Сарая Уилсон
Химия любви
Не сразу я поняла, что происходит. Мой измученный мозг не желал осмыслять такое неожиданное явление.
– Ч-что вы здесь делаете? – поинтересовалась я наконец.
– Меня впустил ваш дедушка, – скромно опустив глаза, ответил он. – Сказал, что я могу подняться к вам.
Молодец дедуля: отправил ко мне в спальню незнакомца! Да еще и дождался, пока я буду в пижаме, с маской на лице и вся в крошках от чипсов.
– Анна, – послышался голос Каталины, – ты меня пугаешь. Что у тебя там происходит? Донни Дак опять нажрался дождевых червей?
– Марко пришел, – пробормотала я слабым голосом. – Извини.
Из трубки донесся сдавленный визг.
– Попугай меня заклюй! Как только сможешь, сразу перезвони, слышишь? Мне нужны все подробности! Хочу знать, как директор «Минкс Косметикс» оказался у тебя в спальне! Анна, ты меня слышишь? Я серьезно! Или просто включи громкую связь, чтобы я сама все услышала! Только не отключайся! Просто отложи телефон и…
– Ладно, пока, – бросила я и, не слушая дальше, нажала «отбой» и сунула мобильник в карман.
Марко все мялся в дверях с таким видом, словно готов броситься наутек.
По совести говоря, трудно было его винить. Вид у моей спальни и вправду ужасающий. Обычно я не приглашаю сюда посторонних, так что о том, как это зрелище может подействовать на свежего человека, мне думать не приходится. Сама-то я привыкла и к бардаку, и к запаху, и к тому, какое здесь все дряхлое. Появление богатого и раздражающе красивого чужака заставило остро ощутить, что сама я совсем не из богачей, да еще и не умею поддерживать порядок. Мне было неловко; но – странное дело – я совсем не ощущала, что Марко меня осуждает. Кажется, он оглядывался вокруг… с интересом?
Впрочем, я осуждала себя за нас обоих.
«А что бы сказал о твоей комнате Крейг?» – тихонько поинтересовался внутренний голос, и от этой мысли мне стало в тысячу раз хуже.
Чтобы отвлечься от неловкости, я принялась разглядывать человека напротив. До сих пор мне казалось, что воспоминания о его сногсшибательной красоте порождены тусклым освещением и алкогольным туманом – но нет, при ярком свете дня он оказался еще красивее!
Не знаю, отчего у меня вдруг так забилось сердце. И что-то затрепетало внутри, когда он мне улыбнулся.
Нет, это ерунда какая-то! Я же люблю Крейга!
Пока я пыталась разобраться в своих странных реакциях, он заговорил:
– Пижама? В середине дня?
Эта шутка (или, быть может, оскорбление?) задела мои без того взбудораженные нервы и заставила взвиться:
– Я знаю, сколько сейчас времени, и обойдусь без ваших оценок! Сегодня у меня день заслуженного отдыха, и я одета так, как мне удобно.
– Прошу прощения, – отозвался он с виноватой улыбкой, сделавшей его просто очаровательным. – Зря я это сказал. Просто немного нервничаю.
Марко нервничает? Боже правый, что такое стряслось? Что могло заставить занервничать Марко Кимболла, директора «Минкс Косметикс»?
Одного этого было достаточно, чтобы встревожиться. Происходит что-то серьезное – пусть я пока и не понимаю что.
И, что бы это ни было, добром оно не кончится.
Глава 6
Сейчас скажет, что Крейг сбежал из-под венца. Или еще что-нибудь такое. Явился в мою разгромленную спальню, чтобы окончательно разгромить мою жизнь.
– Вы… приехали сказать, что Крейг женат? – еле слышно спросила я.
Марко слегка нахмурился.
– Нет. Он только вчера вечером объявил о помолвке. Когда бы он успел жениться?
Я испустила вздох облегчения. Марко тем временем оглядывался вокруг, словно мысленно составлял опись вещей; даже захотелось спросить, что он ищет, и помочь найти.
Но прежде чем я успела заговорить, он кашлянул и задал следующий очевидный вопрос:
– Значит, это ваша комната?
«Трудно поверить, но место, где я сплю и где повсюду валяются мои вещи – это моя комната!» Однако эту саркастическую реплику я оставила при себе, а вслух ответила:
– Да, «здесь рождается гадость…» – Тут мы оба уставились друг на друга, и в следующий миг я поняла, что оговорилась. – То есть радость! «Здесь рождается радость…» Хотя, знаете, нет. Все правильно. Вы видите меня в естественной среде обитания. Живу с бабушкой, дедушкой и дедушкиными птицами. «Гадость» вполне подходит.
– Оговорка по Фрейду?
– Печальная правда.
Его взгляд остановился на моем лице; тут я вспомнила о маске Каталины.
– Подождите, только смою это… – Я забыла завести таймер и теперь не знала, долго ли продержала маску. Двадцать минут? Полчаса? – А вы пока присаживайтесь!
Он оглянулся вокруг.
– Простите, куда?
Унизительный вопрос – но вежливый и, главное, вполне уместный. Встав с кровати, я разгребла для Марко дорожку на полу, сняла со стула охапку одежды.
– Помнится, где-то здесь был стул… – Ладно, неудачная шутка. Я сунула шмотки ему в руки. – Положите это в шкаф. Потом разберу.
На следующий день после «никогда» – но об этом ему знать не обязательно.
Дверь шкафа скрипнула, а затем послышался вопрос:
– Это еще что?
Вот черт! Появление Марко и стыд за бардак в комнате усыпили мою бдительность; я совсем забыла, что в шкафу тоже есть чего стыдиться. Оставалось лишь надеяться, что у него плохо с периферийным зрением, так что самые невыразимые ужасы пройдут мимо его внимания.
– Что именно?
– Огромный телевизор и картонный Леголас в натуральную величину.
Актер, игравший Леголаса во «Властелине колец», по возрасту годится мне в отцы, но что с того? В молодости он был – пальчики оближешь!
– Кажется, Леголас пояснений не требует. Я его фанатка. Это подарок от дедушки на шестнадцатилетие.
Марко смотрел на меня, подняв бровь, так, словно с трудом удерживался от смеха.
– Голубоглазый блондин. Сдается мне, это ваш любимый типаж!
– У Крейга уши не острые.
– Ну, если приглядеться…
– Вовсе нет! Хотя… – Я затрясла головой, отгоняя мысленный образ Крейга с, пожалуй, и вправду крупноватыми и чуточку заостренными ушами. – Не важно. Крейг не эльф и не стреляет из лука.
«А я не путаю фантазии с реальной жизнью!»
– Вот и не угадали. Стреляет – точнее, стрелял. В свое время мы оба занимались спортивной стрельбой из лука.
Боже, почему от этого он кажется еще сексуальнее?
Крейг, разумеется!
Да, именно Крейг. А кто? Не Марко же!
– А телевизор? – спросил он, когда я взяла одежду у него из рук и бросила в шкаф.
– Моя бабушка не верит в телевидение.
– Но оно существует, – заверил Марко. – Я сам пару раз видел телепередачи.
– Очень смешно! Она считает, что телевидение делает из людей идиотов. Поэтому не разрешала мне смотреть телевизор. У них с дедушкой телик черно-белый и такой дряхлый, что едва работает.
– Да, видел его внизу. Он словно сделан при Эйзенхауэре.
– Очень может быть: его купили на гаражной распродаже еще до моего рождения. – Сняв со стула остальные шмотки, я и их швырнула в шкаф и ногой затолкала внутрь, чтобы дверца закрывалась. – В старших классах я начала подрабатывать, накопила денег, купила себе телик и спрятала. Обожаю смотреть кино, а оно настолько лучше в высоком разрешении!
Я приглашающе махнула рукой в сторону освободившегося стула и снова повернулась к шкафу. Чтобы закрыть дверцу, пришлось приналечь на нее плечом.
– И что за кино вы здесь смотрите тайком? – поинтересовался он, садясь. – Должно быть, «Властелина колец» и «Звездные войны»?
– Угадали, – ответила я. – А еще обожаю романтические комедии! – Я хотела сесть на кровать, но тут вспомнила о маске. – Подождите, пожалуйста, сейчас вернусь. Пока будьте как…
Хотела сказать «как дома», только в этом море бардака Марко смотрелся совсем не как у себя дома.
Так что, не закончив свою мысль, я скрылась в ванной. Захлопнула за собой дверь, сделала несколько глубоких вдохов. Зачем он здесь? Что ему могло понадобиться? Не для того же он явился ко мне домой, чтобы вести светские беседы! Я сняла очки и повернулась к раковине, чтобы смыть маску. Закончив умываться, вытерла лицо светло-серым полотенцем. Затем взглянула на него…
И желудок у меня стремительно ухнул куда-то вниз.
Полотенце украшали коричневато-рыжие подтеки.
О нет!
Дрожащими руками я нацепила очки и повернулась к зеркалу.
Это была не маска. Я снова все перепутала. Вместо маски для лица намазалась автозагаром, который тоже дала мне с собой Каталина!
И продержала его минут на двадцать дольше, чем положено.
Такого оттенка оранжевого я никогда не встречала в дикой природе! Цвет лица как у видного представителя племени умпа-лумпа[3].
Я застонала вслух, и из-за двери послышался приглушенный голос Марко:
– Возможно, невежливо задавать этот вопрос человеку, издающему такие звуки в ванной, но все же спрошу: с вами все в порядке?
Надо было включить фен!.. Я не могу показаться ему на глаза в таком виде! Никому не могу – но Марко особенно. Попросить уйти? Тогда я не узнаю, что он хотел мне сказать. Не для того же он пришел, чтобы поболтать о Леголасе! Нет, нельзя его отпускать, пока не выясню, что ему нужно! Что я за ученый, если не готова жертвовать собой ради новых знаний?
Серьезно, лучше уж выставить себя дурой, чем не узнать, зачем он приходил.
Так что я откашлялась и громко сообщила:
– Оказывается, это была не маска для лица. Это автозагар. На нем не оказалось ярлычка, а я не догадалась проверить.
– Распространенная ошибка.
Это сарказм? Или он серьезно? Не видя лица, не поймешь.
– У меня вчера был тяжелый день! – напомнила я.
И уже приготовилась выслушать какую-нибудь шуточку, однако вместо этого услышала:
– Попробуйте скраб. А еще автозагар можно осветлить пастой из воды, муки и лимонного сока.
Тут я выскочила из ванной и уставилась на него во все глаза. Я-то об этом знаю – но откуда знает Марко?
Увидев меня, он несколько раз моргнул, но не засмеялся, даже не улыбнулся.
– М-да, в самом деле… э-э… как бы вам сказать… в общем, м-да!
– Знаю. Ужас.
Подойдя к своей «домашней лаборатории», я стянула покрывало, которым прикрывала стол и оборудование. Скраба у меня под рукой нет, но есть все ингредиенты. Не так уж сложно будет его приготовить.
Марко подошел ближе, заглянул мне через плечо.
– У вас здесь собственная химическая лаборатория? Оборудовано очень неплохо. И как здесь… чисто!
– Я умею держать рабочее место в чистоте, – сообщила я. – Химику без этого не обойтись.
– Но как этот стол не похож на все остальное! Знаете, как в игре «Угадайте, что здесь лишнее».
Стараясь не обращать внимания на то, что близость Марко странно на меня действует, я выдвинула ящик с рабочими материалами и взяла один контейнер с самого верха.
– Наверное, я из тех, кто лучше справляется с работой, чем с жизнью.
– Да, я заметил, – ответил он.
Я открыла контейнер… но там оказалась вовсе не морская соль мелкого помола, как я ожидала. Там были блестки.
Марко шагнул ко мне, словно хотел посмотреть, что в контейнере. Тепло его тела, аппетитный запах… словом, все это оказалось немного слишком. Руки у меня задрожали, и, сама не знаю как, блестки оказались на полу.
– О нет! – простонала я. – Теперь буду следующие десять лет находить блестки по всей комнате!
– Да уж, эта штука как песок, проникает повсюду! – Он что, цитирует «Звездные войны»? – Выглядит так, словно здесь вырвало пьяную фею. Хорошо хоть, на ковролин не попало – его спас защитный слой одежды.
Забавная шутка, но смеяться мне не хотелось. Сверкающие блестки кружились вокруг нас, медленно оседая на землю, и этот волшебный момент…
Стал бы волшебным моментом, будь рядом Крейг.
Впрочем, и рядом с Марко я ощутила что-то вроде волшебства – по крайней мере, пока он снова не открыл рот.
– Хотели приготовить скраб с блестками? – спросил он с неподдельным интересом.
– Нет, искала морскую соль. У меня… я иногда забываю подписывать материалы.
– Я заметил, – ответил он, бросив на меня внимательный взгляд, однако благоразумно удержался от замечаний о моем лице и автозагаре. Прищуренный взор его скользнул к моим губам, и Марко добавил: – У вас на губах тоже блестки.
Он протянул руку, легко коснулся пальцем моей нижней губы – и мир вокруг застыл, а мое тело словно прошил электрический разряд, от губ до самых нижних регионов.
Я тихо ахнула и попятилась.
На лице у Марко отразилось удивление, затем смущение.
– Простите, я не хотел…
– Нет-нет, все нормально, – пробормотала я, изумленная собственной реакцией.
До сих пор я искренне полагала, что мои вчерашние реакции на Марко можно списать на опьянение. Но, оказалось, в этом нет ни грамма правды! Хотя, конечно, какое-то количество этанола в моем организме еще осталось. Не говоря уж о том, что вчерашняя эскапада могла повредить дендриты головного мозга, затруднив образование связей между нейронами.
Да, разумеется, во всем виновато шампанское! И вчера, и сегодня.
Марко кашлянул, а затем с какой-то неуверенной улыбкой заметил:
– Надеюсь, блестки были съедобные.
– Блестки всегда делают съедобными.
Этим замечанием я хотела разрядить обстановку, но вышло наоборот: казалось, даже воздух между нами сгустился.
– Хотите, помогу вам прибраться? – наконец прервал молчание Марко.
– Не надо. Лучше объясните, зачем пришли. – Тема, которой он до сих пор успешно избегал.
– Да, в самом деле. Зашел, чтобы пригласить вас со мной пообедать.
– Пообедать? – удивленно перепросила я. – Разве вам не надо управлять компанией?
– Надо, но у меня бывают перерывы на обед. Кстати, подчиненных я тоже каждый день отпускаю пообедать. Как видите, я великодушен.
Однако он меня не успокоил.
– Это какая-то шутка? Розыгрыш?
– Вовсе нет, – посерьезнев, ответил он. Я не могла винить его за обеспокоенный вид: едва ли многие женщины, которых он приглашает в ресторан, первым делом решают, что это розыгрыш.
– Или… вы хотите, чтобы я что-то для вас приготовила?
Обычная в моей жизни ситуация. Дамы из дедушкиного птичьего клуба вечно просят, чтобы я что-нибудь для них сварганила «по дружбе». Пол-унции увлажнителя в интернет-магазине стоят три сотни баксов? Не страшно: за материалы для него придется отдать меньше шести долларов, а мое время бесплатное. Обычно я всегда готова помочь; но если Марко тоже на что-то такое рассчитывает – будет разочарован. Скидки у меня только для родных и друзей семьи.
– Нет, в скрабах у меня недостатка нет, в автозагаре тоже, – любезно ответил он.
Я не могла придумать никакой другой причины, по которой этому красавцу вздумалось приглашать меня на обед, так что выпалила:
– Вы же не хотите, чтобы я за вас сделала домашнее задание?
Марко сжал губы, словно изо всех сил старался не рассмеяться.
– Мне двадцать девять. Домашние задания давно в прошлом.
– Тогда зачем вы хотите со мной поесть? – Не для того же, чтобы насладиться моим обществом!
– Вот за столом и объясню.
– Я не обедаю с незнакомцами. – Впрочем, с Марко мы уже знакомы, и даже довольно близко.
О чем он мне тут же напомнил:
– Какой же я незнакомец? Вчера вечером вы мне признались, что влюблены в моего брата. Выдали свою главную, самую страшную тайну. По всем понятиям мы теперь друзья.
– Я призналась под давлением!
– Кто же на вас давил? Я?
– Бутылка шампанского.
В ответ на это он улыбнулся.
– Так или иначе, мне кажется, то, что я хочу сказать, для вас будет небезынтересно.
– Ну не знаю… У меня такое чувство, словно сегодня я проиграла битву со вторым законом термодинамики, – сообщила я, надеясь этим его отпугнуть. Мужчины обычно смущаются и отступают, когда слышат такие непонятные слова.
– Значит, нужно удержать вас от падения в энтропию. И поход в ресторан подойдет как нельзя лучше: со мной вы уже не будете изолированной системой!
Я изумленно открыла рот. Во-первых, откуда Марко Кимболл столько знает о законах термодинамики? И во‑вторых, что же ему от меня понадобилось – почему он так настойчив? Видит же, что мне это не интересно!
Точнее, интересно, что он хочет сказать. Но он сам не интересен абсолютно. Ни как человек, ни как – боже упаси! – потенциальный романтический партнер.
– На вашем месте, – продолжал он, явно не подозревая о ходе моих размышлений, – я бы побеспокоился о первом законе Ньютона. Помните, покоящееся тело в покое и остается, и так далее.
– Вижу, вы не успокоитесь, пока не настоите на своем! – Впервые слышу, чтобы мужчина использовал в споре научные аргументы, и… пожалуй, мне это нравится.
– Вот именно. Идемте, я вам все объясню. – В его голосе послышались нотки утомления. Не то чтобы он в самом деле был недоволен – но, должно быть, не привык, что женщины ему отказывают.
Я хотела ответить «нет». Из чистого упрямства. Возможно, буду первой, кого ему так и не удастся сводить в ресторан! Но движущей силой моей жизни всегда была любознательность. И, хоть я и говорила себе, что вовсе не желаю знать, что у него там ко мне за разговор, на самом деле, конечно, умирала от любопытства.
– Мне нечего надеть. – Могу вообразить, в каких ресторанах бывает Марко Кимболл и какой там дресс-код!
– Хорошо. Вот что я вам скажу, – объявил он. – Я пригнал сюда вашу машину. Вызову такси и буду ждать вас в ресторане через час. Захотите приехать – приезжайте. Не захотите – что ж, приятно было познакомиться.
– Вы пригнали мою машину?
Вместо ответа он протянул мне ключи. Я взяла их – очень осторожно, следя за тем, чтобы даже кончиками пальцев не коснуться его руки. Надоело, что при каждом прикосновении Марко меня словно током бьет.
– Ну да. А почему таким тоном?
– Как-то подозрительно любезно с вашей стороны, – сообщила я.
– По-моему, самая обычная любезность.
– Ну нет, для таких щедрых жестов вы слишком хороши собой!
Ясное дело, он что-то затевает – и я умирала от любопытства, не в силах понять что. И почему он готов все объяснить только в публичном месте?
Каталина права: с горячими парнями лучше не связываться!
«Особенно с теми, что женятся на девушке, с которой знакомы всего два месяца», – прошелестел внутренний голос, явно что-то имеющий против Крейга.
Слушать его я не стала; однако он навел на мысль, что Марко, возможно, хочет что-то рассказать о Крейге, – и эта мысль подтолкнула меня ответить «да».
Не обращая внимания на мой выпад, Марко сказал:
– Адрес ресторана я вам сейчас пришлю, – достал телефон, что-то на нем набрал – и мой мобильник пискнул в ответ.
– Откуда вы знаете мой номер? – спросила я.
– Вы мне его дали прошлой ночью.
Я извлекла из кармана мобильник и обнаружила, что Марко значится в списке контактов под именем «Красавчик из туалета». Замечательно. Напилась так, что забыла, как его зовут – но где мы встретились и как он выглядит, помнила даже в невменяемом состоянии.
– Зачем тогда вы сюда приехали? Ведь можно было просто позвонить.
– И пропустить блестки и оранжевый автозагар? – Я не засмеялась в ответ, и он сменил тон: – Мне подумалось, что нам стоит поговорить лицом к лицу. К тому же по телефону вы, скорее всего, ответили бы «нет».
– Я и сейчас могу ответить «нет»!
– Можете, конечно, – согласился он. По тону чувствовалось, что хочет добавить: «Но не станете».
Пока я пыталась сообразить, что же делать дальше, внизу хлопнула дверь, раздался дружный птичий хор, а затем голос бабушки.
О-фи-геть. Вот чего не хватало для полного счастья. Пока я училась в школе, у нас дома действовало правило: никаких парней в моей спальне! Действует ли сейчас? Не знаю. Ни разу не было случая проверить.
– Ладно, вам пора. И, если внизу кто-нибудь из моих родных попытается пригласить вас с нами поужинать, не соглашайтесь! Как говорил адмирал Акбар…
– «Это ловушка!» – подхватил он; и снова вернулось это непривычное чувство, что наконец кто-то меня понимает.
– Хочу вас предупредить, потому что вы, кажется, неплохой человек и такого не заслужили. Бабушка уверена, что умеет готовить. На самом деле ее стряпню только в аду подавать, чтобы мучить грешников! А дедушка считает: невежливо не есть то, что перед тобой поставили. За годы этих кулинарных пыток я закалила желудок – и все равно с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать, иду на любые ухищрения, чтобы исчезать из дома на время ужина.
– Какое долгое и красноречивое объяснение!
– Краткость – сестра таланта, но мы с ней не родственники. Ладно, пойдемте.
На самом деле провожать его до двери мне не хотелось. Сюда как-то добрался – значит, найдет и дорогу к выходу. Только слишком страшно было оставлять его наедине с бабулей. Впрочем, я надеялась, что она сидит у себя и Марко не заметит.
– Вот сюда не наступайте! – предупредила я вполголоса, показав на третью ступеньку. – Она страшно скрипит. На шум выскочат мои родственники, и начнутся бесконечные расспросы.
– Похоже, им важно, что с вами происходит. Повезло вам!
От этих простых слов у меня вдруг болезненно сжалось сердце; я споткнулась на последней ступеньке, едва не упала, но Марко схватил меня за руку и поддержал. И, как всякий раз при его прикосновении, меня словно прошило мощным электрическим разрядом.
– С вами все хорошо? – спросил он.
– М-м… да. Вы… э-э… уже можно отпустить.
Он разжал руку – удивленно, словно успел забыть, что меня держит. Я-то вряд ли об этом забуду! Казалось, на предплечье у меня навеки остался пылающий отпечаток его пальцев.
«Это все спиртное!» – напомнила я себе. Эффект остаточного алкоголя в организме. Совершенно ничего не значит.
Я уже взялась за ручку входной двери, радуясь, что нас не застукали, как вдруг в прихожую вышел дедуля. Увидев нас, он просиял и обратился к Марко:
– Вижу, вы застали Анну уже в добром здравии!
– Так и есть, сэр. Благодарю вас.
– Вот и хорошо! – Он перевел взгляд на меня. – Анна, солнышко, у тебя какая-то краска на лице.
Я, черт возьми, в курсе! Оставалось лишь надеяться, что оранжевый автозагар замаскирует пылающие щеки.
Насвистывая какую-то мелодию, дедуля отправился в гостиную. Сел на диван, развернул газету (дедушка, наверное, последний человек в Америке, который не только выписывает газеты, но и читает от корки до корки). За спиной у него Джоди Хвостер громко разорялась насчет «Янки» – худшей бейсбольной команды на свете. Я открыла дверь для Марко.
– Хотела бы сказать «спасибо, что зашли», но… честно говоря, не знаю, что сказать.
Он перешагнул порог, обернувшись, улыбнулся мне:
– Скоро увидимся.
– Возможно, – неохотно согласилась я.
– Ответ принят, – откликнулся он, послав улыбку, от которой мое сердце липкой лужицей растеклось в груди.
Да он издевается! Как можно быть сразу и таким красивым, и таким обаятельным? Просто нечестно! Хоть что-то из даров, щедро пролитых на Марко, Богу стоило бы сэкономить для других мужчин!
Из соседней комнаты донесся голос бабули, так что я быстро захлопнула дверь. Но, как выяснилось, недостаточно быстро. То ли бабуля все же заметила Марко, то ли ее просветил дедушка.
– Кто это был? – поинтересовалась она.
– Просто один парень с работы.
– С работы, с которой ты уволилась?
Что правда, то правда. Но я заслужила медаль – не стала закатывать глаза. Терпеть не могу снова чувствовать себя подростком – и не поддамся ни на какие бабулины провокации!
– Да.
Я повернулась и хотела идти к себе, но в спину мне долетело:
– И чего он хотел?
– Чтобы я влилась в его гарем, родила ему дюжину детей и никогда больше не занималась химией.
– Анна, что за глупые шутки! – воскликнула бабушка.
А дедушка, шелестя газетными страницами, откликнулся со своего места:
– Если она этого хочет, почему бы и нет? Главное для нас, малышка, чтобы ты была счастлива!
Вряд ли дедушка расслышал мои слова – просто привык играть роль миротворца. Однако мне стало стыдно прятаться у него за спиной, и я решила ответить, как есть:
– Пока не знаю, чего хочет Марко. Но скоро выясню!
