Селина Аллен
Свет в ее глазах
Глава 3
Джоанна
После встречи с Джефферсонами, я отправилась домой. Мы с братом сошлись на том, что мне будет лучше отдохнуть и набраться сил. Перелет выдался тяжелым. Однако Конрад не знал, что дело было не только в перелете. Дело было в нашем новом исполнителе, дело в Джефферсоне.
К несчастью на меня нахлынули неприятные воспоминания. Я снова переживала этот момент, снова видела, словно в замедленной съемке, как Блейк говорит мне, что просто играл со мной. Я была для него частью спора. Все, что было между нами, все, что я считала таким реальным, оказалось ложью.
Я считала, что давно пережила и проработала этот момент. Однако видеть его снова – тяжело для меня. К этому я совсем не была готова. Мне огромных усилий стоило сохранять спокойствие. Я чувствовала родной запах, видела эту извечную черную рубашку на нем и холодный ненавидящий все живое взгляд. И не смогла больше этого выносить.
Сегодня я увидела его настоящего, не скрывающего свое нутро. Ему не нужно было больше завоевывать мое доверие, чтобы воспользоваться моим телом. Блейк был собой, а значит тот Блейк, что боялся кататься на колесе обозрения и тот Блейк, что был со мной в Аспене – фальшивый.
Я верила ему, я думала, что впервые в жизни встретила кого-то, с кем мне захочется большего, чем просто удобство. Как же сильно я ошиблась. Блейк добился, чего хотел, он не просто использовал мое тело, он вырвал мое сердце из груди. Вырвал и бросил мне его под ноги с довольной ухмылкой.
– Джоанна вставай, тебе нужно на работу, – сказала Барбара, прыгая на постель рядом со мной.
– Я не хочу, – отмахнулась я, зарываясь с головой под одеяло.
Она взвыла и легла мне за спину, обхватывая мою талию рукой.
– Ну, все, хватит! Ты хандришь уже три недели! Конрад переживает, твоя мама без конца звонит, я устала им говорить, что ты болеешь! Лаура скоро привезет сюда консилиум из врачей! – ругалась Барбара. – Он не стоит этого! Как ты не понимаешь?
Я сбросила ее руку и резко села.
– Я понимаю, ясно? Понимаю! Но дело не в нем, я просто плохо себя чувствую! Мне хочется спать и у меня болит голова! Поэтому оставь меня в покое, – попросила я, снова опускаясь на постель и зарываясь в одеяло.
Испытать нечто подобное, для меня было впервые. Я расставалась с мужчинами и раньше, но никогда не чувствовала от этого такой пустоты в душе.
Блейк что-то поломал во мне. Я встретила новую болезнь, и понятия не имела, как с ней бороться.
– Отлично, хочешь валяться в постели, оплакивая разбитое сердце? – спросил подруга. – Хорошо, я не буду тебе мешать! Вот только знаешь, что делает Блейк в этот момент? Он спит с другими девушками! Он не страдает и не проводит дни, лежа в постели! Ему все равно, так почему ты до сих пор продолжаешь грустить из-за этого? Бери с него пример! – воскликнула она, ложась на меня сверху и располагая голову на моем животе.
Я вцепилась в ее голову, намереваясь свернуть ее, но потом передумала.
Шучу, я не хотела сворачивать ей голову.
– Эрик звонит тебе, не переставая, просто ответь ему, сходи с ним на свидание и позволь как следует излечить себя. Это поможет.
Извечный способ Барбары: если тебе грустно, прыгай на мужика. Но со мной это не прокатывало, я не искала утешения в других.
Психолог из нее был не очень, но как ни странно, этот совет оказался полезен для меня. Я приняла извинения Эрика и сходила с ним погулять. Разумеется, наша встреча носила исключительно дружеский характер. Но это сильно помогло мне.
Эрик не стал оправдываться перед Блейком за то, что знал, кто я, и утаивал это от друзей. По его словам Джефферсон был зол. И эта новая информация помогла мне почувствовать себя лучше.
Блейк злился, его ярость была так сильна, что он даже полез с Эриком в драку. А это значит, что ему было больно, конечно, в его извращенном смысле. Черное сердце осталось нетронутым, таким, каким было уже давно, но я сильно задела его самомнение и эго. В этот раз решили использовать его, и он знал об этом. От этого мне становилось легче.
Весь день я не выползала из постели, долгий сон немного облегчил мое состояние, но я все еще чувствовала себя разбитой. Спишу все на избыток фруктов в самолете. Такой резкий подъем сахара был мне противопоказан.
Я приняла душ, покормила толстяка Брюса и заказала доставку еды на дом.
Перед ужином я забежала к миссис Скотт – своей соседке, мы недолго побеседовали на отстраненные темы, и я поспешила вернуться в свою квартиру.
Через пару часов в моих апартаментах по очереди появились Эрик и Барбара. Последним прибыл Конрад и первый его вопрос, после того, как он переступил порог моей квартиры, был задан не мне.
– Эрик, а ты что здесь делаешь? – спросил он, поднимаясь с колен после того, как похлопал Брюса по его огромному брюху. Рядом с братом пес вел себя как настоящий ангелок, падал на спину и начинал махать лапами, ожидая приветствия от хозяина.
– Меня Джоанна позвала, – спокойно ответил Эрик.
Он стоял в проходе, плечом привалившись к косяку двери. Руки его были спрятаны в карманах черных джинсов. А ноги скрещены. Крепкие плечи, мускулистые бицепсы и рельефную грудь обтягивал бордовый свитшот.
Эрик был красив, я бы назвала его одним из самых привлекательных мужчин в мире, если бы в прошлом году не познакомилась с настоящим обладателем первого места в этой категории.
– Я терпел вашу дружбу, пока ты держался на расстоянии, – буркнул Конрад. – Но раз ты сейчас стоишь в ее квартире, то давай проясним все сразу. – Он подошел ближе к Эрику. – Обращаться с ней так, как ты обращался с другими девушками, я тебе не позволю. Если ты обидишь ее, то я от тебя мокрого места не оставлю, ты понял?
Глядя на то, как я заказываю глаза, Эрик усмехнулся, но спорить с моим братом не стал.
– Понял, – кивнул он. – Обещаю, что не обижу ее.
От Конрада исходили волны ярости и злости. Любой бы обрадовался такому брату, который готов защитить, но я не испытывала радости в этот момент. Его предостережения звучали лицемерно. Ведь он поступал с девушками так же, как запрещал поступать со мной Эрику.
– Я слежу за тобой, – продолжал сыпать угрозами мой братец.
– Конрад, хватит! – не выдержала я. – Мне не нужен защитник.
Из кухни, виляя бедрами, в джинсовой юбке вышла Барбара.
– Действительно, если Джоанна захочет оседлать Эрика, сомневаюсь, что она спросит у тебя разрешения, – скучающе протянула подруга.
Конрад сузил глаза и метнул в сторону блондинки суровый взгляд.
Мне хотелось хлопнуть себя по лбу от неловкости и недовольства, которые я сейчас испытывала.
– Можем мы просто поужинать, м? – устало спросила я, направляясь в кухню.
К счастью они оба быстро успокоились и не стали накалять обстановку.
Стук вилок о тарелки и звуки пережевывания пищи, были для меня гораздо приятнее, выслушивания склок Конрада и Барбары, или Конрада и Эрика. Поэтому я не стала терять шанса, понаслаждаться моментом тишины за столом.
Но Конраду было суждено сегодня испортить день окончательно. Мало того, что в качестве исполнителя моего проекта казино он выбрал Джефферсона, так еще и совсем не следил за своим языком.
– Джоанна думаю нужно тебя поздравить, торжественно произнес он, – заставив меня замереть с наколотым на вилку гребешком у рта.
Барбара и Эрик непонимающе уставились на него.
– Нет, не с чем поздравлять, – ответила я, откладывая вилку в сторону, пока она не оказалась в бедре моего кровного родственника.
– Как это не с чем? А как же утренняя встреча с исполнителем? – непонимающе спросил он.
Под столом я со всей силы двинула ногой по его лодыжке, но Конрад не пошевелился. Вместо него дернулся Эрик. Не проронив ни звука, он молча поймал мои глаза, чтобы понять, зачем я его ударила.
Я почувствовала, как к моим щекам подбирается жар.
– Прости, – тихо сказала я.
Эрик молча улыбнулся и пожал огромными плечами, как бы говоря, что не злится на меня.
– Не хочешь говорить ты, скажу я, – выдал Конрад, разрезая на тарелке стейк. – Сегодня у нас была встреча с представителями Джефферсон Констракшн. Они будут заниматься строительством казино, по проекту Джоанны.
Я нервно сглотнула и моментально притянула к губам бокал с вином, которое Эрик захватил к ужину. В отражении бордового напитка я заметила, как расширились мои глаза.
– Мм, превосходный вкус, мне нравится, что оно не слишком сладкое, я вообще терпеть не могу избыток сахара, – нервно посмеиваясь, сказала я.
За столом повисло молчание. Я заметила, как удивились Барбара и Эрик.
– И как долго ты собиралась молчать? – сердито спросила Барбара.
Она сжала губы, и от этого действия заострились ее скулы.
– Что происходит? – спросил Конрад, но я не обратила на него никакого внимания.
Барбара снова переигрывала, если она показательно упадет в обморок, я клянусь, что не стану ее поднимать.
– Я не понимаю, какое это имеет значение? – я повысила голос на подругу.
– Ты будешь работать с ним лицом к лицу, думаешь, это пройдет бесследно для тебя? – нахмурив брови, спросила она.
– Барбара права, Блейк жесток, он не забудет того как ты с ним обошлась, – спокойно добавил Эрик.
Я громко фыркнула и грузно опустила руки на стол. Задребезжали тарелки.
– Ой, да что он может сделать?
– Например, сорвет вашу сделку или разорвет договор, – предположила Барбара.
– Мы еще не заключали договор, – ответила я.
– Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? – завопил Конрад.
Все моментально притихли, и тогда мне пришлось выложить брату правду. Конрад был ошеломлен – это первая его эмоция, а вторая – чистая злость.
– Значит тот месяц, что ты провалялась в постели, это была не лихорадка? – сурово изогнул брови он.
– Нет, – виновато ответила я.
Конрад вскочил со своего места и отбросил салфетку на стол. Я встала следом за ним.
– Я не понимаю твоей реакции, – сказала я, чувствуя подступающую ярость. Мой брат никогда не умел контролировать свои эмоции, а я в отличие от него пыталась это делать постоянно. Но с меня хватит.
– Не понимаешь? Ты лгала мне в лицо Джоанна! Мы с мамой…
– Вот именно, вы с мамой! Ты первым делом растрепал бы все маме, – грубо бросила я. – Конрад у нас маменькин сынок, который передает ей абсолютно все!
Как же меня это раздражало!
– Я не делаю ничего подобного, – отрицал он. – И мама не заслужила, чтобы ты к ней так относилась.
– Нет, она заслужила, потому что любила она только тебя, на меня ей было плевать, как и отцу! Все в этой семье любят только тебя! Иногда мне кажется, что я, черт возьми, приемная!
– Не неси ерунды!
– Это не ерунда! Меня все время наказывали, а тебе все сходило с рук. Не важно, не пришел ты ночевать или разбил новую машину. Мама закрывала глаза на это. А я чувствовала себя лишней в этой семье и чувствую так до сих пор!
Все затихло.
В комнате было слышно только мое тяжелое дыхание.
Я не могла поверить, что наконец сказала это. Я высказалась о том, что мучает меня долгие годы. Даже как-то легче стало.
Барбара встала со своего места и хотела подойти ко мне, чтобы поддержать, а Эрик… Ну он находился в легком шоке и не знал как себя вести, однако его глаза сочились жалостью. А я терпеть не могу, когда меня жалеют. Мне не это было нужно, мне нужно, чтобы Конрад поубавил эгоизма. И перестал играть в заботливого брата.
– Никогда не думал, что ты так чувствуешь, – задумчиво сказал он.
Я сердито взглянула на брата. Его брови съехались к переносице. В глазах мелькала все та же жалость. Кажется, никто здесь и не понял моих чувств. Мне не нужна была гребаная жалость!
– Он не думал, – всплеснула руками я, разочарованно поглядывая на Конрада. Ты не думал, потому что ты эгоист, Конрад! Ты делаешь лишь то, что позволяет тебе почувствовать себя лучше! Даже сейчас, ты обиделся, не потому, что я скрыла это от тебя, а потому, что я первым делом не побежала к тебе!
– Ты не права. Я забочусь о тебе, – сказал он.
– Нет, ты заботишься только о себе! – крикнула я. И это стало точкой в нашем споре. Конрад раздраженно выдохнул и вышел с кухни. Через пару минут хлопнула входная дверь.
Он ушел.
Я вернулась за стол и одним движением осушила бокал с вином.
– Кто-нибудь еще хочет салата? – спросила я, окидывая друзей безэмоциональным взглядом. – Нет? Ну ладно.
Наколов на вилку помидор и листик салата, я закинула овощи к себе в рот.
Полагаю, ужин прошел неудачно.
***
Барбара упорхнула домой, Конрад еще не вернулся, а вот Эрик не спешил уходить.
Вдвоем мы стояли на террасе. Я разглядывала город в надежде успокоиться, но мне никак не удавалось это.
Я уже несколько раз пожалела, что позволила себе высказаться брату, вдобавок при друзьях.
Холодный нос толкнулся в мою лодыжку, выводя меня из собственных мыслей.
– Фу, Брюс! – бросила я, но все же нагнулась и погладила пса по мощной голове.
Наверняка бедолага сейчас не понимает, почему его хозяин вдруг сорвался и убежал неизвестно куда. Хотя возможно он привык к реакциям моего брата и совсем не обращает на это внимания.
Я думала, что прошла это, подавила в себе зависть и жалость к себе, но как оказалось, они ждали удобного момента, чтобы вылезти наружу. Я очень сильно запуталась в жизни и не могла понять, что мне делать дальше.
Один из вариантов, который давно крутился в моей голове – уйти из Хэтфилд и попробовать построить карьеру вне семейной династии. У меня было хорошее образование, но сомнительно, что я дослужусь до управляющей отелем. Придется начинать с какой-нибудь легкой должности в кадровом отделе или отделе аналитики. Это мне не нравилось.
Еще один вариант – не работать. Я могу просто жить на деньги своего трастового фонда, тратить дивиденды от акций и даже не задумываться о работе. Я могла бы поселиться на вилле в Монте-Карло, которую подарил мне мой отчим, или выбрать для проживания любое другое место в Европе. Я могла хоть каждую неделю менять страну, питаться в самых дорогих заведениях мира и носить одежду и аксессуары по стоимости сравнимыми с бюджетом маленькой страны в Африке.
Но я так не могла.
Стремление к чему-то, что сделает меня значимой и позволит почувствовать свою важность, родилось вместе со мной. Это не задавить по щелчку пальцев. Я не смогу бездумно прожигать деньги, как не смогу целый день лежать на каком-нибудь пляже Тосканы. Это будет медленно убивать меня. Чувствовать свою важность – еще одна базовая потребность для меня. Может быть это и лицемерно, ведь подобные желания приравнивают к эгоизму. Но для меня это было чем-то большим и нужным, как потребность в кислороде.
– Вы сдружились, – ухмыльнулся Эрик, глядя на то, как я чешу бульдога за ушком.
Моя задумчивость исчезла и тогда я отпрянула от пса. Пусть сильно не расслабляется.
– Я не люблю собак, но Брюс не виноват в этом, он не должен чувствовать мою неприязнь, – ответила я, выпрямляясь и облокачиваясь на перила остекленной террасы.
Эрик повторил мое движение, встал рядом со мной так, что мы почти касались друг друга плечами.
– Думаешь, мы сможем работать с Блейком? – осторожно спросила я.
Эрик тяжело вздохнул.
Неприятные воспоминания о Джефферсоне снова закрутились в моей голове.
– Думаю, что сможешь, но зная Блейка, могу сказать, что это будет не просто, – ответил Эрик.
– Вы ни разу так и не встретились за этот год? Не поговорили? – спросила я, оборачиваясь всем телом к мужчине.
– Нет, – ответил он, – не думаю, что это необходимо.
– Ты злишься на него?
– Нет, я знаю, в разговоре с тобой он был жесток, но я не думаю, что Блейк правда так думал, – попытался оправдать его Эрик.
Да вот только я не верила, я видела его глаза в тот вечер, холодные и ненавидящие меня. Он ликовал, когда говорил мне о том, что играл со мной. Он был горд и счастлив от того, что мог лично сказать мне это.
Я не верила Эрику.
– Но он ударил тебя, – напомнила ему я, складывая руки перед собой.
Эрик улыбнулся и кивнул.
– Ударил, но у него была на то причина.
Я громко фыркнула и с вызовом в глазах взглянула на мужчину.
– Какая? Встал не с той ноги?
Единственная причина Блейка – его отвратительный характер и пренебрежительное отношение к миру. В нашем обществе существует стереотип «мажора» – богатого мальчика без тормозов. Блейк наглядный пример этого вида человеко-людей. Его можно поместить в музей, под стекло и показывать людям, как образец обнаглевшего, холодного монстра, которому плевать на чувства и потребности других, ведь на кону стоит его веселье.
– Он приревновал и был зол, думал, что я с самого начала знал правду о тебе, – спокойно ответил Эрик.
Я резко замотала головой, отрицая каждое его слово.
– Ты не прав, если бы он приревновал, то это означало бы, что я ему нравлюсь, не важно в каком смысле: в привычном или извращенном, присущем Блейку. Но ничего этого не было. Джефферсон делал ровно то, что обещал всем – исполнял условия спора, – пока я говорила, в моем голосе плескалась ярость, она была адресована Блейку, я просто не могла оставаться спокойной.
Стоило услышать его имя, все нехорошее выворачивало мои внутренности вновь. Но еще в моей груди бурлила жалость, жалость к самой себе. Я позволила своему сердцу влюбиться в него, позволила монстру стать моей первой любовью. Из-за него прошлый год обернулся кошмаром для меня, мне стоило огромных усилий привести свое сердце в порядок. И у меня это получилось. Но больше я не допущу подобного, никому не позволю сделать мне больно снова.
Эрик внимательно посмотрел на меня, словно старался понять каждую мою эмоцию, как если бы это понимание помогло бы ему принять какое-то решение.
– Он все еще небезразличен тебе? – спросил вдруг Эрик.
Я рассмеялась, глядя на его удивленное лицо.
Блейк мне небезразличен? Тараканы вызывают во мне больше любви, чем этот человек.
– Нет, он не нравится мне, скорее я даже испытываю негативные чувства к Джефферсону.
Эрик не ответил, молчал и прожигал мое лицо пристальным взглядом.
– Послушай, я старался не давить на тебя весь этот год, не торопил. Но мне больше не хочется притворяться твоим другом, ты нравишься мне Джоанна, – сказал он, и на его лице не было улыбки. Эрик говорил серьезно.
О господи. Разве это не должно было послужить облегчением для меня? Я сохла по Эрику несколько лет в школе и вспоминала два года после окончания школы. Он был недоступной, несбыточной мечтой. Я много лет наблюдала, как он крутит с разными девочками, красивыми и идеальными, а сейчас он говорит, что я ему нравлюсь.
В подтверждение своих слов, Эрик приблизился к моему лицу и коснулся моих губ своими в смелом, но очень нежном поцелуе. Я прикрыла глаза и позволила ему сделать это. Меня окутал приятный запах его парфюма, я смогла узнать бергамот, цитрус и… Кедр.
– Нет, прости, я не могу, – отстранилась я.
Эрик выдохнул.
– Видишь, а говоришь, что он тебе не нравится, – спокойно сказал он, невесело улыбаясь.
– Так и есть, но дело не в нем, дело во мне. У меня есть к тебе чувства, но я не хочу торопить события, понимаешь? Не хочу, чтобы это свалилось на меня как снег на голову, – объяснила я.
Внутри плескались разные эмоции от страха перед чем-то новым, до неуверенности, но увидев маленькую улыбку на губах Эрика, я немного успокоилась.
– Понимаю, – сказал он, поглаживая большими ладонями мои предплечья. – Значит, это да?
Я моргнула несколько раз, затем заправила выбившуюся прядь волос за ухо и взглянула на Эрика.
– Это не да, – ответила я, чувствуя, как он поднимается ладонями по моим рукам, к плечам, нежно сжимая их.
– Но и не нет, – сказал он.
Мне нравился Эрик. И хоть от поцелуя моя голова не начала кружиться, а из легких не пропал кислород, мне было приятно. Его прикосновения были очень ласковыми и осторожными, но это не пробуждало во мне огонь, а значит, не сведется к тому чувству, которое я пообещала себе не испытывать вновь.
Может это именно то, что мне нужно? Позволить Эрику быть рядом. Вернусь к привычному формату отношений, где мне просто было удобно находиться.
– И не нет, – ответила я, после молчания, пока пребывала в раздумьях, а затем, потянулась к нему, чтобы поцеловать эти губы еще раз.
Эрик улыбнулся и обхватил большими ладонями мою талию, я в ответ погладила его щеки руками и прижала к себе ближе. Его язык ловко пробрался в мой рот, скользя по полным губам и касаясь моего языка. Я ахнула от новых ощущений и зажмурила глаза.
Это было так спокойно, но приятно, и я поняла, что делаю правильный выбор. Через несколько секунд мне пришлось отстраниться из-за недостатка воздуха.
Я тяжело выдохнула и взглянула в глаза Эрика, которые лучились теплотой и влечением.
– Прости, я трогала собаку, – смущенно сказала я, соединяясь с ним лбом.
Эрик тихо рассмеялся.
– Думаю, что смогу это пережить, – прошептал он, целуя уголок моих губ.
Я почувствовала, как его руки подбираются к моим ягодицам, и с невинной улыбкой отодвинула их выше, в безопасную зону.
– Не торопим события, помнишь? – напомнила я.
Эрик замер, но затем медленно кивнул, словно это движение стоило ему усилий.
– Понял, – шепнул он, оставляя влажный поцелуй на моей щеке. – Ну, думаю, мне уже пора, если Конрад застанет нас здесь, то вполне может скинуть меня вниз.
Конраду определенно стоит пересмотреть свое поведение. Он сегодня был очень плохим братом.
