Сергей Лысков
Знакомьтесь, тот самый Леон Макдаффи
Ключ пробуждения
Не верю, что скрытая реклама привлечет новых клиентов, но хозяин думает иначе, поэтому вы смотрите мой блог, а я смотрю на Данила и понимаю, не вовремя он включил сыщика под волшебной лампой.
И дабы удержаться от грубого словечка, немного поумничаю: Волшебная лампа, или защитный осветительный прибор с эффектом маскировки – это охранный артефакт. Продается в любой лавке чудес, работает с эмоциональной сферой людей и волшебных существ. Вызывает дискомфорт, негатив, агрессию. В зависимости от количества крошек страха радиус действия от двух до десяти метров. Внешний вид копирует осветительные приборы человеческого мира. Основной источник питания – дробленый камень страха, прибор не взаимодействует с иными источниками магии. В большинстве случаев используется в качестве маскировки жилища от людей и незваных гостей волшебного мира.
Источник информации: Инструкция по применению.
Ладно, раз уж застряли на лестничной площадке, то позвольте объясниться. С виду – обычный подъезд в панельной пятиэтажке, железная дверь молоткового цвета, пластмассовый звонок, кем-то подпаленный, след от цифр «один» и «три» – там, где был номер, светильник на стене, массивный винтажный аппарат, тот самый артефакт с мигающей лампой. На первый взгляд ничего особенного, сколько таких квартир по стране, наверно, каждая пятая, но все, кто следит за моими дневниками в сети, уже улыбаются, понимая, о какой двери идет речь. А те, кто не понял или, как Данил Веррле (коллега моего хозяина), включил любознательность и изучает жилище лепрекона под волшебной лампой, напомню, эффект отпугивания накопительный. Чем дольше прохлаждаешься под ее лучами, тем сильнее гнев. И все ничего, Веррле дотошный малый, к этому я привык, но сейчас его медлительность, аззам-шу, даже по человеческим меркам выбешивает. Притом, что у меня две доверху набитые сумки, а каждая минута под лучами – минус десять от настроения и плюс двадцать к гневу, магия лампы беспощадна.
– Данил, заканчивай глазеть! – сквозь зубы буркнул я.
– А правда, как это работает, Фиолент? – сняв обмотанные лейкопластырем массивные очки с черными выпуклыми линзами, спросил он. – В метре от двери я вижу золотую табличку «Детективное агентство «Волшебное рядом», шаг назад, и непрозрачная перламутровая сфера все скрывает, это уже магия лепреконов. Но вопрос, почему очки не просвечивают сферу?
– Какая разница, почему? Это действие золота лепреконов! Сколько раз тебе повторять, волшебство проще принять, чем понять, – не вытерпел я и поставил пакеты на пол. – Данил, открой дверь. Умоляю! Мы с восьми утра по магазинам ходим, десять часов общения с людьми для меня перебор, я устал и голоден. Плюс эта лампа.
– А что с ней не так? Надо просто заменить лампочку, – с невозмутимым видом ответил он.
Лампочку ему заменить! Напомню, откуда взялся этот человек. Очень давно прадед Данила помог отцу Леона, и с тех пор в качестве благодарности Макдаффи опекают потомков Веррле. Опека незаметная, в основном деньгами, и только с Данилом пришлось в прямом смысле побеспокоиться о воспитании. Сразу после его рождения родители погибли в автокатастрофе, мальчика отдали в частный интернат, а когда он стал совершеннолетним, Леон Макдаффи взял его на работу помощником сыщика. И вот так долговязый нерасторопный паренек с большими и в данный момент бесстыжими глазами зеленого цвета стал напарником одного из лучших сыщиков волшебного мира.
(Да, именно волшебного, я уже объяснял разницу между миром людей и волшебных существ, и где-то на просторах интернета есть целая статья об этом. Но если вам лень искать, то коротко повторюсь: мир людей – это мир волшебных существ, которые тщательно скрывают свою природу. Как ни крути, мы первые, кто стал строить города и дороги, вы можете в это не верить, но данный факт ничего не меняет, потому что волшебное рядом, в прямом смысле этой формы речи.)
– Фиолент, ты зря злишься, давно хотел изучить этот момент. Я заметил, что на расстоянии трех метров сквозь линзы истины видна только мрачная дверь и грязь на стене, а нос улавливает резкий запах помойки. Шаг вперед, и перламутровая сфера все прячет. Еще шаг, и появляется золотая табличка. Никакого запаха и грязи! Отсюда логичен вопрос, что это за многослойный пирог, почему очки не видят всего на расстоянии?
– Где ключи от дома? – в приказном тоне спросил я.
– А разве Леон не дома? – удивился Данил.
– Аззам-шу. Достань ключи! – выругался я, уже не контролируя магию лампы.
– Сам ты азррам, зачем тебе ключи? – огрызнулся Данил и постучал в дверь.
– Прошу, не спорь, хозяина нет дома, а негатив лампы рикошетит и множится! Тебе хорошо вы, люди, наполовину из гнева, добавь еще, и не заметите.
– Кстати, а в чем разница между аззам-шу и азррам-шу? – проворачивая ключ, спросил Данил, – Я догадался, что это оба – ругательства, но интересны детали.
– Шуточные проклятия, если дословно: аззам-шу – желаю твоему родственнику подавиться слюной во время хвалебной речи о тебе. Азррам-шу менее гуманная форма, тут уже желают умереть, – раздраженно выдал я. – Открывай дверь, а то прокляну.
– Ого, и это реально работает с родственниками? – спросил он и тут же добавил: – Благо, я сирота.
– Данил!
– Открываю.
И чтобы снова не выругаться, опять немного поумничаю: Линза истины выточена из черного кварца. Волшебную способность предмет получил примерно в девятом веке до эры человека, в кузнях горных гномов. Главное назначение – видеть истинный образ волшебного артефакта, для их реставрации и починки. Род Аурэль обладает последней из известных пар линз.
Источник информации: Альманах волшебных предметов, собранных Али-Асаном Милосердным.
Как только дверь открылась, и мы зашли в дом, я подумал, что любознательность, конечно, хорошее качество для сыщика, но в случае с Веррле, его медлительностью и дотошностью, делает вышеупомянутое занудством. Кстати, он и внешне очень похож на зануду: круглолицый, курносый, добавьте сюда форму участкового полицейского, и вот он, идеальный страж порядка, который все знает и контролирует. Но это в мире людей нормально, а здесь, где магия течет и пульсирует, Веррле донельзя медлителен. Бр-р! А его манера одеваться – это вопиющая бездарность, просто посмотрите на него: клетчатая рубашка с водолазкой, какие-то огромные вельветовые джинсы на фоне худобы и неизнашиваемые армейские ботинки цвета хаки. Но главное – дико безвкусная цветовая гамма его вещей. Верх – желто-черная клетка, низ – грязно-серые тона, и пятно цвета хаки на ногах. И этот ужас дизайнера помогает моему господину! Такое наплевательское отношение к одежде не позволяют себе даже орки. Бр-р, надеюсь, он рано или поздно научится одеваться, хотя бы в одной цветовой палитре.
Впрочем, не судите строго, почти все люди так же неразборчивы в одежде. Иное дело я – домашний эльф. Посмотрите, безупречные цвета! Стильный темно-синий френч, бежевый легкий кашемировый свитерок, на тон темнее брюки и удобная кожаная обувь, естественно, черного цвета. И это вы еще не видели хозяина, Леон Макдаффи намного изысканнее и утонченее, вашего покорного слуги. И вот как появляться в обществе уважаемых магов, гномов, даже эльфов, когда напарник так безобразно одет, а в служебном мундире полицейского нельзя. Улыбаетесь… а мы с этим живем. Но я немного отвлекся, что там было выше… ах, да, почему очки работают некорректно.
– Очень древний артефакт, наследство рода Аурэль, единственный в своем роде. Почему работает некорректно, не знаю. Возможно, если наложить две линзы друг на друга, то двойная магия станет прозрачной. Не спрашивай у меня такие вещи, Данил, посмотри в библиотеке, – буркнул я, разуваясь.
– А мне кажется, что линзы сделаны как микроскоп, чем ближе подносишь, тем четче картинка, – гордо заметил Данил. – Но тогда интересно, почему магия золота не усиливает волшебную лампу?
– Потому что лампа – не часть дома. Золото лепреконов – это некая форма энергии. Дом и так хорошо питается, а ты хочешь, чтобы еще и лампу заряжал.
– А что, лампа так много магии потребляет?
Все равно же тратим золото на дом.
– Придет хозяин, предложишь ему идею, – почесав усики, заметил я.
– Кстати, а где Леон?
– Обычно он не докладывает, – съязвил я. – Впрочем, кабинет открыт, портфель на тумбочке, значит, просто вышел?
– Вышел прогуляться? – наморщил лоб Данил – Время позднее, может, пойти встретить его? Район неспокойный, всякое бывает, а я все-таки участковый, – он даже выпрямился после сказанного.
– Лучше помоги разобрать сумки, – чуть было не засмеялся я. – Беспокоится он за лепрекона! Я бы на твоем месте беспокоился за грабителей.
Немного поумничаю: Род Макдаффи относится к темным магическим существам (кольцо жизни красного цвета), однако в пятом поколении брак с родом горных гномов Аурэль (кольцо жизни желтого цвета) изменил магический статус потомков. По последней переписи волшебных существ Леон Макдаффи отнесен к нейтральным магическим существам с правом пользования родовым золотом.
Источник информации: Волшебная перепись магических существ, издание восьмое, дополненное.
Лепреконы – темные маги, которым убить человека – на раз-два, одним щелчком пальцев. А он боится за хозяина…
Хотите подсказку, как без магии отличить волшебное существо от скучного человека? Тогда, пока долговязый будет разбирать продукты, мы подойдем к зеркалу, и на личном примере я все объясню.
Первое, что будет кричать о магической внешности, это большие скулы, как у гномов, массивный подбородок, как у некоторых орков, здоровый нос, как у домовых, заостренная форма ушей, ну, или большие глаза, как у эльфов, но данные признаки не всегда надежны. А с учетом смешанных браков можно попасть впросак и нарваться на грубость в свой адрес. Взгляните на меня. Маленький рост, иногда путают с карликом. Редкие аспидного цвета волосы, овальная форма лица, малость остроконечные уши, тонкие губы, острый нос, большие глаза и писклявый голос – полный набор для эльфа, лицо-паспорт. Однако в мире людей меня путают с подростком, и только крашеные усы щеточкой и офисный стиль в одежде придают солидности, принимают за актера, люди чудные в этом плане, чуть не похож на одного из толпы, значит публичная личность, но ни один человек еще не сказал: «Ну точно, это же домашний эльф! Только вырядился, как человек!»
Как же понять кто перед тобой? Открою секрет, есть та часть тела, которая веками говорила и будет говорить о магии владельца. Глаза! Знаете, какое главное отличие человеческого глаза от глаза волшебного существа? Посмотрите на мои глаза. Такие же черные зрачки, редкого чайного цвета радужные оболочки, большие и выразительные по форме, но не огромные, поэтому я легко маскируюсь под человека. Не заметили подвоха? Присмотритесь к радужке. У людей маленькие черные вкрапления, как радиусы, идут от центра к краю, а у нас это не линии – это круги, как мишень с множеством диаметров, тоненькие окружности, меняющие внешний вид глаза. Они называются кольца жизни, и главная их изюминка – у каждого вида существ свой цвет. Мои вкрапления лиловые, поэтому глаза – хамелеоны. У Леона, он гном- лепрекон, янтарные и алые на фоне изумрудной радужки. И так далее, у каждого свой цвет, кроме людей, у них все в скучной палитре черного.
– Ви́ски куда ставить? – внезапно спросил Данил.
– В бар, – вздрогнув, ответил я. – А еще люди шумные.
– Не все! Человеконенавистник, – наморщил лоб Веррле.
– Неправда, ненависти нет, я просто вас не люблю, – взяв у него бутылку, ответил я. – Тут другое, некое внутреннее опасение к роду людей, близкое к страху.
– Ты меня боишься? – улыбнулся Данил.
– Тебя нет! Но других возможно. Меня пугает, что вы полностью пустые, ни капли магии.
– Не все!
– Да, много кровосмешения, но это все равно не та сила.
– Огромное спасибо, ваше эльфийское величество, что показали истинное лицо, – съязвил Веррле. – И не сваливай все на лампу, ты еще тот человеконенавистник.
– Уже свалил, – прошептал я и раздраженно скривился, не желая продолжать диалог.
Сам виноват, не стоял бы под лампой, не получил бы от меня негатива. Покрутив в руках бутылку виски, я открыл дверь в кабинет хозяина. Кстати, о доме, я никогда не рассказывал об этом, и это непростительное упущение, потому что жилище лепреконов – нечто особенное в мире магии, во-первых, это всегда роскошь и богатые убранства. На моей памяти практически нет аскетов, которые коротали время в берлогах и питались полусырым мясом с костра, даже у тех родов, кто смешал кровь с карликовыми троллями, в доме есть электричество и газ. Магия золота воплощает любые человеческие удобства, поэтому не вижу смысла отказывать себе в комфорте. Во-вторых, дома лепреконов живые, конечно, они не разговаривают, как вы могли бы подумать, но дом чувствует потребности хозяина и охотно подстраивается, ведь его уровень магической жизни напрямую зависит от золота. Дом живет за счет магии золота, это уникальный симбиоз в моем мире. Конечно, есть более простые способы, первое, что приходит на ум – магия волшебной палочки. Волшебники обустраивают быт при помощи заклинаний, отдавая часть жизненной энергии на создание волшебства, быстрый надежный способ, которому могут научить, но спросите себя, насколько он долговечный, волшебное не может существовать вечно, всегда нужна подпитка, и в случае с палочкой вы будете отдавать частичку собственной энергии каждый раз, когда та иссякнет. Так себе способ, если ты полукровка и не можешь аккумулировать магию. В случае с домом лепрекона все проще – скормил монету, и он год будет служить на благо хозяина. Принципиальное отличие, согласны?! Возьмем дом Леона: пять комнат общей площадью в двести квадратных метров, отделанных деревом, шелкографией, пафосной лепниной и античными скульптурами, плюс библиотека, кухня, ванная и туалет. И теперь, внимание, за все это господин платит одну золотую монету. За год эксплуатации! Можно тратить и больше, надо только требовать от дома еду и питье, тогда монеты хватит на полгода. Кстати, вот еще один повод держать рядом собой человека, те покупают еду, для нас с точки зрения магии она вообще ничего не стоит. И вот поэтому в обычной однушке по улице Весенняя, 6 кв. 13, в небольшом городке на юге страны, и расположено детективное агентство хозяина. Скромно, но со вкусом, и подальше от министерских глаз, человеческие привычки не чужды волшебникам. Но вернемся к дому.
Тут все на своих метах, присмотритесь, кабинет обит редким бордовым тиком с кожаными вставками, мраморный пол – естественно, цельные плиты, а не прессованная крошка, удобная деревянная мебель, двухъярусные стеллажи, где представлена малая доля коллекции старинных книг, и огромный камин с бронзовым декором. Все дорого, богато, одна люстра из горного хрусталя по человеческим меркам стоит баснословных денег, а в кабинете их три. Комната огромная и больше походит на зал, но рабочий стол и знаменитое бордовое кресло делают ее кабинетом. Вот, кстати, и оно. Бордовая замша, высокая спинка, узоры и завитки, в нем хозяин принимает гостей, справа рабочий стол из дуба, не обращайте внимания на беспорядок, разбросанные карты и книги, это нормально. Леон всегда так работает и запрещает убирать в его кабинете до завершения расследования, поэтому поставим бутылку в бар и пойдем на кухню.
– Как странно, не убраны золотые монеты… – я почесал затылок. – Ладно, раскиданные бумаги, хозяин частенько забывает прибраться. Но, чтобы он забыл убрать золото? На него не похоже.
Знаете, в чем главное отличие обычного золота от волшебного? Присмотритесь к монетам. Тот же благородный желтый цвет, слегка неровная форма, шероховатый гурт – это монетные заготовки для будущей чеканки. В случае этих трех оставленных на столе обычное двадцатичетырехкаратное золото из приисков ЮАР, ничего волшебного. Но если присмотреться, вот эта темноватая монета уже отличается от собратьев. Увидели алую патину по краям гурта и глубокие царапины на аверсе? Вот она, магия золота, денежка в момент превращается из обычной в волшебную. Виной всему магический контракт, непреложный договор между лепреконом и кем бы то ни было, только поэтому простое золото становится золотом лепреконов, с гербами на аверсе и символом сделки на реверсе. Разумеется, когда сделка закончена. Почему патина алого цвета? Честно, не знаю, у хозяина почти все монеты алого цвета, однако я видел другие цвета патины. В чем разница, увы, не знаю, но, уверен, не все так просто, и цвет имеет ключевое значение.
– Мы ужинать будем? – приоткрыв дверь, пробасил Данил.
– Веррле! – вскрикнул я. – Заикой сделаешь. Поставь чайник, надо снять действия волшебной лампы, а то я реагирую на малейший шум.
– А я смотрю, Леон начал новое дело, – он взял в руки потемневшую монету. – Договор подписан, и золото впитывает энергию?
– Есть такое предчувствие, – улыбнулся я. – Пошли на кухню, хозяин не любит, когда трогают его вещи.
Кухня в доме лепреконов – это особое место, тут всегда уютно, и вкусно пахнет, так, словно дом знает вкусовые пристрастия его обитателей. Не буду скрывать, с появлением человека в нашем доме многое поменялось, появились, как тот выразился: электробытовые приборы для экономии магии. Газовый котел, конечно, эффективнее камина, да и лампочки ярче свечей, не поспоришь, но на кухне все эти жужжащие железные штуки – не уверен, что поварская книга рода Аурэль их боготворит. Хотя в целом расход золота уменьшился. У нас теперь так: двухкамерный холодильник для скоропортящихся продуктов, отделанный деревом, стоит рядом с многоуровневым подвалом, где, начиная с винного погреба и заканчивая ледником для строганины, хранится все.
Идем дальше. Плита варочная и духовой шкаф с кучей кнопок, а напротив жаровня на дровах, оснащенная тандыром, мангалом и грилем, и если с газом нужно работать ручками, то с жаровней одно наслаждение. Поставил чайник, огонь сам согреет воду, то же с едой – просто положи, и жаровня будет обжаривать сочное мясо, как самый лучший повар. Следующими идут приспособления для чистки, открывания, раскалывания, замешивания и нарезки – целый шкаф со всевозможными штучками, которые по приказу поварской книги измельчат, нарежут или наколют не хуже, чем в ресторане. Ну и рядом их электрические собратья – планетарный миксер, кухонный комбайн и прочая, немного путаюсь в названиях, кухонная утварь.
Переходим к мебели: резные шкафы молочно-бирюзового цвета с серебряными ручками, тут есть все – и антресоль со специями в стеклянных баночках, и наборы фарфоровой посуды, отдельная гордость – хрустальные фужеры и стаканы, в них отражается блеск электрических свечей на кованой бронзовой люстре, и это только рабочая зона. В столовой зоне все скромнее – прямоугольный обеденный стол, всегда сервированный по правилам этикета, и, если что-то не на своем месте, заботливая хозяйка кухни всегда подправит. Знакомьтесь, изюминка кухни – Рулана. Волшебная поварская книга, обитая коричневой кожей с узором из сапфиров на обложке, она сердце нашего дома: чуткая, заботливая мама, которая накормит и обогреет. Каждая ее страница пропитана светлой магией, и это магия гномов. Рулана – часть семьи, в свое время госпожа Катерина Аурэль-Макдаффи внесла ключ пробуждения в систему питания дома, оживив поварскую книгу.
Снова поумничаю: Не все магические артефакты имеют ключ пробуждения, чтобы разобраться в этом деле, расскажу, как это объясняла мама Леона. Между артефактом и владельцем всегда формируется связь, и чем сложнее предмет, тем ярче связь. Для удобства такого союза и были созданы ключи пробуждения, подобие кнопки включения на электрическом предмете. И тогда с виду обычная книга становится волшебной, начинает говорить, думать, жить собственной жизнью. Конечно, глупо делать ключ пробуждения к бутылочке зелья или заурядной волшебной палочке. Потратишь много магии, а эффект будет посредственным. Но если честно, в современном мире вряд ли найдутся маги, способные сделать персональные ключики. Древняя и сложная магия, всегда затратная. При этом никто не запрещает пользоваться ключами к уже созданным артефактам. Пример – наша поварская книга Рулана.
Теперь немного информации по оживлялкам, те бывают разные, для старинных книг, волшебных карт обычно используют слово, имя создателя или название предмета. Для более сложных артефактов, наподобие волшебных сундуков, мечей, сфер и прочего барахла, требуется комбинация ключей. И это может быть что угодно, начиная от безобидного отвара и заканчивая жертвоприношением. Однако существует и универсальный ключ – это золото лепреконов. Щепотка пыли в совокупности с заклинанием: «Атэм-рэ» или «Атэм- до», если дословно перевести на язык людей: «Все волшебное пробудись именем света, и все волшебное пробудись именем тьмы». И магический предмет оживает.
Источник информации: детские воспоминания.
Кстати, слышал, что существует справочник ключей, последний владыка мира собирал волшебные артефакты, поэтому не удивлюсь, что это правда. Другое дело, что делать с ожившими вещами, половина из которых – порождение темной магии и как минимум опасны для владельца. По мне так надо быть фанатиком зла, пытаясь пробудить эти артефакты. Ладно, светлая магия, как наша Рулана – вкусно кормит и заботится о доме, на такое оживление и золота не жалко. Но темная сторона – это уже опасно. Впрочем, я отвлекся.
– Чего изволит господин эльф? – послышался тоненький голосок книги, и сапфиры на обложке образовали глаза и рот.
– Рулана, завари отвар для снятия негатива и давай подумаем над ужином.
И тут же под медным чайником вспыхнули едва заметные язычки пламени, а невидимая рука, открыв шкаф со специями, по листочкам закружила в воздухе мяту, мелиссу, тысячелистник и горный клевер. Играючи, травы опустились в воду, наполняя кухню новыми ароматами. И вот уже неповоротливая кирпичная жаровня, шевеля кладкой, выпрямилась так, словно сделала вдох, и поддала жару. Огоньки засуетились, покраснели и обхватили донышко, отдавая тепло меди. Довольная подопечной Рулана расплылась в улыбке из камней и тонким писклявым голоском приказала подать чайный сервиз. Одно удовольствие наблюдать за магией, и пока на полках с посудой неразбериха, каждая кружка хочет исполнить поручение, я посмотрел на Веррле, намекая на ужин. Данил растерянно засуетился – мол, а при чем тут я, но через пару секунд все-таки подошел к холодильнику. И в этом вся суть людей, их первая реакция на грядущее – страх. В волшебном мире все по-другому, страх – очень редкое качество, и у многих он заменен на гнев, беспричинную жестокость, ярость и даже ненависть, все, кроме оцепеняющего тело и душу холодка перед неизвестностью. Страх – удел людей, но не факт, что это их слабость.
– Может, утка по-пекински? – перебирая продукты, предложил Данил.
– Была в пятницу, – напомнил я.
– А кстати, у нас есть свежая баранина, каре ягненка, мы с тобой в трех мясных лавках перебрали весь ассортимент, пока выбрали нужное, – с издевкой заметил человек.
– Отличная идея, баранина в мятном соусе на углях, – уже мысленно предвкушая аромат блюда, прошептал я. – Рулана, у тебя есть хороший рецепт для баранины с мятой?
Не сказав ни слова, поварская книга зашелестела страницами. Красочные рисунки всевозможных яств, детально прорисованные невидимым пером, словно настоящие, будоражили вкусовые рецепторы. Сколько раз укорял себя не следить за поиском, но волшебные книги – это нечто магнетическое, ты жадно вгрызаешься взглядом в ее страницы, и этот шелест, он, как слова умелого гипнотизера. А нарисованные картинки так реалистичны, что ты видишь живую картину. И если ты голоден, как я в настоящий момент, то поиск рецепта – настоящее испытание для желудка. А Рулана, словно чувствуя это, не торопится отыскать нужное блюдо.
– Нашла один интересный рецепт, – ответила поварская книга, и на чистой странице появилось слово «Рецепт».
«Оливковое масло предпочтительно холодного отжима, петрушка грунтовая, мята грунтовая, лук-шалот, красный винный уксус не менее пяти лет выдержки, мед, желательно луговой, сбор горных трав, чеснок, розовая соль, черный молотый перец».
– Что-то мне уже не нравится перечень продуктов, – не дочитав, сказал я. – Слушай, Рулана, зачем мы усложняем? из того, что есть в холодильнике, можно приготовить баранину с мятой?
– Конечно, – закрывшись, ответила она. – Мне самой приготовить ужин, или вы с человеком постараетесь его не испортить?
– Хм, – посмотрев на Данила, усмехнулся я. – Лучше сама.
И тут же вся кухня радостно засияла янтарным блеском. Ну еще бы – живительная порция магии. Предметы любят волшебство, оно продлевает им жизнь. И не успел я налить в кружку чай, как поварская книга отдала первое распоряжение, ножи взлетели и выстроились в линию, ожидая заточки, а в соседнем углу лопата уже набивала углем жаровню, наборы специй, звеня склянками, попискивали, просясь на работу, и даже холодильник приоткрыл дверцу и выдвинул полочку, где лежала баранина, давая понять, что готов служить во благо общего дела. Честно, наблюдать за приготовлением еды – одно удовольствие, особенно под действием успокоительного настоя из горных трав.
– А Леон не будет бухтеть за расход магии? – разрушив волшебство момента, спросил долговязый.
– Два часа волшебства, пусть кухня подышит.
Заодно побалуем хозяина, он явно будет голоден.
– Ну не знаю, мне нравится готовить, – на этих словах жаровня вспыхнула так, словно услышала гнусное оскорбление, а Данил не успокаивался, – и у меня получается.
Тут уже на пол полетел нож. Веррле предосудительно посмотрел на поварскую книгу и развел руками.
– А что не так, Леон просил экономить!
И вот уже вся кухонная утварь перестала работать, негодуя о сказанном, словно их законное право служить было бессовестно попрано.
– Данил, человечек мой любимый, пей чай, – я дернул его за рукав. – А то мы и золото потратим, и готовить сами будем. Одно дело бутерброд или глазунья с утра, но полноценный ужин приготовить на кухне, где хозяйка Рулана – задача непосильная. Мой совет не спорить с ней, а то может обидеться, – я взял его кружку и предложил пойти в зал. – Телевизор посмотрим, поболтаем. Не будем мешать Рулане.
Хоть что мне говорите, но человек и волшебное – вещи несовместные. И тут дело не в Даниле, он временами хороший парень, тут проблема во всем человечестве. Вот маги, они почти люди и понимают, что за волшебство надо платить. Магия как река, ты из нее черпаешь, и она тебя омывает. Но в современном мире людей все не так, мертвые вещи, которые трудно оживить, и вездесущие любопытные человечки, жаждущие наживы. Это полбеды, сколько таких пустых существ на планете, проблема не в этом, человеку просто нечем платить за магию, при желании можно научиться расплачиваться жизнью, как это делают полукровки. Но тут появляется другая проблема: люди слишком жадные. Впрочем, мы связаны и внешним видом, и местом обитания, да и прошли те времена, когда люди служили нам, восхищаясь магией, и пришли те, когда волшебники с опаской поглядывают на изобретения человека, совершенно не понимая, как они работают. Хорошо это или не очень, я не знаю, но в глубине опасаюсь всего этого современного комфорта. Один плюс, много бесплатной еды, то есть за деньги, а не за магию, вот поэтому Данил живет в нашем доме, экономя волшебство. И, если честно, мне жалко Рулану и ее подмастерьев, они живут когда трудятся. А хозяин хоть и бухтит, но периодически намекает на блюда из поварской кухни матери. Волшебное ничем не заменишь, а значит, дыши кухня, пока еще есть золото. Подмигнув поварской книге, я закрыл за нами дверь.
– Человек ушел! – вскрикнула Рулана, и каждый предмет заиграл красками, радуясь хорошей новости.
Несмотря на молчаливый просмотр телевизора, два часа пролетели мгновенно, аромат запеченного мяса из кухни интриговал и будоражил воображение. А хозяина все не было, пришлось ужинать без Леона. Мясо отделялось от кости при едва уловимом нажатии, а соус бесподобно дополнял сытное блюдо. Черный чай с бергамотом и шоколадный Брауни на десерт стали финальным аккордом восхитительной трапезы. Вот за это я люблю современный мир, обычные бумажки позволяют купить качественную еду, как вспомню, сколько энергии золота уходило на пропитание, аж мурашки по телу. Да и ели что придется, представь, сколько бы магии потребовалось, чтобы сорвать пару веточек мяты с альпийского луга, а каре ягненка, горный мед – да четверть монеты ушло бы на один только ужин, и были же времена, не хочется и вспоминать, как мы их пережили. Но сейчас в магазине под боком любой деликатес за бумажки, которые они называют деньгами, и всего один минус – нужно терпеть присутствие человека. Как для Леона, так это даже плюс, ему нравятся люди. А я ради таких моментов счастья готов закрыть глаза на их примитивность и запах. Жаль, что все вкусное так скоротечно, но ничего – в поварской книге еще много рецептов.
Распорядившись, чтобы порция Леона была с пылу с жару, я позволил Рулане подпитываться золотом, ну не потчевать же хозяина холодной бараниной? Кстати, он все еще задерживается. В девять часов вечера, после молнии и раската грома, как и обещали синоптики, пошел ливень. Напряжение усилилось. Враги есть у всех, а с учетом деятельности, которую вел род Макдаффи, риск присутствовал. Все возможно, однако, повторюсь, убить лепрекона очень сложно, хозяин искусно владел палочкой, да пару золотых всегда носил про запас. Дождь усиливался, и, несмотря на апрель, повеяло зимней прохладой, пришлось затопить камин. И вот так, под монотонные потрескивания чурок в очаге, мы провалились в сон.
– Данил, просыпайся! – заметив искрившийся полукруг кроличьей норы возле стола, прошептал я и скинул плед. – Кого это принесло в такую рань? – растерев лицо, я попытался взбодрится. – Данил, вставай!
Тот что-то буркнул – мол, отстань, хочу спать, но я резко толкнул тахту, и человек упал на пол.
– Блин, зачем так резко будить, – спросонок завопил он. – И что это за дыра по центру комнаты? Что вообще происходит?
– Нора, кроличья нора, – прошептал я и схватил монету рода Макдаффи, желая поджарить незваного гостя магией золота.
Но в открывшийся лаз протиснулся знаменитый сыщик (хозяин дома). Вид у него был ужасный: грязный зеленый котелок, словно его пинали, как мяч, замшевый пиджак, промокший насквозь, причем настолько, что с рукавов текли маленькие струйки воды. Немудрено – такая гроза за окном. И ладно, вода, протер тряпкой, но огромные ошметки красной глины на подошве эпично смотрелись на паласе прошлого века из натуральной шерсти. Но, самое ужасное, хозяин не разулся, страстно увлеченный чем-то, он, не замечая нас, бросился к рабочему столу. В такие минуты темная составляющая господина берет вверх над разумом, и он даже внешне меняется: появляются глубокие морщины, алчный ярко-алый блеск глаз, те словно пульсируют, лицо, да и вся кожа, темнеет, отливая грязно-зеленым цветом, походка становится более напряженной, появляется сутулость, и остроконечные ногти словно наливаются кровью, становясь темно-бордовыми. Лепреконы не самые красивые существа и, словно хамелеоны, могут менять внешность, зачастую это связано с видом золота. Кстати, монеты лежали на столе.
