Сергей Чефранов
Вахтенный журнал
Третий выпускник МКК 1871 года организовал иллюминацию церемонии коронации Царя Александра III в Кремле, воевал с турками на Черном море, принял участие в присоединении Средней Азии к России, в составе экспедиции генерала Кауфмана с бесстрашным художником В. В. Верещагиным; сделал лично и совместно с адмиралом О.С. Макаровым ряд замечательных научных открытий, стяжав лавры первооткрывателя;
Четвертый за храбрость в войне с турками был переведен в Гвардейский экипаж, но вскоре оказался в иркутской ссылке за передачу секретных данных немецкой разведке, хотя потом был помилован Царем, восстановлен в дворянстве и был даже избран в III Государственную Думу;
Пятый через 33 года после выпуска получил на своем броненосце множество осколков в голову и контузие брюшной полости от разорвавшегося японского снаряда, и чудом остался в живых. А после подписал капитуляцию Порт-Артура;
Шестой выпускник после ожесточенного боя со сквозной раной в бедре с переломом кости и весь израненный мелкими осколками, стоя на одной ноге и пытаясь удержать бронированный крейсер на курсе, промолвил посиневшими губами: «Сдаю командование…»8, но затопил корабль под Андреевским флагом, а сам скончался от ран в Японии;
Седьмой, уже в звании контр-адмирала был тяжело ранен подлым выстрелом в спину своими же кронштадтскими матросами;
Восьмой выпускник оказался в совершенно безвыходной ситуации и был вынужден попросить помощи у японцев в снятии команды с своего тонущего броненосца в четырех милях от острова Цусима… И был оправдан по суду, так как его действия не нарушили статью Петровского указа, определявшей, что можно сдать корабль, если «средства обороны исчерпаны и команду ждет неминуемая гибель». Шестьсот с половиной человек были спасены, а броненосец под Андреевским флагом ушел на дно… И Царь Николай II за проявленный в Цусимском сражении героизм наградил офицеров с погибшего броненосца орденами, а 117 нижних чинов и унтер-офицеров получили Георгиевские кресты 4 и 3 степени.
Девятый после войны с Турцией перевелся в Лейб-гвардии Преображенский полк9, изучал военное дело англичан, японцев и китайцев, опубликовал ряд исследований, затем по заданию Генштаба на 13 лет обосновался в Германии и в должности военного агента в Берлине вел разведдеятельность, генерал-майором возглавил Лейб-гвардии Санкт-Петербургский полк10, пережил всех своих однокашников по МКК 1871 года и спокойно скончался в Швейцарии в возрасте 85 лет…;
Двое из этого выпуска просидели в японском плену более полугода;
Трое навсегда упокоились в стране Восходящего солнца…
Но не будем предвосхищать события. Обо всем по порядку. Биография каждого, попавшего в фокус нашего внимания, любопытна и поучительна.
Иениш Виктор Христианович, капитан 2 ранга (1852-1893), 2-й в списке из 38.
В 1871-73 гг. новоиспеченный гардемарин Виктор Христианович находился в дальнем плавании на одном из первых парусно-паровых русских кораблей – на винтовом фрегате «Светлана» вместе с четвертым сыном Царя Александра II Алексеем. На «Светлане» будущий Морской министр и член императорской семьи великий князь Алексей Александрович Романов сначала занимал должность вахтенного начальника, а затем – старшего офицера. На этом же корабле в кругосветное путешествие должен был отправиться писатель Иван А. Гончаров11, но из-за ухудшившегося состояния здоровья так и не смог этого сделать.
Великий князь Алексей Александрович
Фрегат «Светлана» на рейде Нагасаки. 1871 г.
По распоряжению Царя Александра II отряд русских кораблей был отправлен в Японию выразить своё почтение императору Муцухито. Во время перехода «Светлана» посетила Рио-де-Жанейро (Бразилия), и далее, преодолев Атлантический океан и, обогнув мыс Доброй Надежды, Сайгон (Камбоджа), затем Сингапур (Филиппины) и Гонконг (Китай). На рейде Нагасаки отряд ждала Тихоокеанская эскадра под флагом её командира свиты Его Императорского Величества контр-адмирала М. Я. Федоровского в составе корвета «Витязь» и канонерской лодки «Морж», а также корветы под флагами Франции, Англии и Японии. Фрегат «Светлана» был встречен орудийным салютом: 15 выстрелов – флагу генерал-адъютанта Посьету, 21 залп – салют нации. 24 октября 1871 г. «Светлана» и «Витязь» в сопровождении японского корвета «Ниссин кан» начали переход во Внутреннее Японское море, и 1 ноября прибыли в Иокогаму. 2 ноября делегацию встретил на берегу принц Арисугава.
4 ноября 1871 г. миссия великого князя Алексея Александровича Романова на специальном поезде отправилась в Токио, а 5 ноября император Муцухито (Мэйдзи) принял её в императорском дворце. 11 ноября Алексей Александрович вернулся на «Светлану» для подготовки ко встрече императора Мэйдзи на борту фрегата, которая состоялась12 13 ноября 1871 г.
Фрегат «Светлана» в Японии. 1871 г.
После возвращения в Кронштадт, фрегат «Светлана» с 1874 год по 1884 год состоял в Гвардейском экипаже13.
В 1886-87 гг. в должности старшего артиллерийского офицера В.Х. Иениш служил на корвете "Витязь" под командованием капитана 1-го ранга С. О. Макарова и совершил с ним кругосветное путешествие от Кронштадта до Владивостока, конечно с заходом в порты дружелюбной Японии14. В Японии корабль пробыл несколько месяцев. Здесь «Витязь» вошел в состав Тихоокеанской эскадры вице-адмирала В.П.Шмидта15, плававшей у берегов Японии16. И потом «Витязь» еще месяц стоял в Иокогаме, исправляя повреждения.
В. Х. Иениш окончил Морскую и Михайловскую академию, позднее преподавал в Артиллерийском офицерском классе. Он был блестящим знатоком балтийского театра военных действий и дисциплинированным, подчеркнуто пунктуальным офицером. Не случайно ему доверили особо важное задание – подготовку молодых артиллеристов для флота. В 1890 г. был произведен в капитаны 2-го ранга.
В 1892 г. сорокалетний В. Х. Иениш стал командиром броненосца береговой обороны «Русалка»17, корабля к тому времени с 30-летним стажем.
7 сентября 1893 г. во время перехода учебно-артиллерийского отряда из Ревеля (Таллинн) в Гельсингфорс броненосец неожиданно затонул в Балтийском море. Данные комиссии, которая занималась расследованием гибели «Русалки»: штормовые крышки палубных люков были оставлены в Кронштадте, когда отряд П.С. Бурачека18 выходил на стрельбы. Видимо, потоки воды, сметая все на своем пути, попали через открытые люки в носовую часть «Русалки», и она стремительно погрузилась в воду. С других кораблей тоже не заметили, что в тумане исчезли слабые контуры броненосца. Эстонцы рассказывают, что корпус «Русалки» своей броней вошел, как нож, в глинистое дно залива. Гибель броненосца унесла жизни 178 человек. Как ни парадоксально, но адмирал П. С. Бурачек19, которому «Русалка» была подведомственна, узнал лишь через три дня, т.е. 10 сентября, что она не дошла до Гельсингфорса. К тому времени стало окончательно ясно, что корабль погиб, о чем свидетельствовала шлюпка с телом матроса с «Русалки», выброшенная волнами на один из островов Балтики…20
В. Х. Иениш был известен как теоретик морской артиллерии. Он автор труда "О залповой стрельбе и сосредоточении", ряда статей (опубликованы в "Морском сборнике" за 1885-93 гг.). После смерти В.Х. Иениша развитие артиллерии во флоте существенно замедлилось, что, как считают специалисты, сыграло роковую роль в битве при Цусиме…21
В 1902 году в Ревеле (ныне столица Эстонии г.Таллинн) установлен памятник погибшим на "Русалке", сохранившийся до сегодняшнего дня. У российских моряков всех поколений сложилась традиция: оказавшись в столице Эстонии Таллинне навестить памятник броненосцу «Русалка», обойти его вокруг и прочесть имена всех членов погибшего экипажа: 166 матросов и 12 офицеров. А среди офицерских фамилий вы найдете однокашника В.Х. Иениша по МКК, также выпускника 1871 года, капитана 2 ранга Николая Николаевича Протопова.
Броненосец «Русалка» на дне
Памятник «Русалке» в Таллинне
Зотов Григорий Иванович, лейтенант (1852-1907), 11-й в списке из 38.
Григорий Иванович Зотов родился 17 января 1852 года в Севастополе, в семье чиновников. В боярских списках (1680-1712 гг.) указаны пять представителей рода Зотовых. Древний служилый дворянский род.
С 1867 по 1871 год учился в Морском кадетском корпусе в Петербурге. По окончании учебы в корпусе произведен в гардемарины. Если коротко, без указания названий военных кораблей, на которых служил Григорий Иванович, то видно, что он, как и почти все молодые офицеры, сначала служил в Кронштадте, а затем на Дальнем Востоке – на другом конце великой Российской империи. Стоит повнимательнее рассмотреть биографию Зотова. Она весьма поучительна, хотя и она потекла по нетрадиционному для выпускников МКК руслу. В 1874 году в возрасте 22-х лет в чине лейтенанта Григорий вышел в отставку. Всего три года Г. И. Зотов носил офицерские погоны. Но след в истории России Григорий Иванович оставил. И глубокий след. Плоды его деяний мы пожинаем до сих пор. Выйдя в отставку, Г. И. Зотов занялся… предпринимательством на Дальнем Востоке. Несколько лет с 1876 по 1878 год он зарабатывал на жизнь, работая капитаном первого грузопассажирского судна «Батрак». Затем занимался рыбным промыслом, в том числе у берегов Сахалина. Именно там, на Сахалине, где много рек, озер и заливов, где с одной стороны теплое Японское море, а с другой Холодное Охотское, огромное многообразие рыбы и морепродуктов, которого нет нигде в России: сельдь, лосось, кета, камчатский краб, щука, кижуч, амурский сом, сазан, хариус, гребешок, киты22. Так бы и ловил бывший морской офицер Григорий Зотов лососевых и поставлял икру к столам жителей Владивостока до седых волос, если бы в 1886 году не скончался его родственник по жене, купец Иванов, владевший нефтеносными участками на Сахалине. Пока наследники купца раздумывали, принять ли им земли, соперники не дремали. В частности, попытки занять нефтеносные участки делал начальник Александровск-Сахалинского округа Ф.П. Линденбаум. Он отправил образцы нефти в Санкт-Петербургскую лабораторию Русского технического общества, а затем подал прошение об отводе земель для разведки и добычи нефти. Причем интерес к нефтегазоносности земель Северного Сахалина проявил и губернатор Приамурья еще один обрусевший немец барон А.Н. Корф. В 1887 году барон просит Линденбаума прислать ему еще раз образцы нефти и описать места ее происхождения. Для чего последний снаряжает экспедицию в район речки Оха… Но к несчастью Линденбаума и Корфа, в семье Ивановых объявился законный наследник – отставной лейтенант флота Г.И. Зотов. Поражаешься игре «господина случая», когда читаешь в «МК RU Сахалин» этот абзац: «Появление нефтяной вышки в Охе стало, пожалуй, поворотным моментом в развитии острова. А началось все, по одной из версий, следующим образом. Якут Филипп Павлов случайно наткнулся в районе будущих охинских промыслов на яму с нефтью. Набрал «керосин-воды» в бутылку и отвез ее купцу первой гильдии Иванову, рассчитывая на вознаграждение. История умалчивает, справедливы ли были его ожидания. Купец оказался не промах и подал прошение на имя генерал-губернатора барона Корфа об отводе ему тысячи десятин земли (примерно 11 кв. км) на северном Сахалине для разведки и добычи нефти. Но воспользоваться своей прозорливостью купец не успел, так как неожиданно умер, и участок сроком на пять лет и с уплатой ежегодно десяти рублей за десятину в казну, достался его вдове. Та, будучи женщиной слабой, передала все дела зятю Григорию Зотову, отставному лейтенанту флота»23. Человек образованный, энергичный и предприимчивый, Зотов в 1886 году взялся за дело с отводом земель на Сахалине, начатое предшественником. Пришлось выезжать в Петербург, чтобы судебным порядком отстаивать право на сахалинскую нефть. В ноябре 1888 года ему наконец отвели участок земли в одну тысячу десятин в северной части Сахалина, в 45 верстах от гиляцкой деревни Лянгри, по речке Оха. И Григорий Зотов взялся за организацию нефтяного бизнеса! Григорий Иванович прекрасно понимал, что в одиночку дела не поднимет. Нужны были средства, а стало быть, компаньоны. И такие нашлись. В 1889 году вместе с компаньонами создал Сахалинское нефтепромышленное товарищество «Г.И. Зотов и компания». Опытный геолог Л.Ф. Бацевич посоветовал Зотову пробурить хотя бы одну глубокую скважину на ногликском участке, чтобы окончательно удостовериться, стоит ли здесь разворачивать широкомасштабные работы. Оборудование купили в Санкт-Петербурге, рабочих наняли в посту Александровск-Сахалинском, а первым помощником Зотова стал штейгер24 С.О. Масленников. В 1892 году Г. И. Зотов пробурил две первые скважины на Сахалине. Потом еще восемь мелких скважин. Но из-за недостатка опыта и слабой технической оснащенности не добился существенных результатов. Александр Тарасов в своей книге справедливо написал про Зотова: «Патриот земли российской и предприниматель в лучшем смысле этого слова не сдавался до конца»25. В 1894 году он вновь подает прошение об отводе земель – задумывает поставить-таки на Сахалине керосиновый завод. Переписка с чиновниками в Санкт-Петербурге длится долгих 9 лет вплоть до 1903 года… Известно, что в 1895 году Г. И. Зотов написал статью «Нефть на Сахалине» в первом сахалинском календаре. Статью прочитали и японцы, которых было немало на острове. Имелся на Сахалине даже японский консул, с которым в 1890 году общался наш великий писатель А.П. Чехов.
Вторая, третья и четвертая по счету зотовская экспедиция тоже не принесла удачи. Расконсервированную скважину довели бурением до 137 метров, пошла нефть с водой. Радоваться бы, но набиралось всего до 50 ведер мутной нефти. А потом и того меньше. Пустить в дело такую нефть не представлялось возможным. Часть компаньонов решила не вкладывать больше средств в дальнейшее развитие дела в бассейне Охи. Не было поддержки у Зотова и со стороны правительства Российской Империи. Как указывается в исследованиях, оно делало ставку не на собственных предпринимателей, а на иностранцев, у которых, по его мнению, было больше возможностей для освоения далеких земель. У них опыт, деловая хватка, а что у русского отставного флотского офицера, кроме горячего желания оживить клочок далекой земли? Да и не настолько блестяще шли дела в России, чтобы она могла вкладывать миллионы в сомнительные предприятия. Это еще надо дождаться, когда Сахалин начнет снабжать топливом военные суда, как мечтал об этом отставной лейтенант. Проще по старинке, затратно, но зато привычно – тащить керосин за тысячи верст.