Саймон Дженкинс
100 величайших соборов Европы
Нарбонна
✣
В соборе Нарбонны ощущается печаль, хотя его называют южным Бове. Хор без нефа, западная стена сырая и незаконченная, фасад нависает сухопарыми контрфорсами над бездомными кошками и припаркованными машинами. Одинокий хор возносится над городом, издали напоминая танкер, выброшенный на берег.
Когда-то Нарбонна была важным городом. Во времена Древнего Рима Галлия называлась Gallia Narbonensis, и именно здесь в 313 году появился первый официальный храм – в тот год, когда Константин узаконил христианскую веру. В 1268 году папа Климент IV – сделавший карьеру местный паренек – решил, что его родной город должен превзойти красоты Иль-де-Франса. Климент IV даже прислал из Рима краеугольный камень для собора Нарбонны.
Строительство хора началось в 1272 году, всего через 20 лет после того, как заложили собор в Бове, и до того, как там произошло обрушение. Проект, возможно, вышел из мастерской пикардийца Жана Дешана, работавшего над собором в Каркасоне. Хор в храме в Нарбонне завершили в 1332 году – и больше, за исключением двух квадратных башен на западе, ничего построено не было. Для нефа пришлось бы снести городскую стену, что на юго-востоке Франции в те дни считалось неразумным. Так что собор в Нарбонне – это только хор, хоть и прекрасный.
Снаружи собор представляет собой сплетение двухуровневых аркбутанов – они будто гимнасты, выполняющие разминку у стены. Окна – это последнее слово пламенеющего каменного ажура. Внутри высота хора уступает только соборам в Бове и Амьене. Хор узкий настолько, что напоминает башню. Окна клерестория чрезвычайно длинные, часть их простых витражей сохранилась со времен постройки. Но их явно создавали мастера, знакомые с готическими конструкциями Северной Франции и привыкшие соревноваться друг с другом.
Под окнами в апсидальной капелле Девы Марии – остатки алтарного ретабло, варварски разрушенного в годы Великой французской революции, но по-прежнему великолепного. Оно состоит из фресок и горельефов, включая сцены Страшного суда со всеми подробностями. В центре – дивная алебастровая Мадонна с младенцем, волосы у нее убраны по моде XIV века. У ее ног разверзается чудовищная пасть, олицетворяющая наказание, которое ждет всех непокорных – прощение в Нарбонне не котируется. Напротив Мадонны – гробница местного кардинала с плакальщиками вокруг основания: она относится к раннему ренессансу.
Нарбонна: уста адовы
Хор Нарбонны заполнен скамьями XVIII века, а ретабло создано в 1694 году мастером французского барокко Жюлем Ардуэн-Мансаром. В день моего посещения там проходил чудесный фестиваль местных гильдий, на котором звучал концерт для флейты Баха. После этого члены гильдий устроили красочный парад фермеров, виноградарей, сыроделов, свиноводов и даже торговцев улитками – все в средневековых костюмах и со знаменами. Они прошли по городу, воскрешая средневековый Лангедок.
Несмотря на то что в соборе Нарбонны нет нефа, на его территории прекрасно сохранились здания архиепископства. Клуатр создает мощный контраст с собором в соседнем Арле: массивные контрфорсы и никаких украшений за исключением водостоков в виде ехидных горгулий. В сокровищнице в подвале хранится великолепный фламандский гобелен с картинами Сотворения мира, сотканный из шелка и золотой канители.
Париж, Нотр-Дам
✣✣✣✣
Нотр-Дам-де-Пари оспаривает у римского собора Святого Петра роль оплота христианства. Мне сложно постичь его индивидуальность. Его не окружает аура парижского романтизма, скорее наоборот: он похож на суровую престарелую тетушку, у которой ни волосинки не выбивается из прически. Сколько бы раз я ни бывал в Париже, мне всегда казалось, что она смотрит на меня через свое пенсне, готовая отругать за плохое поведение.
Нотр-Дам: готическое изящество на Сене
Но это я так, между прочим. То, сколь огромное место Нотр-Дам занимает в сердцах людей, стало ясно в апреле 2019 года, когда в нефе собора начался пожар. Не только Франция – весь мир взирал на это в ужасе. Катастрофа продемонстрировала, сколь важны соборы для общества, вне зависимости от принадлежности тех или иных его представителей к христианской вере. Нотр-Дам олицетворяет собой Францию, и скорбели тогда все. Оказалось, что сильнее всего пострадала крыша над нефом, был уничтожен шпиль XIX века, который создавали взамен уничтоженного во время Великой французской революции – тот сочли «противоречащим равенству». Все вполне можно восстановить.
Храм на острове Сите на Сене появился еще в VI веке, когда Хлодвиг перенес сюда столицу из Лана. В 1163 году епископ и ученый Морис де Сюлли начал перестраивать храм в том же новом готическом стиле, что и аббатство Сен-Дени за пределами города. Работы ускорились при Филиппе Августе (1180–1223), поскольку нельзя было допустить, чтобы лучший собор Франции был не в Париже. Свод нефа высотой 35 метров должен был стать самым высоким на тот момент, и, видимо, неф брал за основу старый романский план.
Собор возводили в такой последовательности: новый хор строили в шестидесятых годах XII века, он был освящен в 1182-м, а неф начали возводить уже в девяностых, так что он подобен Шартрскому собору, где постройка также сделала переход от романского стиля к готике. Западный фасад Нотр-Дама с его башнями был закончен в двадцатых годах XIII века, а трансепты в стиле лучистой готики добавились чуть позднее в том же веке. Позднее неф был перестроен, чтобы увеличить размер клерестория, а хор замкнули капеллы между контрфорсами.
У Парижа непростая судьба, так что Нотр-Даму пришлось серьезно пострадать. Он был осквернен во время Великой французской революции, а затем был заброшен и запущен настолько, что власти начали обсуждать его снос. Спасение пришло неожиданно. В 1831 году роман Гюго «Собор Парижской Богоматери» (на английский название романа перевели как «Горбун Нотр-Дама» (The Hunchback of Notre-Dame) поведал историю безнадежной любви двадцатилетнего звонаря Квазимодо к шестнадцатилетней цыганке Эсмеральде. Собор стал практически персонажем романа. Популярность книги породила кампанию по реставрации храма, которую начали в 1844 году Виолле-ле-Дюк и Жан-Батист Лассю. Тем, кто сейчас высмеивает современных спасителей старинных зданий, не стоит забывать, чем мы обязаны спасителям прошлого.
Сегодня собор кажется настолько привычным, что легко забыть о различных этапах его строительства. Западный фасад и другие западные части сохраняют романскую основательность, тогда как видимый с востока готический фасад подобен пришвартованному галеону с мачтами и рангоутами контрфорсов. Высокий шпиль над средокрестием Виолле-ле-Дюка вносил вклад в общую уравновешенность. После утраты шпиля в пожаре 2019 года и прозвучавших предложений заменить его чем-то более современным Национальная ассамблея мудро проголосовала за точную копию.
Для тех миллионов, что никогда не заходили внутрь, Нотр-Дам – это его западный фасад. Его называли «гробницей романского стиля и колыбелью готики». Он лишен взлетающих стрельчатых арок: вертикальность создается исключительно благодаря концентрации округлых арок. Две башни собора охраняют изящную розетку над тремя входными группами первого этажа – все сделаны из золотистого известняка. Эти порталы похожи, но не одинаковы и состоят из множества арок, обрамляющих тимпаны, каждый из которых немного отличается от остальных, причем один из них – треугольный.
Правые врата, посвященные святой Анне, – самые ранние: они сохранились от перестроенной предыдущей церкви, и скульптуры на них более строгие и стилизованные. На тимпане центрального входа – ничем особо не примечательный Страшный суд. Осужденные на вечные муки одеты и образуют спокойную очередь – хотя, возможно, это дело рук Виолле-ле-Дюка. Фигуры на барельефе Воскресения напоминают скорее об ар-нуво, чем о XII веке, как и некоторые статуи в нишах. Тем лучше: больше разнообразия.
Второй ярус над вратами состоит из изображений царей Иудеи, отреставрированных после того, как революционеры обезглавили их просто за то, что они были какими-то монархами. Ажур розетки прекрасен – и есть сведения, что камня по отношению к стеклу в нем меньше, чем в любом другом храме. По бокам находятся два стрельчатых окна под готическими арками. Каждая из башен – в разрезе простой квадрат, на каждой стороне башни есть по две открытые стрельчатые арки на каждой из сторон. Они покрыты орнаментом «боллфлауэр» (цветок с шариком в центре). Несмотря на все реставрации, западный фасад идеально гармоничен.
Если снаружи Нотр-Дам отличается пропорциональностью, то интерьер, по словам писателя Стэна Перри, «сплошной шум и сумятица… впечатление средневекового тематического аттракциона». Неф мрачен и довольно узок. Романские колонны уходят к средокрестию, и коринфские капители и травеи трифория образуют мощную горизонтальную линию. Более поздний клересторий пытается рассеять сумрак, разворачиваясь в трансепты с витражами в стиле лучистой готики. Здесь собор выходит на свет, и розетка южного трансепта вращается сине-красным колесом.
Собор и правда загроможден, словно парк аттракционов, где главная тема – Дева Мария. Однако это загромождение высокого класса. Панели хора XIV века превосходны, включая трогательную сцену noli me tangere, «не прикасайся ко Мне», с Христом и Марией Магдалиной. Алтарь образуют скульптуры, установленные Людовиком XIV в 1699 году и изображающие его самого и его отца Людовика XIII – скульптуры в вычурных позах. Людовики любезничают с Марией, замершей над телом Христа.
Интерьер нефа с кафедрой
Собор радует огромным количеством произведений искусства, включая 13 расписанных ретабло, подаренных в XVII веке парижской гильдией ювелиров. Эти торговцы организовали то, что стало первой в Европе публичной художественной галереей. Традиция должна продолжиться, когда собор откроется снова, чему, как и в Средние века, поспособствует демонстративная щедрость королей парижской торговли.
Париж, Сен-Дени
✣
Надо признать: несмотря на роль, которую собор Сен-Дени играет в истории европейской архитектуры, он остается каким-то неприкаянным. Он взирает на безликую площадь потрепанной парижской окраины: его западный фасад недавно отреставрировали, башню, скорее всего, будут перестраивать. Поскольку уже в Средние века, вскоре после окончания строительства, он подвергся серьезным изменениям, придется напрячь воображение, чтобы понять замысел его создателя, аббата Сугерия.
История этого места восходит к 465 году, когда христианство только пришло во Францию и французские монархи сделали местом своего упокоения будущее аббатство Сен-Дени. Своей влиятельностью аббатство обязано Сугерию, который был здесь аббатом с 1122 по 1151 год. Он родился в семье крестьянина, получил церковный сан и стал регентом Франции при своем друге Людовике VI (пр. 1108–1137). Будучи прекрасным администратором, Сугерий значительно пополнил королевскую и епископскую казну и сделал Сен-Дени духовным центром династии Капетингов, хотя собором этот храм стал только в 1966 году. Аббатство сыграло важную роль во французском Ренессансе XII века вместе с находящимися поблизости соборами Нотр-Дам в Париже и Лане и Шартрским собором.
Воздвигая новый храм в Сен-Дени, Сугерий не изобретал готику. Он наверняка знал о стрельчатых арках Бургундии и слышал рассказы о церковных сводах Леванта. Кроме того, в тридцатых годах перестроенный собор в Сансе приобрел готические черты. Каменщики Сугерия просто свели все эти элементы в гармоничное целое. Романская стена была тяжелой, каждый ее камень передавал вес на камень, располагающийся под ним. Готический свод распределял вес по сторонам, на контрфорсы, а затем на аркбутаны. Следовательно, стене не нужно было выдерживать вес свода целиком, так что немалую ее часть можно было заменить окнами. Благодаря этому внутрь попадало больше света – и чем дальше, тем больше.
Сугерий начал строить новый храм в 1135 году, причем западный фасад был спроектирован как небесные врата, составленные из трех порталов с окном-розеткой над ними. Он был преимущественно романским, с круглыми арками и тимпаном, на котором был изображен Страшный суд. Башни по обеим сторонам появились позднее, северная была со шпилем, который разобрали в XIX веке. Его планируют воссоздать.
Затем Сугерий занялся хором и апсидой, которые были построены всего за три года. Хор был освящен в июне 1144 года в присутствии короля, а также епископов и высокопоставленных лиц со всей Франции Капетингов. Сейчас Сугерия назвали бы шоу- меном: он объявил, что его храм уже получил тайное благословение от самого Иисуса и всего небесного сонма, которые явились днем раньше прокаженному на церковном дворе. В качестве доказательства Сугерий продемонстрировал кожу, сброшенную про- каженным. Он смог заполучить гвоздь с Животворящего Креста и по крайней мере часть Тернового Венца (целый также находится в сейфе Нотр-Дама). Он также решил устраивать прибыльную ежегодную ярмарку, которая называлась «Ланди».
Сен-Дени: монархи в пригороде
Как именно выглядел хор, задуманный Сугерием, неясно, так как новаторский свод собора был поднят и получил высокий клересторий уже в следующем веке, когда Людовик IX решил сделать Сен-Дени королевской усыпальницей. В результате то, что мы видим сегодня, по большей части похоже на храм тридцатых годов XIII века в стиле высокой готики. Строительство начинали местные каменщики, но позднее здесь работал знаменитый Пьер де Монтрёй, который много строил в Париже в середине века. От хора Сугерия нам остались только амбулаторий, капеллы и нижние окна. В этих окнах – копии оригинальных витражей, которые он прозвал своей «Библией бедных».
Видимо, под руководством Монтрёя свет клерестория накрыл куполом неф и хор. Ирония кроется в том, что Сугерий задумывал свой хор как визуальную противоположность темному нефу, он должен был стать божественным проблеском над святая святых. Сегодня свет проливается прямо в неф, а перестроенная алтарная часть остается относительно темной. Сильнее всего из сохранившихся частей храма Сугерия впечатляет ранняя крипта. К ней относятся часть стены исповедальни и окно времен Карла Великого. Кресла хора дарят некоторое облегчение во мраке. Мне особенно нравится Сивилла в роли Дельфийского оракула.
Все монархи, правившие Францией до революции (за исключением трех), были похоронены в Сен-Дени, хотя многие гробницы исчезли в мятежные годы. Мемориальных табличек, плит и памятников так много, что помещение начинает напоминать отделение экстренной помощи с умоляющими о помощи людьми. Особенно интересны памятники Людовику XII, Екатерине Медичи, Людовику XVI и Марии-Антуанетте. В сокровищнице хранится корона Карла Великого.
Реймс
✣✣✣
Реймсский собор знаменит уже хотя бы потому, что вообще сохранился. В 1914 году его обстреливала германская артиллерия в попытке сломить дух местных жителей: совершенно непродуктивный и преступный акт, который многие армии позволяют себе в военное время. При этом все интерьеры были уничтожены, а стены, каменная кладка, статуи и витражи превратились в груды обломков.
Восстановление того, что в Англии сочли бы живописными руинами и законсервировали в существующем виде, архитектор Анри Денё (1874–1969) избрал делом всей жизни. Он приехал в город в 1918 году, поселился в квартире по соседству и начал работы по полной реставрации. Деньги выделяли американские Рокфеллеры, а работали немецкие военнопленные. Помощники собрали все осколки стекла и камня, какие только смогли найти, и соединили их. Денё пошел лишь на одну уступку современности: перестроил крышу, используя железобетон вместо недоступного ему дерева.
Стоило только Денё завершить реставрацию в 1938 году, как началась Вторая мировая война и собор снова начали обстреливать. На этот раз повреждения были не такими серьезными, и в 1962 году вновь восстановленный фасад стал декорациями для примирения французского генерала де Голля и германского федерального канцлера Конрада Аденауэра. Сегодня, когда работу Денё покрыла патина времени, уже трудно определить, где заканчивается XIII век и начинается век XX. Реймс остается средневековым шедевром.
Собор называют французским Парфеноном. Здесь с XII по XIX век короновались монархи Франции. В начале XIII века местный архиепископ очень хотел, чтобы его храм стал похож на те восемь соборов, что реконструировались тогда в Париже и окрестностях. Пожар 1210 года дал ему такую возможность: ходили слухи, что поджог устроил он сам. Новый собор подхватил эстафетную палочку высокой готики у парижского Нотр-Дама и собора в Шартре, хотя строительство собора в Реймсе было закончено только в XV веке.
Реймс: гобелен в камне
Западный фасад, который подвергся самой серьезной реставрации, разделен на традиционные три яруса с доминирующими порталами. По бокам от них находятся копии скульптур (часть оригиналов хранится в музее собора), в том числе прекрасная Мадонна с младенцем, разделяющая центральные двери. Роден назвал ее «настоящей француженкой… прекраснейшим цветком нашего сада» (la vraie femme française… la plus belle plante de notre jardin). Арки порталов увенчаны мощными щипцами, причем центральный как бы отходит от стены и вторгается в верхний ярус. Он обрамляет скульптурную группу «Коронование Богоматери».
Щипец второго яруса в свою очередь вторгается в третий: его пинакли заходят на королевскую галерею. Эта галерея создавалась в честь королевского статуса собора и не имеет себе равных среди французских соборов. Она тянется вдоль всего здания и даже через контрфорсы апсиды. Две башни Реймсского собора были достроены только в XV веке в пышном пламенеющем стиле: их стрельчатые арки щедро украшены цветами, листьями и пинаклями.
В остальном собор полностью подчиняется воле аркбутанов. Каждый щипец контрфорса увенчан статуей – всего их, как считается, 2000, в том числе 211 гигантов больше трех метров в высоту. Ангелы словно взмахивают крыльями и взлетают с постаментов, апсида – бестиарий странных животных. Многие, если не большинство этих скульптур, – современные копии, и это понятно (и с этим ничего не поделать).
Интерьеры Реймса непривычно аскетичны. Раннеготические пилоны задают ритм всему нефу 1220 года, поднимаясь к богатым лиственным капителям. Колонны, словно собравшиеся в группки, подчеркивают травеи. Окна темных приделов покрыты геометрическим каменным ажуром. Такое пространственное решение сильно зависит от игры света, так что матовые стекла, которыми витражи заменили в Реймсе, не украшают серый камень. Немного средневекового цветного стекла сохранилось в апсиде. И есть одно трогательное современное добавление: речь о трех витражах Марка Шагала в амбулатории, которые созданы в 1974 году.
Дева Мария с младенцем: качающаяся Мадонна
Помню, в детстве мне читали стихотворение викторианского поэта Ричарда Гарри Бархэма «Реймская галка», которое высмеивает средневековых церковников. Эти строки эхом звучат в темных нишах великолепного Реймсского собора, который я считаю работой Денё, а не только его средневековых предшественников. Тот факт, что готическая красота отлично поддается реставрации, только усиливает наше восхищение старыми мастерами.
Руан
✣✣✣
Западный фасад Руанского собора во все времена завораживал художников, начиная с Тернера и Рёскина и кончая американцем Роем Лихтенштейном. Но самым увлеченным оказался Клод Моне. В 1892 году он снял студию, окна которой выходили на этот храм, и старался запечатлеть его в любую погоду во все времена года. Эта работа оказалась выматывающей, и художника преследовали кошмары, в которых камень становился розовым, голубым и желтым. «Каждый день, – говорил он, – я обнаруживаю нечто такое, чего не видел накануне… Я пытаюсь добиться невозможного». В итоге он написал собор в тридцати вариантах, двадцать были отобраны для выставки. Серию пытались сохранить, но отдельные экземпляры разошлись по галереям всего мира.
Что видели художники? Нигде готика не оказалась так далека от спокойствия Шартра и Нотр-Дама, как в Руане. Это архитектура изобилия. Она отражает такую же стилистическую экстраверсию, какая позже подтолкнула классицизм к избыточности пышного (высокого) барокко. Тут все должно быть немного чересчур – и Руанский собор превосходно справляется с этой задачей.
Руан был древней столицей Нормандии, а его собор – еще одно дитя пожаров, на сей раз 1200 года. Новое здание возводилось постепенно в течение трех веков, завершившись в XV веке финальным аккордом пламенеющей готики. Центральный шпиль – это стальная реконструкция XIX века, по ее завершении в 1876 году на короткое время сделавшая собор самой высокой конструкцией в мире. Как и многие подобные неоготические творения, шпиль был скорее впечатляющим, чем красивым, и получил серьезные повреждения во время высадки союзников в Нормандии в 1944 году. Флобер в романе «Мадам Бовари» назвал ее «нелепой затеей сумасброда-мельника».
Западный фасад – самое эффектное, что есть у Руанского собора и в творчестве Моне. У этого фасада три травеи, образованные двумя асимметричными башнями по краям центрального фасада. Эти башни отличаются временем постройки и стилем. Северная – строгая башня Сен-Ромен, оставшаяся от сгоревшего храма, у нее романские корни. Южная, более высокая и массивная – это Масляная башня. Свое название она получила благодаря, возможно, самому забавному мошенничеству в истории: деньги на ее строительство шли с индульгенций, которые покупали горожане, желавшие есть сливочное масло в Великий пост. Башни отделены от центрального фасада, словно недовольные дуэньи, охраняющие кокетливую девицу.
Порталы примечательны своими сюжетами. На центральном – величественное Древо Иессеево, но с родословной не Иисуса, а Девы Марии. На правом портале – часто воспроизводившаяся сцена танца Саломеи перед Иродом. Ее гибкие движения вдохновили многих балетмейстеров на создание представлений.
С западным фасадом соперничает северный трансепт, к которому можно попасть по одной из улиц старого города. Эта часть собора называется Порталом книготорговцев (Portail des Libraires) из-за того, что тут всегда продавали книги. Фасад представляет собой сложную композицию в духе пламенеющей готики, а на двухуровневом тимпане детально прорисован Страшный суд. Небеса и ад набиты битком, а Воскресение внизу похоже на многолюдный прием у какого-нибудь издателя. Я с радостью обнаружил, что в переулке по-прежнему торгуют книгами – традиция, вероятно, сохраняется на протяжении столетий.
Изнутри Руанский собор примечателен пилонами, маниакально облепленными полуколоннами. Все они напоминают о трубах в машинном отделении на корабле. В южном приделе полуколонны собраны пучками, а капители распускаются листьями и лицами; природа в камне. В северном трансепте, внутри Портала книготорговцев, обнаруживается очаровательная средневековая лестница, ведущая в библиотеку собора. В южный трансепт выходит капелла Святой Жанны д’Арк – именно в этом городе в 1431 году, уже под конец Столетней войны, ее и сожгли англичане. Жанну д’Арк прославляет современный витраж работы Макса Ингранда (1908–1969): ему, как и англичанину Джону Пайперу, витражи заказывали со всей Европы.
Руан Моне: попытка добиться невозможного
Апсида и хор берут свое начало в двадцатых годах XIII века, когда произошла самая первая перестройка собора. Капеллы в амбулатории изобилуют старинными витражами. На северной стороне – витраж с изображением святого Юлиана, чье житие украшено портретами заказчиков – гильдии рыботорговцев. В центре апсиды – капелла Девы Марии, датированная 1302 годом: тихий уголок с окнами, которые идут практически от пола до свода. Здесь же находятся скульптурные портреты двух кардиналов, дяди и племянника, по которым можно отследить переход от готики к раннему ренессансу. Статуи странно расположены: племянник распорядился сдвинуть дядю в сторону, чтобы обеспечить себе более выгодное место.
