Сергей Анатольевич Гуляев
Путь ниндзя
Я устала и проголодалась, благо у меня оставался ещё один хот-дог. Откусив от него пару раз, я обнаружила, что он был веганским. Место сосиски занимал внушительных размеров кукурузный початок. Я немного расстроилась и решила скормить его придорожной химере, которая с большим аппетитом справилась с такой не очень удобоваримой пищей, направляя хот-початок в ротовое отверстие с помощью двух ложноконечностей сверчконогого типа. Дальше меня ждал длительный подъём под весьма большим уклоном, по дороге, вымощенной брусчаткой. Пока же я шла по пыльной грунтовке. С каждым шагом мои сиреневые ботинки утопали на сантиметр-два, освобождая рассеянные клубы пыли. Дорожная пыль была чувствительна и телепатически воспринимала моё присутствие. Из абстрактных облачков она преобразовывалась в забавные иллюстрации к моим мыслям. Я думала, в каком доме мне хотелось бы жить, когда вырасту, а пыльные облака формировали самые разные варианты для меня. Тут были готические башни с острыми шпилями и изящными окошками; увесистый пряничный коттедж с добротными округлыми элементами внешнего декора и разноцветными леденцовыми гномами на газоне; даже панельная хрущёвка с изогнутыми антеннами, разноцветными фрагментами неуместных пенопластовых утеплителей фасада, нелепыми чужеродными отростками заражённых балконов, которые забиты непереваренными остатками быта, плесенью в растворе на стыках панелей и немым фатализмом в глазах и душах её обитателей, которая явилась, наверное, в качестве невесомого, как сама пыль, троллинга.
Но вот пыльные мультики закончились и мне предстоял подъём по старой брусчатке. Я проверила внутренности рюкзака и обнаружила там полбутылки мадеры для урока чтения. Сегодня у нас Обломов и в рамках новой программы полного погружения для повышения качества обучения, чтения будут проводиться в постели и под мадеру. В Министерстве Образования и Наказания решили, что с помощью помещения учащихся в условия, близкие к происходящим событиям в жизни учёного, писателя или героев произведений, можно возродить интерес к литературе, наукам, обучению и культуре в целом. Что же, я тоже думаю, что это не самая плохая идея. Погружаться в атмосферу обломовщины я начала уже сейчас, пусть даже чтение – последний урок сегодня и мадеры может банально не хватить на всё время. Если что, попрошу одноклассников поделиться "атмосферой" или же просто усну, это ведь тоже неотъемлемая часть обломовщины. Правда эманации образа жизни Обломова могут сказаться на моих успехах в других дисциплинах сегодня, но на что только не пойдёшь ради моей любимой литературы.
Я начала нелёгкий подъём и потягивала мадеру прямо из ствола за неимением посуды. Вдалеке раздавались инфернальные звуки, наверно это трясогузка (комикс-словарь подсказывает английское название – twerk-bird) или же это вьюрки Дарвина призывали душу натуралиста. Или может это поют Стимфалийские птицы?
Облака становились всё страннее, теперь они перетекали друг в друга будто бесформенные обтекаемые пузырьки лавовой лампы. В какой-то момент поднялся попутный ветер, я обрадовалась такому стечению обстоятельств. Не теряя времени, я притворилась серым полутораметровым оригами-голубем, маскировка оказалась успешной. Я поймала поток воздуха и с облегчением полетела. Дорога внизу причудливо извивалась старым морщинистым щупальцем Левиафана. От его взмахов ловко уклонялись придорожные трактиры, колодцы и деревья. Редкие прохожие с трудом удерживались на этом исполинском щупальце, будто наездники во время родео. Встречный воздух приятно перебирал мои оригами-перья и щекотал импровизированный клюв. Солнце казалось очень близким, настолько, что я чётко могла видеть неистовый древний танец его протуберанцев. Может Левиафан танцевал под ту же мелодию? Или же Солнце и есть Левиафан, просто другая его часть. Он же должен быть невероятно большим. Или они оба часть какого-то сакрального ритуала? Долго всматриваясь в такое странное близкое Солнце, которое с каждой секундой приближалось всё больше, я уже начала слышать ту самую мелодию. Мне удалось уловить в ней фактурные ударные, какие-то этнические духовые инструменты, неразборчивое пение и полиритмию. Со страшной скоростью я приближалась к поверхности Солнца, странно, но слишком жарко не было. Между протуберанцами виднелись танцующие гуманоидные огненные рогатые духи. Может это был ад, а духи – это черти? Всё более приближаясь, я поняла, что это не духи, мне просто померещилось нечто среди бурлящего солнечного вещества. Протуберанцы оказались огромными извивающимися баобабами, уходящими в небо, я маневрировала между ними. Возле их прикорневых областей часто можно было увидеть города и деревни, плотно наполненные угловатыми строениями странного вида. Интересно, кто населяет эти места? Никогда бы не подумала, что на Солнце может быть или когда-то была жизнь. Я решила снизиться и посмотреть на быт и нравы местных жителей, если таковые найдутся.
Вдруг сильный удар снизу отрезвил меня, ещё один, я потеряла управление и чувство потока, больно врезалась в дорогу. Это брусчатка покидала годами насиженные места и нападала на меня, подвергшись реваншистским настроениям. Я частично понимаю их гнев и свирепость, столько времени их собратья-камни проигрывали бумаге во множественных битвах камень-ножницы-бумага, а сейчас я вся такая изящно изогнутая "дразню" их, во всей бумажной красе пролетая над каменными полчищами. Идеальная провокация. Подняться было нереально. В моей текущей ситуации мне сложно понять, каким образом бумага выиграла каждую битву камень-ножницы-бумага. Маскировка сейчас губила меня, с большим усилием удалось её снять, но брусчатка никак не отставала. Я извивалась, мотыляла относительно свободными левой рукой и правой ногой, пыталась сбросить надоедливую брусчатку. Камни давили всё сильнее, такими темпами мне быстро наступит конец. Мой выпотрошенный рюкзак валялся рядом. В такой экстренной ситуации я почему-то заметила, что катана и остатки мадеры были похищены. Ладно катана, ею можно справляться с бумагой, но зачем брусчатке алкоголь? Хорошо, что катану не применили на мне, а решили бороться голыми изгибами. Учебники и комиксы были уничтожены полностью, все, кроме книги великого украинского масона Франко. Фолиант его сочинений валялся недалеко, я его подозвала древним масонским заклинанием: "Чипировать хорошо, но в ложе лучше".
