Сергей Анатольевич Шаповалов
Сыновья Черной Земли
Побег
Толстый жрец Баала опустил свое необъятный зад на изящный стул первого жреца Мелькарта, всем своим довольным видом показывая, что теперь он в этом доме господин, и все здесь принадлежит ему. Стул жалобно скрипнул под тяжестью туши в пестрых одеяниях. Элиля бросили перед первым прорицателем. Рядом, на коленях стояла маленькая узница и дрожала. Глаза ее блестели от слез.
– Что прикажешь с ними делать, – спросил распорядитель храма Мелькарта, преданно заглядывая в глаза новому хозяину, словно провинившийся пес.
– Сколько платил правитель Алалаха за этого щенка, – спросил первый жрец у казначея храма. Тот поднес ему глиняную табличку с расчетами. – Всего то? – хмыкнул он, почесывая свисающий живот, сквозь дорогую тонкую ткань. – Нацарапай послание. Узнай, сколько он хочет за смерть щенка. А пока приказываю мальчишку кастрировать. Если не получу всей суммы, то хотя бы сделаю из него блудницу.
– А с девчонкой что? – поинтересовался распорядитель. – Ее тоже в блудницы.
– Маленькая она еще, – презрительно взглянул первый жрец на худенькую узницу. – Тонкая какая. Плечи костлявые. А зад… Кто на нее позарится. Пока ее раскормишь, да вырастишь, – безнадежно махнул рукой. Тут же нашел выход: – Мы принесем ее в жертву Баалу. Через два дня праздник. Вот, сделаем подношение от храма.
Услышав, что ей предстоит стать священной жертвой, с девочкой случилась истерика.
– Дурочка, – холодно успокаивал ее первый жрец. – Тебе выпала великая честь: будешь сожжена на празднике в чреве Бала и преобразишься в невесту Бога. Уберите их.
Детей отвели через весь город в храм бога Баала. Святилище стояло на скале в северной части острова. Как и храм Мелькарта, оно возвышалось над островом. Отсюда открывался вид на весь город с Северной и Южной гаванью. К храму вели широкие ступени. Высокие стены со стрелковыми башнями из отесанного камня выглядели неприступными. Взойдя по лестнице, дети оказались перед высокими резными воротами. Стражники с копьями показали, куда отвести рабов.
Надсмотрщик втолкнул их на широкий двор, замощен ровными прямоугольниками каменных плит. По периметру красовались колонны, украшенные позолотой. За ними угадывались двери в жилые и служебные помещения. Посреди двора росла священная олива, под ней два озерца правильной круглой формы, наполненные прозрачной водой. В глубине двора стоял каменный куб самого храма. Перед входом два высоких золотых столба. Ужас заставил холодок пробежаться по спине, когда Элиль увидел огромную голову быка. Рогатая голова возвышалась над всеми строениями и принадлежала самому Баал-Хамону. Бог стоял на площади за зданием храма. Величественное изваяние, отлитое целиком из меди, протягивало длинные руки вперед с широкими ладонями, требуя жертву.
Потом Элиль узнал, что тело бога внутри полое. Во время жертвоприношений жрецы разводили во чреве бога огонь, как в печи. Пламя протяжно ревело, заставляя людей содрогаться от страха, – это Баал пел. Глаза светились во тьме. На распростертые ладони клали жертву. Под действием скрытых блоков жрецы поднимали руки Баала вверх, и жертва проваливалась в пылающий рот. Именно так должна была погибнуть маленькая узница.
Элиля и девочку отвели в подвал. Их впихнули в темное помещение. Металлическая решетка громко лязгнула, прочно закрывая вход. Девочка плакала. Элиль, как мог, старался ее утешить. Когда глаза привыкли к темноте, то он увидел низкие каменные своды и влажный земляной пол. Помещение, куда их посадили, оказалось обширным. По стенам шли дощатые лежанки. На лежанках теснились люди. Они безучастно глядели на вновь прибывших. Да не люди. Это были дети: кто помладше, кто постарше Элиля. Он подвел рыдающую девочку в самый сухой угол. Там сидели, взобравшись с ногами на лежанку несколько мальчиков чуть старше его. Элиль живо растолкал их, одного сдернул на землю. Когда тот попробовал возразить, то получил крепкий удар в челюсть. Больше не спорил.
Он усадил девочку на доски. Она вся сжалась, но не отпускала его руку. Вцепилась так крепко, что кисть немела.
– Что с нами будет? – сквозь рыдания прошептала она.
– Я вытащу тебя. Я обещаю, – попытался успокоить ее Элиль.
– Правда? Вытащишь?
– Слово воина! Спасу тебя или погибну, – поклялся Элиль, но тут же пожалел о сказанном. Теперь он обязан был выполнить клятву, чего бы это ему не стоило. Только, как это сделать? – Как твое имя.
– Мелина.
– Вздохни глубоко, Мелина и произнеси молитву. – Если ты чиста перед своими Богами – они тебя не оставят, – попытался хоть как-то утешить ее Элиль.
– Хорошо. – Она немного притихла, шепча молитву, но худенькие плечики все еще вздрагивали.
У решетки возникла тень. Кто-то крался вдоль стены.
– Элиль! Ты где? Элиль! – позвали из темноты.
Мальчик узнал голос однорукого охранника. Он хотел броситься к решетке, но Мелина вцепилась еще крепче в руку тонкими пальчиками и умоляла:
– Не бросай меня одну! Не уходи!
– Я сразу же вернусь, – пообещал Элиль. – Куда я денусь? Не бойся.
Она нехотя разжала пальцы. Элиль подбежал к решетке.
– Мальчик мой, – горестно вздохнул старик. – Плохи твои дела. Уж очень тебя возненавидел новый хозяин. Недолго тебе осталось…
– Сам знаю, – огрызнулся Элиль. – Без того муторно на душе, ты еще хоронишь меня. Зачем пришел? Жалеть? Не нуждаюсь!
– Вот, пришел, – старик горестно покачал головой. – Прикипел я к тебе. У меня детей никогда не было… Ой, как жалко мне тебя…
– Не время слезы лить. Рано еще. Помоги мне бежать.
Бесцветные глаза старика удивленно забегали.
– Но как? Сбежать с острова невозможно. Если только через два дня… Будет проходить праздник в честь Баала-Хамона. Заодно в этот день собрались кремировать нашего хозяина. Все перепьются перед жертвоприношением. Обычай здесь такой: пьют до беспамятства, затем оргии устраивают. Может тогда попробовать? Но из подземелья надо еще выбраться. Вход надежно охраняют.
– А ты как прошел?
– Охранник знает меня. Попросил присмотреть за входом, пока он по нужде сбегает. Да не думай ты о побеге. Даже если выйдешь наверх, что потом? Как ты храм покинешь? Через стену не перелезть. На воротах сторожа…
– Не сомневайся, – заверил его Элиль. – Выберусь из подземелья и через стену перелезу.
– Вплавь до Ушу не доберешься? Утонешь. В проливе всегда большие волны. Расшибет тебя о камни. Лодку украдешь? Ну и куда дальше? Ой, худо! – вновь принялся цокать языком старик.
– Мне нужен нож. Хоть какой-нибудь, старый. Если будет нож – я выберусь, – твердо сказал Элиль.
– Ох, мальчик, погибнешь, – причитал старик, безнадежно качая головой.
– Не все ли равно, как пропадать? Достань нож, – не просил, требовал Элиль.
Однорукий охранник помедлил.
– Нет! – Решительно мотнул он головой с редкими седыми космами. – А если тебя с ножом поймают, да будут пытать: где взял…
– Не бойся. Из меня ничего не вытянут. Не выдам. Клянусь родной землей.
– Это ты сейчас так говоришь, а как покрутят перед носом раскаленными клещами.., – Он сделал жест, как будто держал клещи в руке.
– Чего ты вообще сюда пришел? – разозлился Элиль. – Достань нож. Прошу тебя.
– Нет. И не думай, – в ужасе воскликнул старик.
– Эх ты, вояка. За шкуру свою дрожишь, – Элиль презрительно отвернулся. – А еще хвастался, что у Азиру колесничим служил…
– Да пойми: не убежать тебе!
– Принеси нож, я, хоть, вены себе вскрою.
– Не говори так!
– Заклинаю твоими богами…
Но старик бросился к выходу, не желая слушать.
У Элиля все вскипело в душе. Опять его предали! Он вцепился в холодные прутья решетки, так, что пальцам стало больно.
Зашуршали шаги. Это вернулся калека. Элиль не взглянул на него, выражая тем самым презрение, но вдруг ощутил прикосновение холодного металла к руке. Нож!
– Я отплачу тебе добром, – пообещал он, хватая клинок.
– Ох, мальчик, мальчик. Сначала выйди живым отсюда… Мне пора, – оглянулся старик.
– Эй! Однорукий! – раздался сверху недовольный окрик. – Куда пропал?
– Здесь я. Решил посмотреть, что в подвале.
– Вина там нет, – засмеялся стражник наверху. – И незачем шастать в темноте. Ноги переломаешь. Поднимайся быстро.
Старик заковылял к лестнице. Элиль взобрался на прежнее место на нарах. Мелина все это время не знала покоя. Девочка вновь вцепилась в Элиля. Он отвернулся к стене, чтобы никто не видел и ощупал нож. Старое бронзовое лезвие от частых заточек стерлось дугой. Деревянная ручка треснула. Но все же – это было оружие. Элиль вновь воспрянул духом. Хоть с дрянным ножом, но он почувствовал себя воином. Осталось надеяться на Богов и поджидать удобного случая…
Их кормили два раза в день. Приходили надсмотрщики, отпирали решетку, ставили на пол блюдо с хлебом, кувшин с водой, чан с фрук-тами. Как только сторожа уходили, самые сильные набрасывались на еду, словно голодные хищники. Слабым ничего не доставалось. Элиль решил прекратить безобразие. Двоим от него попало крепко. Дрался он, словно зверь, бил беспощадно. Заставил делить еду поровну на всех.
На третий день яркий свет от факелов озарил подземелье. Тяжелой поступью вошли охранки. Следом, важно переваливаясь с ноги на ногу, появился старший жрец Баала. Облако аромата от дорогих притираний окутывало его. Пурпурное праздничное облачение так и сияло серебряными и золотыми нитями. Напомаженная уложенная борода лоснилась от масла. Он брезгливо морщил мясистый нос и визгливо восклицал:
– Фу! Какая вонь!
Детей заставили встать на колени перед грозным жрецом. Он же осмотрел всех, указывал пухлым пальцем, давая распоряжения:
– Вот этого и этого отдать в красильный цех. Тех, что покрепче, – на виноградники. Вон того, пухлого – в попрошайки. Девочек к блудницам на обучения. Погодите. Вон ту девчонку, – его пухлый палец, унизанный перстнями, показывал на маленькую Мелину, – подготовьте для жертвоприношения. Покройте руки и лицо золотой краской и оденьте в красные тряпки.
Элиль стоял рядом и почувствовал, как Мелина вздрогнула всем телом и часто задышала. Он нашел ее руку и крепко сжал, чтобы она не расплакалась.
– А про этого щенка я совсем забыл, – Элиль получил удар сапогом в плечо и отлетел к стенке. – Почему его еще не оскопили?
Стражники виновато пожали плечами.
– Пусть здесь, в подвале посидит. После праздников я сам его оскоплю и отправлю к блудницам на обучение.
Всех детей увели. Они остались с Мелиной вдвоем в сырой темноте подвала. Долго сидели на холодном полу. Мелина не плакала. Она впала в оцепенение. Смотрела пустыми глазами, не мигая, в маленькое окошечко, в котором небо темнело, покрываясь звездами.
Город уже праздновал. Снаружи доносились радостные крики. Хор кастратов затянул гимн. Пришел стражник с чаном. Он еле держался на ногах. Стражник принес целый чан хлеба и полугнилых фруктов. Факел, который он нес в другой руке, никак не получалось всунуть в кольцо держателя. Наконец удалось.
– Пожрите последний раз, – снисходительно промычал он. Язык заплетался. Удивленно оглядел подвал, глупо хлопнул осоловелыми глазами и спросил: – А где все? А! – что-то вспомнил и попятился.
Стражник закрыл засов – тяжелый деревянный брус опустил в скобы. Надо было еще примотать веревкой для надежности. Но руки его не слушались. Он долго мучился с петлей, плюнул и не стал завязывать. И без того тяжелый засов не открыть изнутри.
А с улицы доносились песнопения. В окошке то и дело мелькал свет от факелов. Элиль вынул из схрона под нарами нож, подошел к решетке, просунул наружу лезвие. Напрягся, пытаясь приподнять засов. Брус чуть-чуть пошел вверх, еще… еще… Элилю не хватило сил. Брус сорвался и опять лег в скобу.
Элиль бешено метался из угла в угол, придумывая, как скинуть засов. Он подбежал к дощатым лежанкам и отколол ножом длинную щепу. Снова ринулся к решетке.
– Хватит сидеть! Помоги! – грубо крикнул он девочке.
– Что? – словно во сне произнесла она. Медленно поднялась, подошла.
– Держи! – он всунул ей в руки щепу. – Я приподниму брус, а ты вставь щепу.
Все получилось. У Мелины кисть тоненькая. Она высунула руку с щепой наружу и вставила деревяшку в щель между брусом и скобой. Элиль отколол еще одну, вновь приподнял брус. Мелина всунула в щель вторую щепу. Мальчик напрягся из последних сил, поднимая кончиком ножа брус. Щепки выпали, а засов вновь соскользнул в скобу.
– Ничего не выйдет! – От отчаяния он чуть не заплакал.
– Мы за девчонкой, – услышали они сверху.
– Готовить ее будете? – усмехнулся стражник. – Повесьте на шею побольше приправ, чтобы душок шел ароматный, когда гореть начнет.
Последовало пьяное грубое ржание.
– Пришли за мной! – вздрогнула Мелина, и как-то сразу стала еще меньше, сжалась. – Прощай!
Элиль отошел в тень и вжался в стену. Трое пьяных жрецов, кое-как отперли дверь, схватили Мелину и увели. Жрецы были до того одурманены вином, что не заметили мальчика. Но еще… последний жрец попытался приладить брус в скобы, но его качнуло. Он схватился за решетку, выронил засов. Долго стоял над ним, покачиваясь из стороны в сторону, наверное, размышляя: поднимать брус или нет. Наконец выругался и, держась за стенку, поплелся к выходу. Тяжелый брус так и остался валяться на полу.
Сердце тревожно запрыгало. Элиль вышел из тени, осторожно навалился на решетку, она отъехала в сторону. Голова загорелась. В теле появилась легкость. Элиль прокрался по нескончаемому темному коридору мимо винного склада, мимо множество ниш, заваленных барахлом: какие-то кувшины, тряпки, ломаная мебель. Лестница вели вверх, к двери. Элиль остановился и постарался унять нервную дрожь. Сердце билось, словно молот по наковальне. Правая рука стиснула нож так сильно, что легче отрубить кисть, чем выбить клинок. Он поднялся по холодным шершавым ступенькам, осторожно приоткрыл створку и выглянул на улицу.
Снаружи праздничный шум. Элиль разглядел обнаженные широкие спины двух стражников. Короткие пики в руках. Мимо них не проскочить. Что делать? Искать другой выход?
– Так и будем здесь торчать всю ночь? – недовольно проворчал один из сторожей заплетающимся языком. – Все веселье пропустим. Сбегай, еще вина принеси, да закусить чего-нибудь.
– Ладно, схожу, – согласился второй и нехотя, спотыкаясь, побрел за угол, к кухне.
Остался один. Но ничуть не легче. Как с этим справиться? Вдруг стражник икнул, произвел утробное рычание и перегнулся через кусты, выворачивая желудок. Медлить нельзя. Элиль приоткрыл дверь шире и вышел наружу. Все бы ничего, но дверь предательски скрипнула. Стражник обернулся, вытирая тыльной стороной ладони слюнявый рот.
– Ах, ты.., – он потянулся за копьем, которое бросил на землю.
Элиль сам не понял, как все произошло, как будто – это не он. Мальчик метнулся к стражнику и вогнал нож в ягодицу чуть ли не по самую рукоять. Сторож дико взвыл и повалился в кусты. Элиль за ним: не хотелось расставаться с ножом. Он еле выдернул клинок из плоти. Стражник продолжал истошно орать, а беглец юркнул за угол.
Очутившись в тени храмового здания, он прикинул, как можно перебраться через высокую стену. Вход, наверняка, хорошо охраняют. Элиль перерезал веревку на шее с деревянной табличкой и со злостью швырнул ее подальше в кусты. Раненый в зад продолжал орать, но вопли его утопали в шуме веселящейся толпы за стеной. Элиль нащупал выступы в каменной кладке и попробовал взобраться наверх, но тут же остановился. Неожиданно вспомнил: он дал слово воина, что не оставит Мелину. Слово воина нельзя нарушать – тяжелее греха не бывает. Если дал слово воина, умри – но сдержи. Боги не прощают клятвопреступников ни в жизни, ни после смерти. Только, где искать Мелину? Элиль ощупью прокрался вдоль глухой стены храма. Охран-ник за спиной продолжал визжать.
Из дверного проема ударил свет. Створка глухо стукнулась о стену.
– Кто там орет? – пьяный жрец высунул красную рожу, часть моргая.
Элиль замер. Крепче сжал нож.
– Народ гуляет, – предположил другой голос из глубины помеще-ния. – Не отвлекайся. Мешай краску. Девчонка уже готова. Покрасим ее в золотой цвет, а волосы в серебряный.
Элиль заглянул в проем. Он попал, куда нужно. Обнаженная Мелина стояла на грубо сколоченном деревянном столе. Рыжие волосы рассыпались по плечам и спине. В небольшой мастерской находились все трое пьяных жрецов. Один мешал краску в глиняной ступице, остальные двое пытались сообразить, как лучше обернуть жертвенного ребенка в кусок дорогой пурпурной ткани. Кругом в помещении кривые этажерки с кувшинчиками, углы завалены хламом – бес-порядок и грязь.
– Жаль такую дорогую ткань, – качал головой мастер. – Может, в мешковину ее обернем – все равно сожгут девчонку – а ткань спрячем, потом продадим.
– Идиот! – постучал его по лбу кулаком подельник. – Мешковина не пурпурная. А если заметят?
– Кто заметит? – возмущался мастер. – Все так перепьются… Да еще в темноте… Цветочных гирлянд побольше навешаем на девчонку.
– Краска плохо размешивается. Я спущусь в подвал за маслом, – объявил тот, что трудился над смесью. Он отставил в сторону ступицу, откинул тяжелую крышку в полу и спустился вниз. Где-то под полом раздалось звяканье и бульканье.
– Эй! – встрепенулись его товарищи. – Он вино наше последнее выпьет.
Чуть ли не на карачках, они полезли в подвал. Как только жрецы скрылись в подполье, Элиль заскочил в мастерскую. Мелина вскрикнула. Мальчик захлопнул дверцу, ведущую в подполье.
– Кто там безобразничает! Быстро открой! – раздались глухие недовольные окрики.
Но Элиль уже ронял сверху этажерку, с кувшинами. Сосуды с треском разлетелись на черепки. Какая-то жидкость растеклась по полу маслянистым пятном.
Он обернулся к девочке. Та замерла на месте, стыдливо скрестив руки на груди. В глазах ужас. Рот открыт.
– Пошли! Или хочешь гореть во чреве Баала? – вывел он ее из оцепенения.
Мелина спрыгнула со стола, схватила кусок пурпурной материи, ловко обернулась в него, соорудив подобие платья.
– Ты пришел за мной! Тебе удалось! – Ее глаза вспыхнули от восхищения.
– Быстрее! – поторопил Элиль. – Мы еще не на свободе.
Пол вздрагивал от ударов. Жрецы пытались выбраться, но этажерка оказалась неподъемной. Дверца чуть приоткрылась. Высунулись пальцы. Элиль прыгнул сверху. Пальцы исчезли, а снизу донося грохот и истошный вопль.
Беглецы рванулись к выходу из храма. Кругом стража. Через кусты! Забор! Элиль помог Мелине вскарабкаться на невысокую стену. Девочка оказалась ловкой. Влез сам. Они спрыгнули вниз. Очутились в темной аллее священных олив. Элиль заметил в стене калитку. Не заперта! По узкому проходу они выбежали прямо на храмовую площадь. Перед медным идолом Баала возвышался штабель из бревен. На верхушке, в окружении гирлянд цветов возлежало тело первого жреца Мелькарта. Толстый верховный жрец Баала ходил вокруг штабеля, брызгал священной водой из золотой чаши и читал заклинания. Напротив похоронного уктури стояла толпа разодетых вельмож, скорбно склонив головы. Сам правитель Тира находился среди городской знати.
Но Элилю некогда было любоваться правителем и его окружением. Надо было как-то выбраться за стены храма. Да побыстрее, пока их не хватились.
– Дети, вы что здесь делаете? – К ним сзади подошел жрец в нарядном желтом облачении.
Это конец! Элиль заложил за спину руку с ножом, готовый напасть в любой миг.
– Мы заблудились! – плаксиво пропищали Мелина. Наша мама там, – она указала в сторону города.
– Но как вы сюда попали?
– Это все он, – девочка скривила лицо и кулачком ударила Элиля в грудь. – Хотел поближе подойти. Посмотреть, как душа старшего жреца Мелькарта превратится в птицу и вознесется на небо. Теперь нас накажут.., – она правдоподобно разрыдалась.
– Не хорошо! – погрозил жрец пальцем Элилю. – Зачем озорни-чаешь, да еще сестру за собой тащишь. Не плачь, малышка. Я выведу вас в город, а там: сами ищите свою маму.
Добрый жрец, заметив на Мелине платье из дорогой пурпурной ткани, решил, что встретил детей знатных родителей. А с такими детьми надо быть учтивым: мало ли – потом вспомнят о его доброте, еще и родители наградят. Он провел их к потайной калитке, отпер ее и выпустил детей в город.
– Молодец, – похвалил Элиль свою спутницу, переводя дух.
– Куда теперь, – Мелину колотил нервный озноб так, что зубы стучали.
– В порт, – уверенно указал Элиль вниз по улице.
– А что там?
– Придумаем.
В городе народ шумным потоком валил к храму Баала-Хамона с песнопениями и пылающими факелами. Все пьяные, веселые, наряд-ные. Только Элиль и Мелина продирались против течения. Но на них не обращали внимания. Наконец они выбрались в спокойный проулок, бежавший вниз. Там, впереди в темноте плескался прибой. Оттуда пахло свободой. Но проулок неожиданно свернул, пошел круто вверх, и беглецы выскочили прямо к ненавистному храму Мелькарта. Как они здесь очутились, сами не поняли.
Элиль дернулся назад, но было уже поздно. Двое мальчишек из охраны, те, что дрались с ним, заметили беглецов и кинулись в погоню, размахивая палками.
– Попались! – Элиля и Мелину прижали к стене.
– Отпустите нас, – попросил Элиль. Сам за спиной пряча нож. Если что, он успеет одному из них перерезать горло.
– Нет, не отпустим, – злорадствовали юные стражники. – Теперь нам за беглых рабов дадут по медному сикелю.
Мальчишки держались поодаль, угрожая палками. Если Элиль замешкается, его оглушат. Тогда и нож не выручит. Он решил хитрить.
– Ну и что с того? Все равно старшие отберут у вас плату.
– За то нас будут уважать: мы поймали беглых рабов.
– Все равно, вы останетесь в услужении храма на всю жизнь. – Элиль решительно шагнул вперед. Мальчишки замахнулись, готовые обрушить удары на его голову. Но он ошарашил их, предложив: – Хотите, я вам дам золота, а вы меня отпустите.
– Чего? – засмеялись юные стражники. – Откуда у тебя золото?
– Я знаю, где у хозяина тайник, – спокойно объяснил Элиль. – Вы можете взять оттуда, сколько хотите – золото все равно никто не считал, кроме хозяина – и отдать родителям. Они вас выкупят.
Стражники задумались. Глаза их забегали.
– Как ты узнал про тайник? – все еще не верили они.
– Случайно увидел.
– Пошли, покажешь. Но если нас обманешь, мы тебя изобьем.
Все вместе двинулись к дому покойного жреца Мелькарта.
– Не через ворота, – поманил один из юных охранников. – У нас есть свой тайный лаз через забор.
Заговорщики нашли низкую часть стены, перелезли по небольшой приставной лестнице, забытой в кустах садовником. Элиль помог девочке. В доме царила тишина. Сторожа и слуги праздновали в храме Баала, поручив охранять добро собакам. Но сторожевые псы знали мальчишек и не стали поднимать лай. Заговорщики прошли в зал для приемов. Элиль подошел к золотому изваянию Мелькарта и повернул его.
– Что ты делаешь! – испугались юные стражники. – Нельзя трогать Бога.
– Для вас он Бог, Для меня – нет, – презрительно бросил Элиль, открывая потайную дверь в стене.
Мальчишки ахнули при виде стольких сокровищ. Они зачарованно смотрели на груду золота вперемешку с драгоценными камнями. Тут же рулоны дорогой пурпурной ткани и мешочки, набитые бесценными благовониями. Они побросали палки и принялись разглядывать сокровища, осторожно прикасаясь к шкатулкам с драгоценностями.
– Я выполнил обещание, – напомнил Элиль.
Но те не обращали на него внимания, завороженные видом стольких богатств.
– Что вы здесь делаете!
Воришки вздрогнули от сердитого окрика. Попались! В дверях возник слуга. Но присмотревшись, Элиль узнал однорукого стражника. Мальчишки-охранники упали перед ним на колени и взмолились: не выдавать их. Все это он – раб. Он показал тайник. Они даже не хотели ничего трогать.
– Заткнитесь! – прикрикнул на них старик. – Я вас не выдам. Берите ровно столько, сколько должны ваши родители храму. Пусть выкупят вас. И марш ворота охранять.
Обрадованные мальчишки схватили по несколько золотых колец и убежали.
– Ты все-таки выбрался, – улыбнулся старик. – Там такой крик подняли: стражника прирезали. Здорово ты ему в зад пырнул.
– Твой нож, – Элиль протянул ему окровавленный клинок.
– Оставь себе. Пригодится. Я, лучше, золота немного прихвачу, да обратно тайник закрою. Его все равно скоро найдут, а мне погулять на недельку, хорошего винца попить. Ты, вот что, сейчас из ворот, сразу направо. Спустишься по улочке рыбаков. Там увидишь за последним домом большой камень, за ним тропинку. По тропинке попадешь в рыбацкую гавань. Там – лодки.
– Спасибо тебе за все! – поблагодарил Элиль старика.
– Постой! Заскочи на кухню. Повар пьяный валяется, тебя не заметит. Захвати кусок мяса.
– Зачем? – удивился Элиль
– Лодки собаки охраняют. Дашь мясо – они не тронут. Я бы сам тебя проводил, да куда с ногой, со своей. Ты шибче меня бегаешь. Торопись, пока не хватились.
Город кончился. За покосившимся забором последней халупы торчал огромный валун. Сбежав по крутой тропинке, беглецы услышали плеск волн. Луна взошла из моря, отбрасывая на черную воду трепещущую серебристую дорожку. Несколько утлых лодочек покачивалось на волнах. Иные валялись на берег кверху днищем. С лаем бросились псы. Элиль кинул им мясо. Псы тут же переключились на еду, затеяли свору.
Тем временем Элиль помог своей спутнице забраться в одну из лодок, обрезал веревку, удерживавшую суденышко и запрыгнул сам. Распустил небольшой треугольный парус. Ветерок подхватил лодочку и легко понес в открытое море.
Все! Позади остался проклятый остров. Элиль встал за комовое весло. Не хватало дыхания от нахлынувших чувств. Он – свободен! Он снова человек! Вольный человек!
Элиль оглянулся. Холодный скалистый берег, подсвеченный луной, удалялся. Наверху в городе полыхало зарево от погребального костра. Мелькали факела. Даже отсюда можно было различить Медную бычью голову Баала, а в другом конце острова, высоко на скале призрачно сияли в лунном свете золотые столбы храма Мелькарта.
Элиль отвернулся и больше не желал смотреть назад. Только вперед! К долгожданной свободе!
Куда он правил – не знал. Доверился ветру и Богам-покровителям. Звезды и луна исчезли. Море слегка волновалось. Мелина затихла на дне лодки. Бедняга устала и клевала носом. Элиль сам, сколько мог, держался. Потом устал стоять, присел, закрепил веревкой рулевое весло. Глаза закрылись сами собой.
Холодные брызги заставили очнуться. Ветер рвал парус. Лодку раскачивало на огромных волнах. Элилю показалась, что он валится в бездну, но через мгновение взлетает в небо. Кругом темень и шум. Мелина не спала. Она сидела чуть живая, вцепившись в борта. Очередной порыв ветра сломал мачту. Накатила волна, переворачивая лодку.
Элиль вынырнул на бушующую поверхность. Наглотался горькой воды. Где Мелина? Она выплыла совсем рядом и барахталась, пытаясь удержаться. Элиль поплыл к ней. Новая волна накрыла с головой. Элиль успел схватить девочку за волосы и не дал ей уйти вниз. Но, сколько так они продержатся? Рука наткнулась на что-то твердое. Лодка! Суденышко оказалось плавучим. Его перевернуло вверх килем. Но рыбаки делали свои посудинки с умом: не просто ее потопить. Элиль помог Мелине вскарабкаться на киль. Сам остался в воде.
Самые большие волны прошли, и теперь их болтало, как листок с двумя муравьями. Ночь тянулась ужасно долго. У Элиля силы заканчивались. Иногда он впадал в забытье. Голова кружилась, он соскальзывал вниз под воду, но тут же жажда жизни заставляла из последних сил вновь хвататься за скользкие доски. Иногда Элиль проверял, надежно ли Мелина лежит на лодке. Руки девочки крепко держали киль, но и она уже теряла сознание.
На ум сам собой пришел заговор старшей сестры:
Бог Грозы, мой покровитель!
От стрелы твоей загорается могучее дерево,
Скала рушится от голоса твоего!
Но птицу ты не сможешь ранить,
Она невредимая летает перед грозным ликом твоим.
Я – птица! Ты – мой покровитель!
Он повторял его раз за разом…
Элиль даже не заметил, как небо начало светлеть. Волны утихли совсем, превратившись в частую мелкую рябь. Нигде не видно берега. Только сплошная серая морская равнина. Огромный красный шар поднимался над горизонтом. Элиль уставился на него, стараясь не провалиться в забытье. Уже половина шара торчало над горизонтом. Внутри образовалось черное пятно. Мерещится? Пятно росло, становилось угловатым, с рваными краями. Наконец выросло, закрывая собой весь пылающий шар, и превратилось в огромный красивый корабль.
