этим. Ты обещал мне спеть свою любимую песню, которую довелось слышать только твоим истинным друзьям и подругам.

Кот останавливается.

КОТ: Приятно, что ты не забыл!

Вспрыгнув на кнехт и взявшись правой передней лапой за леер, кот закрывает глаза и поет чудную песню:

КОТ:

Иные любят гладь да тишь, Подушки, одеяла

Предпочитаю гребни крыш, Сырую мглу подвалов. Мурлан мурлычет день-деньской, Хозяйке лижет локти, А я за дымовой трубой

Натачиваю когти. Но для друзей моя душа – Всегда одна красивость, Ведь дружба так же хороша, Как честь и справедливость

Курлы мурлы олеонон, Фурчалло бракателло, Дирлон кафнутто и ниссон, Журжалло свиристелло…

Гена смеется и хлопает в ладоши.