Сергей Александрович Ронин
Феерия с тенями
Висельник ловко вырвался из объятий и оттолкнул его. Табуретка пошатнулась и упала.
– Ключи то хоть отдай! – повелел Осипов, отворачивая взгляд, – а ну тебя… – махнул он с досадой и, не желая смотреть на жуткую агонию висельника, побрел обратно в зал – переждать, чтобы потом пошарить у него в карманах.
* * *
За дверью было шумно. Мерзкие звонкие смешки перекликались с отвратным гоготом. Осипов аккуратно приоткрыл дверь, заглянул; в руку тут же вонзились острые когти и затолкнули его внутрь.
– Черти? – испуганно прошептал Осипов, оглядывая небольшую комнатку полную рогатых чудищ с острыми копьями в когтистых лапах.
– Тебе бы всех чертями звать! – ехидно прохрипел рогатый.
Остальные встрепенулись и завопили такими же хриплыми гадкими голосками:
– А сам старуху на пенсию опрокинул, падаль!
– А еще погоны нацепил, отщепенец!
– На эшафот мерзавца! – провизжал самый низенький черт и погрозил копьем Осипову.
Черти расхохотались, зазвенело в ушах.
– Вытурить его отсюда! Немедля! – недовольно проревел толстый черт и ткнул Осипова копьем. По животу побежала струйка крови.
Черти выстроились в два ряда, оставив тесный коридорчик; копьями они подталкивали Осипова вперед – к двери на другом его конце.
Осипов покорно шел, не отрывая изумленного взгляда от стены справа, где за столом сидела еще одна тень вида опустившегося пропойцы. Одной рукой тот сжимал пустой стакан, другой отчаянно пытался ухватиться за бутылку. В исхудалом теле и лице бедняги мало что осталось от человека – только глаза полные страха.
Пропойца заметил Осипова; посмотрел с мольбой и вытянул вперед трясущуюся руку. Настолько жалко и беспомощно он выглядел, что Осипов невольно остановился и дернулся к нему, хотя и сам не понимал, чем может помочь: разве что подсобить налить.
Черти встретили его нелепый акт милосердия смешками и, приправляя шествие дерзкими издевками, еще сильней толкали дальше. Осипов не сопротивлялся; пропойца отвернулся и потянулся к бутылке.
Дверь сама собой открылась. От пинка рогатого Осипов выскочил из комнаты и упал лицом вниз, уткнувшись во что-то мягкое. Дверь захлопнулась, голоса пропали.
* * *
Осипов привстал на одно колено, тяжело выдохнул и выпрямился. Над головой зажглась лампочка – в ее тусклом свете показался синий бархатный ковер на полу что тянулся к красному трону на пьедестале.
Из темных углов повыскакивали высокие тени в лакейских фраках, подхватили Осипова на руки и понесли вперед. Он пытался вырваться, но чем больше сопротивлялся, тем сильнее становилась их хватка.
Лакеи усадили Осипова на трон, поставили перед ним сундук полный золотых слитков и смиренно выстроились по трое на каждой стороне ковра.
Раны от копий кровоточили и ныли, подступила тошнота. Осипов безразлично оглядывался по сторонам, чувствуя, как теряет сознание.
Дверь впереди распахнулась. К трону медленно потянулась очередь костлявых почти безжизненных теней в одних только изорванных набедренных повязках. Выглядели тени измотанно точно чахоточные бедняки, не евшие с неделю.
