Сергей Бакшеев
В живых не оставлять
Пролог
От конечной станции метро до съемной квартиры ей предстояло ехать на автобусе. Всего пять остановок, но как же они изматывают, особенно вечером, когда в автобусе не протолкнуться и руки оттягивают сумки с продуктами. Зато аренда здесь дешевая, и это все-таки город, не надо мотаться на электричке каждый день туда-сюда. Да уж, поездки на электричках из области ее бы точно доконали.
Алиса Никитина вошла в квартиру, занесла продукты на кухню и опустилась на стул. Как же она устала после долгой смены в аптеке! Все время на ногах, а потом еще час в транспорте. Ей всего двадцать два, а сил нет, что же будет через десять или двадцать лет, когда она безнадежно состарится? Так всю жизнь и прозябать фармацевтом в заурядной аптеке и ютиться по съемным углам у черта на куличках? Нет, не об этом она мечтала, выходя замуж за энергичного аспиранта Дениса Никитина. Только вся его энергия направлена на проклятую химию, которой он занимается днем и ночью, в выходные и праздники, а не на любимую женщину и обустройство быта. Черт с ним, если бы был результат! Но пока они вынуждены считать каждый рубль от зарплаты до зарплаты.
Сегодня вторая годовщина их свадьбы. Нормальные семьи такие даты отмечают в ресторане, женщины в салоне красоты полдня проводят. Денис сказал: к чему тратиться, дома как-нибудь по-простому организуем. Вот и пусть – как-нибудь отмечает. Она ничего готовить не станет!
Денис явился с цветами, скромным букетом белых астр. Ничего другого Алиса от него и не ждала. Раз за разом муж дарил ей только дешевые астры. Наверное, ради этого и присказку придумал, уши от нее давно вянут.
– Алиса, звезда моего небосклона, Астра моя ненаглядная. Ты для меня – путеводная звездочка, с тобой я сверну любые горы. – Он повторил надоевшую галиматью и сунул ей букет.
Удобно, астра – по-латыни, «звезда». Вот тебе, звездочка моя, говорящие цветочки, они белые, потому что белые звезды самые яркие. На этот раз Алиса даже не шевельнула рукой и не приняла букет. Она лишь бросила презрительный взгляд на мужа и процедила:
– Если на розы не заработал, мог бы вообще ничего не приносить.
– Алиса, почему ты все сводишь к деньгам?
– Потому что от них зависит качество жизни. Моей жизни, нашей, – поправилась девушка, демонстрируя жестом руки убожество кухни, на которой они находились.
Букет шлепнулся на стол. Денис с обидой напомнил:
– В этом году мы отдыхали в Греции, как ты просила.
– Отдыхали, – усмехнулась Алиса, – мы на всем экономили. Отель три звезды, пока до пляжа дойдешь – сдохнуть можно. А в каких забегаловках мы питались! Я ничего себе не купила. Ничего! Только не вздумай вспомнить про магнитик на холодильник.
Денис опустил хмурый взгляд и пообещал:
– В моей работе наметился прорыв, скоро наша жизнь изменится.
– Ты вечно так говоришь, а мне надоело ждать. Посмотри, в чем я хожу. – Алиса встала, огладила руками стройную фигуру. – Джинсы из гипермаркета, эта блузка у меня была еще до свадьбы, а туфли…
– Без одежды ты выглядишь лучше, – перебил Денис и попытался обнять девушку.
– Пока лучше. – Она оттолкнула его руки и сорвалась, высказала наболевшее: – Но годы уходят, и от тебя я могу уйти к тому, кто понимает, что для сохранения красоты требуются деньги.
– К кому же? – насупился Денис.
– Да хоть к твоему начальнику Давтяну! – кольнула глазками Алиса. – Видел, как он на меня смотрит?
– Он старый.
– Сурену не больше сорока.
– Он для тебя уже Сурен.
– Ты думаешь, я никому не интересна? – Одной рукой Алиса облокотилась о стол и жеманно прогнулась. – У меня есть и молодой ухажер.
Денис свел брови и с подозрением посмотрел на жену:
– Тот самый, из бизнес-класса?
Она промолчала, мечтательно накручивая волосы на палец.
Когда они летели из Греции, она услышала разговор стюардесс, что пассажиру из бизнес-класса требуются таблетки от головной боли. Нужных в самолете не оказалось, и Алиса предложила свои. Она, как фармацевт, привыкла таскать с собой средства от любого недуга. Пассажир высказал недоверие, и Алису попросили разъяснить ему свойства лекарства. Так она попала в салон бизнес-класса, который символизировал для девушки роскошную жизнь.
Стюардесса шепнула, что это Александр Волков, заместитель директора их авиакомпании. К удивлению, Волков оказался не старым ворчуном, а молодым интересным мужчиной с ухоженными ногтями. Чтобы убедить его в своем профессионализме, Алиса дала карточку аптеки, в которой работала. И отчего-то порадовалась, что в самолете из-за отечности пальцев сняла обручальное кольцо и не стала до прилета менять курортную одежду – шорты с бахромой и свободный топик смотрелись на загорелом теле идеально.
Спустя неделю Волков приехал к ней в аптеку и в качестве благодарности пригласил в Большой театр на премьеру балета. Он вручил билет в партер. Увидев цену на билете, сопоставимую с ее месячным окладом, Алиса обомлела в сладком предчувствии – перед ней приоткрылась дверца в мир богатых.
С тех пор они стали встречаться и быстро перешагнули грань, разделяющую друзей и любовников. Алиса не устояла, оказавшись в просторной квартире, разительно отличавшейся от тех убогих условий, которые она по наивности считала сносными. Ее искреннему энтузиазму в постели способствовали два обстоятельства: Александр был холост, а его папа был видной шишкой в солидном министерстве.
Связь не трудно было скрывать от мужа, тот вечно пропадал в лаборатории. Порой Александр подвозил ее домой, и не на скромненьком «Опеле-Астра», который обещает когда-нибудь подарить Денис, а на новеньком БМВ. Вчера он преподнес ей шикарно оформленный букет, который она не отважилась принести домой и оставила на подоконнике в подъезде. Теперь довольствуется астрами. Дура!
Вихрь приятных воспоминаний отразился на лице Алисы, и Денис словно прочел ее мысли.
– Ты с ним встречаешься? Тот букет на лестнице от него?
Хотя ее муж чертовки умный и проницательный, любого мужика можно обмануть, но уколоть иногда приятнее.
– А хоть бы и так! – с вызовом ответила Алиса.
Денис засопел, покрутил головой, наливаясь злостью, и тихо прошипел:
– Ты будешь только моей.
– А то что? – бросила она.
В этот момент их желто-зеленый волнистый попугайчик в клетке на подоконнике закартавил:
– Астра, астра, астра…
Попугайчик достался им в нагрузку от хозяйки квартиры, прежние жильцы оставили. Поначалу Денис пытался научить его говорить, но ограничился единственным словом, так надоевшим Алисе.
– Астра, астра, – продолжал картавить попугай.
– Достали твои астры! – сорвалась девушка, схватила букет, с хрустом сломала подаренные цветы и швырнула их под ноги мужу.
Побледневший Денис смотрел на нее холодными пустыми глазами, сквозь которые не читались никакие эмоции, хотя Алиса понимала, что он о чем-то думает. Затем он молча поднял букет. Головки соцветий еще держались на сломанных стеблях и выглядели как живой организм после казни.
– Астра, астра! – задорно, словно радуясь, болтал попугай.
Денис бережно положил цветы на стол, молча высыпал в клетку корм для попугая и капнул на него из склянки, хранившейся в коробке с его химическими препаратами.
– Ты будешь только моей, – повторил он, глядя на птицу.
Алиса замерла, понимая, что слова предназначаются ей. Минуты через три попугайчик свалился и околел.
Денис повернулся к Алисе, теперь на его лице играла затаенная улыбка победителя. Девушка отшатнулась и в панике выбежала из комнаты. Чем именно муж занимается в лаборатории, она не знала, но у ее тетки в деревне он из подручных средств изготовил яд и за день извел всех птиц, прилетавших на клубнику. Грядки он накрыл сеткой, оставив один свободный метр. Утром на участке валялись тушки скворцов и синиц, успевших полакомиться отравленными ягодами.
В голове Алисы стучало: мечты о другой жизни тщетны, пока рядом он. Денис никогда не отпустит свою Астру, скорее отравит, как глупого попугайчика. Но у нее есть выход, она должна решиться – или он, или она. Всего-то надо…
1
Восемь лет спустя
Эта квартира была не в пример лучше той старой на задворках столицы. Добротный новый дом для бизнесменов и чиновников, настоящий бизнес-класс в хорошем районе с приятными соседями.
Первое время Алиса испытывала восторг от новой жизни с обеспеченным мужчиной. Но шли годы, Александр Волков не оформлял отношения, и она чувствовала шаткость своего положения. Кто она здесь? Статус бывшей любовницы и вечной невесты наводил тоску. Поначалу мешал прежний брак с Денисом Никитиным, но она прошла неприятную процедуру и оформила развод. Осужденный по серьезным статьям Никитин не мог помешать.
«К чему формальности, – отшучивался Александр в ответ на ее намеки. – Вот будет у нас ребенок, тогда и распишемся». А ребенка все не было, да и не нужен он был Алисе. Она еще молодая, к чему такая обуза, лучше путешествовать, ведь мир такой огромный. Грела мысль, что она живет с перспективным менеджером, у которого папа занимает высокий пост в Минтрансе. С такой подъемной силой взлет по карьерной лестнице сотруднику авиакомпании обеспечен.
Но вот незадача, полгода назад турнули Волкова-старшего из министерства за нецелевое использование бюджетных средств. Собирались уголовное дело завести, однако начальство подстраховалось – опасно выносить сор из избы, как бы самим не измазаться – и отправили Льва Николаевича на заслуженный отдых с персональной пенсией. Бывшие коллеги от неудачника мигом отвернулись, контакты прекратили. И как-то сразу выяснилось, что его сын сидит в правлении авиакомпании незаслуженно – и баловня судьбы резко понизили.
Уровень стрессоустойчивости у Александра оказался низким, точнее, стандартным – он потянулся к бутылочке. По старой памяти недавнего топ-менеджера еще пускали на презентации и фуршеты, чем он неизменно пользовался. Раньше и Алиса обожала там появляться в новых нарядах со стильной прической, но не теперь – она не настолько пропила мозги, чтобы не замечать колких взглядов и высокомерных улыбок окружающих.
Вот и сегодня вечером ее несостоявшийся муженек где-то шлялся. Хорошо хоть на работе еще держится и собутыльников домой не водит. Пробовала вразумить его – бесполезно. Их жизнь катится под откос.
Алиса собралась принять снотворное, чтобы отключиться от проблем хотя бы до утра, как хлопнула входная дверь и в комнату ввалился Александр.
Он был навеселе, Алиса негодовала:
– Куда прешь в обуви, у нас теперь нет домработницы.
Александр отмахнулся, выставил на стол бутылку в подарочной упаковке и с пьяным бахвальством объявил:
– На презентации ухватил. Элитный французский коньяк, между прочим.
Алиса взвилась:
– Это все, чем ты можешь гордиться? Ты думаешь, дорогая выпивка превращает алкоголика в дегустатора?
Но Волков привычно игнорировал подобные уколы, ведь в его руках было желанное зелье. Он изучил этикетку, открыл бутылку, понюхал из горлышка, кадык дернулся в предвкушении глотка, однако пить он решил все же из бокала.
– Будешь? – спросил он, открывая шкаф с посудой.
– Я крепкое терпеть не могу. И тебе, козел, достаточно, ложись спать.
Александр вернулся к столу с одним бокалом.
– Зря со мной не пошла. Ресторан классный, там и шампанским угощали.
– Плевать! Ты хоть понимаешь, что превращаешься в алкаша? Тебя уже понизили до рядового клерка, а я надеялась, что ты станешь главным. А ты, ты… Ты ничего не стоишь без поддержки папы.
– Не бухти, все наладится. – Александр налил себе коньяку, покрутил бокал и посмотрел на просвет, как медленно стекают по стеклу коньячные слезинки. – Я зам директора третьей авиакомпании страны.
– Был! – отрезала Алиса.
– Меня восстановят. – Волков выпил бокал одним махом, вытер ладонью губы и хлопнул рукой по столу. – Нет! Пригласят в другую авиакомпанию, более крупную. Меня знают, я ценный специалист. Я еще…
– Ты никто! Кому ты нужен без папочки. – Алиса схватилась за голову. – Какая я была дура восемь лет назад. Могла бы уйти к Давтяну, он разбогател, а ты, ты даже замуж меня не зовешь.
Александр заново наполнил бокал и кивнул:
– Что дура – согласен. Красивая визгливая дурочка.
Он осклабился собственной шуточке и опустошил бокал. Девушка бросилась на него с кулаками:
– Не смей меня обзывать, алкаш!
Она толкнула его в плечо. Он неловко отмахнулся, придерживая бутылку, выругался, встал, хотел что-то выкрикнуть в полный голос, открыл широко рот, выпучил глаза и неожиданно сник, согнулся, схватившись за сердце. Сделав два неуверенных шага к дивану, он осел и свалился на пол.
Алиса застыла над скрюченным телом. Бывало, что Волков и раньше падал без чувств на кровать, но тогда он был в стельку пьян, еле ворочал языком. Она склонилась над ним – дыхание едва уловимо, пульс не прощупывается, зрачки расширены. Как фармацевт, она узнала симптомы сердечного приступа, побежала за таблетками, но поняла: бесполезно, следует вызвать скорую.
Через двадцать минут Волкова увезли. Еще через час позвонили из больницы со словами: вам лучше приехать. Там ей сообщили, что, несмотря на усилия врачей, Александр Волков скончался от сердечного приступа. Алиса почувствовала дурноту.
– Кто вы ему? – участливо спросила врач.
И Алисе стало действительно плохо. Она ему никто. Квартира не ее, машина не ее, вся мебель, техника, приборы и оставшиеся накопления принадлежали Волкову. Зная нрав его папочки, нетрудно догадаться, что ее вышвырнут на улицу. Все, чем она пользовалась до сих пор, достанется его родителям, а ей как жить дальше?
Ее ноги подкосились, а взор затуманился. Видя полуобморочное состояние женщины, Алисе дали успокоительное и позволили до утра отлежаться на кушетке в ординаторской.
2
Елена Петелина опустила ложку за очередной порцией молочной каши и удивилась – перед ней была пустая тарелка. А ведь до этого она съела йогурт, творожок, яйцо всмятку, умяла бутерброд с сыром, опустошила чашку чая, и это не считая фруктов, в которых она себя не ограничивала, – что за зверский аппетит? Рука потянулась к свежему багету из кафе-пекарни, ароматному, упругому, с хрустящей корочкой, его и резать не нужно, хочется рвать зубами и наслаждаться. Во рту потекли слюнки, но Елена запихнула багет в бумажный пакет и отодвинула на край стола, чтобы побороть искушение.
Она и так поправилась на пять килограмм. Для четырехмесячной беременности это нормально, но как понять, сколько пищи идет на пользу малышу, а сколько во вред ее фигуре. Все твердят, что надо питаться регулярно и полноценно, при этом не переедать, но как уловить золотую середину? Если углубиться в тему, получишь столько противоречивых советов – голова кругом.
Сейчас она на кухне в домашнем халате – какое счастье! Но придется собираться на работу, а это проблема. Талия расплылась, грудь набухла, с одеждой беда, все юбки и костюмы стали тесны, в брюки вообще не влезешь. А служебная форма? Надела на днях, выдохнула, застегнулась и посмотрелась в зеркало – о боже! Раньше китель добавлял ей строгости и солидности, а сейчас она выглядела как клоун в погонах.
Вчера впервые решилась на УЗИ, откладывала до последнего, как будто неизвестность – ее спасение. Загадкой для нее был не только пол будущего ребенка. Не знала она и кто его отец. Пока врач рассматривала первичные половые признаки плода, Елена вглядывалась в его лицо, словно там хранился готовый ответ: да это же вылитый Сергей, нет – Марат. О боже! Угораздило же забеременеть в тридцать девять лет и гадать, кто папа! Дожила до седых волос и на тебе – старший следователь майор юстиции по прозвищу Петля стопроцентная героиня для скандального ток-шоу. Тест в студию!
На кухню впорхнула Настя: спутанные волосы, мокрое после умывания личико. Дочка еще в пижаме, но со смартфоном, словно устройство навечно прилипло к ее ладони. Уже четыре месяца они живут вдвоем, без мужчин. Обоим претендентам на звание папы – бывшему супругу Сергею Петелину и гражданскому мужу Марату Валееву – дана отставка. Последние годы Елена жила с Маратом. С Сергеем же у нее была связь в день вероятного зачатия. Чьего ребенка она вынашивает? Мужчины злятся, требуют внести ясность, ответ Елены, как броня, – это мой ребенок.
Настя неуловимыми движениями пальцев плела узоры на смартфоне. Заметив неодобрение мамы, она положила телефон перед собой и взглянула на папку с результатами УЗИ, которую Елена демонстративно выложила на стол. Неужели дочери безразлично, кто родится: братик или сестричка?
– Кто у нас будет? – наконец спросила Настя, открывая йогурт.
– Мальчик, – выдохнула Елена.
Настя молча опустошила баночку и подняла вопросительный взгляд:
– А кто будет его папой? Еще выбираешь?
На этот раз промолчала Елена.
– Я тоже выбираю – клуб! – твердо заявила Настя, сворачивая разговор к своим проблемам.
– Ты хотя бы школу сначала окончи, – в сердцах упрекнула Елена.
– Вот окончу и перейду в Питер.
Настя с десяти лет занималась керлингом, стала мастером спорта, вошла в молодежную сборную страны. Тренер сборной начал переманивать ее в свой клуб в Санкт-Петербурге, обещая лучшие условия и намекая, что только так она сохранит место в сборной. Настя не возражала, но выяснилось, что с переходом в новый клуб не все так просто. Отпустив квалифицированного спортсмена, ее нынешняя тренер потеряет часть финансирования и поэтому потребовала компенсацию. Оба тренера названивали Елене, убеждали, давили, ставили ультиматумы Насте. В общем, спортивные дрязги усугубили и без того непростые семейные проблемы.
– Ты уедешь от меня? – расстроилась Елена, чувствуя, как подступают неуправляемые слезы. По мере роста живота в ее слезных железах словно лопнули защитные фильтры.
– Мама, я буду отсутствовать не больше обычного. Те же сборы, турниры, соревнования. Ты и так видишь меня не часто.
– Спасибо, утешила.
Елена встала и занялась мытьем посуды, украдкой смахивая слезинки. Лучше не спорить, иначе она сорвется, от этого станет хуже и ей, и дочери. В последнее время ее стали раздражать сущие мелочи, чего уж говорить о серьезных проблемах. Физиологически она переносит вторую беременность лучше, чем первую, никакого токсикоза, но чувство стыда давит на психику и приводит к неконтролируемым срывам.
Первое время на службе она скрывала беременность, но как только стал заметен живот, все так и полезли с вопросами. Простые вопросы предполагали простые ответы, но у нее же не простая ситуация, пыталась отшучиваться. Однако Сергей и Марат проявляли настойчивость в своих ухаживаниях, а когда столкнулись оба на пороге Следственного комитета и повздорили, поползли слухи, что Петелина – та еще штучка, живет с обоими.
Назойливым коллегам Елена стала отвечать вспыльчивостью, указывать на недостатки, говорить, что думает, а не то, что желают от нее услышать. Коллеги стали ее сторониться, даже лояльный начальник Харченко обмолвился: скорее бы ты, моя хорошая, ушла в декрет.
На допросах тоже появились проблемы. Подозреваемые косились на ее живот, ухмылялись, вели себя развязно, мол, какой из тебя следак, ты обычная баба, которую мужик обрюхатил. Твое дело – мальцам попу подтирать, а не перечить крутым парням.
Буквально вчера она ощутила первое шевеление плода, это произошло во время допроса. Вид у нее стал настолько глупым и беспомощным, что подозреваемый позволил себе похабную шуточку. Она сразу поехала на УЗИ. Теперь знает, что у нее будет сын.
И еще она знает, что у сына должен быть отец.
3
– Юрий Григорьевич, поверьте отцу, не мог мой Саша сам умереть. Тридцать четыре года всего, какая к черту сердечная недостаточность! Мне под семьдесят, мой отец восемьдесят три прожил и на сердце не жаловался, у него почки отказали. Не было у нас в роду ничего подобного.
Полковник юстиции Харченко пожалел, что согласился на встречу. Разве откажешь заместителю министра транспорта в просьбе выслушать его? Тем более сам стремился обрастать полезными связями, а связи – вещь двухсторонняя. Однако сразу выяснилось, что Лев Николаевич Волков полгода, как на пенсии, потому и пробился не в высокий генеральский кабинет, а к нему, полковнику, начальнику следственного отдела округа. Харченко слушал душевные излияния Волкова, стесняясь прервать убитого горем пожилого человека и не понимая, чем он может ему помочь.
Сегодня ночью умер Александр Волков, сын отставного чиновника. Молодого мужчину увезла неотложка, врачи констатировали смерть от сердечного приступа. Волков-старший отказывался верить в естественную смерть сына. Но если отбросить эмоции, каждый знает, что люди чаще умирают от болезней, чем от злого умысла. Иногда до обидного быстро, для таких случаев специальное слово придумано – скоропостижно.
– Юрий Григорьевич, умоляю, проведите расследование. Не верю я, что Саша умер от сердца. С ним что-то сделали, ему навредили, – в очередной раз попросил Волков.
«Веру к делу не пришьешь», – мысленно повторил служебную присказку Харченко. Для формальности он спросил:
– У вашего сына были враги? Вы кого-то подозреваете?
– Тут и думать нечего – это Алиса, кто же еще! Девка все себе урвать хочет.
– Кто такая Алиса? – заинтересовался Харченко, записывая имя в блокнот.
– Алиса Никитина, алчная женщина, с которой Саша жил. Вскружила ему голову, поселилась у него, деньги тянула, а теперь квартиру оттяпать захочет.
– Они официально были женаты?
– Нет, слава богу. Но это ее не остановит, у нее взгляд – будто в глазах знаки доллара светятся.
– Лев Николаевич, я понимаю ваше горе. Но, если отношения вашего сына с Никитиной не были зарегистрированы, вам нечего опасаться, – попробовал успокоить посетителя Харченко.
Однако Волков продолжал умолять, взывал к чувству долга, и полковник сдался:
– Хорошо, мы проверим обстоятельства смерти вашего сына. Я поручу это дело… – Харченко недолго подумал и решил: – Лучшему следователю.
Юрий Григорьевич вспомнил о Петелиной. В последнее время он ограждал ее от расследований, связанных с жестокими убийствами, она и так нервная, искрит с коллегами, как оголенный провод под дождем, а это дело легкое, очевидное. Пусть займется. Поговорит с врачами, встретится с пресловутой Алисой Никитиной, может, девушка не столь меркантильна, да и Волков через несколько дней успокоится. Услышав правду от беременной, он смирится, с женщиной в положении мужчины обычно не спорят.
Проводив расстроенного горем гостя, Харченко спустился в кабинет Петелиной. После дежурных фраз о самочувствии он рассказал ей о неожиданном деле, описал состояние обратившегося к нему человека, формальный характер просьбы и заверил:
– Дело легкое, и в суд передавать не придется. А зачту, как полноценное расследование.
Петелина тем временем чертила что-то на бумаге. Движения ее руки были твердыми, прямыми, скорее говорившими о внутреннем напряжении, чем о расслабленности. Выслушав начальника, она подняла взгляд, прищурилась.
– Я заметила, Юрий Григорьевич, что все сложные дела вы отдаете другим следователям. Я уже ни на что не способна?
Харченко поморщился и выдавил улыбку:
– Лена, ты в особом положении. Я хочу, чтобы ты родила здорового ребенка.
– Намекаете на мой возраст?
– Ну что ж ты все в штыки принимаешь, – обиделся полковник. – Я делаю как лучше. Умер молодой человек, надо отца успокоить. Там и расследовать нечего. Привлеки оперативников, пусть побегают, поговорят с медиками. С Валеевым, опять же, поработаешь.
– Опять же, – прицепилась к словам Петелина и ткнула карандашом в бумагу так, что грифель сломался. – Все так и рвутся устроить мою личную жизнь. Как же, баба беременна, и без мужика. А вдруг отец не Валеев?
– В каком смысле? – озадачился Харченко.
– Вы так обо мне печетесь, Юрий Григорьевич, что некоторые начинают думать, что это ваш ребенок.
Елена встала у окна, повернулась в профиль, огладила животик. Харченко смутился, зачем-то поднял сломанный карандаш, неуверенно погрозил им:
– Глупости-то не болтай, Лена.
– Это не я болтаю, это коллеги судачат. – Елена оперлась руками о стол, подалась к начальнику тяжелой грудью, понизила голос: – Всех к себе вызываете, а ко мне сами ходите, спрашиваете о здоровье, ограждаете от трудностей. Вам бы построже с подчиненной.
Харченко отшатнулся:
– Вот и займись смертью Волкова. Это приказ!
– Раз дело легкое – пусть Валеев разбирается, – отмахнулась Петелина.
– Под твоим руководством, – забасил полковник, покидая кабинет строптивого следователя. – Доложишь потом.
– Прям напугали.
Елена похлопала в ладоши закрывшейся двери и сильно прикусила губу. Что стало с ее характером? Она не может контролировать эмоции, даже помощь и заботу воспринимает в штыки.
