Сергей Бакшеев
Неуловимые тени
11
Она заметила в группе оперативников молодую женщину лет двадцати пяти. Та сидела чуть обособленно, сцепив на груди руки. Холодный взгляд подчеркивал ее независимость и своенравный характер.
– Я бы хотела работать с ней, – сделала выбор Елена.
Послышался вздох разочарования. Женщина-оперативник скосила взгляд на Петелину, словно впервые ее заметила, и сосредоточила внимание на полковнике: что скажет он?
Кулик сдвинул брови, прошелся вдоль первого ряда и на развороте ткнул пальцем:
– Лейтенант Тимофеева, поступаете в распоряжение майора юстиции Петелиной.
– В полное? И днем и ночью?
Голос у миловидной женщины оказался неожиданно низким, двусмысленную интонацию она не скрывала, прямой взгляд не отводила. Такая может смутить кого угодно, сделала вывод Елена.
– Совещание окончено, – свернул разговор Кулик и первым покинул помещение.
Задвигались стулья, народ встал, потянулся к выходу.
Лейтенант Тимофеева дожидалась Петелину в коридоре у окна. Здесь ее можно было разглядеть полностью. Первое впечатление – женщина-контраст. Черный брови – белые зубы. Черные джинсы – белые кроссовки. Белая блузка с расстегнутым воротом под короткой черной курткой. И даже черный пистолет торчал из белой кобуры, пристегнутой к черному ремню. Где она ее только раздобыла?
– Будем знакомиться? Елена Павловна Петелина, – представилась следователь.
За спиной кто-то на ходу бросил шутку:
– Опять со звездой, Миша-Мишель?
– Отвали, остряк! – тут же огрызнулась оперативница, полыхнув черными глазищами.
Петелина обернулась, подумав, что так могли позвать Мишу Устинова. Но Тимофеева объяснила:
– Это меня. На самом деле я Варвара Васильевна Тимофеева, но…
Елена вопросительно смотрела на новую помощницу.
– В машине объясню, – ответила та и не сдержала ругательства: – Достали, козлы!
На парковке перед областным УВД Елена направилась было к своей «тойоте», но Варвара ее остановила:
– Зачем свою тачку гробить? Здесь она будет в сохранности, а я вас на служебной буду возить.
Елена не стала возражать. Она нисколько не удивилась, что машина у Варвары оказалась белого цвета с черным салоном и черными колесными дисками. Они сели в трехдверную старомодную, но добротную «Ниву 4х4». Внутри пахло так, будто салон недавно вымыли. Как только под капотом заурчал двигатель, на торпеде под лобовым стеклом закивала головой приклеенная собачка с черно-белыми пятнами.
– Едем допрашивать Груздева? – уточнила Варвара.
Елена кивнула, устраиваясь поудобнее. Когда машина тронулась, она напомнила:
– Так что там с Мишелью?
– Старая история, но мужикам лишь бы поржать.
– Если не хочешь…
– Все равно расскажут. Первое время меня посылали на охрану певиц, приезжающих на гастроли. Однажды к нам пожаловала знаменитая француженка с той-терьером. Она свою собачку обожает: сю-сю да сю-сю. И тут, надо же, собачка пропала, исчезла – и все! Как назло, в мою смену. Певица хватается за сердце: без собачки выступать не буду. Продюсер на взводе: городское начальство билеты в первые ряды купило. Короче, скандал, без собаки концерт срывался, а я, вроде как, крайняя.
– Не повезло, – посочувствовала Елена.
– Не то слово. Обегала всю округу – нет дурацкой собачонки! А времени в обрез, ну я и схитрила. – Варвара помолчала, давая возможность собеседнице домыслить, чтобы лучше оценить ее находчивость. – Купила точно такого же той-терьера, нацепила бантик, как было, приношу, показываю – вот ваше сокровище. Певица в гримерку, и концерт состоялся.
– Она не заметила подмены?
– Перед концертом ей некогда было, а после стала сюсюкаться: моя Мишель, милая крошка – и вдруг, как завизжит! – Варвара хмыкнула. – Оказалось, я купила кобеля, а у нее была сучка.
– Сюрприз, так сюрприз, – представила Елена.
– Я ж тогда не знала, что Мишель – это женское имя. Думала, Миша, значит с яйцами. С тех пор надо мной подшучивают – Миша-Мишель. Вот и кивающую собачку ребята прилепили. Я срывала, а они новую. Привыкла.
– Мужикам только дай повод.
– Из-за них все неприятности. Настоящая Мишель нашлась утром. Ее взял электрик отеля своему терьерчику для случки. Представляете? Типа, вот тебе, дружок, настоящая француженка. Ну кто из них кобель?
– Из России с любовью, – улыбнулась Елена.
– С брюхом! – отрезала Варвара, остановившись на светофоре. Она развернулась к Петелиной, во взгляде читалось искреннее возмущение: – Почему наши мужики от француженок млеют? Я видела эту певичку в неглиже – кожа да кости, а между ног щель – хоть книги выдавай.
– Какие книги? – едва сдерживала смех Елена.
– Энциклопедия пройдет.
Женщины рассмеялись. Сзади раздраженно посигналили – светофор горел зеленым. Варвара выждала паузу – мол, она не из тех, что срывается по первому свистку, – и рванула вперед так, чтобы не догнали.
Теперь Елена окончательно ее рассмотрела. Зализанные назад волосы, короткий хвостик – кокетству предпочитает практичность. Взгляд глубокий, чуть исподлобья – про таких говорят, что может нахамить взглядом, а может и подзадорить. Губы пухлые, свои натуральные – позавидовать можно. Голос внутренний грубоватый, как у исполнительниц цыганских романсов. Наверное, в юности много курила и пила холодное пиво в компании с парнями. Если те приставали, отвешивала подзатыльники.
– Приехали, – мрачным голосом доложила Варвара, будто и не было веселой истории про Мишу-Мишель.
А характер у нее столь же контрастный, как и любимые цвета в одежде, – убедилась Петелина, – и никакой границы для перехода.
12
Когда Петелина вошла в допросную, там уже томился водитель лимузина Груздев и, по всей видимости, долго. Его лицо осунулось, глаза воспалились, за ночь он постарел лет на десять и выглядел стариком, лучшие годы которого далеко позади. Хотя числился он свидетелем, охрана не церемонилась – лишила галстука, поясного ремня и шнурков на ботинках. Одна рука водителя была прикована к скобе железного стола.
– Это еще зачем? – возмутилась Петелина и дала команду, сопровождавшей ее Варваре: – Отстегните наручники.
– Вы адвокат? – с надеждой спросил Груздев, разминая освобожденное запястье.
– Я следователь из Москвы.
– Но я просил адвоката. Я не буду разговаривать пока…
– Вам не требуется адвокат, Иван Ильич. Мы с вами поговорим, и вы пойдете домой.
– Домой? – не поверил Груздев.
– Сейчас мы перейдем в кабинет, где вам будет удобнее. Хотите чаю?
Елена красноречиво взглянула на Варвару, та поняла ее, юркнула в коридор и без церемоний выставила местного следователя из собственного кабинета. Тот, оказавшись в коридоре, выглядел взъерошенным и обиженным. Он полночи допрашивал Груздева, собрал о нем сведения, начиная с рождения, подколол штрафы за неправильную парковку, составил протокол, в общем, трудился как никогда, поэтому проводил московскую гостью осуждающим взглядом: приехала на готовенькое, без тебя бы справились.
Пока Груздев пил чай, Петелина пролистала показания полицейских, прибывших к лимузину первыми, и протокол допроса свидетеля.
Груздев заметил собственную подпись и подтвердил:
– Я уже все рассказал, честно. Я простой водитель, а мне задают такие вопросы, будто я замешан в этом кошмаре.
– Я вам верю, Иван Ильич.
– Отпустите. Не спал, давление подскочило.
– Вы хотите домой, а мы должны найти убийцу. Это и в ваших интересах. Поймите, здесь вы в безопасности, а дома я это не гарантирую.
Петелина убедительно посмотрела на Груздева. Тот нахмурил лоб, но бессонная ночь не позволяла ему соображать быстро.
Следователю пришлось сказать прямо:
– Вчера вы столкнулись с жестоким убийцей. Это не первое его преступление. Вы утверждаете, что не разглядели его, но если преступник думает иначе? Существует вероятность, большая вероятность, что убийца захочет избавиться от свидетеля.
– Избавиться? – пролепетал Груздев. Такая мысль его посетила впервые.
– Так бывает. И, к сожалению, не редко, – усилила давление Петелина и тут же бросила «спасательный круг»: – Напрягите память и припомните, как он выглядел? Если мы поймаем убийцу, вам не о чем будет беспокоиться.
– Поймаете?
– С вашей помощью, конечно. Первые дни у вашего дома будут дежурить патрульные.
Груздев тяжело вздохнул. Говорил он медленно:
– Мы остановились у ресторана «Гончаров», что в торговых рядах. Ресторан обеспечивает наших клиентов стандартным набором: алкоголь, фрукты, канапе, тарталетки. Был дождь, я не выходил, официант – не клиент, зачем ему помогать.
– Вы утверждаете, что к машине подошел официант? – уточнила Петелина.
– Я видел в боковое зеркало фигуру под большим черным зонтом. Такие в отелях для гостей держат. А кто под ним… – Водитель беспомощно пожал плечами.
– В чем он был одет? Куртку и брюки вы должны были разглядеть.
Груздев потер лоб, силясь вспомнить, но в конце концов помотал головой:
– Нет. Я посмотрел в зеркало, когда уже открылась дверца. Она широкая, человек стоял за ней, а сверху зонт.
– Что было дальше?
– Зонт исчез, дверца захлопнулась, и я поехал.
– Вас не удивило, что официант сел в машину?
– Понимаете, наша компания называется «Дольче Вита», это означает…
– Я знаю перевод.
– Так вот, наши клиенты иногда заказывают эскорт-услуги. Вчерашний клиент был один, я подумал, к нему подсела девушка.
– Вы уверены, что это была девушка?
Болезненная гримаса перекосила лицо Груздева, он мотнул головой:
– Вначале я предположил, потому что это естественно, но… Разве девушка в силах устроить такое?
– Если женщина способна разделать курицу, то и с рукой справится.
– Верно, – закивал головой водитель, окончательно запутавшись.
– Иван Ильич, сосредоточьтесь и попробуйте вспомнить: кто, все-таки, сел в машину – мужчина или женщина?
Груздев сжал губы, обхватил голову, но спустя минуту беспомощно опустил руки:
– Вот раньше был порядок – мужик с бабой, парень с девкой, а сейчас – тьфу, глаза б не видели! Я и не смотрю, чем клиенты занимаются. Да пусть хоть… – Он брезгливо пошевелил ладонью, словно отгонял неприятный запах. – Мне на дорогу смотреть надо. Плавный ход и все такое – в этом моя обязанность. У меня сорок лет стажа, кому попало дорогой лимузин не доверят. Спросите у начальства.
Свидетель упомянул о своих достоинствах, как поступают большинство подозреваемых, но вместо ответного комплимента, следователь подчеркнула официальный характер допроса. Елена проверила индикатор на диктофоне, который автоматически включала при любой беседе, связанной с расследованием, и демонстративно положила его между собой и Груздевым:
– Итак, продолжим, Иван Ильич. Около ресторана «Гончаров» неизвестный человек сел в салон вашего автомобиля. Когда он вышел?
– Где-то через час. Место я уже указал на карте.
– Кто вас попросил остановиться? Голос был мужским или женским?
– Не было никакого голоса. Я получил сигнал об остановке, в салоне есть специальная кнопка.
– Что вы в этот раз заметили?
– В том месте узкая улица и нет места для парковки. Я прижался наискосок к обочине и смотрел в левое зеркало, чтобы меня не зацепили.
– А в правое совсем не смотрели?
– Услышал, как дверца закрылась. Подождал немного – и поехал. Вы поймите, я же думал, что клиент девицу снял на час. Время вышло – она упорхнула.
– Не лимузин, а бордель на колесах.
Груздев ответил, словно выругался:
– Дольче Вита.
Петелина задумалась: отпустить шофера или нет? Если бы она руководила следствием, то решение было бы однозначным: выпустить свидетеля под подписку о невыезде. Но сейчас ситуация иная – придется держать отчет перед Куликом, реакцию которого пока ей трудно прогнозировать. Выпустишь – не одобрит. Не даром поручил ей повторный допрос. Вот так всегда: чем выше начальник, тем хуже приходится подследственным.
Елена решила подстраховаться и набрала телефон Миши Устинова:
– Привет, Миша. Освоился на новом месте?
Головастик был явно не в духе. Он отвечал вполголоса, чтобы его не слышали коллеги:
– Новое – это давно забытое старое. Я уже забыл, что бывают такие приборы.
– Давай без ворчания. Шерлок Холмс и без этого работал. Лучше скажи, вы сравнили ДНК Груздева с образцом Живореза?
– Елена Павловна, здесь допотопное оборудование. К вечеру управимся.
Ну что ж, вот и решилась ближайшая судьба важного свидетеля. До вечера с освобождением торопиться не следует.
Петелина вернулась за стол, от которого отошла во время телефонного разговора. Она вспомнила про убийство в Собинке, о котором так красочно поведал Кулик. Пока с Груздева не снято подозрение, она обязана проверить его алиби по предыдущим случаям.
– Иван Ильич, у вас есть личный автомобиль?
– Да, а что?
– В прошлую среду вы не работали. Чем вы занимались в тот вечер?
– Вы на что намекаете? – насторожился водитель.
– Возможно выезжали из Владимира в соседний райцентр? В тот вечер тоже шел дождь.
Груздев отшатнулся на спинку стула, раздул ноздри:
– Я понял к чему вы клоните. Вы сказали, не первый случай.
– Вы были в среду в Собинке? – продолжала давить следователь.
– Баста, теперь без адвоката ничего не скажу. Не дождетесь!
– Тогда вы останетесь здесь. Мы имеем право задержать вас на двое суток.
– Двое суток! – вышел из себя Груздев.
– Здесь вам будет безопаснее. А мы пока проведем обыск в вашей квартире.
– Да что ж это такое…
Петелина покинула кабинет и объяснила местному следователю свое решение. Тот одобрительно кивал, а Елену мучили угрызения совести. Так всегда: очаровать, пообещать, вселить надежду, однако выполнение обещаний зависит не от ее воли, а от интересов следствия. Дерьмовая работенка.
Она вышла на свежий воздух. После неудачного допроса ей не терпелось заняться чем-то другим. Она понимала, что расстраиваться глупо, следствие – это не прямая дорожка к цели и не метания в потемках, а выбор направления среди разветвляющихся дорог и отсечение ложных путей.
Варвара ожидала ее, опираясь на капот служебной «Нивы». Черная фигура на фоне белой стали смотрелась особенно эффектно.
– Ресторан «Гончаров» далеко? – спросила Елена.
– Рядом.
– Тогда поехали.
Женщины сели в машину. Варвара выехала на улицу и проинформировала:
– Наши ребята в «Гончарове» уже были, я поболтала с ними.
– И что?
– В ресторане действительно получили звонок от водителя лимузина, что он подъехал. Но когда официант вынес заказ – машины уже не было.
– Сколько времени прошло?
– Минут пять-семь.
– Кто-то поджидал лимузин и опередил их.
– В ресторане не стали заморачиваться – заказ оплачен. Подумали, что заедут позже.
– Убийца сунулся в машину под видом официанта. Рожков не сразу сообразил, кто перед ним, а когда понял, было поздно. Живорез приступил к кровавому спектаклю. Часа ему хватило, – вслух рассуждала Елена.
– Но как он узнал, где и когда?
– Есть три варианта. Следил за жертвой. Утечка сведений из «Дольче Виты» или из «Гончарова». Что скажешь об этом ресторане?
– Пафосное место для богатых туристов. У наших бизнесменов и чиновников тоже пользуется популярностью. Осуществляют доставку, данные вбивают в компьютер. Журнал заказов мог посмотреть любой из сотрудников – что, куда, в какое время.
– А посетитель? Заказы распечатывают?
– Я думаю, в нескольких экземплярах: повару, бармену, администратору.
– Ну, вот, у нас есть рабочая версия.
В этот момент в машине сработала рация, настроенная на общую частоту следственно-оперативной группы под руководством Кулика.
«Внимание всем. Поступило сообщение, что главе областного департамента Ивакину доставили заказ из ресторана «Гончаров»: стейк с овощами. В блюде обнаружены мужские пальцы. У секретарши обморок, нам позвонили не сразу. Приметы курьера – на вид около двадцати пяти, светловолосый, худощавый».
– Вот и пальчики нашлись, – прошептала Елена, представив себя на месте секретарши, сервирующей блюдо.
– Живорез не без фантазии – то полюбоваться даст, то на вкус попробовать. – В голосе Варвары сквозь цинизм проскользнуло одобрение. – Представляю, что сейчас творится в областной администрации. Мы туда?
– В ресторан, – настояла Петелина.
– У нас не соскучишься, вчера труп, сегодня пальчики. – Варвара отвлеклась от дороги и кольнула взглядом следователя: – Еще не пожалели, что к нам приехали?
13
Валеев надавил кнопку звонка. Дверь открыла Ольга Ивановна.
– Здрасте, я к Насте, – вырвалось у Марата. Общение с чокнутым поэтом оставило подспудный след в его памяти.
– Привет, явился на обед? – подколола теща.
В прихожую вбежала Настя. После отъезда мамы она проживала с бабушкой. Взгляд девочки скользнул по рукам гостя, она протиснулась между ним и бабушкой, изучила каждый угол прихожей и разочарованно уставилась на Валеева:
– А сумка?
– Вот. – Марат распахнул принесенный пакет. – Я нашел твои кроссовки. Посмотри, проверь. А еще полотенце.
Протянутые кроссовки легли на ладони девочки, однако вместо радости она готова была заплакать. Секунду боролась с собой, потом дернула руками, и кроссовки свалились на пол.
– Мне не нужны кроссовки, их можно заменить. Мне нужна форма, спортивная форма с моей фамилией… Где она? Где моя сумка?
– Понимаешь, я не успел, сумка поехала в Молдавию. Но туда позвонят и…
– В Молдавию? – насторожилась Ольга Ивановна. Она принюхивалась к перехваченному полотенцу. – Им пользовалась какая-то баба. Ты от кого притащил? И смеешь совать Насте. А если твоя баба заразная?
– Да не моя она. Обычная продавщица.
– Успокоил, зятек.
– Да что вы пристали к этому полотенцу! – Настя вырвала полотенце и швырнула на пол.
– Помой руки. С мылом помой! – тут же скомандовала бабушка.
– Мне нужна спортивная форма: толстовка, поло, жилетка с моей фамилией. Два комплекта, такие же как у остальных девочек. Без формы меня не допустят до соревнований, меня вообще не возьмут в сборную! А вы про какое-то полотенце.
Настя отпихнула Марата и убежала в свою комнату, хлопнув дверью.
Ольга Ивановна угрожающе зашипела:
– Довел девочку. Спасибо, зятек. Это же надо до такого додуматься: полотенце от гулящей бабы притащить.
– Я хотел…
– Свои хотелки оставь при себе, не впутывай в них Настю.
– Да что вы несете! – сорвался Марат.
– В моем доме не кричи. Если ты такой беспомощный, я сама решу проблему. Теперь понятно, почему ты до седых волос в капитанах застрял. Сыщик называется.
– Я – оперуполномоченный, – насупился Марат.
– Вас как не назови: милиция, полиция, а добро украдут – считай, с концами.
– Я почти нашел сумку.
– Почти муж, почти майор, почти нашел. А чего до сих пор здесь толчешься? Где сумка? – Ольга Ивановна выдавила взглядом Валеева за дверь и напоследок крикнула: – Без тебя справимся, почти зять!
Избавившись от гостя, она подошла к Настиной комнате и вежливо постучала в запертую дверь:
– Настя, успокойся, моя золотая. Я знаю, что делать. Мы купим новую форму, точно такую же.
– Она сделана по заказу, – захныкала Настя.
– Кто производитель одежды? Спроси у девочек, пусть посмотрят на ярлыки. Сфотографируют и пришлют тебе.
Дав указание внучке, Ольга Ивановна взяла телефонную трубку и угнездилась на диване. Она звонила отцу Насти, бывшему мужу Елены, Сергею Петелину. Рассказав ему об украденной спортивной форме, расстроенной внучке, и обвинив во всем нерасторопного Валеева, она попросила денег на покупку новой формы.
– Без проблем, – заверил бизнесмен. – Дам сколько нужно, держите меня в курсе.
Ольга Ивановна закончила разговор с ласковой улыбкой. А может и зря она раньше пилила бывшего зятя.
14
Морально устаревшая «Нива 4х4» не была предназначена для быстрой езды, да и юркой ее не назовешь. Но Варвара вела машину столь агрессивно, что даже крутые джипы шарахались в сторону. Каждый понимал, столкнуться с бешеной старой тачкой – себе дороже.
Варвара лихо подкатила к ресторану «Гончаров», ударила по тормозам, окинула цепким взглядом машины на парковке. Ее белые зубки победно ощерились.
– Я первая, наших еще нет. – Она расстегнула кобуру, достала пистолет, взвела затвор и только тут словно заметила Петелину: – Вы думаете, что курьер, притащивший пальчики – наш маньяк?
– Не исключено. Хотя им может быть любой другой работник ресторана.
– Подкинул пальчики – и чист.
– Ты сказала, что ресторан популярен у чиновников, – вспомнила Елена, – а все жертвы Живореза, как раз…
– Точно! Вот, где он их пасет. – Тонкие ноздри девушки хищно раздулись, она сверкнула глазами: – Будем брать, или предпочитаете дождаться мужиков?
Вопрос был задан с подтекстом: ну что, слабо? Петелина приняла вызов:
– Терять время нельзя, мы обязаны задержать курьера. – Она распахнула дверцу и приказала: – За мной!
– Надо перекрыть запасной выход во двор, – остановила ее Варвара. – У вас оружие имеется?
– Не думала, что понадобится.
– Тогда я перекрою запасной выход, а вы дежурьте в машине. Если увидите подозреваемого, сообщите по рации, вас услышат все экипажи.
Несомненно, оперативник лучше знала, как действовать при задержании. Но Петелина не хотела, чтобы в первый же день ее заподозрили в трусости. Она решительно возразила:
– Будем действовать по-другому. Ты ступай к запасному выходу, а я зайду с главного.
– Уверены?
– У Живореза нет огнестрельного оружия. По крайней мере в материалах дела оно не фигурирует. А нож… – Елена пыталась бодриться: – Против ножа у меня женская сумочка, набитая документами. Испытанная защита.
Варвара не оценила шутку. Она молча кивнула и как-то быстро исчезла. Вместе с испарившейся вооруженной помощницей у Елены пропала уверенность, с которой она отдавала приказ. Появились ненужные мысли: нож тоже оружие, хотя и холодное, и Живорез доказал, что умеет с ним обращаться.
Однако отступать было поздно, авторитет завоевывается годами, а теряется в минуту. Она перед выбором, которого на самом деле нет.
И следователь отбросила сомнения.
Шаг из машины – время для нее будто спрессовывается, а нервные окончания электризуются.
Елена поднимается по ступенькам, входит в ресторан, ее организм настроен на опасность, как локатор боевого самолета. Глаза сразу ощупывают зал – посетители не в счет, а вот сотрудников стоит опасаться – каждый из них может оказаться таинственным Живорезом. Например, тот субтильный официант – метнул внимательный взгляд в ее сторону. Официанту легко подслушать разговоры посетителей, узнать их планы. А при встрече с ним жертва сначала задумается: где-то я его видел. Минутной расслабленности достаточно, чтобы вколоть шприц, тем более, если пользоваться шприцем-пистолетом.
Елену трогают за плечо, она вздрагивает. Невесть откуда появившийся гардеробщик, предлагает сдать верхнюю одежду.
Как бесшумно он подошел, словно неуловимый преступник. А если бы в его руке был шприц? Еще есть повара, привыкшие орудовать ножом. И тот же курьер, доставивший отрезанные пальцы. А если они в сговоре и прикрывают настоящего маньяка? Убийца вообще может здесь не работать, а получать нужную информацию.
Пора разворошить этот улей и посмотреть на реакцию.
Елена показывает удостоверение подошедшему официанту, и громко сообщает, что ищет худого светловолосого парня лет двадцати пяти, подозреваемого в убийстве. Официант тушуется, он тоже подходит под описание. Неловко оправдывается – он такой не один.
Прекрасно! Петелина требует собрать всех сотрудников на кухне. Входную дверь запереть, никому не выходить. Объясняет посетителям, что в ресторане проводится оперативно-следственное мероприятие. Те цепенеют. В глазах персонала непонимание и страх.
Цель достигнута, все взбудоражены, волнение нарастает. Кто сорвется первым?
А снаружи слышатся сирены приближающихся полицейских машин. Это усиливает панику. Посетители намереваются уйти, а сотрудники один за другим исчезают в служебных помещениях. Елена спешит за ними.
Вот кухня – кастрюли, сковороды, плиты, и острые ножи любого размера. Боевой арсенал для Живореза. Сотрудники растеряны, но не все. Елена видит, как светловолосая макушка спешит по проходу и исчезает за дверью. Она за ним – там подсобка с холодильниками и коробками, на длинном столе упакованные заказы.
Светловолосый исчезает за следующей дверью. Это выход во двор.
Елена слышит топот убегающего, предупреждающий крик, выстрел – и грубый женский голос. Так вот как ругается Варвара!
Елена выбегает во двор. Ноги беглеца торчат из-за мусорных баков.
Неужели убит? Нет, дергается.
Белобрысый припечатан носом в асфальт, Варвара сверху – застегивает наручники.
– Ты его ранила? – спрашивает Елена.
– Стреляла вверх. Он, гад, меня оттолкнул, и я могла бы на поражение.
– Отличная работа, – не забывает похвалить следователь.
Хотя серийный маньяк заслуживает смерти, для следователя живой преступник лучше мертвого. Тем более в столь громком деле. Судебный процесс, вынесение приговора, внимание прессы и общества – вот истинная победа, которую ценит начальство.
Во двор прибегают другие полицейские, появляются любопытные.
– Он что-то сбросил, – сообщает Варвара, встряхивая и поднимая задержанного.
– Куда?
– Кажется в бак.
Елена рассматривает железный мусорный бак и замечает характерную дырку на уровне пояса. Трогает пальцем – теплая, явно от пули.
Так куда же метилась Варвара? Почему сказала, что стреляла в воздух? Возможно от толчка она пошатнулась.
По испуганному взгляду светловолосого парня трудно поверить, что это жестокий маньяк. Он следит за Петелиной, опасается ее действий. Елена заглядывает в мусорный бак. Завален мятыми коробками и кухонными отходами, сверху бросается в глаза чистый пакетик величиной с ладонь. В голове щелкает: пальцы ушли с заказом чиновнику, а отрезанная кисть убитого пока не найдена. А вдруг в пакетике…
И тут она замечает нечто особенное, крайне подозрительное. Она ищет, чем поворошить отходы и достает ручку из сумочки. Подцепляет ею подозрительный предмет, он высовывается из-под коробки – ее лицо кривится от отвращения. Это человеческая ладонь с двумя оставшимися пальцами – мизинцем и безымянным.
Так вот чего опасался беглец. Перепуганный белобрысый курьер – это и есть Живорез. Серийные убийцы быстро ломаются, когда оказываются за решеткой. Этот дрогнул в первую минуту.
– Стоять! Три шага назад!
Крик следователя адресован полицейским, гурьбой бросившихся на помощь Варваре.
И уже спокойнее она пояснила:
– Следы затопчите.
Петелина ловит взглядом Митрохина, старшего среди оперативников, и приказывает:
– Это место надо оцепить. Найти свидетелей, видевших, как задержанный сбросил улику, и вызвать криминалистов. Понятно?
Митрохин не то чтобы кивает – открыто проявлять исполнительность перед женщиной моложе его ему неохота – однако двигает бровями в знак согласия. И тут же начинает громогласно отдавать распоряжения, словно является главным.
Пусть тешит свое мужское самолюбие, лишь бы толк был.
Елена замечает голодную дворнягу, высунувшуюся из-за мусорного бака, та жадно принюхивается. Первая реакция – приказать ближайшему полицейскому, чтобы отогнал, но вверх берет такт. Ох уж эти обидчивые мужчины.
Она трогает Митрохина за локоть и тихо объясняет:
– Там главная улика – рука жертвы. Поставьте кого-нибудь, чтоб охранял. И найдите понятых.
Тот ценит дружеский жест и на этот раз, помимо движения бровями, чуть растягивает губы: сработаемся.
