Сарг Коврань
Властелины Сущего 4
Глава 1
Я очнулся от дикой боли в голове и невольно попытался закричать, но вырвались лишь слабые хрипы.
Боль длилась каких-то пять минут, а потом меня накрыла память моего погибшего в Москве клона.
После того, как я мысленно навестил его, он ещё раз трахался со своей Мариной, а потом они, почти не отдыхая, отправились на службу. Благо, что им было почти рядом – ту ночь они провели в квартире, которую мы приобрели для моего клона. Марина была озадачена проблемой, как расстаться со своим женихом. Мой клон был по всем параметрам лучше её бывшего жениха.
Только там уже не было никакой проблемы – мои жёны обеспечили бывшему жениху Марины любовь с бывшей одноклассницей, которая была примерно того же уровня – без особых запросов к жизни, любительнице выпить и без особого желания работать. Только мои жёны не обеспечили им обоим желание к работе. Ту ночь бывший жених провёл с той одноклассницей. Оба ещё и упились почти до потери памяти. Ну, и заодно потрахались.
В Кремле мой клон и Марина разбежались по своим рабочим местам. Мой клон приступил к несению службы. Когда-то Вова успел снабдить его и ближайшую охрану практически неуязвимыми системами защиты, которые умудрился оформить в виде внешне обычной формы. Пока без защиты были голова, шея и кисти рук. Оружие осталось прежним, но над этим думает не только Вова, но и мои жёны. У Вовы есть решение этой проблемы, но это уже из Содружества Галактик, которое в подобной защите ушло очень далеко вперёд. Пусть в Содружестве Галактик не было такого разгула преступности, как на Земле, но были те же лёгкие скафандры и системы жизнеобеспечения типа той, с которой мы попали на Землю. Наши системы жизнеобеспечения защищали не только от вакуума с космическим излучением, но могли и защитить от мелких метеоритов, летящих со скоростью несколько десятков километров в секунду. Любым пулям было далеко до тех метеоритов. Связь же была тоже от Содружества Галактик, хотя и без вживления – наушник, который достаточно хорошо сидел на ухе, но звук передавался на кость за ухом. Вова пообещал моему двойнику, что в следующую ночь обеспечит моему двойнику и указанным им лицам вживление этой рации, для которой в пределах Солнечной системы не нужны какие-либо ретрансляторы. Ну, и обеспечит их системами жизнеобеспечения.
Батю, к досаде моего клона, понесло на избирательный участок, хотя мой клон отговаривал его от этого. Мой клон вполне успешно мониторил окружение, и вход на участок прошёл без проблем. Только мой клон был несколько ограничен в радиусе сканирования. При выходе их ждал снайпер, нанятый западными спецслужбами. Снайпером подписался бывший чернобожец, который избежал моей обработки. Мой двойник уловил вспышку восторга у снайпера, когда пуля уже полетела в голову бати, и, как считал снайпер, ничто было не в силах помешать её встрече с головой тестя. Мой двойник оказался ближе всего к траектории пули.
У моего клона встал выбор: поймать пулю своей головой или отклонить её с непредсказуемым результатом. Непредсказуемость результата сводилась к серьёзному ранению бати или заместителя моего двойника, который показал на тренировках не такие и плохие результаты. И мой клон решил пожертвовать собой. Он сделал это ещё и с целью того, чтобы изучить опыт, который я приобрёл бы в случае его гибели. Мой клон поймал эту пулю головой…
– Ой, придурок! – простонал я.
– Очнулись? – раздался незнакомый голос.
Я с удивлением открыл глаза и осмотрелся. Я был в больнице!
– Ам… Эмм… Ум… – растерянно выдавил я, не обнаружив у себя никаких теоспособностей.
Надо мной стояла женщина-медик лет тридцати. На мою тираду она с сожалением натянуто улыбнулась, а я почувствовал онемение во всём теле.
– Вы не волнуйтесь, – успокаивающе сказала она, – Всё будет хорошо.
Поправила одеяло и ушла, оставив меня в полной растерянности. И тут меня накрыли миллиарды иголочек по всему телу – словно я отлежал абсолютно всё тело. Я невольно застонал. Сквозь накатившую мглу замелькали тени, одна из иголок оказалась наиболее болезненной, и я провалился в сон…
Следующее пробуждение было от какой-то возни около меня. Я открыл глаза и увидел потолок с облупленной известью. Кто-то что-то делал с моей рукой. Я повернул голову и увидел медсестру, которая поправляла мою руку, в которую была воткнута капельница.
«Что за бред?! – мысленно возмутился я, – Где я?! Как я сюда попал?! Где Анюта и прочие мои жёны?!»
– Как вы сегодня? – спросила медсестра, – Говорить можете?
– Ммм? – промычал я, не понимая её вопроса.
– Не волнуйтесь, всё будет хорошо, – сказала она с сожалением, – Утром вас опять навестит ваша жена?
– Которая? – растерялся я, всё ещё не находя теоспособностей, чувствуя, что лицо у меня как-то странно онемело.
Медсестра растерялась. Я откуда-то знал её имя – Таня.
– А вы шутник! – выдавила она, – Спите! Скоро будет завтрак…
– Какое сегодня число? – спросил я, чувствуя, что левая половина тела мне не подчиняется, а моя речь из-за одеревеневшего или распухшего лица какая-то невнятная.
– 24-ое июня наступает, – ответила она.
– Год? – спросил я.
– 98-ой, – ответила она с грустной улыбкой, – Только вы не волнуйтесь, пожалуйста!
Она поспешила выйти, оставив меня в дикой панике, что несколько отразилось в каком-то писке. Я почувствовал, что моя грудь и голова облеплены какими-то датчиками.
«Где я?! Что происходит? Откуда опять дикая боль в голове?!» – меня опять накрыли вопросы без ответов.
Я попытался поднять руку и растереть лицо, но руки оказались пристёгнуты к кровати.
Дверь открылась и появилась женщина лет пятидесяти.
– Тихо-тихо! – взволнованно зачастила она, сразу же увидев мои попытки освободиться от пут, – Не шевелитесь!
– Что случилось? Что происходит? – выдавил я.
– Не пугайтесь и не волнуйтесь, – с тревогой сказала она, мягко положив руки мне на грудь, – Вам вредно волноваться, Сергей Юрьевич.
– Что со мной? – спросил я.
– Вы в больнице, – ответила она, – Вам несказанно повезло, что инсульт накрыл вас буквально у крыльца больницы, и вы были с друзьями. Мы вчера вышли на ваших родственников. Сегодня вас должна навестить ваша жена.
– Которая? – опять растерялся я.
– Да, вы – шутник, Сергей Юрьевич! – натянуто улыбнулась она, – Как я поняла, её зовут Алёна или Елена.
– Ни чо не понимаю! – признался я.
– Не делайте глупостей, – сказал она, отвязывая меня, – Минут через десять вам снимут капельницу, а потом принесут покушать. Покушайте, пожалуйста.
Я поднял руку и провёл ладонью по лицу. У меня была примерно трёхдневная щетина. И на пальце было ириевое кольцо с четырёхкратным плетением и всё с теми же хитрыми узорами – словами – именами.
– Вспомнили жену? – с улыбкой спросила врач.
– Вроде бы, – ответил я.
– Меня зовут Ольга Даниловна, – представилась она, – Ольга Даниловна Алексеева. Я – ваш лечащий врач. Вы находитесь в Пермской областной больнице, в отделении нейрохирургии, – моя рука метнулась к голове, – Нет, вас пока не оперировали, хотя показания к этому были. Мне удалось убедить завотделением, что это пока преждевременно. Нужно провести дополнительные исследования. Возможно операция вам и не понадобится. Инсульт накрыл вас около «семёрки»… Около седьмой городской поликлиники. Ваши друзья вовремя среагировали и выполнили всё необходимое: занесли вас в поликлинику, сообщили ваши данные, включая сопутствующий диагноз. Даже сопроводили вас до областной больницы и оплатили вам отдельную палату-люкс. Вчера они навещали вас, но вы… – она смутилась, – Вы спали. Думаю, сегодня тоже придут.
– Спасибо, – поблагодарил я её, и она вышла.
Пока не было медсестры, я пытался понять, что со мной произошло. Я всё прекрасно помнил. Помнил не только свои действия, но и действия своего дубля. Всё ж, это был дубль по типу тех, что описаны у Стругацких в «Понедельнике…», а не клон – он обладал лишь частью моих сверхспособностей. Впрочем, в памяти были существенные пробелы – я не помнил своих сверхспособностей и теоспособностей. Помнил, кажется, до мелочей всю свою жизнь от рождения и до смерти дубля, но не помнил, как творить вещи. Впрочем, что-то и из тех способностей помнил, однако не хватало энергии – я был полностью опустошён.
Невольно переключился на воспоминания, которые прилетели мне после смерти второго своего дубля. Даже его мысли вспомнил. Его смерть – это его месть мне. Реально: «Назло маме отморожу уши!» Утро после ночи с Мариной повергло его в кошмарную депрессию и принесло мысли о самоубийстве – на него опять накатила тоска о потере теоспособностей, ограниченности развития и недоступности Анюты, Алёны, Нюты и Лены.
Пришла ещё одна девушка (теперь уже моложе, лет двадцати) и принесла завтрак. Ненавистную манную кашу на воде и без масла! И помои, которые проходили в местной больнице под названием «чай»! И безвкусный городской хлеб! После деликатесов и даже простой деревенской кухни всё это было очень отвратительным. Кое-как запихал в себя этот завтрак. С девушкой даже не стал пытаться знакомиться (хотя и так откуда-то знал её имя – Наташа) – самого накрыла депрессия на грани мыслей о самоубийстве. Ещё и начали копошиться противные мысли о том, что никакого похищения не было, а был реальный инсульт, кома и долгая больница. Все события с момента похищения казались бредом.
Впрочем, оговорка о друзьях, оплативших палату-люкс и кольцо внушали кое-какие надежды, что похищения и похождения в иной вселенной – не бред.
Опять пришла врач, и я под её контролем пересел в кресло-каталку и меня свозили до туалета (я сам настоял на этом, отказавшись от «утки»). Была жуткая слабость. Ещё и звенящая тишина в телепатическом эфире. После поездки в туалет Ольга Даниловна проверила мои рефлексы. Явно была озадачена в хорошую сторону – она не думала, что я настолько хорошо себя чувствую и реагирую на её молоточек. Я тоже был озадачен, но моя озадаченность была в плохую, а не хорошую сторону – левая половина тела имела не очень хорошие показатели.
– Вот тебе и палата-люкс! – недовольно сказал я, когда она ушла, – Полная изоляция! Ни радио, ни телевизора, ни соседей, чтоб поговорить.
Из-за завтрака (хоть и паршивого) и прогулки (отнявшей последние силы) я чувствовал жуткую слабость. Невольно провалился в сон…