Селина Аллен
Свет в ее глазах
Глава 4
Джоанна
– Мы можем не заключать с ними договор, – спокойно сказал Конрад, стоя напротив стола в моем кабинете.
Домой вчера он пришел поздно. Я слышала, как хлопнула входная дверь, но подниматься с постели, чтобы встретить его, не стала. Я все еще была немного обижена на брата. А когда проснулась утром, его уже не было в квартире. Конрад очень рано ушел на работу.
Как выяснилось, ему нужно было подобрать новые компании, список которых и лежал передо мной сейчас. Компании, которые могу заниматься строительством моего казино.
Я прошлась одними глазами по списку, подмечая, что Конрад подобрал для воплощения моей идеи гигантов не хуже Джефферсон Констракшн. Хоть сейчас бери и заключай соглашение с любой компанией. Если бы не одно но.
Отбросив от себя листок, я строго взглянула на брата.
Его плечи были расслаблены. Поражаюсь тому, как быстро он разгорается. Одного неверно брошенного слова хватало, чтобы Конрада прорвало. Но что меня бесило больше всего, так это то, что сейчас он делал вид, будто ничего не произошло.
Произошло, черт возьми. Ты вытрепал мне все нервы! А сейчас входишь в мой кабинет, как ни в чем не бывало!
Но вместо этого я сказала другое:
– Через час прибудет их команда для того, чтобы провести презентацию, как ты себе представляешь наш отказ?
Подобное поведение для него не свойственно, Конрад никогда не срывает сделки, тем более за час до начала конференции.
Брат сел в кресло напротив моего стола, закидывая ногу на ногу. Он выглядел немного раздраженным. Все-таки также как и я, еще злился.
Подумаешь, большое дело! Не рассказала о Джефферсоне. Разве это не моя личная жизнь, которой я могу ни с кем не делиться? Кто знает, какие секреты он сам хранит?
– Просто откажемся, – он развел руки в стороны, словно говоря, что ничего в этом страшного нет. – Контракт еще не подписан, предварительного соглашения мы не заключали.
– И на что ссылаться? Почему вдруг мы отказались? Я не хочу, чтобы о конфликте между мной и Джефферсоном знал кто-то еще, – фыркнула я.
Представляю, каким позором будет выглядеть эта история, и каким посмешищем окажусь я. Причем, с какой стороны не посмотреть на нее: я одурачила богатенького наследника огромной империи или богатенький наследник использовал меня в своих грязных играх, история получается порочащей именно меня.
А вот Блейк в любом случае выглядит хорошо: он либо плейбой, от которых девочки в восторге, либо брошенный романтик, что также является в своем роде чем-то привлекательным для противоположного пола.
Поэтому лучше оставить то, что было между нами в тайне, ни его отец, ни кто-либо еще не должны знать об этом.
– Никто не узнает, – серьезно ответил брат. – Черт! – тут же выдал он. – Разбить бы ему нос за такое!
– Спокойно! – вскочила я со своего места. – Никто не будет разбивать ему нос или еще что.
И тут я поняла: он злился не на меня, он злился на Джефферсона.
Ладно, это немного остудило мой пыл, я то считала, что злость Конрада направлена на меня, ведь это я утаила от него эту ситуацию, а мы обычно рассказывали друг другу все. Но оказывается, он просто хочет разукрасить идеальное личико Джефферсона.
Я подошла ближе и погладила брата по плечу, затем развернулась и оперлась о стол поясницей, бедром касаясь подлокотника кресла в котором сидел Конрад.
– Эта ситуация забыта. Блейк сказал, что для него работа со мной не станет проблемой, – объяснила я, и как только заметила, что брат собирается что-то гневно ответить, перебила его: – и я тоже буду вести себя как профессионал. От контракта мы не откажемся. Мое личное прошлое с Блейком никак не повлияет на работу.
Конрад долго смотрел на меня тяжелым взглядом, затем выдохнул и вынужденно кивнул.
– Это полностью твой проект, тебе решать, – сказал он. От этих слов по моим рукам забегали мурашки.
Боже! Это действительно мой первый проект. Маленький, но все же проект.
– И я беспокоюсь не о том, что ваше общее прошлое помешает работе, – сказал он, присаживаясь на стол, рядом со мной. – Я беспокоюсь о тебе, Джоанна. Он обидел тебя, хоть ты и стараешься не показывать этого, я понимаю, что тебе может быть тяжело.
– Не продолжай! Меня абсолютно не волнует Блейк, – нервно зашипела я. – Аб-со-лют-но!
Конрад усмехнулся.
– Ладно, пусть будет так.
– Все так и есть, – огрызнулась я.
– Хорошо.
Я в последний раз бросила на брата суровый взгляд и вышла из кабинета. Пройдусь лично до отдела кадров, что-то они не спешат подыскивать мне новую ассистентку.
***
Как выяснилось, найти человека во всем Нью-Йорке, который будет совершать звонки, принимать факсы и помнить о встречах, не так-то просто. Сотрудники отдела кадров не справлялись с этой задачей, я все еще была без ассистентки.
Когда я уже разозленная уходила из отдела, на пороге показалась молодая рыжеволосая девушка.
– Здравствуйте, я Сабрина Риттер, – неловко выдала незнакомка, протягивая руку вперед. – А вы должно быть Долорес? – спросила она, светящимися от предвкушения чего-то нового глазами.
На ней была нежно-розовая блузка и коричневая клетчатая юбка. Мы с ней были одного роста, только вот я стояла в туфлях на двенадцатисантиметровых каблуках, а она в балетках на плоской подошве.
Рыжие волосы были чуть ниже плеч и слегка завивались. Лицо ее было усыпано веснушками, как если бы она только что пришла с пляжа. Ее кожа и укладка прямо-таки кричали об этом. Но строгая одежда напоминала, что она здесь по какому-то делу.
Я молчала несколько секунд, затем вытянула руку вперед для рукопожатия. Ее длинные худые пальцы сомкнулись на моей руке. На тыльной стороне ее ладони я заметила два крестика начерченных синей ручкой.
Долорес – это рекрутер, которая и занималась первоначальной оценкой кандидатов. Полагаю, этой девушке была назначена встреча. Но вот только Долорес я здесь не видела.
– Вы устраиваться на работу? – спросила я, больше из вежливости, чем из интереса, ведь итак было понятно, что Сабрина пришла сюда именно за этим.
Она закивала.
– Да, – мы договаривались с вами о встрече еще на прошлой неделе.
Со мной не договаривались, а вот с Долорес – возможно.
– Напомните, на какую должность вы претендуете? – скучающе спросила я.
Сабрина непонимающе захлопала глазами и нахмурила брови. Ремешок ее сумочки съехал с плеча, и она быстро поправила его, возвращая на место.
– Я претендую на вакансию ассистента управляющей отеля, – на выдохе выдала она.
В серых газах я заметила безграничные волнение и неловкость.
Услышав три заветных слова, я повеселела и взглянула на нее другими глазами. Обычно я провожу собеседование в самом конце, но раз Долорес не смогла найти мне ассистентку, а сейчас ее носит где-то в другом месте, то мне остается только одно.
– Ваше резюме с собой? – деловито спросила я.
Сабрина снова закивала головой и полезла в свою сумочку.
– Я отправляла вам его, но у меня есть копия, – сказала она, вынимая большой лист и протягивая его мне.
Я прошла в комнату ожидания отдела кадров и присела на диван, приглашая Сабрину сесть рядом. Пробежавшись критичным взглядом по написанному, я взглянула на нее еще раз.
– Вы учились в Бруклинском колледже Городского университета Нью-Йорка? – уточнила я.
– Да, – ответила она.
Гарвард для бедных – так называют этот колледж. Недорогое обучение, но хорошая программа. Хотя откуда мне знать, сама я училась в обычном Гарварде – Гарварде для богатых.
– А специальность, – протянула я, ища нужную строчку в резюме.
– Искусство, – опередила меня Сабрина.
Очень интересно, чего выпускнику с Искусством в дипломе делать в гостинично-ресторанной сфере?
Я собиралась задать ей именно этот вопрос, но она, кажется, поняла, что именно мне было интересно из ее резюме, поэтому снова опередила меня.
– Я понимаю, что моя специальность не совсем подходит, – она заправила рыжие пряди упавшие ей на лицо за ухо, – вернее не подходит совсем, но у меня имеется опыт работы в этой сфере. Я год работала помощницей управляющей гольф-клуба в Филадельфии.
– Но уволилась. По собственному желанию? – спросила я.
– Да.
Гольф-клубы – настоящая кладовая для золотоискательниц. Форма работниц, как правило, была слишком откровенной. Короткие топы и юбочки или майки и шорты.
В таких клубах регулярно собираются богатеи со всей Америки: бизнесмены, спортсмены, певцы и актеры, да что там, вся мужская часть конгресса Соединенных Штатов прожигала свои свободные деньки в подобных клубах. Естественно без жен.
– Если не секрет, то какая причина?
Сабрина выглядела неуверенно, и разговаривая со мной, постоянно теребила ремешок сумки. Она волновалась.
– Мой дедушка заболел, и мне пришлось вернуться, – ответила она.
Что-то в моей груди закололо от этого известия, хотя я не знала, обманывает она меня или нет.
Я совсем не черствая, просто прекрасно знаю, на какой обман могут пойти молодые девушки, чтобы найти работу получше. Я часто сталкивалась с такими при наборе персонала.
Ой, да ладно! Кто не врет в своем резюме?
Но о дедушке я решила все же не расспрашивать ее. Поверю на слово.
– После ты работала официанткой в ночном клубе «У Джо», – прочла я вслух, взглянула на нее, затем спросила: – В стриптиз-клубе?
Еще одна странная остановочка в ее резюме.
«У Джо» – известный стриптиз-клуб, один из самых крупных и популярных в городе. Все мужчины от восемнадцати до восьмидесяти регулярно пропадают в этом клубе. Танцовщицы там настолько искусные, что однажды, восьмидесятилетнего деда хватил удар, сомневаюсь, что всему виной было фламенко.
– Да, я понимаю, что вы сейчас могли подумать, но я правда была только официанткой.
– После стриптиз-клуба у тебя был перерыв почти в полтора года.
– Да, – нерешительно ответила она. Кажется, Сабрина не ожидала, что я задам ей подобный вопрос.
Я могу хоть весь день придираться к ее резюме, но это не избавит меня от огромной проблемы в виде отсутствия ассистентки.
– Кофе варить умеешь? – спросила я.
– Да.
– Пунктуальна?
– Как часы, – сверкнула белозубой улыбкой она.
– Отвечать на звонки, назначать встречи, делать документы по образцу? – интересовалась я.
– Да, я смогу. А новому быстро учусь, – заверила меня девушка.
Я внимательно взглянула на Сабрину. Затем на листки бумаги в своих руках. В ее рекомендациях не было чего-то грандиозного, обычное резюме. Но Лина в отличие от нее обладала прекрасным резюме, а работала отвратительно. Возможно, потом я об этом пожалею, но сейчас.
– Детей нет, не замужем, – прочла я. – Эта работа отнимает все силы и время. Выходные плавающие.
– Я готова.
– Отлично, – пропела я, поднимаясь со своего места. Сабрина поднялась вместе со мной, но я остановила ее жестом руки. – Будь здесь, я напишу Долорес, что одобрила твою кандидатуру.
– Напишете Долорес? – на лице Сабрины отразилось непонимание. Выразительные серые глаза девушки вопросительно взглянули на меня. – Разве вы не она?
Я ухмыльнулась и протянула Сабрине руку для рукопожатия.
– Селеста Хэтфилд – управляющая отелем.
***
Я вернулась в свой кабинет, который к счастью оказался пуст. На часах было десять утра, а значит Конрад уже подписывает договор с нашим исполнителем в конференц-зале. Через десять минут мне придется пойти туда и снова встретить самодовольного Джефферсона-младшего.
Я могла бы сказать, что совсем не думала о нем за прошедший год. Но это была бы ложь. Мы можем лгать людям, но обманывать себя – это путь в никуда.
Так что, да. Я думала о нем. Но все воспоминания были тяжелыми, плохими, словно кто-то измазал их в черной липкой жиже, вроде мазута. Эти воспоминания вызывали лишь грусть и злость – два чувства, которые способны уничтожить человека. Блейк итак оставил меня с разбитым сердцем, он играл со мной. Он забавлялся с моими чувствами и использовал мое тело. Я не могла позволять ему все еще иметь власть надо мной, поэтому решила смириться с этим, отпустить злость и продолжать жить дальше без оглядки на прошлое.
Но стоило ему появиться, все прошлое, словно казнь египетская выползло наружу. И я снова чувствовала, как мое тело наполняется злостью.
Однако я пообещала себе, что смогу работать с ним.
Я профессионал.
Наше личное прошлое никак не должно влиять на мой проект. Именно на это мне стоит настраиваться.
На краю моего стола лежала папка с документами, которые утром в виду отсутствия ассистентки, мне пришлось распечатывать самой. Я подвинула ее к себе, раскрыла и принялась изучать бумаги.
Одной проблемой меньше, Сабрину оформят в штат, а я попросила ускорить этот процесс, и тогда снова обзаведусь ассистенткой. Это самая приятная новость за сегодня.
– Доброе утро.
От этого голоса меня моментально бросило в жар. Холодный, тяжелый и хриплый, он донесся до меня и прошелся по моей коже, оставляя после себя неприятные мурашки.
Я подняла глаза и заметила, как Блейк привалился к боковой стенке дверного проема, и внимательным взглядом черных глаз принялся разглядывать меня.
Его «доброе утро» звучало, как «я пришел тебя убить».
– Добрей видали, – холодно ответила я, вставая из-за стола и выходя в центр комнаты.
Блейк был словно каменное изваяние, он не сдвинулся с места, не отвел взгляда, даже, казалось, не моргнул. Он просто смотрел на меня, заставляя все мои внутренности сжиматься от странной тревоги и предчувствия чего-то нехорошего.
– Ну? Ты хотел поздороваться? Если это все, то можешь идти, – грубо бросила я, стоя напротив него и скрестив руки на груди.
Блейк покачал головой.
– Мы подписали договор, – сказал он, полностью проигнорировав мои слова. – Честно говоря, я думал, ты откажешься, нажалуешься братику, и тот сразу отзовет сделку.
Я вспыхнула как спичка от горячей злости, я хотела ответить ему, но он не дал мне этого сделать.
Губы изогнулись в злой усмешке, а глаза заискрились от презрения.
– А ты и нажаловалась, – сказал он. – Рассказала ему, как мы зажигали в Аспене, или у меня дома? – в голосе сочился яд, я поежилась, но постаралась скрыть это от него. Он не должен видеть, что мне некомфортно рядом с ним. Иначе мудак непременно воспользуется этим.
– С чего ты взял, что я нажаловалась? – спросила я.
Блейк сузил глаза и скривил губы.
– Да не строй из себя дурочку, – бросил он, шагнув ко мне, – Пижон на подписании чуть не сжег меня взглядом, хотя до этого был милее плюшевого мишки, – объяснил Блейк.
Плюшевого мишки? Да уж, он совсем не знает Конрада.
Я подняла глаза и замерла.
Он стоял рядом, слишком близко. Всей своей энергетикой и телом этот громила отнимал мое право на личное пространство. Как всегда угрюмый, как всегда потрясающе выглядит. Черный пуловер в обтяжку и черные брюки. Амбассадор черного цвета, в котором он всегда выглядел как бог. Хотя нет, скорее как дьявол. Дьявол искуситель.
– Ну что ж, Конрад знает и не обрадуется, если застанет тебя в кабинете, ты понимаешь это, как никто другой Блейк, тогда какого черта ты стоишь и душишь меня своим присутствием? – зарычала я, теряя всякое терпение.
Блейк криво ухмыльнулся. Затем сделал ко мне еще один шаг.
– Я ничего и никого не боюсь, поэтому твой брат, может поцеловать мою задницу.
– Боюсь, твоя задница, не в его вкусе, – пожала плечами я, чувствуя, как внутри меня начинают искриться давно потухшие угли.
Он здесь, стоит так близко, и это вызывало приятную ностальгию, что щекоткой скребла мои ребра.
– Зато она в твоем вкусе, верно, Джоанна? – ухмыляясь, спросил мерзавец.
В моей голове моментально возникли картинки его пятой точки обтянутой белыми лыжными штанами.
Я решила перевести тему, чтобы отогнать от себя это наваждение, задница Джефферсона – последнее, о чем мне сейчас следует думать.
Отвернувшись от него, я подошла к столу, и принялась перекладывать документы, даже не глядя на них. Мне нужно было занять руки.
Дурацкую реплику я решила проигнорировать. Ясно, что он пытается вывести меня на эмоции.
– Дай угадаю, пришел сказать, что скоро начнется конференция? Ну, так я и без тебя в курсе, так что можешь проваливать, раздражаешь меня, – грубо бросила я, складывая листы в стопку и снова начиная заново перекладывать их.
Уйди, уйди к черту из моего кабинета!
Я затаила дыхание, вслушиваясь, в надежде уловить даже самый крошечный шорох, но за моей спиной была тишина.
Через несколько секунд, я услышала то, что заставило меня выдохнуть в облегчении: громкий звук захлопывающейся двери.
– Наконец-то, – шепотом сказала я, но затем послышался щелчок замка.
Глаза резко поднялись, упираясь в окно напротив меня.
В голове беспорядочным потоком закрутились мысли.
Щелчок замка.
У Блейка нет ключа, он мог закрыть дверь только изнутри.
О боже.
Я резко обернулась, но не успела даже пискнуть, как Блейк жестко обхватил мою шею рукой и впился в мои губы дерзким, страстным и обещающим меня уничтожить поцелуем.
Кажется, пока мы летели с Гавайев, мой самолет разбился. И я попала в свой персональный ад.
Глава 5
Блейк
Рывком я посадил ее на стол и, раздвинув ноги, встал между ними, вжимаясь твердым членом в свод ее бедер. Джоанна протяжно застонала, выбивая этим звуком весь воздух из моих легких. Ее руки принялись судорожно тянуть края моей кофты в разные стороны, она хотела снять ее с меня.
Я сошел с ума, сорвался с катушек, и не мог контролировать свои действия, слушая ее сладкие стоны.
Дьявол!
Я обещал ей, что смогу сохранять деловые отношения, да что там ей, я себе обещал! Но глядя на то, как она сейчас пыталась буквально разорвать на мне одежду, я не мог думать ни о чем другом, кроме как о сексе с ней, мой мозг ушел в спячку, оставляя право действия за телом. А тело хотело ее. Не блондинок, не брюнеток, не худых и не полных, не высоких и не низких, а только ее.
Я резко распахнул ее блузку. Послышался треск ткани, маленькие пуговицы разлетелись в стороны, градом опускаясь на пол. В ее глазах на секунду возник огонек протеста. И это заставило меня улыбнуться.
Надо же, начальнице порвали блузку.
Скоро конференция, на которой ей нужно присутствовать в первую очередь, но белая блузка горкой порванной ткани валялась в конце кабинета, пуговицы придется собирать час, если вообще удастся найти их все.
Она собралась уже отругать меня, я видел, как распахнулись сочные губы, но не позволил ей сказать и слова, властно завладевая ее ртом.
Расстегнув застежку, я откинул ее бюстгальтер в сторону и опустил обе ладони на упругие груди.
Джоанна вздрогнула от моих прикосновений. Ее глаза заволокло желанием и похотью. Дыхание участилось и ей пришлось отстраниться и сделать спасительный вдох.
Я оставлял поцелуи на ее шее, одновременно сминая нежную кожу груди и грубо оттягивая пальцами соски. Она хрипло стонала, и эти звуки сводили меня с ума, я снова потянулся к ее губам и поцеловал их. Ее язык уже не попадал в ритм заданный мною, а это означало, только одно: она сильно возбуждена.
Я стащил Джоанну со стола и развернул ее к себе спиной. Резким движением задрал юбку, и проникнув рукой под черные хлопковые трусики танго, коснулся ее между бедер.
Она всхлипнула и начала двигаться, ягодицами вжимаясь в мои брюки и распаляя меня еще сильнее. Своей рукой она накрыла мою, и сильно сжала ее. Я думал, что она захочет прекратить все это, попытается убрать мою руку от своего тела, но нет, Джоанна лишь сильнее надавливала на нее, прижимала к центру своих бедер, заставляя мои пальцы кружить над ее горячей плотью.
– Раздражаю тебя, говоришь? А твое тело кричит мне о другом, Джоанна. Маленькая врушка, – грубым голосом выдал я, чувствуя, как она сжимает своими бедрами мою руку. – Помнишь, как я обещал тебя наказать, разложив на столе в ресторане? – спросил я.
Она замычала в ответ и невпопад закивала головой, затылком приваливаясь к моей груди.
– Можешь не отвечать, – усмехнулся я. – Лучше назови мое имя.
Я скользнул в нее двумя пальцами, переходя сразу на быстрые ритмичные толчки.
– Ах! – застонала она, выгибаясь и снова вжимаясь задницей в низ моего живота. Я выдохнул сквозь стиснутые зубы. В брюках было безумно тесно и сладостно больно.
Моя рука замерла в ее трусиках.
– Ах? Скажи мое имя, Джоанна, – приказал я, располагая подбородок на ее плече.
Она плотно сжала губы, и отрицательно покачала головой. Я зарычал и прикусил мочку ее уха.
– Скажи. Мое. Имя. Иначе я остановлюсь прямо сейчас, – прорычал я.
Она завертела головой, но через секунду, сдавшись, выкрикнула:
– Блейк! Пожалуйста!
– Чего ты хочешь? – спросил я.
Моя рука снова начала двигаться, доводя ее до исступления.
– Тебя! Тебя! Я хочу тебя! – стонала она.
Я ухмыльнулся и резко толкнул ее вперед, заставляя лечь грудью на стол и оттопырить круглую попку. Я огладил симпатичные бедра и легко шлепнул ее, срывая с ее губ очередной всхлип.
Джоанна схватилась за края стола, лбом упираясь в деревянную столешницу и расставляя шире ноги.
Я не хотел больше медлить иначе сам мог отключиться от сильного возбуждения. А этот вид, ее такой покорной передо мной и вовсе заставлял меня слетать с катушек.
Я сорвал ее нижнее белье, а затем, расстегнув брюки и стянув их вместе с боксерами, одним рывком оказался в ней.
Джоанна вскрикнула, но я успел закрыть ее рот рукой. Девичий стон потонул в моей ладони, как и проклятия, которые также сорвались с ее губ.
Я уткнулся в ее голую спину лбом и глухо зарычал.
Находиться в ней было так невероятно. Я уже и забыл как хорошо и тесно у нее внутри, забыл, как потрясающе она пахнет, и какая ее кожа мягкая на ощупь.
Черт, как же мне этого не хватало.
Грубый толчок, и она снова глухо застонала в мою ладонь.
– Веди себя тихо, если не хочешь, чтобы твоего братика хватил удар, – ухмыльнулся я, шепча ей на ухо, и представляя рожу Пижона, застань он нас здесь.
Джоанна закивала, и тогда я убрал руку от ее рта, переместил обе ладони на круглые упругие ягодицы и начал нещадно выбиваться в ее бедра.
Такая Джоанна, уткнувшаяся лбом в столешницу и помалкивающая мне нравилась. Джоанну лгунью я ненавидел. Проблема в том, что это была одна и та же Джоанна.
Той, кто была со мной в Аспене и просыпалась в моей постели, не существует, есть лишь богатая стерва, выскочка, возомнившая себя начальницей. Есть обаятельная лгунья с невинным взглядом и ангельской внешностью, которая в любой момент всадит нож в спину и будет ухмыляться своими соблазнительными розовыми губами.
В кабинете разносились звуки шлепков, ее тихие постанывания и мое тяжелое, хриплое дыхание.
Я не был нежен, как во все наши предыдущие разы. Я был груб, ненасытен. Это не было актом любви или даже симпатии, я просто брал ее, потому что хотел и потому что мог. Обычная потребность моего организма, которая благодаря ее телу восполнится сейчас.
Джоанна совсем не была против, она подмахивала моим движениям, вставала на носочки и до побеления пальцев сжимала стол руками.
Ее прическа распалась, темные длинные волосы разметались по столешнице и ее спине, закрывая мне весь обзор. Мои пальцы сжимали мягкие бедра, оставляя красные отметины, насаживая ее на мой член сильнее.
Я чувствовал, что разрядка, прокатываясь горячим импульсом по моему животу, вот-вот накроет меня. И от этого ощущения, подступающего дикого удовольствия хотелось орать, так хорошо это было.
Голос Джоанны стал выше и глубже, руки сжались в кулаки. Она тоже была близка к завершению. Я не видел ее лица, волосы плотной стеной закрывали ее, но я знал, что она не здесь, не со мной. Мы занимались сексом вместе, но удовольствие получали каждый свое.
С остервенением двигая бедрами, я почувствовал, как сладостной судорогой свело мышцы моего пресса, и войдя в плавкое тело последний раз, я замер и с громким рыком излился в нее.
Мир исчез. Все потемнело.
Я зажмурил глаза, не слыша даже своего тяжелого дыхания.
В ушах стоял звон, громкий и оглушающий он освободил меня от многих мыслей.
– Блейк, – послышался ее срывающийся жалобный голос.
Я открыл глаза и заметил, что плечи Джоанны подрагивали, сама она привалилась щекой к столешнице и тяжело дыша, пыталась двигать бедрами мне на встречу. Но было уже поздно.
Что-то странное вспыхнуло в моей груди, что-то вроде приятной ностальгии и жалости, но я затолкнул это поглубже, мне гораздо больше нравилось, когда внутри меня была пустота.
Я отошел от Джоанны и застегнул штаны, наслаждаясь ее открытым и беззащитным видом, задранной к пояснице юбкой и черными трусиками танго. Сейчас они уже мало напоминали предмет нижнего белья, потому что разорванные валялись у ее широко расставленных ног.
Я сделал именно то, что хотел. Получил удовольствие сам, но не дал получить его ей, поэтому Джоанна так затравлено смотрела на меня, все ее тело было напряжено, натянуто как струна, ведь желанной разрядки она не достигла.
Вокруг стола были разбросаны какие-то документы, ручки, скрепки. Еще на полу лежали две статуэтки, кажется, это были птицы. Я заметил ранее, что птицы стояли и на маленьком столике у дивана.
Как чудно́.
Выпрямившись, Джоанна привалилась ягодицами к столу и обхватила себя руками, прикрывая голую грудь.
Ее губы были плотно сжаты, волосы растрепаны и спутаны, а лицо и шею покрыли красные пятна. Она тяжело дышала и продолжала сжимать пальцами свои руки чуть ниже плеч.
Я взглянул прямо в сочащиеся ненавистью глаза и легко улыбнулся.
– А чего ты ожидала? – спросил я, скользя взглядом по безупречной линии шеи и ключиц, к груди, которую она спрятала от меня.
Я подошел к ней и аккуратно обхватил ее подбородок пальцами, поворачивая милое личико на себя.
– Зачем ты это сделал? – спросила она, синие глаза стали стеклянными, в них, как холодный океан ранним утром, бушевала злость.
Я равнодушно пожал плечами.
– Захотелось разнообразия.
Я и сам не знал, зачем сделал это. Мне просто нужно было сделать это. Возникла острая потребность оказаться в ней. Голова в этот момент не думала. Пожалуй, только ее отказ или даже самое маленькое «нет» остановили бы меня. Но она не отказалась, а лишь раздвинула пошире ноги.
Джоанна разочаровано изогнула губы, но внешне оставалась спокойна.
– Так я была разнообразием? – спросила она и на последнем слове ее голос еле заметно дрогнул.
Я сунул руки в карманы и легко кивнул головой.
– Блондинки, брюнетки – все приелись, – пожал плечами я. Выдавая эту ложь, я даже бровью не повел.
Джоанна несколько секунд прожигала мое лицо разочарованным взглядом, затем отвернув голову, тихо сказала:
– Проваливай.
– Все как пожелает начальница, – съехидничал я и вышел из кабинета Джоанны, громко хлопая дверью.
***
В зале скоро должна была начаться презентация, младший инженер компании уже готовил место для показа видео файлов.
За большим круглым столом сидел отец, рядом стоял его помощник, и они о чем-то тихо переговаривались. Должно быть, о деталях сделки или о презентации.
Недалеко от входа, я заметил Хэтфилда, и стоило мне войти в кабинет, как он сразу упер в меня свой недовольный взгляд.
О том, что происходило пять минут назад в кабинете Джоанны, никто не знал, иначе кроме Хэтфилда на меня уставились бы еще три пары глаз.
Не скажу, что их осведомленность навредила бы мне, но отец был бы недоволен. А вот Джоанна, знай все присутствующие наш маленький секретик, и вовсе сгорела бы со стыда. Она ведь терпеть не может излишнее внимание окружающих.
Пижон кивнул головой на дверь, и мы оба тихо вышли из зала.
– Что? – спросил я, подходя к нему.
Лучше прояснить все сразу. Джоанна наябедничала о злом и плохом Блейке Джефферсоне. Так что я отвечу на все вопросы ее братишки.
– Где Джоанна? – холодно спросил он, смело глядя мне в глаза.
Знакомство с Хэтфилдом младшим многое для меня прояснило, в частности то, что у него были яйца.
– Селеста ты хотел сказать, – усмехнулся я, пряча руки в карманы брюк.
Рассказала ли сестренка Пижону прошлую историю до конца, в том виде в каком она была на самом деле? Или что-то скрыла?
Судя по его лицу, которое скривилось в гримасе злости, я ставил на первый вариант.
Он все знал.
– Я спросил тебя, где Джоанна? – двинулся он на меня, но я даже глазом не моргнул, не говоря уже о том, чтобы испугаться его угрожающего вида.
Где Джоанна?
В голове сразу же возник яркий образ брюнетки, грудью лежащей на столе с широко расставленными ногами. Черная юбка задрана неровной гармошкой на бедрах, и эти сексуальные туфли на высоких каблуках с красной подошвой. Запыхавшаяся, распаленная и запачканная мною. Прекрасная картинка, но не думаю, что ее брат захочет об этом узнать.
– Поосторожнее на поворотах, Пижон, – бросил я.
Конрад сузил глаза.
– Как ты меня назвал? – спросил он?
– Ты слышал, – ответил я, не разрывая зрительного контакта с синими глазами.
Хэтфилд склонил голову набок и нахмурился, как если бы собрался меня отчитывать.
– Знаешь, штукатур, я скажу лишь раз. Второй раз я никогда не повторяю, – начал он. – Держись от нее подальше.
Я усмехнулся.
Запоздал защитник с угрозами. Я уже не удержался от нее.
– А ни то что?
– А ни то ты узнаешь, как сильно брат может любить свою сестру, и как долго будут срастаться твои ноги, Джефферсон, – ни одна мышца на его лице не дрогнула, он был серьезен.
Правда Пижон опоздал, его сестренка оттраханная сейчас думает в чем бы пойти на презентацию, сомневаюсь, что в кабинете у нее есть шкаф одежды, вероятнее всего она пропустит эту встречу.
– Как сильно брат может любить сестру, вы инцест практикуете? – издевательски ухмыльнулся я.
Верхняя губа его дернулась, я приготовился к выпаду с его стороны, но вдруг кто-то влез между нами.
– Хватит, – строго сказала Джоанна, уперев ладони в грудь брата. Ко мне она стояла спиной. – Боевые петухи и те не такие вздорные.
Пижон даже не взглянул на нее, он продолжал с угрожающим блеском в глазах смотреть на меня, а передо мной было кое-что интереснее его недовольной рожи. Я смотрел на задницу Джоанны, которую еще каких-то пять минут назад сжимал в своих ладонях.
А она, кажется, все-таки имеет шкаф с одеждой в кабине, иначе как объяснить то, что сейчас мисс Хэтфилд стояла в новой белой блузке. Волосы убраны в аккуратную прическу, а на лице, кажется, нет ни одного пятна смазанного макияжа.
Подняв взгляд, я понял, что Пижон заметил, как я пялюсь на его сестрицу, и на моих губах растянулась дерзкая ухмылка. Почему-то гнев Хэтфилда приносил мне небывалое наслаждение, несравнимое конечно с тем наслаждением, которое я испытывал, находясь глубоко в его сестренке.
– Ты услышал меня, – грубо бросил он.
– Я сказала, достаточно, Конрад! – властно выдала Джоанна, даже не взглянув в мою сторону.
Я что стал невидимым?
Признаю, от этого ее тона, ниже моего живота все потяжелело.
И снова убеждаюсь, что та Джоанна была ненастоящей. Настоящую Джоанну я не знал.
– У меня нет проблем со слухом, – скучающе ответил я Пижону, и кивнув парочке родственников, вошел в конференц-зал.
