Сергей Александрович Баталов
Галактические Иуды
Пролог
Писатель из меня не получился.
Рукопись Сашки Заречнева, слегка подправленная мной и перепечатанная на компьютере долгих пять лет «бродила» по всевозможным электронным адресам крупных (и не очень) издательств и к моему немалому разочарованию интереса нигде не вызвала.
Изредка какое-нибудь издательство снисходило для скромного ответа в духе: «…благодарим за внимание, но ваше произведение нам не подходит»; большинство же респондентов предпочитало скромно отмаливаться, сделав вид, что у них просто нет времени на ответ или неожиданно перестала функционировать электронная почта.
Время от времени я заходил в книжные магазины и магазинчики, долго и грустно рассматривал длинные блестящие ряды томов, матово отсвечивающих в разделах «Фантастика» и «Приключения»….
Осознавать свою непригодность к писательскому ремеслу было неприятно, из глубины души больно жалило самолюбие…. Но….
Время лечит всё.
Успех других, более удачливых литераторов перестал вызывать зависть; история, перепечатанная мною с кипы белых листочков, густо исписанных убористым почеркам бывшего соседа, стала забываться, а сам «первоисточник» сгинул где-то во время одного из многочисленных переездов из одной съемной квартиры на другую.
Жизнь постепенно входила в размеренное русло, в которой не было места для литературного творчества…
…Я до сих пор не могу понять, как они нашли меня в огромном миллионном городе. Но однажды в своем сотовом телефоне я услышал чей-то незнакомый голос.
– Сергей? – спросил незнакомец. У мужчины был грубый голос и сильный акцент…
– Да! А что вы хотите? Какой именно Сергей Вам нужен? Ваш голос мне не знаком! Мне кажется, Вы ошиблись номером!
Собеседник долго молчал, потом ответил:
– В огороде дома, в котором ты жил, под кустами находится кристалл. Он принадлежит тебе!
– Какой кристалл? Какой кустарник?
Но невидимый обладатель грубого голоса уже отключил свой телефон.
На следующее утро я поехал в Колывань.
Когда-то, несколько лет назад я жил здесь, в собственном доме на окраине поселка – через дорогу от избы, в которой вырос Сашка Заречнев. Но мой и его жилища давно проданы, в них живут чужие люди.
Хозяйка «моего» дома раздраженно выслушала мою сбивчивую просьбу «поискать один предмет под кустами малины», после довольно продолжительного раздумья разрешающе качнула головой.
Под её неусыпным приглядом я дважды прошел вдоль густо усыпанных малиновыми плодами рядков. Ягоды были очень сочными и вкусными – несколько росточков именно этого вида кустарника я когда-то выпросил у хорошего знакомого и за три года сумел вырастить настоящую малиновую плантацию….
Наконец, в одном месте, у самого забора я заметил свежую землю – как будто кто-то копал здесь совсем недавно. Я шагнул вперед, наклонился, продрался через колючие стебли….
Между корней соседствующих кустов малины, на глубине пятнадцати-двадцати сантиметров обнаружился легкий металлический цилиндр из блестящий белого металла, вероятно – алюминия.
– Да, это – он! – бодро ответил я на вопросительный взгляд теперешней хозяйки «моего» малинового рая. Я прижал металлическую болванку к груди, торопливо зашагал к своей машине. Уже дома, в квартире я осторожно развинтил алюминиевый цилиндр.
К моему немалому разочарованию, внутри него не было никаких записей. Только один-единственный небольшой кусок минерала – прозрачного, как горный хрусталь, или стекло. А, может, это и был просто кусок стекла?
Я покрутил кристалл в руках, не нашел в нем ничего примечательного. Кусок – как кусок….
Пожав плечами, я вернул «подарок» в металлический «тубус», завинтил его и забросил в самый нижний ящик стола, на котором стоял компьютер. О странном подарке я вновь вспомнил только через год.
Пекинскую Олимпиаду показывали сразу по трем каналам, я неустанно «прыгал» с одного репортажа на другой, стараясь не потерять сути происходящего. Накал страстей был нешуточный. Если мне не изменяет память, тогда шла прямая трансляция женской групповой велогонки…. Неожиданно между мной и телевизором втиснулся Артур.
– Деда! – внук нахально загородил от меня телевизор. – А что это такое? – пятилетний сорванец держал в руках кристалл – тот самый, который я привез из Колывани год назад.
– Деда! Можно я этим поиграю? – не дожидаясь ответа на свой первый вопрос, спросил он. Момента более неподходящего для такого вопроса придумать было сложно. Я пожал плечами (борьба за женское золото вступила в решающую фазу); довольный Артур куда-то радостно убежал с нечаянно обретенным «сокровищем».
Минут через тридцать, озабоченный неожиданным снижением активности беспокойного внука, я пошел проверить – все ли у него в порядке. Внук сидел на диване и неотрывно смотрел на кристалл.
– Артур! У тебя все в порядке?
– Деда! А почему эта стеколка у тебя разговаривает?
– В каком смысле – разговаривает?
– А ты посмотри на неё!
Я – посмотрел.
Через несколько секунд сосредоточенного всматривания в глубь «стекляшки» перед моими глазами стали появляться какие-то «картинки», в ушах появлялся гул, постепенно распадавшийся на отдельные звуки и слова.
Кристалл оказался чем-то вроде видеописьма, транслировавшим послание, заключенное в нем, непосредственно в мозг того, кому оно предназначалось. «Письмо» я просматривал вечерами, частями, несколько месяцев кряду.
А потом кристалл рассыпался, прямо на моих глазах превратился в кучку блестящего белого порошка.
К сожалению, тогда я не сообразил хотя бы кратко законспектировать то, что я увидел благодаря прозрачному камешку…. О том, чтобы вновь описать приключения Александра и его друзей, даже мысли не возникало. Решение созрело только после того, когда вышла в свет первая книга «Звездного рекрута». Но было уже поздно…
Так что все, что вы теперь читаете – это достаточно вольный пересказ того, что я увидел и запомнил из послания друзей моего бывшего соседа.
Глава 1
Неприятностей не предвещало ничего. Звездные рекруты возвращались в Звездную Академию.
Ар'рахх, как обычно, нес очередную вахту в центральной рубке космической яхты, Заречнев, как он сам говорил в таких случаях, «без задних ног» «дрых» в своей каюте, отсыпаясь после опять же очередного суточного дежурства у мониторов корабля. Куда-то запропастилась Маша.
Однако флегматичного зеленого верзилу это обстоятельство не беспокоило совершенно.
Последние пару месяцев богомолка вообще вела себя как-то странно – неожиданно и надолго погружалась в свои мысли; могла на неделю или на две «сгинуть» в своей каюте, появляясь только в рубке и только на время своей вахты.
Бывшие гладиаторы, посоветовавшись, списали странности поведения жучихи на крайнюю скудость событий во время перелета до Земли и обратно, на длительное пребывание в тесной металлической коробке космического судна в обществе всего двух разумных существ, ни один из которых Маше родичем не являлся. Если бы они тогда знали истинную причину «задумчивости» богомолки! Если бы они знали…
Вначале появилась «пищалка». Так звездные рекруты называли любой движущийся предмет, попадавший в «поле зрения» бортовых локаторов, если его траектория пересекала траекторию движения корабля. Принципы систем безопасности корабля были смоделированы так, что появление такого предмета в окрестностях судна обязательно сопровождалось резким прерывистым неприятным звуком. Причем, это не зависело ни от размеров, ни от предназначения «предмета».
«Пищалкой» мог стать и небольшой камень, и огромный астероид, и мощный галактический крейсер….
Эта «пищалка» была совсем крошечной.
Драк лениво пошевелил трехпалой десницей, прямо из рубки наводя на опасный предмет одно из носовых орудий. Эта внешняя цель для него была очень простой – постоянная скорость, не меняющееся направление….
«Сообщение для курсантов Звездной академии! Сообщение для курсантов Звездной Академии!» – бортовой компьютер на всех космических аппаратах Звездной Академии почему-то разговаривал исключительно женским голосом.
– Что за сообщение? – немедленно отозвался драк, не снимая, впрочем, руку с рычага управления носовым орудием.
– Сообщение высокой секретности! Сообщение находится в капсуле! Необходимо подобрать капсулу!
– А что, просто в шлюз её пропустить нельзя? – буркнул зеленый верзила, догадываясь, впрочем, что если бы такое было возможно, машина не предупредила бы о необходимости подобрать космическую «посылку».
– Это невозможно! – тотчас же подтвердил бортовой компьютер догадку Ар'рахха. – Цисту с посланием может взять в руки только тот, кому она предназначена!
– И кому же она предназначена? – ехидно поинтересовался драк, надеясь, что надевать скафандр и выходить в открытый космос придется не ему.
– Курсанту Александру Заречневу! – не стал огорчать его искусственный разум яхты.
– Тогда я пошел его будить! – обрадовался Ар'рахх, резво подскакивая со своего кресла.
– Какая циста? Какое, на хрен, сообщение? – Сашка от хронического недосыпа стал сварливым и раздражительным. Он долго – невидяще и немигающе – смотрел на лицо «брата по крови», соображая, что бы такое придумать, чтобы от него отвязалась сия настырная рептилия. Но голова после суточной вахты соображать отказывалась напрочь, и землянин сдался.
– Скока у меня времени? – прохрипел он, тыльной стороной ладони растирая заспанные глаза.
– Не знаю! – пожал печами драк. – Машина на этот счет ничего не сказала.
– Понятно! – кашлянул Заречнев, хотя на самом деле ему ничего понятно не было. – А что, циста далеко?
– Да не очень. Она летит практически параллельным курсом. Минут через двадцать её можно будет взять руками!
– Можно – значит, возьмем! – тяжело вздохнул человек, поднимаясь с кровати и направляясь в душевую....
…Внутри контейнера находился металлический цилиндр, со знакомым уже красным огоньком на одной из граней.
Александр вернулся в шлюзовой отсек, с трудом дождался, когда в нем выровняется давление, энергично шагнул в сторону рубки.
– Постой! – остановил его Ар'рахх, заметив желание землянина немедленно вскрыть космический «гостинец», – пусть немного полежит на кресле, согреется. А ты пока снимешь скафандр!
Заречнев спорить не стал.
Внутри цилиндра находилось письмо. Обычное письмо, написанное обычными чернилами на обычной бумаге. Необычным было его содержание.
Сашка несколько раз пробежал глазами короткий текст, откинулся в кресле, задумчиво потер переносицу.
– Что?! Что случилось? – насторожился зеленый верзила, пораженный переменами в лице землянина.
– Сам читай! – отрывисто бросил человек, передавая листок другу.
Ар'рахх внимательно всмотрелся в плохо знакомые ему прописные буквы русского алфавита.
– Ты же знаешь, я читаю только те буквы, которые печатает машина. Эти – я не понимаю! Что здесь написано?
– Здесь написано, что мы – предатели!
– В каком смысле?
– В прямом! С сегодняшнего дня я, ты – это точно и, наверное, даже Маша – предатели Звездной Академии! И на нас объявлена всеобщая галактическая охота! Любому, кто поймает или уничтожит нас, обещана награда! О её размерах ничего не говорится, но судя по всему, она – не маленькая!
– Ты – серьезно?
– Такими вещами не шутят!
– А причина? Причина, по которой мы стали предателями?
– Пока не знаю! Какая-то хрень у них там стряслась, пока нас не было. Серьезная такая хрень, настоящая. Дита приказывает нам выполнить задание….
– Какое?
– Пока не пишет…. Но для того, чтобы мы могли его выполнить, нужно, чтобы все считали нас предателями Звездной Академии и врагами Города Богов.
– То есть – отступниками? – уточнил драк.
– Именно!
– И что теперь?
– Теперь? Теперь – все просто! Через сутки, когда мы достигнем окрестностей одной из планет системы под названием Торос, на нас нападут шесть или более тяжело вооруженных боевых кораблей папаши Маялы – Великого Императора. Нас обязательно собьют…
– И…. И – все? Нам – капец? И, что, в этом суть письма, которое мы получили? Мы – просто погибнем, и все?
– Дита предлагает нам воспользоваться спасательными капсулами. Капсулы пилоты сбивать не будут.
После того, как мы окажемся на поверхности планеты, нам необходимо достичь определенной точки, в которой мы получим очередные инструкции.
– А что, нельзя было это передать обычным способом?
– Значит – нельзя! Операция, похоже, действительно, жутко секретная. Не знаю еще, в чем подвох, но чуем мое сердце – побегать и попотеть нам снова придется изрядно! Ладно! Чё без толку дискутировать? Пойдем, предупредим Машу, чтобы она тоже готовилась! Человек и драк дружно направились в каюту Принцессы Улья.
– Это – засада! Нет, это – хуже! Это – полный пиздец! Просто – полный! – Сашка в ярости саданул ногой по переборке отсека. – Этого не может быть! Этого, мать твою, просто не может быть! – Сашка еще раз смачно выматерился, зло плюнул на пол. У него просто не осталось других слов, после того, когда они с Ар'раххом проникли в каюту богомолки.
Маша окуклилась.
Заречнев присел около куколки жучихи высотой чуть более одного метра, коснулся белой матовой поверхности кокона. Оболочка слегка подавалась внутрь при сильном нажиме. «Тело» кокона словно стянули параллельными невидимыми нитями, отчего куколка богомолки издали была похожа на огромную белую гусеницу, невероятно раздувшуюся посредине, или «резинового» человечка» фирмы «Мишелин», только без рук и без головы.
То, что разумные жуки – богомолы – время от времени проходят через стадию куколки (Маша называла эти периоды каким-то другим словом, но землянину нравилось более привычное слово – куколка) богомолка как-то рассказывала звездным рекрутам – белому и зеленому; точнее, даже не рассказывала – «толсто» намекала. Но то, что такое может произойти во время космического полета, причем в самый неподходящий момент….
– И что теперь будем делать? – вытаращил на Сашку глаза зеленый верзила, растерянно поворачивая головой из стороны в сторону, очевидно, надеясь, что рифленый светлый кокон в углу каюты Маши – только плод его больного воображения, пройдет немного времени и жучиха – веселая и задорная – появится из какой-нибудь двери.
Но шло время, и из дверей никто не появлялся.
– Не знаю! – после тягостного раздумья ответил Заречнев. – Пока не знаю. В любом случае надо что-то придумать. Времени, как говорится, кот наплакал, но оно есть. Надо подумать. Оставлять её здесь нельзя. Двести процентов, что погибнет!
– Триста! – в тон ему ответил Ар'рахх; и непонятно было, то ли он так шутит, то ли говорит вполне серьезно.
– Интересно, Машу можно достать из кокона? – поинтересовался драк, рассматривая кокон за спиной Александра, размеренно меряющего каюту насекомой шагами.
– Может быть, и можно! – ответил землянин, даже не взглянув на друга. – А смысл? Ну, достанем мы её, и – что? Что делать-то будем? Ты знаешь, какие именно изменения сейчас в её организме происходят? Нет? То-то же и оно! А вдруг наши манипуляции с её коконом просто убьют её? Так что оставь эти мысли – достать, раскрутить…. Придет время, эта оболочка сам рассосется, развалится, рассыплется, или чего-то с ним еще произойдет…. Не знаю пока – что именно….. Давай-ка вот о чем подумаем…. Куколка Маши ведь в капсулу спасательную войдет, да?
– Войдет! – легко согласился драк, догадываясь уже, к чему именно клонит человек.
– Это – хорошо! Если её там надежно закрепить, она, дай Бог, не пострадает во время аварийного спуска с орбиты. Дай Бог, чтобы не пострадала! Пойдем, посмотрим, как Машу устраивать будем!
– Пойдем!
Спасательные космические капсулы Звездной Академии по форме напоминали русские лапти. Нижняя и передняя части «лаптей» были «облиты» чрезвычайно стойкими к высоким температурам материалом «радикально черного цвета», отчего сходство спасательных шлюпок звездных рекрутов с обувью русских мужиков далекого девятнадцатого века становилось сильнее. Капсулы были похожи на очень большие и грязные лапти.
– Вот эта, я думаю, вполне сгодится! – хлопнул Сашка по пластику одной из капсул.
Все «лапти» внешне были абсолютно идентичными, и почему Заречнев выбрал именно этот аппарат, для Ар'рахха осталось загадкой.
– Эта, так эта! – снова легко согласился драк. – Когда Машу сюда принесем? Сейчас?
– Не-ет! – мотнул головой землянин. – Черт его знает, какая ей в таком положении температура нужна, влажность там, и все такое…. Задохнется еще, нафиг! Давай все пока приготовим! А когда начнется, быстренько её сюда принесем. Остальное сделает автоматика!
Однако особой уверенности в голосе Александра не слышалось. «Лапти» (они же –«башмаки») были аппаратами полуавтоматическими, однако боковых плоскостей и двигателей не имели и оттого управлялись плохо даже опытными пилотами. Все, чем оснастили спасательные капсулы «высоколобые» ученые Города Богов (Сашка отчего-то был уверен, что «лапти» изобрели именно на планете бессмертных) – крохотное хвостовое оперение, едва-едва выступающее за контуры аэрокосмического суденышка.
Разумеется, умная автоматика посадит капсулу даже без участия человека, однако при этом появляется очень много «но».
Например, если судно выбросит «лапти» над океаном или горным хребтом, сохранить жизни находящихся внутри разумных существ не сможет никакая самая мудреная автоматика. Многое будет решать Его Величество Случай.
Даже участие в пилотировании капсулы пилота в этих случаях не слишком повышает его шансы на выживание….
– Так! – снова заговорил землянин. – Давай пока приготовим все. Ну, еду там…. Оружие. Одежду.
– Сканер нужно взять! Чтобы капсулу Маши потом, после приземления найти было легче!
– Точно! – дернул головой Александр, звонко хлопнув себя по шее от досады, что дельная мысль первому пришла в голову не ему, а «брату по крови». Впрочем, «ревности» не было – только досада на самого себя.
Через два часа к эвакуации готово было все.
– Что теперь? Отдыхать? – судя по тону вопроса, зеленый верзила готов был отправиться «на боковую» хоть сейчас.
– Не… Не знаю! – не сразу ответил Заречнев. – По-хорошему, бдительность нужно бы усилить. Черт его знает, когда на самом деле на нас нападут эти супостаты. Да и вообще, что-то мне совсем не нравится «сценарий», предложенный Дитой. Неужели нельзя было сразу рассказать – что, и как?!
– А если бы цисту перехватили?
– Она же взрывается в чужих руках!
– Да не факт, что всегда! Должен быть способ обмануть любую электронику.
– Ну, в принципе…. Может, ты и прав…. Давай так договоримся! Ты бдишь еще часов шесть-семь. Потом – я столько же времени. А потом мы войдем в поле действия внешнего пояса локаторов Эрг…. Пилотирование придется доверить автоматике….
– А мы?
– А что – мы? Мы с тобой оседлаем кресла корабельных орудий – как в старые добрые времена. Будем отбиваться от превосходящих сил противника!
– А смысл? Зачем так рисковать? Разозлим преследователей, впендюрят по яхте из самого главного калибра по самое «не могу»! Развалимся еще в вакууме! До поверхности даже наших кусочков не долетит – все сгорит в атмосфере!
– Не впендюрят! Отобьемся! А вот если лететь будем, как парочка лохов или уродов, тогда точно расстреляют, как мишень! Лучшая защита – это нападение!
– А если собьем кого-нибудь?
– Ну и собьем! Пилоты, они – что, не знают, что выбрали очень рискованную профессию? Да и потом…. Сейчас ведь как – или они нас, или мы – их! Мы ведь теперь с тобой – галактические Иуды!
– Какие такие Иуды?
– Галактические! Сиречь предатели тех, кто нам полностью доверился. И поверь – быть Иудами в мире людей – это очень и очень плохо!
– Слушай, что за хрень ты несешь? У тебя, что – крыша поехала? Какие-то Иуды….. Мы же задание выполняем!
– Ага! Выполняем! Ты это завтра расскажешь тем парням, которые нас сбивать прилетят! Все! Хорош трындеть! Времени наверняка осталось мало, а мне еще и отдохнуть хочется! Я пошел спать!
Землянин резко повернулся и, не оборачиваясь, пошел в сторону спального блока.
Драк проводил его задумчивым взглядом, тяжело вздохнул, отправился командную рубку. До «встречи» с «охотниками» Эрга оставалось меньше суток....
…Длиннорукий и долгоногий худосочный подросток остановился на границе леса, оглянулся назад. Рваными грязно-желтыми и черными лоскутами горбатилась стерня убранного пшеничного поля. Отсюда, от опушки леса не было видно ни одного домика аграриев. Однако парнишка точно знал – они там, за грязным брюхом объевшегося хлебом завалившегося на спину великана.
Разумеется, «хлебный великан» был лишь выдумкой, фантазией смышленого паренька; и одновременно – его секретом, тайной, тщательно скрываемой ото всех. Впрочем, тайной – не единственной.
Здесь, в предгорьях, каждый клочок пахотной земли приносил обильные плоды, серьезно влиял на урожай. Наверное, именно поэтому все более-менее пригодные для земледелия куски и кусочки земли давно уже были распаханы и облагорожены. Впрочем, юного анджийца сейчас занимало не это.
Тос – так звали любопытного парнишку-фантазера – поднял голову, задумчиво рассматривая небо. Звезды сегодня светили необычайно ярко, а за горизонт медленно опускалась огромная глыба Эрг – «хозяина» четырех из десяти обитаемых планет мира под названием Торос. Тос подумал, что наступающая ночь будет очень холодной. А еще одна будет очень долгой.
Из школьных занятий он знал, что Эрг и Арг – планеты-гиганты, именно вокруг них вращаются пригодные для обитания людей планеты.
Школьный преподаватель твердил, что звезда Торос – центральное гигантское светило, удаленное от газовых гигантов Арг и Эрг на немыслимое расстояние, своим испепеляющим жаром сделал невозможным возникновение жизни на других, более близких к нему планетах. Ученые Великой Империи были убеждены, что разумная жизнь, расцвет цивилизация возможны только при наличии в системе нескольких больших планет, вокруг которых вращаются планеты-спутники.
Только огромная планета-матка своим мощным магнитным полем способна защитить спутники от жесткого и интенсивного излучения Тороса; она же надежно прикрывает хрупкую жизнь от беспощадных космических глыб, блуждающих в космосе на огромных скоростях.
Усомниться в правоте взрослых Тос не посмел бы никогда, ведь правоту их выводов подтверждала еще одна «планета-матка» – Арг.
Арг был больше, чем Эрг; он был ближе к Торосу, вокруг него скопилось уже шесть планет, пригодных для обитания таких разумных созданий, как он, Тос.
Подросток редко задумывался об особенностях устройства мира, в котором он родился и вырос. Он знал только, что дни бывают длинные и короткие, также, впрочем, как и ночи. А еще: ночи на Анджи – так называлась родная планета Тоса – бывают теплыми, холодными и очень холодными.
На его вопрос: почему так? – школьный учитель пустился в пространные рассуждения о том, что Анджи не только вращается вокруг Эрга, но еще и – вокруг своей собственной оси.
И иногда случается так, что Эрг загораживает собой животворящее тепло Тороса, а Анджи поворачивается к Космосу «лицом» – единственным пригодным для обитания континентом. И тогда температура воздуха на Анджи опускается ниже температуры замерзания воды, а из облаков вместо теплого ливня падает противный и мелкий дождь. А иногда на селение Тоса даже падает снег.
Подросток поежился, вспомнив, как в прошлый раз опрометчиво ушел в лес едва ли не одних шортах. Как застал его на обратном пути заряд холода, и как он едва не замерз…. Спасся он тем, что несколько километров, оставшихся до дома, он без остановки бежал.
Тос многому научился за те двадцать минут, когда он в одних только шортах и футболке бежал по свежевыпавшему снегу….
Сегодняшняя ночь будет холодной. И она не застанет врасплох любопытного парнишку.
Тос решил, что сегодня ночью он пойдет смотреть на звезды – удовольствие, доступное любому его сверстнику-землянину едва ли не каждую ночь, для Тоса было зрелищем редким, очень редким, и оттого – еще более желанным.
Отец как-то в разговоре обронил, что ходить в лес в такие холодные ночи очень опасно. Он сказал, что вслед за ледяным воздухом с дальних гор спускаются огромные пятнистые кошки – Бэры.
Отец добавил, что это очень опасные и коварные хищники. Охотятся они обязательно семейными парами – прайдами, как правило, только на копытных, но не прочь закусить и глупым подростком, неожиданно оказавшимся на их пути в ночном лесу.
Юный анджиец сделал вид, что поверил в байку отца про ужасных хищников, жаждущих сожрать его, Тоса, как только он перешагнет границу леса, отнес её к обычным страшилкам взрослых, коими они, взрослые, «потчуют» своих чад, дабы сделать их послушными….
Тос в последний раз проверил свою одежду и обувь – везде ли тепло; с удовлетворением отметил, что, кажется, на этот раз учел все, уверенно шагнул в сторону леса. Завтрашний выходной был отличным поводом для того, чтобы посмотреть на звезды – спать можно будет хоть до полудня, и никто его не потревожит.
Он знал, что отец, скорее всего, так и не узнает, что сегодняшней ночью его нет в спальне, и, соответственно, не станет искать его. А окно в его спальне открывалось настолько тихо, что родителю, чья комната находилась в другом крыле дома, даже и в голову не могло прийти, что его сын-подросток ночью может улизнуть из дома.
Чтобы ночные огни поселка аграриев не «засвечивали» ночное небо, от села нужно было отойти на две или три тысячи шагов.
Но Тос вновь все сделал по-своему.
Примерно в трех, или четырех километрах от поселка, в лесу из земли торчал большой камень.
Утес этот был не слишком высоким и в меру пологим, чтобы на него можно было безбоязненно подняться даже при свете звезд, и у него было еще одно несомненное достоинство – его вершина поднималась выше макушек самых высоких деревьев.
Вдобавок наверху камня имелась небольшая, но ровная площадка – идеальное место для наблюдения за ночным небом, за звездами.
Когда Тос добрался до подножья скалы, Эрг окончательно убрался за горизонт, а небо над головой юного анджийца поменяло свой цвет с грязно-красного на абсолютно черный.
Редкие крупные звезды, видимые практически в любую ночь, стали еще ярче, их окружили мириады ярких светлячков, образующих самые разнообразные сочетания…. Зрелище было завораживающим…. Однако Тос пришел ночью в лес не за этим. Ему хотелось увидеть, как падает звезда.
Разумеется, педагог в школе говорил, что звезды – не падают, а яркие светлые полосы на ночном небе оставляют не звезды, а метеориты – мелкие осколки камней, отколовшиеся от астероидов, странствующих между звездами.
Однако Тос на личном опыте уже убеждался не раз, что взрослые не всегда говорят правду и в глубине души надеялся, что звезды все-таки падают.
Может быть, для того, чтобы увидеть падение звезды, достаточно только как следует присмотреться?
Примерно через два часа астрономических наблюдений Тос почувствовал, что окружающий воздух стал заметно холоднее. «Ну вот»! – с досадой подумал он. – «Еще час, и придется топать домой»! Он посмотрел в небо, умоляя Удачу показать ему падение звезды. И, кажется, Удача услышала его призыв.
Неожиданно подростку показалось, что одна из звездочек сошла со своего места. Он потер кончиками пальцев глаза, боясь потерять двигавшегося «светлячка», вновь всмотрелся в тот участок неба, где ему почудилось звездное движение.
«Нет! Не показалось»! – Тос готов был прыгать от радости на крохотном каменном блюдце «его» утеса: он собственными глазами увидел, как одна из тусклых звездочек над горизонтом сошла со своего места и стала медленно перемещаться по небосводу в его сторону.
А потом со звездой вообще стали происходить совершенно непонятные, даже – странные вещи. Звезда стала менять направление движения и даже… скорость! Впрочем, «непонятки» с «его» светилом продолжались недолго.
Блуждающая звезда напоследок несколько раз ярко вспыхнула, а потом…. сорвалась с небосвода и понеслась к Анджи, оставляя за собой яркий блестящий хвост.
Через несколько десятков секунд от звезды отделились три крохотных «светлячка».
Какое-то время «светлячки» летели параллельным курсом, но потом звезда разгорелась ярко, очень ярко…. В её ослепительном свете куда-то исчезли и она, и крохотные точки «светлячков».
Подросток вздохнул – в школе теперь никто не поверит, что он тайно ходил ночью в лес (один!), что он видел, как падает звезда. Тос еще раз вздохнул, начал осторожный и неспешный спуск со скалы. Неожиданно откуда-то со стороны гор пришел звук.
Это был отголосок, эхо далекого взрыва, или просто какого-то сильного удара. Через какое-то время звук повторился, но уже тише…. Паренек прислушался к тишине, продолжил спуск….
Неожиданно со стороны поселка раздался удар грома (Тоса это невероятно удивило – откуда взяться грому, если на небе нет ни одного облака?), он испугался, зачем-то заторопился вниз, соскальзывая по холодному камню.
Неожиданно его нога провалилась в пустоту, он качнулся, попытался ухватиться рукой за редкие кустарники на склоне скалы, у него это не получилось, он потерял равновесие и покатился вниз….
Падение со скалы трудно было назвать комфортным; Тос получил массу шишек и ушибов, и он уже достиг, практически, подножья камня, не получив сколько-нибудь серьезных повреждений. Однако радовался юный астроном рано.
В самом конце своего падения, в кромешной тьме ночного леса он не разглядел толстого корня, коварно спрятавшегося под толстым слоем опавшей листвы.
Удар головой об изгиб «ноги» дерева был таким сильным, что Тос потерял сознание.
Когда Тос пришел в себя, Торос стоял уже высоко.
«Ого! Почти полдень»! – с досадой отметил паренек, с трудом вставая на ноги.
Несколько энергичных движений головой неожиданно вызвали у подростка неудержимые приступы тошноты.
Тос согнулся пополам, свалился на колени, извергая из желудка его содержимое.
С учетом того, что он не ел со вчерашнего утра, это была весьма болезненная процедура.
Когда спазмы закончились, юный горе-астроном заметил на листьях только черные и зеленые комки слизи…. Пошатываясь, Тос побрел в сторону поселка. Идти пришлось долго.
По пути он несколько раз останавливался, подчиняясь требованиям организма в очередной раз извергнуть из желудка то, чего в нем давно уже не было…
Его спас небольшой родничок, бивший из-под камня у подножья «брюха» «хлебного великана».
Напившись ледяной воды, паренек прополоскал рот, вымыл лицо. Это его слегка приободрило. Но главное – его желудок перестал реагировать на резкие движения.
…Он с трудом поднялся на самый верх горба пшеничного поля, перевел дух, мельком взглянул в сторону своего дома и…. замер. Поселка – каким его помнил он – теперь практически не существовало. На дальней окраине села горели несколько домов.
Дым от пожара на несколько мгновений отнесло в сторону, и Тос заметил рядом с горевшими зданиями пару огромных черных бронеглайдеров.
