Сергей Афанасьев
Звездный странник – 3. Лес
Появление
Он сильно ткнулся головой в мягкую густую листву, ощутив, как мелкие пушинки защекотали ноздри. Но боли еще не было – тело словно отмерло и больше не принадлежало ему. Не в силах определить где же он находится, Сергей замер, тяжело дыша и боясь пошевелиться. И в это мгновенье, разрушив все с таким трудом созданные им преграды, боль прорвалась стремительной лавиной, скручивая его тело в тугой узел, и Сергей мгновенно потерял сознание.
Он долго падал в темноту. И все никак не мог упасть. Полет его был бесконечен. Время от времени кто-то пролетал рядом. Иногда он видел чьи-то глаза, слышал странные вздохи, бессвязную речь…
Когда он очнулся, первое, что он увидел – густые заросли из плотных зеленых листьев, пуха и необычных цветов. Он был в замкнутом зеленом пространстве без неба. Но вокруг было светло – казалось, сами листья испускали необычный желтоватый свет. Да и воздух вокруг был по-настоящему лесной – свеж и ароматен.
Сергей с трудом сообразил, что лежит не на земле, а на твердой шершавой коре дерева, абсолютно голый, как и в тот раз, когда он попал в Эпоху Великих Свершений. Где это я? – мелькнула совсем слабая мысль. – Словно какие-то дикие джунгли Амазонки. Он с трудом перевернулся на бок и замер от сильной боли, пронзившей его тело тысячами острых игл. А может, я уже на своей Земле? Вернулся? – осторожно подумал он, боясь ошибиться и в глубине души уже не в силах поверить в это. – В каком-нибудь глухом заповеднике или оранжерее?
Однако он был еще сильно слаб, чтобы, например, встать. К тому же нестерпимо мучила жажда. Сейчас воды бы, подумал он прикрывая глаза, холодной, родниковой. Сергей ясно представил себе тонкую струйку горного источника где-нибудь на Алтае, тихо журчащего среди камней, и солнечные блики, весело играющие в воде, и ее неземной вкус на губах, прохладный и освежающий. И так у него внутри все заныло от этих манящих видений, а во рту пересохло еще сильнее, что жажда, казалось, только усилилась в несколько раз и стало только хуже.
"Нет ничего проще", вдруг раздался у него в голове чей-то тихий бесцветный голос. Точнее – этот кто-то даже не сказал, а подумал головой Сергея. "Слева за большим комом пуха, – продолжил неизвестный, – будет большой желтый цветок. Внутри него – вода".
Надо встать, совершенно ничему не удивляясь, твердо подумал Сергей сквозь мутную пелену ослабленного сознания, то и дело пытающегося снова покинуть его тело и погрузить его в кому. Надо встать хотя бы на четвереньки, приказывал он сам себе, все еще неподвижно лежа. Вода придаст тебе силы. Ну же, шевелись!
И он медленно перевалился на живот и снова замер, пережидая, когда утихнет вновь вспыхнувшая боль. Потом он очень осторожно поднялся на четвереньки, мутным взором оглядывая окружающий его мир, и от слабости в глазах у него двоилось и часто темнело.
Что-то похожее на большой ком пуха находилось прямо перед ним – бело-серое пятно среди густой зелени, зацепившееся за многочисленные ветки.
Шатаясь, он упрямо пополз вокруг него, словно автомат, стиснув зубы и превозмогая острую боль всего тела.
Увиденный за пуховой шапкой желтый цветок, размером в пол его роста, Сергей воспринял как должное.
Просунув свое измученное тело между тугими лепестками гигантского цветка и стоя на коленях, он уже с полчаса жадно пил холодную воду. Зачерпывая ее ладонью, он осторожно, без резких движений, брызгал себе в лицо, на шею и спину, чувствуя, как с каждой каплей обыкновенной воды к нему прибывают силы, а ее холод притупляет боль его тела. И он снова пил, не в силах все еще напиться.
Наконец он отполз к пуховой куче, медленно лег на мягкую подстилку, раскинулся, устало закрыл глаза. Что-то непонятное обволокло его с боков. На секунду стало тепло и уютно. И Сергей мгновенно уснул, словно стремительно провалившись в бездонную темную яму.
Неизвестно сколько времени он плавал в этом тумане – пять минут, несколько суток, а может быть и целую вечность. Над его головой проплывали невероятно белые облака, синело чистейшее небо, стояла удивительно звездная ночь. Над ним склонялись какие-то люди, смотрели с любопытством, качали головами. Иногда из этой толпы выглядывал Закир, странно улыбалась Алла, задумчиво молчала Лана. А когда народ расходился, к нему неслышной грациозной походкой приближался знакомый женский силуэт. Он силился вспомнить, кто же это мог быть, но память отказывала ему. И почему-то именно в этот момент становилось совсем темно и ее лица не было видно. Женщина гладила его по голове теплой нежной ладонью, наклонялась к нему близко-близко, касаясь своими мягкими волосами его щеки, успокаивающе шептала что-то. А когда женщина исчезала и снова становилось светлее, ее сменял Женька. Он был почему-то в форме… Устало садился у изголовья, смотрел на него с грустной улыбкой, подбадривающе подмигивал ему – ну что же ты, мол, заканчивай давай болеть-то…
Сергей очнулся так же неожиданно, как и потерял сознание. Словно вынырнул из тьмы. Долго лежал совершенно неподвижно, потихоньку приходя в себя и вспоминая все, что с ним случилось. И холодный пот прошиб его.
Элора! – резанула острая мысль. – Она ведь осталась совсем одна! Без моей помощи! И теперь ничто не защитит ее перед Давором!
В бессильной злости он зачем-то резко попытался подняться. Наверное, в желании хоть что-то сделать. Но не смог – острая боль накрепко приковала его к этой лежанке. И Сергей в бессилии заскрипел зубами. Тьма снова навалилась на него.
Он долго метался в полубреду, пока окончательно не осознал – они теперь в разных мирах. И тот мир, мир Элоры, ушел куда-то в свою сторону, двигаясь своим путем. А его жизненная тропа свернула на другие рельсы. И скорее всего – окончательно. Их пути больше не пересекутся. И такая тоска навалилась на него!
Через какое-то время он все-таки смог взять себя в руки – рано было еще раскисать. Открыл глаза. Вокруг – все та же светящаяся зелень совершенно незнакомых растений.
Однако пора заняться своим лечением, решил он, с трудом переворачиваясь на спину. Мелькнула далекая мысль – интересно, кто теперь будет начальником его группы? Густав, наверное. Мелькнула, и пропала. Чтобы больше уже никогда не возвращаться к той, уже прошедшей для него вселенной.
Он закрыл глаза, расслабляясь. Что-то мягкое и теплое снова незаметно обволокло его, совершенно не причиняя никакого дискомфорта.
Он мысленно просканировал себя,
обращаясь к отдельным частям организма. Сердце, легкие, печень, желудок, кишечник, селезенка – есть проблемы. Проверил кости и мышцы ног – также пока ничего хорошего. Прошелся по позвоночнику, чувствуя, как ему откликается каждый позвонок, давая знать, что здесь, к счастью, все в порядке. Глазные яблоки, уши, бронхи, головной мозг… И все то же странное образование в районе темечка. К тому же не то что не уменьшается, наоборот, заметно увеличилось.
Сергей сосредоточился на проблемных участках, заставляя свой организм сконцентрировать там свои защитные силы, ускоряя процесс заживления.
Да уж, подумал он, заканчивая сеанс, весь организм достаточно сильно поврежден. Стало ясно, что лучше бы ему не двигаться хотя бы несколько дней.
Но ведь надо было чем-то питаться?! Иначе откуда взялись бы силы на восстановление?
А еще сильнее его мучила жажда.
Стараясь не делать резких движений, Сергей осторожно открыл глаза. Он лежал в каком-то светящемся зеленом мешке. Причем светился именно сам мешок. И поэтому вокруг Сергея было довольно светло. А воздух почему-то был свеж и чист, несмотря на замкнутость этого пространства.
Сергей медленно протянул руку. Ткань была теплой и мягкой, и легко поддалась его слабым усилиям, приоткрыв выход. Он осторожно выполз наружу. С трудом поднявшись и шатаясь от слабости он первым делом добрался до желтого цветка, надеясь, что он ему не привиделся в горячечном бреду. К счастью, цветок был на месте и воды в нем было еще много. Сергей напился от души, чувствуя, как сильно болят суставы и органы ослабленного тела. Промыл обожженный бок – защитная повязка исчезла вместе с одеждой.
Вернулся, с удивлением обнаружив, что мешок, в котором он спал, оказался огромным листом дерева, свернутым в аккуратный квадратик. Сергей устало лег сверху. Это совсем не Земля, подумал он, бессмысленно глядя вверх – на фосфоресцирующие заросли над головой. И листьев у нас таких нет, и деревьев с ветками по три-пять метров в диаметре. Возможно, я в каком-нибудь первобытном лесу, сделал он первый вывод, и то, скорее всего, это в лучшем случае. А то вполне может оказаться, что в этом мире и первобытные обезьяны еще не появились, а бродят какие-нибудь огромные динозавры – какова растительность, таков, наверное, должен быть и животный мир. И совершенно непонятно, как я сюда перенесся, ведь я ничего не пил и никаких розовых шариков не проглатывал?! Хотя, впрочем, это могла быть и остаточная реакция от прошлого переноса. И эта странная опухоль в голове – явно увеличившаяся с прошлого раза – тоже имеет ко всему этому какое-то отношение? Например – разрушительные последствия для организма? Ведь такие процессы не могут протекать бесследно?!
Он лежал на мягком листе и мысли его текли устало и отрешенно, словно это думал не он сам, а кто-то другой, а Сергей просто их повторял.
И еще этот бесцветный голос про воду в цветке, снова подумал он. Хотя это, наверное, результат бреда и острой жажды. В человеке все-таки еще так много необъяснимого!
И он расслабился, полностью очистив свою голову, и снова занялся аутотренингом, стараясь мысленными усилиями снять боль, и направить остатки сил своего организма на скорейшее исправление нанесенных ему повреждений и ускорению процесса регенерации клеток.
А огромный, чужой, вечно светлый мир плотно обступил его со всех сторон сплошной стеной зелени, навис над ним узорчатыми переплетениями невиданных лиан и неизвестными плодами и ягодами, придерживая его снизу гигантской полукилометровой веткой, окруженной по краям сплошным зеленым ковром и большими скоплениями бело-розового пуха.
Лес принял его в свои объятия.
В поисках пропитания
Огромная фиолетовая шишка, размером со средний автомобиль, со свистом пронеслась мимо, с жутким треском разрывая массовые скопления мелких веток и листьев. Где-то внизу гулко ухнуло и дерево недовольно загудело. Вжавшись в вертикально торчавший отросток Сергей проводил глазами это явление. Да, подумал он, в этом мире для него, по всей видимости, будет много еще неожиданностей.
Вот уже около часа он осторожно бродил по этой огромной, как автострада, ветке, не в силах даже представить – каково же тогда само дерево?! И за это время ни небо ни земли он так и не увидел. И даже не представлял, как высоко он находится над поверхностью планеты, и на сколько высоко распространяется крона. И пока попытка выйти на край ветки не увенчалась успехом – она часто разветвлялась, и Сергей все время выбирал крайний правый путь – чтобы не заблудиться. И когда, став тонкой, ветка изрядно провисла под его тяжестью, все равно со всех сторон его окружала сплошная растительность.
Сергей вернулся к ближайшей развилке, продолжая свое методическое обследование.
Раздвигая руками густые заросли из мелких цветков и листочков он осторожно пробирался по новому ответвлению. Главная опасность, как он уже понял, это не заметить в сплошной густой листве край ветки и оступиться. Ведь совершенно неизвестно что там ожидает внизу за плотными зарослями, и большая ли здесь высота.
В принципе, этот мир мало чем отличался от земного. Вот только листья обладали странной особенностью рассеивать свет и поэтом даже в самых густых зарослях темно не было. Да и ночи здесь отсутствовали совершенно. Что вело к полной потери чувства времени. Когда захотел тогда и спи. А это, в свою очередь, нарушало весь жизненный цикл земного организма – время приема пищи, время сна – ничего уже не совпадало.
Тщательно выискивая щели в шероховатой поверхности дерева и выбирая ветки потолще он медленно продирался сквозь листву. Видимость была от силы на полметра. Интересно, вяло думал он, то и дело прислушиваясь к себе – тело все еще болело, но уже не так сильно, хотя движения все еще причиняли боль, – должна же эта ветка когда-нибудь закончиться?
Легкое неуловимое движение справа заставило его мгновенно замереть. Неизвестно ведь, как могут выглядеть местные хищники и насколько они опасны. Но ближайшие к нему листья и ветки оставались совершенно неподвижными. Впрочем, при такой-то видимости, подкрасться в этом мире не составляло большого труда.
Немного помедлив, Сергей осторожно продолжил свой путь, решив, что еще метров десять – и уже пора будет возвращаться – телу требовался длительный отдых.
И когда ветка под ним стала уже тревожно прогибаться, густая чаща листвы вдруг резко оборвалась, явно обрезанная чудовищной молнией, и он, покачнувшись, крепко ухватился за ближайший отросток. Прямо перед ним, метрах в двухстах, закрываемый густой кроной, возвышалось соседнее дерево, а под ногами, где-то совсем глубоко внизу виднелись совершенно немыслимые по размеру листья, самое большое из которых было с приличный стадион.
От неожиданности он присвистнул. И как это я не свалился с такой высоты в первое время, когда корчился на ветке?! – подумал он слегка холодея.
Сергей посмотрел наверх и обомлел еще больше. Прямо над ним, метрах в тридцати, нависло странное сооружение явно искусственного происхождения, закрывая собой фактически всю видимую верхнюю часть. А по краям – снова густые заросли. Так что какого цвета здесь небо он так и не узнал. Но сейчас это его совсем не волновало. Не отрываясь, он смотрел на эту замысловатую конструкцию, силясь разглядеть хоть какое-нибудь движение на ее поверхности, созданной из сложного переплетения каких-то вытянутых длинных элементов. Больше всего его занимало одно – кто ее создал, для чего, и есть ли в ней обитатели?
И в этот момент он увидел дриаду. На сколько он помнил, именно так в греческой мифологии назывались лесные нимфы. Опершись на локоть, она небрежно полулежала на ближайшей к нему ветке, слишком тонкой, чтобы выдержать ее тяжесть, и ее тело и миниатюрная набедренная повязка из мелких цветков и листьев настолько слились с окружающей природой, что, если бы не ее лицо, не тонкие руки и ноги, и не пушистая копна светлых волос, он мог бы решить, что она ему почудилась. Да и сейчас он не был твердо уверен в том, что видит перед собой живое существо – ведь ее лицо могло быть только что распустившимся цветком, а ее руки и ноги – золотистыми просветами в листве, а волосы – зацепившимся за тонкий сучок пухом, в изобилии летавшем в этом мире.
Некоторое время он не шевелился и смотрел на это невероятное видение. Мысленно он предполагал, что в этом мире он не мог быть одинок – ведь кто-то же поил его все эти дни, пока он бредил или был без сознания, и пока его организм боролся с последствиями пыток Давора.
Он немного передвинулся назад, в заросли, чувствуя себя без одежды совершенно неловко. Впрочем, дриада тоже была обнажена. Хотя на ней было какое-то подобие одежды – из легких и тонких листьев. А он вот не удосужился себе сделать что-либо подобное, считая себя чуть ли не единственным человеком на этой планете.
Не отрываясь они молча смотрели друг на друга.
– Добрый день, – наконец произнес Сергей, пугаясь собственного хриплого голоса, так некстати прозвучавшего в этом зеленом безмолвии.
Отцепившись от коры, он поднял правую руку в легком приветствии, и дриада вдруг неожиданно угасла, растворяясь в окружающей природе. И вот ее уже совсем не стало. И даже ветка не качнулась. Видение мелькнуло и исчезло. Остался лишь слабый намек на контуры тела, вспышку красок, волшебный овал лица. И вслед за растаявшим образом постепенно растаяла и его уверенность в том, что он видел.
Сергей долго смотрел на то место, не зная, как отнестись к только что виденному, и что в связи с этим нужно предпринять. Развесить на листве какие-нибудь оригинальные знаки, привлекающие внимания? Выложить из цветов теорему Пифагора? Броситься искать какие-нибудь поселения? Но как здесь вообще можно перебраться на другие такие же толстые ветки или спуститься на землю? Ведь ничего же совершенно не видно, в том числе и этих других веток, не говоря уже о такой притягательной в этих условиях, земле.
Внезапно чья-то гигантская тень накрыла его. От неожиданности Сергей инстинктивно попытался спрятаться в листве, вскидывая глаза. Прямо над ним сидела огромная бабочка с легким розовым рисунком на крыльях. Вяло шевеля большими мохнатыми лапами она грустно смотрела на него своими черными выпуклыми глазами и от этого взгляда ему вдруг стало жутко.
Не будем пока выяснять, чем питаются местные бабочки, подумал он, на всякий случай скрываясь поглубже в зарослях, мало ли что… И он отправился в обратный путь – на сегодня впечатлений и нагрузок пожалуй было уже многовато.
Выбравшись на твердую ветвь он кое-как сделал себе что-то вроде набедренной повязки, используя опавшие листья и мелкие цветки – срывать свежие было неимоверно трудно, да и жалко. Остановился у грозди диковинных плодов, ощущая, как заныл желудок от голода. Но надо соблюдать и элементарную осторожность. Огромные, бросающиеся в глаза ярко-красные ягоды он, на всякий случай, отмел сразу – ведь красный цвет всегда был в природе цветом опасности. Потрогал руками желтоватые и гладкие – твердые, зубами и не укусишь. Зато коричневатые с черными пятнышками были на ощупь мягкими и вполне возможно, что и спелыми. Он немного откусил для пробы – надо же как-то изучать этот мир. Ведь неизвестно надолго ли он здесь задержится? Возможно, что и навсегда.
Сладковато-вязкая мякоть не вызывала отвращения. Больше пробовать он не стал, решив дождаться реакции желудка на эту пищу, и, захватив с собой большую охапку застрявшего в ветвях пуха, доковылял до своего импровизированного жилища.
Устало забрался внутрь, ощущая, как здесь, внутри листа, было все же тепло и уютно. Уплотнил пух, смягчив свое ложе. Лег. Боль, усилившаяся после такой затяжной прогулки, сейчас потихоньку отпускала.
Он отсканировал себя более внимательно и поразился – как много все-таки у него было внутренних повреждений. И восстановительные силы организма также разрушены, так что придется только ждать, да потихоньку правильно распределять оставшиеся силы на те или иные участки тела.
Снаружи что-то тихо прошелестело. Кто-то неизвестный осторожно прошел мимо. Задержался на секунду перед его жилищем. И ушел дальше, хрустя валяющейся шелухой. Но Сергей уже не обратил на это внимания, расслабляясь и погружаясь в целительный, как он сильно надеялся, и такой необходимый сейчас сон.
Дриада
Слегка покачиваясь, Сергей уютно развалился на давно уже облюбованном небольшом листе, удачно скрученном в форме кресла и расположенном на самом конце "его" ветки. Вдыхая чистый ароматный воздух этого зеленого мира и посматривая на широкую гладь воды под собой, скопившуюся на гигантском листе этажом ниже, он невольно задумался о своей дальнейшей судьбе. Всю жизнь прожить в пространстве нескольких сотен метров, даже в таком райском уголке как этот, его совершенно не прельщало. Итак, подведем итоги, рассуждал он про себя после того как исследовал все имеющиеся более или менее прочные боковые ответвления, которых оказалось довольно много – более тридцати только найденных им. А сколько еще осталось скрытых от его глаз?! Я здесь заперт, словно в тюрьме, думал он. По стволу далеко уйти не смог – без молотка и гвоздей здесь явно не обойтись. Ни перейти, ни перепрыгнуть на соседние ветки, ни спрыгнуть вниз, ни подняться наверх – все свисающие лианы, которые еще можно разглядеть в этой густой зеленой каше, как назло находятся слишком далеко, не допрыгнуть. Перспектива на будущее – лучше и не придумаешь, усмехнулся он, почесав свой подбородок, начинающий уже существенно обрастать. Однако, судя по щетине, я здесь где-то около недели, заметил он про себя и нерадостно перевел взгляд на чуть видневшуюся ветку соседнего дерева, поймав инстинктивный сигнал от подсознания – там что-то изменилось.
На первый взгляд на ней было все, как обычно, – сплошной зеленый ковер. Сергей хотел было снова углубиться в свои невеселые мысли о житье-бытие, решив, что скорее всего какая-нибудь мелкая живность мелькнула в зарослях, но тут он вдруг увидел…
Сначала он увидел только отдельные штрихи: сияющую белизну ног, нежное мерцание рук; тени, где тело дриады скрывали мелкие цветки и листочки, расплывчатое серебристое пятно неземного лица. Наконец все это соединилось воедино, и девушка возникла перед ним во всей своей призрачной недосягаемой красоте.
Он узнал ее сразу. Она стояла у вертикального отростка, прислонившись спиной к коре, и ее непропорционально длинные и стройные ноги опирались на шершавую ветвь. Тонкая фигура, сказочное лицо феи, пепельный цвет волос. Та же самая набедренная повязка из редких листьев и цветков слегка прикрывала ее тело. По инерции он протер глаза, надеясь, что она не исчезнет.
И она не исчезла. И даже наоборот. Справа от нее проступили контуры еще одного тела и из зарослей также медленно возникла еще одна дриада. Она ничем не отличалась от первой, разве что волосы у нее были золотистого цвета. А потом он разглядел еще двух дриад, уютно полулежащих на боковых ветвях. Одинаково красивые они все смотрели на него, совершенно без эмоций и без каких-либо улыбок.
Это просто какой-то супермодельный рай, подумал он медленно вставая. Придерживаясь левой рукой за тонкую ветвь, он прижал к сердцу правую ладонь и чуть склонил голову в вежливом приветствии. И видения, как и в прошлый раз, одна за другой угасли, постепенно расплываясь.
Наверное, я их чем-то напугал, решил он, снова усаживаясь в свое кресло. Возможно, они не любят, когда прижимают руки к сердцу. Либо что-то еще.
Некоторое время он терпеливо ждал. Но никто больше не проявлялся из зарослей, и он поковылял к бассейну, найденному им ранее в огромном чашеобразном листе. Не глубокому, по пояс, но более двадцати метров в диаметре. Мне бы лежать надо на самом деле, думал он про себя, превозмогая тупую боль при каждом шаге. Да вот что-то никак не лежится.
И когда он, отодвигая очередные заросли, вдруг нос к носу снова столкнулся с гигантской бабочкой, он уже не вздрогнул и не удивился.
– Привет, – небрежно произнес он, ощущая какое-то успокоение и единение с этим миром из-за этого приветствия. – Интересно, ты это или не ты? – спросил он, разглядывая розовый рисунок.
Но бабочка резко хлопнула огромными крыльями, чуть не сбив его воздушной волной, и улетела, ловко лавируя в просветах среди зарослей, известных только ей одной.
Ну вот, я уже начал разговаривать сам с собой вслух, вяло подумал он. Впрочем, теперь это и мой мир и надо быть вежливым с его обитателями.
На самом подходе к листу-бассейну путь ему преградил пустой кокон. Метра два в длину. Совсем свежий, судя по влаге на твердых стенках. А ведь в прошлый раз его здесь не было, вспомнил Сергей. И когда только "они" успевают? – подумал он, совершенно пока еще не представляя, кто здесь пристроился и кто из этого вылупился.
Справедливо решив, что кокон уже сослужил свою службу и больше никому не понадобится, Сергей толкнул его ногой, и тот с шумом скатился в зеленую массу, исчезая в ней, словно в болоте. Некоторое время еще слышался удаляющийся шум и треск. Но все глуше и глуше. А потом и вообще все стихло. И как он ни прислушивался – больше ничего не услышал. Либо кокон где-то застрял или увяз, либо земля настолько мягкая и болотистая, что не слышно было падения. Либо вообще он находится очень высоко и шум от удара просто сюда не долетает, затерявшись в зарослях, решил Сергей про себя, перестав отсчитывать секунды и продолжая путь – попытка определить высоту над поверхностью земли пока не увенчалась успехом.
Широкая зеркальная гладь чистейшей воды этого необычного озера раскинулась перед ним, снова резанув глаза. Она поражала и смотрелась так непривычно и нереально, словно сказочный мираж добрых и наивных детских фантазий. Казалось, ступишь сейчас, и все рухнет вниз проливным дождем. Но разум подсказывал – раз лист держит такую массу воды, значит без всяких проблем выдержит и его.
Впрочем, лист все-таки чуть покачивался вместе с толстой ветвью. И это было заметно только по легкой ряби, время от времени пробегающей по гладкой поверхности озера.
Он ступил на плоский, чуть шероховатый, край листа, погружая ноги в воду. Прошел метра три, углубившись по пояс. Осторожно присел, стараясь не делать резких движений по причине ломоты в теле, а потом и лег на спину, широко раскидывая руки. И прохладная вода приподняла его и держала его тело, хоть и не была соленой.
Он лежал, чуть покачиваясь, наслаждаясь приятной свежестью и чувствуя, как живительные силы вливаются в его тело.
Неподалеку что-то мелькнуло, но он не стал оборачиваться – совершенно не хотелось прерывать приятное ощущение. Тем более, что все эти дни, как он начал выползать из своего жилища, Сергей ловил себя на том, что за ним наблюдают, замечал какие-то блики, легкие мелькания, неожиданный шорох листвы. Впрочем, так ведь и должно быть в любом живом мире, решил он, продолжая лежать на поверхности воды и равнодушно поглядывая на светящиеся заросли над головой, но возникшее ощущение легкого беспокойства не проходило, и даже наоборот, слегка нарастало. И Сергей понял, что и сейчас за ним наблюдают. И довольно пристально. А вдруг это какой-нибудь местный хищник? – подумалось ему. Вроде леопарда, например. А я тут разлеживаюсь, словно на курорте. И он с сожалением присел в воде, медленно оглядываясь по сторонам.
Это снова оказалась дриада. Он разглядел только часть лица и кисть руки. Та же самая, судя по пепельным волосам.
Сергей осторожно вышел из воды, стараясь не делать резких движений. Дриада не исчезала. Почти полностью слившись с зарослями она наблюдала как он приближается. И когда осталось метра три, ветка чуть качнулась, и дриада исчезла. Сергей быстро раздвинул заросли, успев увидеть удаляющуюся обнаженную спину – эта игра в прятки и подглядывание стали его раздражать. Тонкое гибкое тело мягко скользнуло в густые заросли, мгновенно растворившись в них. Ни один листочек не шелохнулся.
Он пошел за ней, по мере своих, пока еще немногих, сил, но она ускользала, словно играла с ним – это ощущение не покидало его во время этих гонок. Он все шел и шел, чувствуя нежные прикосновения изумительных по красоте цветков, мягких теплых листьев, а может быть – и чьих-то рук. А она все мелькала впереди, не позволяя ему сократить расстояние, но и не исчезая из виду. Может – она меня зовет куда-то? – мелькнуло у него. – И это совсем не прятки?
Порядков устав, он осторожно отодвинул очередную густую ветку, плотно усыпанную желто-зелеными мелкими листочками и необычными по форму и расцветке фиолетово-черными цветами. Сделал по инерции пару шагов, и замер.
Девушка сидела на тонкой ветке, поджав под себя стройные ноги и ее длинные пепельные волосы прикрывали ее обнаженные плечи и тонкую спинку.
– Привет, – вежливо кивнул он, следуя своему правилу здороваться со всеми, кого увидит.
Она тоже кивнула, вдруг улыбнувшись приятной чистой улыбкой, сверкнув при этом идеально белыми ровными зубами.
Он больше не делал попыток приблизиться к ней, боясь что она снова исчезнет. Может я пугаю ее всем своим видом, а не каким-то поступком? – подумал он про себя, медленно присаживаясь на ветвь по соседству. И моя внешность вызывает у нее отвращение?
Но на этот раз она не исчезала.
– О чем говорить будем? Как жизнь тут у вас? – снова сказал он. Она не шелохнулась. Тишина. – Какие здесь у вас развлечения? – продолжил Сергей. – Как погода? – Все то же молчание в ответ. – Впрочем я и сам это вижу, – пробормотал он уже самому себе. – Можете не отвечать.
Девушка и не отвечала. И не шевелилась, глядя на него своими большими глазами, слегка удлиненными к вискам, поражая удивительной и необычно насыщенной синевой белков.
– Ты живешь в том сооружении? – наконец снова спросил он, показав пальцем вверх. Впрочем, на ответ он и не надеялся.
Она внимательно посмотрела наверх, на свисающую листву и цветы. Потом снова выжидательно повернулась к Сергею. Он промолчал, не зная, как себя вести и что делать, и просто разглядывал девушку, поражаясь про себя увиденному. Красота ее была совершенна. Кожа имела светло-зелено-желтый оттенок, а грудь была небольшой, но тугой, с темно-зелеными сосками. Чуть заметно перебирая цветы в руках, она серьезно смотрела на него, словно чего-то ждала. Он не шевелился и ничего уже не говорил, чувствуя, что сегодня он излишне много двигался, и это стало о себе давать знать.
Вдруг он понял, что стал видеть листву и цветы за ее спиной. Сначала несколько туманно, а потом все яснее и яснее.
Она снова исчезла.
Все, пора домой, устало подумал Сергей, мысленно подразумевая под домом свернутый листок, ставший ему жилищем. Он тяжело поднялся с ветки, осознавая, что смертельно устал он всей этой беготни, и ему срочно требуется отдых.
Сергей медленно шел по теплой шершавой коре, возвращаясь словно на автопилоте к своей хижине и чувствуя как голова кружится все сильнее и сильнее, а тело ломит все больше и больше. И когда к горлу подступила еще и тошнота, он присел, тяжело привалившись спиной к небольшой вертикальной ветке, решив что в сущности нет никакой разницы, где лежать, а отдых ему требовался… и немедленно.
Боль вернулась, тело заломило и мир снова поблек и потерял фокусировку.
Он сидел, чувствуя усиливающееся головокружение, и видимый им мир стал потихоньку вращаться.
Легкий шорох привлек его ослабевающее внимание. Два крупных желтых цветка мягко упали ему на колени. Сергей с трудом поднял голову – нет никого. Может это уже начинается бред? – подумал он. Снова отвернулся, посмотрел наверх, на листву над головой, пытаясь хоть как-то побороть головокружение – провалиться в темноту ему не хотелось, да и неизвестно было – выберется ли он из этой темноты обратно. Снова шорох, теперь уже более явственный. И вдруг от зарослей отделилось что-то, что мгновение назад составляло с ним одно целое. И это что-то снова оказалось дриадой.
Она приблизилась к нему легкой невесомой походкой, ступая прямо по хрупкой листве зарослей – необычайно высокая (выше его на полголовы), и такая же необычайно тонкая, а судя по походке – к тому же еще и ужасно гибкая – как лоза.
