Саша Анжело
Воспоминания моего дедушки. 1941-1945
По-хорошему, с благодарностью я вспоминаю военного врача, подполковника. Он буквально спас меня от потери ноги. По глупости я сильно обжог ногу порохом.
Вначале был большой волдырь, потом он прорвался, ногу натер, она загноилась, разболелась, я едва ходил. И тут у нас появился этот врач. Он заставил показать ногу и дал баночку цинковой мази. Я стал мазать ногу, нога зажила, и на всю жизнь остался шрам.
Глава 4. Друзья детства до войны и в военные годы.
Коля. Мы вместе ходили в начальную школу на улице Южную. Жил он на улице Сортировочной с отцом, братом, хромой тетей Полей и бабушкой. Я заходил к нему, и мы вместе шли в школу, вместе и возвращались домой. Еще до войны, однажды, когда я зашел к нему утром я увидел в их доме незнакомых людей, которые что-то искали. Меня не выпускали из дома, и мы с Колей в этот день не ходили в школу. Как я понял из оправданий отца Коли, искали охотничье ружье, которое якобы у них было. Кто-то донес, что отец Коли (хромой) опирается при ходьбе на деревянный шомпол ружья. Я видел этот шомпол: аккуратный, ровненький, коричневого цвета, оформленный под тросточку. Как видно, в те времена этого было достаточно для обыска. Ружье, конечно не нашли. В начале войны Коля нашел железнодорожную петарду. Это металлическая коробочка, наполненная порохом, внутри охотничьи капсулы на штырях. Коробочка запаяна и к ней припаяны металлические полоски для крепления к железнодорожному рейсу. Предназначалась для сигнала машинисту: нужно срочно остановить поезд. Так вот, Коля решил пробить коробочку гвоздем. Взрывом ему оторвало два пальца на руке и повредило щеку. Через год Коля умер от менингита. Запомнил его профиль: курносый, в немецкой пилотке. Это какой-то немец, остановившийся у них, вырезал ножницами миниатюру – его профиль. Коля был серьезен и по-взрослому рассудителен. Хороший друг. После войны я не встречал никого из его семьи. Дом перестроили, и живу т в нем другие люди, которых я не знаю.
Братья Володя и Коля. Володя был, что называется, уличным мальчишкой. Не знаю, как относился к нему отец, но мать постоянно громко возмущалась его поведением, с криком с ремнем бегала за ним по улицам. Но на сына это производило мало впечатления. Володька отличался смелостью в поступках. Он, например, пролезал под вагоном отправляющегося поезда. Был случай, когда он залез с помощью ремня на столб высоковольтной линии и снял с проводов запутавшегося воздушного змея. Мы смотрели, разинув, рты. Мы с ним находили патроны, капсюли, взрыватели, тол и постоянно что-то жгли, взрывали, стреляли. Как остались не покалеченными и живыми- удивительно. Однажды в брошенном окопе нашли винтовку и патроны, и какие-то снаряды. сначала мы развлекались с винтовкой. Но странно, когда ее заряжали и закрывали затвор, она сразу же стреляла – я чуть не убил друга. Потом мы занялись снарядами. Отвинчивали головки, а потом снятым с винтовки штыком, выковыривали из снаряда взрывчатку. Этой взрывчаткой наполняли винтовочный патрон, заклеивали его и бросали в огонь. С громким звуком он взрывался. Когда я достал почти всю взрывчатку из корпуса снаряда, я выковырял оттуда дополнительный взрыватель. Почему он не взорвался в снаряде – не знаю. Ведь мы колотили по штыку даже камнем… Кончилось все тем, что прибежали наши матери. Мы мчались впереди них домой. Не знаю, как поступили с Володькой его родители. Но мои родители не сказали мне ничего. Только потом я понял, что они чувствовали, и что на самом деле стоило им молчание. Коля был спокойным, домашним мальчиком. Володька с матерью и братом вернулись из Германии в Жлобин. Оба окончили вечернюю школу, а потом уехали к отцу куда-то за Урал. Коля закончил институт и где-то работал. Володька отслужил армию, работал, но спился. В пьяной драке его покалечили и вскоре он умер. Николай приезжал к нам в Жлобин, но я в это время служил и с ним не встречался. Жаль…
Георгий (Жора). Он был интеллигентным мальчиком. Не знаю, чем занимались до войны его родители. Когда я познакомился с ним, то мать работала переводчицей в каком-то немецком учреждении. Он, как и я, много читал, был не погодам развит. К немцам относился как к оккупантам. Если хотел подчеркнуть свою правоту, говорил: «Честное ленинское». Как-то сказал, что его предки были дворяне. Когда нас угнали в концлагерь, они уехали с отступающими немцами в Германию, а потом продали дом и уехали на запад в Белоруссию. Когда я уже офицером приехал в Жлобин, меня однажды остановила на улице какая-то девушка и сказала, что она знает, что я в войну дружил с Жорой и рассказала, что он учился в финансовом техникуме. Простудился, болел и умер. Кем она была для него – не знаю. Да, у Георгия был один физический недостаток – он был горбат. Говорил мне, что это следствие какой-то болезни.
Анатолий. Иногда присоединялся к нам с Володькой в наших «играх». Как-то уже позже, после изгнания немцев, нашел в брошенном доме банку с охотничьим порохом, проковырял дырочку и поджег. Банка взорвалась и обожгла кожу на лице. Глаза остались целы. Еще вынул пулю из патрона, зарядил винтовку гильзой с порохом, прикрыл ладонью ствол винтовки и выстрелил. В результате серьезно повредил руку. Однажды он гонялся за мной с миной от миномета. Мина была маленькая. Бросал ее мне под ноги. Я уже читал к тому времени какие-то наставления по военному делу и знал, что стоило ударить мину хвостовой частью о землю, как освобождался взрыватель в передней части. Стоило бы прикоснуться к нему… Толя не знал этого и его потешал мой страх. Впрочем, мина не взорвалась. Анатолий закончил школу машинистов, работал. Умер лет в 60 и похоронен в Жлобине.
Василий. Впервые показал мне, как взрывать толовые шашки. Вполне профессионально вставлял взрыватель, поджигал шнур…. Как-то хотел взорвать маленький зенитный снаряд от авиационной пушки и бросал его в стену печки разрушенного дома. При этом, он прикрывался мной. Я старался не показать при нем своего страха. Снаряд не взорвался. Пытался он сделать пистолет, потом паровой двигатель, но все бросал не доделав. Окончив школу, поступил в какое-то военное училище, но был отчислен по недисциплинированности. Больше с ним не встречались.
На этом все воспоминания о друзьях трудного военного и послевоенного времени.
