Я и рыжий сепар – Семен Пегов

Писать рецензии на такие книги тяжело… Да и стоит ли? Все равно вызовет неизменные споры и негатив. Политика, война и разжигание. И каждый будет стоять на своём.

Кто прочитает военкора Пегова, сам все поймет. Каким был Арсен, какие люди его окружали. Настолько это личное. Для своих.

Это история. Наша. История силы и верности своим идеалам.

«Мы живем, под собою не чуя войны»

Поэтому просто оставлю здесь фото.

Моторола и Воха (нынешний командир Cпарты). p.s Стихи у автора хорошие. Почитайте.

Честная книга глазами очевидца. Донбасс, Крым, Сирия. Кровь, смерть и люди. Настоящие люди! Увы, многих уже нет с нами.

Есть книги, которые ты читаешь за ночь и тут же забываешь, о чём они, т.н. «проходящие» книги. Есть те, что ты читаешь несколько дней и которые тебя чем-то «цепляют», а есть те, что ты читаешь и которыми не можешь начитаться, ты словно растягиваешь удовольствие либо пытаешься оттянуть наступление момента, когда тебе придётся столкнуться с тем фактом, что книга закончена. К таким книгам, как правило, я отношу так же те, которые делят мою жизнь на «до прочтения» и «после» (сюда, кстати, я отношу Голодные Игры – книгу, которая перевернула всё во мне, и которой я, наверное, не перестану восхищаться никогда) С работой Семёна Пегова как раз и сработала эта аксиома.

О данной книге я слышала давно. Более того, как только она вышла в свет, я тут же её скачала (пока она была в свободном доступе), но читать не решалась. Почему – не знаю. Может быть потому, что каждой книге – своё время. А может потому, что больно. Слишком больно мне, как жителю и непосредственному очевидцу событий, проистекаемых на территории, о которой в книге идёт речь, читать обо всём этом.

16 октября 2016 года для всех нас должно было стать обычным выходным днём. Должно было, но, увы, не стало. Обычное воскресенье уже плавно клонилось к своему логическому завершению, жизнь шла своим чередом: кто-то спешил домой, кто-то гулял с друзьями… Ничего не предвещало беды, как вдруг внезапно весь интернет буквально взорвала новость: «Легендарный командир „Спарты“ Арсений Павлов, в народе известный как „Моторола“, был предательски убит в лифте своего собственного дома». Человек, стремившийся избежать бессмысленной гибели своих бойцов, старающийся свести военные потери личного состава к минимуму, погиб. В людях, а особенно в сослуживцах, он всегда ценил смелость, и презирал бессмысленные потери. Новость страшная, шокирующая и поражающая до глубины души.

Все мы привыкли к тому, что Моторолу было невозможно застать врасплох. Многие дончане не раз видели его на Кальмиусе, гуляющим с женой и дочкой, другие постоянно сталкивались с ним по пути на работу, когда тот ехал по одной из главных улиц Донецка на cвоём знаменитом квадроцикле. Для третьих он был наставником, отцом, товарищем и братом по оружию. Для всех нас Арсений Павлов стал своеобразным символом бесстрашия, олицетворением истинного мужества, патриотизма, верности и стойкости, эдакой «знаковой фигурой». Как сейчас помню свои эмоции – шок, сменяющийся страхом и какой-то внутренней пустотой, безысходностью что ли… Как сейчас помню, что прочитала новость, села на пол и задумалась: «А что дальше? Кто следующий? Гиви? Абхаз?»

Книга Семёна Пегова будоражит душу и шокирует сознание читателя своей реалистичностью, правдивостью и открытостью. В ней вы не увидите ничего лишнего, ненатурального и напыщенно-художественного. Естественно, что, как и любой другой автор, Семён, скорее всего, приукрасил или, наоборот, чуть-чуть приуменьшил какие-то определённые моменты, но если это и было, то по ходу прочтения всё смотрелось органично и на своём месте.

Мы живём, под собою не чуя войны.

Начинается «Я и рыжий сепар» искромётным и не менее резким по своей сути и, с позволения сказать, громким вступлением Захара Прилепина, который буквально с первых строк начинает «рубить правду-матку», с которой ну просто невозможно не согласиться.

Все эти чудесные имена, все эти блистательные ребята – Константин Симонов, Евгений Долматовский, Борис Слуцкий – военкоры, политруки, бойцы, – они чуяли под собой, над собой, вокруг себя войну, причём не только Великую Отечественную, у них все это началось раньше, на всевозможных «аннексиях» – и собственно страну через войну познавали.

«Будет война – поеду на войну», – писал Чехов. Естественно, он поехал бы врачом, как, скажем, в свое время Константин Леонтьев.

В этом смысле что-то надломилось совсем недавно: я даже толком не заметил когда.

Ладно бы ещё пацифисты повылезали бы отовсюду – у этих хотя бы убеждения есть, – нет, какие-то новые, удивительные существа: поэты вне политики, вне войны – ну вроде как не их царское дело обращать внимание на всякую там пулемётную трескотню.

Вы можете себе вообразить Пушкина или Блока, или Есенина, которые сказали бы о себе, что они «вне политики»? Да хоть даже и Бродского. Вне политики, вне империи, вне противостояния. А где тогда?И ведь действительно, сейчас, если так посудить, в современном обществе никому ничего не надо, все живут по принципу «моя хата с краю, ничего не знаю». Люди привыкли перекладывать ответственность на других, а потом везде искать виноватых. Но прежде, чем винить кого-то в том, что что-то пошло не так, возможно, стоит задуматься над одной простой вещью: «А что сделал ТЫ, чтобы изменить ситуацию к лучшему?» Правильно. Ничего. Когда другие воевали, каждый день, не смотря на сильнейшие обстрелы выезжали чинить свет/воду/асфальт, садили цветы, убирали улицы от мусора, мыли полы в больницах, работали волонтёрским медперсоналом, помогали фасовать гуманитарную помощь, да и просто остались в своём городе, а не предательски сбежали, поджав хвост, ты же сидел(а) на своей жирной жопе у мамочки/папочки за спиной, жрал(а) буржуйский фастфуд, запивая его не менее заморскими напитками, лежа где-нибудь в безопасности, изредка постил(а) себе на стену в «Вк» сопливые посты о том, как сильно ты скучаешь за своим родным городом, какое страшное слово – «война» и как сильно ты мечтаешь о мире, хоть бы каком-нибудь. Я ничего не забыла? Ах, да, ещё ты, как истинный патриот Донбасса и Донецка, скорее всего, мечтал(а) о том, чтобы пойти на «Донбасс-Арену» на очередной матч ФК «Шахтёра». Вот теперь точно всё.

О чём же говорит всё выше перечисленное мною? Для чего я, собственно, всё это тут писала? Да для того, чтобы в очередной раз сказать о том, что современное поколение – поколение потребителей, знающих только слова «дай» и «хочу». Люди превращаются в растения, биомассу, толпу, которой, как известно, управлять проще всего. Действительно, гораздо легче переложить ответственность на других, сказав: «А зачем мне это? Зачем мне идти служить? Я что, идиот? Для этого есть другие». А потом мы искренне удивляемся, почему же у нас всё вот так как есть.

А что, если, скажем, завтра сутра нынешняя армия республик скажет, что она «вне политики и вне противостояния»? Что тогда будет, друзья мои, вы задумывались? Да вы же первые начнёте возбухать, мол, как так, вы же наши защитники и т.д. Да и где бы мы все были, если бы, скажем, в 1941-1945 наши деды и бабушки сказали, что они «вне всякого противостояния?» Где бы мы с вами сейчас жили? В какой стране? В каком обществе? Да и жили бы вообще?

Прежде, чем винить других в чём-либо, поищите причину в себе. Иногда помогает.

Моторола

Сама книга, как вы возможно, уже знаете, рассказывает читателям о двух «горячих точках», в которых довелось побывать Семёну. Это Донбасс со своим военным конфликтом и Сирия…

В первой её части, посвященной герою Арсению Павлову, описываются события начального периода гражданской войны на Донбассе, а именно, противостояние в Славянске и его окрестностях (до начала июля 2014, когда ополчение вынужденно оставило город). Повествование ведётся от лица самого военкора, который рассказывает миру о том, как приехал в регион и как познакомился с Моторолой. Семён делится своими эмоциями и мыслями касаемо легендарного командира, в частности, он опровергает существуемое ныне мнение, что Моторола – это бренд, реклама, распиаренный персонаж, не более того.

Моторолу вполне устраивала роль человека за кадром, торговать лицом он не стремился, да и статус не позволял… Когда мы встретились в относительно спокойном Донецке, Моторола утверждал, что не хотел этого. Кокетства в нём не было никакого. Правда, если в 2016-м он с ролью смирился, то во время обороны Славянска популярность его раздражала.Знаете, живя в 2017 году, эту книгу мне было просто невозможно читать ввиду её реалистичности: перед глазами то и дело вспыхивали определённые воспоминания о событиях трёхлетней давности. Сразу вспомнились мои мысли, эмоции и страхи, когда в «сводках» я читала, скажем, о том, что «ополчение оставило Славянск» или о том, что Моторола получил ранение.

Если раньше мы с вами, скажем, читали военную лирику того же Константина Симонова и думали о том, как ужасно и страшно всё то, что описывает поэт, то сейчас, испытав в какой-то мере на себе все «прелести» войны, мы, если не полностью на все 100%, то хотя бы частично можем понять ощущения автора.

Хочется отметить один интересный и важный момент – эволюцию собственного мировоззрения и убеждений, вернее то, с какой точностью и чёткостью это всё подметил и описал Пегов. Если тогда, в далёком 2014 году мы все верили в то, что «уснём украинцами и проснёмся русскими», то сейчас, живя в 2017 году, мы понимаем многое из того, чего не понимали раньше, вернее, мы видим и осознаём то, чего не замечали раньше.

То, что Славянск Стрелкову не удержать своими силами, стало очевидно, не только из ежедневных речей министра обороны ДНР, но и теперь из их реального опыта. Николаевку раскатали из реактивных систем залпового огня, самоходных артиллерийских установок и танков. Противопоставить им ополченцы могли разве что несколько минометов, стрелковое оружие и малоэффективные против артиллерии гранатометы и крупнокалиберные пулеметы. В таком соотношении сил – это ни о чём. Надежда сохранялась на то, что вмешается Россия, на это надеялся и Стрелков. Но Россия не вмешивалась: политические заявления, конечно, звучали, однако армию в Донбасс тогда никто не вводил. Шансы были пятьдесят на пятьдесят."Каким же был Моторола?-, возможно, спросите вы, – Что это был за человек?". У Семёна Пегова и на это нашёлся ответ.

Представьте себе толпу вооружённых мужиков, рослых, крепких парней – за сорокет каждому, с серьёзными окладистыми бородами и хмурыми лицами. И на контрасте – полутораметрового, щуплого даже в бронежилете, облепленного наколенниками и налокотниками парня, похожего на девятиклассника, на небольшом черепе которого матовый черный шлем, как у астронавта. Его высокий срывающийся голос далёк от генеральского баса или полковничьего тенора. Но при этом эти одичавшие от окопной жизни серьёзные мужики из донбасских шахт напряженно ловят каждое слово этого мальчугана. (Мотороле, конечно, не пятнадцать лет было, он 1983 года рождения, но во время боёв за Славянск он действительно выглядел гораздо моложе, фронтовой адреналин имеет такое свойство – одних утрированно старит, других отчаянно молодит.)Такое вот отношение к командиру, который явно выделяется из толпы своей неординарной внешностью, что-то, да значит. Судите сами: если бы Арсений был «распиаренным персонажем» гражданской войны, то вряд ли бы у него был такой авторитет, вряд ли бы его так слушались и с его мнением так считались.

Умилило то, с каким трепетом и любовью в книге Пегова изображен Арсений в своей другой ипостаси – в образе семьянина и отца. По ходу повествования автор не только вводит читателя в ход боевых действий на Донбассе, участником которых был Моторола, он также рассказывает об Арсении как о гражданском лице – на страницах книги мы знакомимся с его девушкой (в последствии ставшей его женой) Леной, которую он, как утверждает автор, боялся, перед которой трепетал и переживал, как объяснить любимой, почему он, скажем, задержится «на работе». Масла в огонь повествования добавляет ещё и тот факт, что все мы нередко видели храброго вояку вместе со своей дамой сердца, гуляющими по Набережной либо по центру города как обычную семью. Чуть позже многие из нас могли видеть одного лишь Арсения Павлова, гуляющего по парку с коляской…

Читать описание боёв за Илловайск было не просто тяжело, а жутко. Меня накрывало эмоциями каждые 2-3 страницы. Ещё бы, ведь большую часть людей, о которых писал Пегов (тот же «Шустрый», «Малой» или «Трофим» до боли знакомы каждому мало-мальски знакомому с ситуацией и общим положением дел в регионе человеку) я лично помню по различным видео и интервью со штурма города или же его зачистки. Это просто невозможно было читать без слёз и кома в горле, который, казалось, за то время, что я читала книгу, стал частью меня.

И тут внезапно – «Дом Павлова».

Читатель, полностью погружённый в атмосферу боёв 2014 года, которые уже стали восприниматься чем-то полу фантастическим (сейчас, читая и вспоминая всё это, даже не верится, что это действительно было наяву), внезапно попадает в суровую реальность.

"Открывай двери. Я тут", – написал Моторола жене эсэмэску в то время, когда ехал в лифте. Сообщение в считанные доли секунды преодолело расстояние в семь этажей. Лена кинулась к издавшему сигнал телефону, она ждала мужа уже несколько часов. Обрадовалась, пошла в коридор. Взрыв. И тут ты, обычный читатель, понимаешь, что всё. Это не сказочный персонаж, вымысел, плод воображения автора. Только что погиб реальный человек, который сотни раз рисковал своей жизнью и жизнями своих сослуживцем, чтобы мы с вами могли иметь возможность жить без страха.

Возможно, вы ожидали, что Пегов будет распыляться, расписывая похороны легендарного комбата во всей красе? Нет, ошибаетесь. Описание проводов Арсения в последний путь заняли ровно 3 страницы. Но каких…

Дети Халифата.

Во второй части книги Семён Пегов делится своими воспоминаниями о своей поездке в другую горячую точку – в Сирию. Если раньше я думала, что книга слишком тяжела для восприятия, то теперь же, читая вторую её часть, я поняла то, что первая была лишь цветочками. Конфликт в Сирии и то, как он описан, то, что рассказывает Пегов, просто не поддаётся логичному пониманию. В голове попросту не укладывается то, что описано. Не верится в то, что это может быть реальным. Но это, увы, так.

До военного конфликта земли на границе Сирии и Ливана считались богатым и плодородным краем. Крестьяне выращивали персики и черешню в таком количестве, что фруктов хватало не только для сирийцев, но и на экспорт в Россию. Спрашивается, что же, собственно, не устраивало людей, если всё было так хорошо? А вот что:

Чувство недовольства в относительно широких масштабах удаётся создать вовсе не в периоды настоящих трудностей, а как раз наоборот, в периоды стремительного развития страны и ощущения открывшихся новых возможностей. Дальше – хуже. Чем больше читаешь книгу, тем больше понимаешь, что то, что происходит у нас в регионе, отдалённо похоже на то, что происходит на Ближнем Востоке. У нас сейчас тоже есть «специальные лагеря», где тренируют (промывают мозги) детей, форматируют их сознание и делают из них управляемую толпу.

На видео, которое повергло меня в реальный ужас, не было крови. Происходящее напоминало беззаботный утренник. Абсолютно счастливая картина. Бородатый парень с белозубой улыбкой в окружении толпы детей как будто выкрикивает считалочку из всем известной и очень увлекательной игры. Наподобие «чай-чай-выручай». А дети – самые обычные сирийские дети – хором в сотни голосов подпевают ему искренне и счастливо. Если бы не периодические отступления с традиционным «Аллах акбар!», вообще нельзя заподозрить что-то неладное. Так ведут себя аниматоры в летних лагерях отдыха. Никаких призывов к кровопролитию. «Львы Халифата прибыли! Львы Халифата прибыли! Исламское государство остается!» – заливаются детские голоса.Совпадение или холодный расчёт? Мне почему-то кажется, что второе. Гениально же ведь, когда мелкие мальчишки и девчонки учат морали старшее поколение, всячески их стыдят, унижают и т.д. Что может быть лучше, чем опытный дядя-военный, весь из себя, обращающийся к детям, рассказывающий им обо всех прелестях своего дела, общающийся с ними как с равными? Ясное дело, что ребёнок волей-неволей создаст себе кумира и захочет быть на него похожим.

Если мы сейчас не остановим всё то, что происходит вокруг нас, не победим фашистскую идеологию, то кто его знает, что будет дальше? Возможно, в один прекрасный день наши с вами дети или внуки придут к нам в дом с оружием в руках…

***

Не убиваемый командир легендарного подразделения, своеобразный «героический символ» на Донбассе – для всех нас Моторола жив и будет жить. В наших сердцах и душах. И пока в мире есть такие люди, как Семён Пегов, готовые рассказывать, писать, делиться воспоминаниями, которые через каких-нибудь 30-40 лет станут настоящей историей – дело будет продолжаться. Враг, каким бы сильным и хитрым он ни был, будет побеждён и победа будет за нами. Сегодня враги могут убить одного гения, завтра, в надежде сломить наш боевой дух, другого. Но они не учитывают одну вещь: мы становимся сильнее там, где ломаемся. Убили одного? Отлично. Завтра на его место с целью отомстить придут двое. Послезавтра – трое. Ничего ещё не кончено.

Помните, что Донбасс никто не ставил на колени, и никому поставить не дано.