Сара Пирс
Скала Жнеца

6

Элин вяло ковыряется в оставшемся куске жареной курицы и отставляет тарелку в сторону. Хотя двери ресторанной террасы открыты, нет ни ветерка, а зал набит битком, так что становится только жарче. У бара толпятся несколько компаний, слышны обрывки их разговоров.

Уилл сжимает ей руку, и Элин улыбается. На языке у нее кисло-сладкий привкус вина, и это напоминает их первые свидания, праздничные ритуалы ужинов в ресторане, выбор напитков и блюд, толпу людей вокруг.

– Внимание-внимание.

Уилл указывает на заднюю дверь ресторана.

Элин следует за его взглядом. По пляжу шагает мужчина лет шестидесяти, в тесных зеленых плавках. Это их любимое с Уиллом летнее развлечение. Они теперь знатоки, оценивающие степень эксгибиционизма по высоте посадки, цвету, прозрачности и тому, насколько плавки открывают ягодицы.

– Как считаешь? Девять баллов?

– Не-а… семь, – отвечает она с невозмутимым видом. – Главное все-таки прикрыто.

Уилл смеется, но, когда умолкает, Элин видит напряжение на его лице.

– А если серьезно, я хотел тебя кое о чем попросить.

Она поднимает бокал с вином:

– Звучит зловеще.

– Вовсе нет. Хотел показать тебе вот это. – Он вытаскивает телефон и поворачивает экран в ее сторону. – Сообщение от Фарры. Говорит, что не сможет встретиться в эти выходные, занята на работе.

Фарра, старшая сестра Уилла, работает менеджером в «Люмене». Брат с сестрой всегда были очень близки, по мнению Элин, даже слишком, но это семья Уилла. Постоянные телефонные звонки и сообщения.

– И? Ты же сам говорил, что в этом сезоне будет напряженно.

– Да, но в последнее время она ведет себя как-то странно. Сама не своя. Мама и папа сказали, что она была какой-то рассеянной, когда навещала их на прошлой неделе. Я спросил ее об этом, но ты же знаешь, какая она. Никогда не показывает слабость.

Вы все такие, мысленно поправляет его Элин. Вся семья постоянно демонстрирует свою открытость – семейные встречи, разговоры по душам за обедом, – но со временем Элин поняла, что эта открытость очень избирательная. Они стараются не выдать ничего, что могло бы поставить их в невыгодное положение.

– Может, амурные дела?

– Не думаю. – Он теребит пальцами поношенное серебряное кольцо. – После Тобиаса у нее никого не было. – Уилл делает паузу. – Иногда мне кажется, что она могла бы разоткровенничаться с кем-то вне семьи. – Он снова колеблется, но Элин уже знает, что он хочет сказать. – Ты так и не допьешь вино?

Она медленно придвигает к себе тарелку, чтобы потянуть время.

– Вино?

– Разве Фарра не упоминала об этом, когда мы виделись в прошлый раз? О вашей встрече?

Элин кивает. Она знает, что следует приложить усилия, но никак не может себя заставить. Отношения с сестрой Уилла с самого начала были непростыми, Элин почувствовала себя неловко на первой же встрече за обедом, за пару месяцев до знакомства с родителями Уилла.

«Она тебе понравится, она любит спорт и веселая, прямо как ты», – сказал тогда Уилл, подбадривая ее, пока они ждали в кафе, но Элин помнит оценивающий взгляд Фарры и как она тут же поняла, что ей пытаются отправить сигнал: «Ты не годишься для моего брата».

С тех пор они с Фаррой предпочитали друг друга избегать. Придумали игру в обещания скорой встречи, которые никогда не выполнялись, потому что, как подозревала Элин, они обе не очень-то этого хотели.

– Я ей напишу, – наконец обещает Элин. – Договорюсь о встрече.

Наклонившись ближе, Уилл легко целует ее в губы.

– Можешь больше не притворяться, – улыбается он. – Я знаю, что вы не очень дружите, но она, наверное, боится тебя больше, чем ты ее. Нужно давать людям шанс. Это как твоя стажировка. Попробуй. И посмотришь, как пойдет.

Элин кивает, глядя на него и внимательно рассматривая каждую черточку: веснушки, русые волосы, очки в черной оправе, слегка увеличивающие глаза. И ее захлестывает любовь.

Он прав. После возвращения к работе будет непросто, но она должна последовать его совету. Попробовать. И посмотреть, как пойдет.

7

– Ну как, нравится?

Джо с улыбкой показывает на главное здание в нескольких метрах от них.

Хана останавливается рядом с ней, еще с соком в руке, и вдыхает курортный запах сосен и цветов, нагретой на солнце земли.

– Красота.

Она поворачивается, рассматривая карамельно-розовые стены, плоские крыши и стекло. Все выглядит великолепно, но ее взгляд все равно притягивают морские просторы.

Потрясающий вид – сверкающие ленты невероятных цветов, ярко-синие и зеленые, в обрамлении сосен вокруг нее. Горизонт расплывается на жаре, похожий на гигантский котел, который вот-вот закипит.

– Справа ресторан, а слева – павильон для йоги и фитнес-зал.

Хана кивает. Так она и думала, глядя из лодки: общественная зона курорта построена на плато, так что можно наслаждаться видом, пребывая в иллюзии полной изолированности. Никакой земли, только вода, бесконечный простор синевы.

– Класс. – Сет обнимает Джо за плечи. – Ты сделала отличный выбор.

Лицо Калеба непроницаемо. Невозможно сказать, что он об этом думает – то ли ему безразлично, то ли он просто не из тех, кто радуется жизни.

– Думаю, в основном мы будем проводить время здесь. – Сет идет направо, к ресторану, громко хлопая шлепанцами по камням. – А еще точнее, в баре.

Хана следует за ним, внимательно осматривая все вокруг. Ресторан обрамлен большой террасой с баром, нависающей над утесом, откуда открывается сногсшибательный вид на море.

Хотя время уже близится к обеду, персонал в белой униформе еще подает завтрак. Деревянная пергола с вьющимися растениями и цветами и большой навес в форме паруса защищают террасу от солнца. От колонны к колонне пробегают солнечные зайчики. По периметру терраса обставлена яркими горшками с кактусами.

С этой точки Хана видит веревочные качели – самое лучшее место курорта для снимков в Инстаграм^[1]. На них раскачивается человек, задевающий ногами воду.

Они разворачиваются и идут в другом направлении, огибая павильон для йоги, Хана замечает разбросанные внизу виллы, сливающиеся с густой листвой.

– До нашей еще нужно пройтись, – говорит Джо, проследив за ее взглядом.

– Далеко? Я…

Но она умолкает, пораженная нависающей над ними скалой.

Хана не ожидала, что ее форма будет иметь такое разительное сходство, ее ни с чем не спутаешь – это профиль Смерти с косой. Хана рассматривает изгиб капюшона, вытянутую руку и косу.

Ее взгляд останавливается на небольшом выступе на каменном лезвии.

Она отворачивается, ловит взгляд Сета. Тот поднимает глаза на скалу, а потом опять смотрит на нее, и на его губах играет улыбка.

Хана ежится, несмотря на солнце, согревающее голые плечи.

8

– В буклете говорится, что до пещер отсюда около десяти минут. – Сидящая на передней банке каяка Джо оборачивается, ее голос становится громче, отражаясь от воды. – Можно пройти их насквозь и выплыть через метров сто с другой стороны.

Она погружает весло в воду, и тонкий слой солнцезащитного крема подчеркивает контуры каждого мускула ее спины и плеч.

Плывущая в одиночном каяке примерно в метре от них Майя изображает ужас.

– И это весело? – произносит она одними губами.

Хана натужно смеется. Хотя грести на каяке нетрудно – он уверенно движется по спокойной воде, ее подташнивает, а на языке до сих пор кислотный привкус фруктового сока, который им дали по прибытии. Не стоило его пить перед физической нагрузкой. Да еще и жара, пот щекочет спину под спасжилетом.

По правде говоря, Хана предпочла бы вернуться на виллу, опустить ноги в бирюзовую воду бассейна, и чтобы рядом стоял стакан с ледяной водой. Фотографии не обманули, здесь очень красиво – белые стены, керамогранит медового цвета на полу, по углам тропические растения с огромными листьями. Атмосфера настоящего отпуска на мексиканской асьенде – мебель из ротанга, большие терракотовые вазы, узорчатые ковры ручной работы. На стенах картины в ржаво-красных, розовых и синих тонах.

Зачем было торопиться? Почему Джо просто не может наслаждаться мгновением?

Беа не стала бы так делать, раздраженно думает Хана. Она, как и Хана, задержалась бы на вилле, и вместе они изучили бы все эти крохотные штрихи – абстрактные картины в сочетании с выбеленными морем корягами на стенах, сюрреалистические нагромождения кактусов.

Хана пыталась сочинить какой-нибудь предлог, чтобы остаться, но ее просьбы проигнорировали. Вот здесь пригодилась бы Беа. Она из тех немногих людей, которые могут поставить Джо на место.

– Эй, вы трое! Хватит болтать. Нужно прибавить темп, чтобы успеть вернуться к обеду, – окликает их Сет.

Они с Калебом вырвались вперед, тоже на двухместном каяке. Пара из них так себе – широкая, загорелая спина Сета резко контрастирует с узким торсом Калеба в сверкающе-синем спасжилете. Похоже, основная нагрузка ложится на Сета – гребки Калеба неточные, его весло скорее скользит по поверхности воды, чем погружается в нее.

Остров изгибается в сторону вилл, и вода темнеет, становится чернильно-синей, со дна поднимаются огромные канаты водорослей. Хана вздрагивает, чувствуя сопротивление, когда они обвивают лопасть весла.

Они проплывают мимо последней виллы, и спокойный пейзаж уступает место дикости – огромной стене деревьев, которые они видели, когда только прибыли. Сосны смешиваются с другими хвойными, дубами и колючим кустарником. Через несколько метров впереди резко вздымается склон утеса, образующий небольшую бухточку. В ней пусто – ни людей, ни лодок.

Джо подплывает ближе к утесу. Поднимает весло и указывает на скалу:

– Уверена, что это то самое место. Точно как на фотографиях. А внутри есть изгиб вокруг острова.

Хана с опаской смотрит на маленькую известняковую арку, такую узкую, что едва пройдет каяк.

– Довольно узко. – Калеб кладет весло на колени. – Ты уверена, что это нужное место?

– Внутри там шире. Другие уже проходили насквозь… Мы поплывем первыми, да, Хана? Покажем мальчикам путь.

Хана слышит в голосе Джо вызов. В горле у нее по-прежнему стоит кисловатый привкус, она сглатывает его и кивает:

– Конечно.

Они медленно гребут к каменной арке. Калеб прав, проход такой узкий, что даже грести невозможно, приходится разогнаться и проплыть в пещеру по инерции. Хана напрягается, когда борта каяка с резким скрежетом царапают стену, но через несколько секунд они оказываются внутри.

И тут же погружаются в туманный сумрак. Низко нависает известняковый потолок с каплями влаги. Камень зарос ракушками разных видов. Здесь чуть шире, можно грести с обоих бортов.

Джо оборачивается:

– Все в порядке?

– Да.

Голос Ханы отражается эхом от низкого потолка и стен. Дальше становится еще темнее, а вода почти черная. В воздухе пахнет плесенью, рыбой и затхлостью.

Впереди проход опять сужается.

– Ты уверена, что с другой стороны есть выход?

– Конечно. – Хана слышит в голосе сестры нетерпение. – Давай же. – Джо достает фонарик – тонкую трубку, подвешенную к шее на шнурке, включает его. Луч высвечивает изгиб стены метрах в двадцати впереди. – Видишь?

Страх Ханы сменяется внезапной эйфорией, ничего подобного она не чувствовала уже долгое время. После смерти Лиама такого рода приключений больше нет в ее жизни. Это он был любителем активного отдыха. А без него она «серфит» только на диване.

Водная протока наконец расширяется, и можно с легкостью грести с обеих сторон. Джо направляет фонарик вперед, узкий луч света скользит по воде. От этого она кажется словно затянутой туманом, призрачной сине-зеленой, на стенах пещеры тянутся длинные тени. На камне появляются невообразимые формы, неистовство красок и текстур.

Хана гребет вперед, разглядывая тени.

– Потрясающе, – говорит она, поворачиваясь.

Джо улыбается. Хана понимает, что в последние годы им не хватало именно этого, вот таких общих переживаний. Кофе, перекусов, настоящих совместных приключений. Фундамента для новых воспоминаний.

Она уже собирается все это высказать, но слышит тихое бормотание Джо. Хана с ужасом видит, как Джо обводит себя камерой, и Хана понимает, что улыбка, которая, как она считала, предназначалась ей, на самом деле адресована телефону. Семейный отдых – это неинтересно. Неужели поездка затевалась ради Инстаграма и ТикТока? Очередная самореклама?

– Нельзя ли хотя бы пять минут обойтись без гребаного телефона? Ты снимаешь каждое движение… Неужели тебе никогда не хотелось наслаждаться моментом, а не записывать его?

Джо с напряженным видом поворачивается:

– Бога ради, Хана, разуй глаза, мы здесь в том числе благодаря этому. – Она качает головой. – Вечно ты такая. Постоянно осуждаешь.

Видя обиду на лице сестры, Хана задумывается и сожалеет о своих словах. Быть может, она и правда судит слишком поспешно.

Однако она не успевает ответить, а выражение лица Джо уже смягчается.

– Но ты права, я отложу телефон. – В ее голосе больше нет раздражения. – Я забыла, как это воспринимают другие. Сет говорит то же самое. Я все понимаю, но иногда вот это… – Она кивает на телефон. – Иногда это проще, чем реальный мир.

Хана смотрит на нее с любопытством:

– В каком смысле?

– Порой я предпочитаю ту отредактированную версию жизни, которую выкладываю в Сеть. Никаких реальных проблем, запутанных отношений.

Хана улыбается:

– Хочешь сказать, что у нас запутанные отношения?..

– Немного, – ухмыляется Джо. – Все у нас немного не так, да? Я не перестаю размышлять, правильно ли это – пытаться насильно возродить то, чего больше нет. Ты, я и Майя. – Она колеблется. – А как у вас с Майей?

– Прекрасно, в смысле, мы по-прежнему иногда болтаем, но, не считая этого…

– Точно? Она ничего тебе не сказала?

– Насчет чего?

Что-то мелькает в глазах Джо, но потом она снова улыбается:

– Да так, просто.

Однако, когда они снова начинают грести, улыбка на ее лице выглядит как приклеенная. Слишком долгая, чтобы быть искренней.

9

Хана закрывает дверь туалета и пересекает ресторан, лавируя между столиками с посетителями. Вдыхает восхитительные ароматы – насыщенный дымный запах мяса и смоляную нотку сосен, растущих выше. Висящая под потолком крест-накрест гирлянда освещает полупустые бутылки с вином, блестящие лужицы оливкового масла и пышные лепешки хлеба.

Вид отсюда открывается сногсшибательный – суровая синева моря как будто срезана с неба, более мягкого и нежного. Зря она отвлеклась – на следующем шаге Хана спотыкается, лодыжка подгибается, когда сандалия ступает на неровный камень.

«Наверное, я слишком много выпила», – думает Хана, ощущая туман и легкое головокружение от спиртного. У нее сейчас самая приятная фаза опьянения: чувства обострились, и теплый воздух кажется жидким, когда ласкает кожу. Он точно жидкий, думает она, присмотревшись внимательнее, а потом понимает, что от жара гриля воздух перед ней колеблется и дрожит.

Несмотря на это, она ясно видит человека, стоящего слева от гриля. Это Сет. Он болтает с официанткой, запрокинув голову в смехе. Сет в своем репертуаре, его жажда очаровывать и флиртовать распространяется и на официанток, на всех вокруг.

Хана не знает, приведет ли это к чему-то большему, но, скорее всего, нет. Она высматривает Джо – неизменно с телефоном в руке, та разговаривает с Калебом.

Сегодня вечером она ослепительна. Несколько порций спиртного – и ее лицо расслабилось, стало открытым, черное платье из английского кружева подчеркивает выгоревшие на солнце волосы и загар.

Ее мать была наполовину шведкой, и Джо унаследовала большинство типичных скандинавских генов – голубые глаза, белокурые волосы, а также материнскую любовь к эклектике в одежде. На ее плечи накинут яркий шарф с пятнами зеленого и розового. Для Ханы это было бы чересчур, но Джо, как ни странно, шарф идет. Не затмевает ее.

– Долго ты пропадала, – улыбается Майя. – Я уже хотела отправить поисковый отряд.

– Я…

Но Хане не удается закончить фразу. Джо поднимает телефон и снова запускает видеоролик. Сестра сняла ее, когда Хана споткнулась. Джо каким-то образом сделала замедленную съемку, и кадр за кадром воспроизводится паника Ханы – широко открытые глаза и рот.

Лицо Джо расплывается в широкой улыбке. Вернувшийся за столик Сет тоже улыбается.

– Прости, – смеется Джо, и зеленые полумесяцы ее деревянных сережек слегка постукивают по щекам. – Я выбирала место для съемки ресторана и…

Она снова хохочет. Хана смотрит на нее, и все чувства внезапно и болезненно обостряются.

– Ты же не собираешься это выкладывать?

Ее щеки заливает румянец.

– Нет, конечно. – Джо протягивает руку через стол. – О боже, ты ведь не расстроилась? Я просто пошутила.

Хана невольно отодвигается от ее руки, ничего не может с собой поделать.

– Пошутила…

Но она умолкает, заметив предупреждающий взгляд Майи. «Не реагируй». Хана кивает ей. Майя права. Ей же будет хуже, если она огрызнется в ответ.

В такие минуты ей больше всего хочется, чтобы здесь был Лиам. Он бы сжал ее ладонь под столом и сменил тему. Он всегда умел посочувствовать, успокоить. Когда они познакомились на вечеринке на дне рождения, Хана заметила это первым делом.

Высокий, темноволосый, мускулистый – она немедленно выделила его, но когда он заговорил, удивилась, насколько он застенчив, лишен самоуверенности, которую предполагает такая привлекательная внешность.

Позже тем вечером они оказались у костра на заднем дворе. Она с восхищением смотрела, как Лиам вступился за коллегу, которую расспрашивали, почему у нее еще нет детей. Хану тронула его реакция, и в конце концов они разговорились. Так раскованно можно болтать только в нетрезвом виде и с незнакомцем, которого точно никогда больше не увидишь.

После того вечера Хана была уверена в двух вещах: она хочет снова с ним встретиться и, если это произойдет, придется освоить горный велосипед. Как минимум половину времени Лиам говорил о своей страсти – велосипедах. Хана улыбается, но потом вспоминает, что должна гнать эти мысли как незваного гостя.

– Я тебя понимаю, – говорит Калеб, глядя на Хану. – Иногда мне хочется отмотать назад двадцать лет, чтобы поужинать, как в старые добрые времена.

– Ты о чем?

Джо подвигает стул ближе.

– Да обо всех этих видео. Иногда они достают, – пожимает плечами Калеб.

Джо устало качает головой:

– Мне знаком этот взгляд. Ты считаешь, это ниже своего достоинства, верно? Беа думает так же.

Он хмурится:

– В каком смысле?

– Я видела посты Беа в соцсетях. Вся эта псевдоинтеллектуальная чушь про сериалы и книги. Раньше Беа такой не была. Она всегда говорила, что если ты и правда интеллектуал, то не будешь вбивать людям в глотки, что ты читал или смотрел, как будто это какая-то вонючая медаль, доказывающая твой ум.

Калеб замирает, сжав губы в тонкую линию. Джо задела его за живое. Он меняет тему:

– А знаете, я читал про это место перед отъездом, думал, много шума из ничего, но когда увидел скалу вблизи… – Он наклоняет голову, чтобы заглянуть Хане за спину. – Эффектно, ничего не скажешь.

Сет кивает:

– И наводит на мысль, что в местных байках есть доля правды.

– Что за байки? – Калеб передразнивает серьезный тон Сета.

– Что остров проклят, помимо всего прочего. Неудивительно, учитывая, что происходило здесь многие годы.

– Что, например?

– Чума, сгоревшая школа… Кричер… Не думаю, что нужно еще что-то добавлять.

– Точно, не нужно, – вмешивается Майя. – История интересная, но не способствует отпускному настроению.

– Кстати, об отпускном настроении. Хочу заказать еще один коктейль. – Джо берет винную карту и читает вслух: – «Закат моряка. Бакарди оро, дипломатико, ангостура, ананас, апельсин».

– Беа это понравилось бы, – говорит Калеб, подзывая официанта. – У нее как раз сейчас коктейльный период. Она даже купила домой шейкер…

– Жаль, что Беа не приехала, – бормочет Хана, когда через несколько минут приносят напитки. Она отпивает из своего бокала. Коктейль крепкий, с большим количеством рома. – Без нее совсем не то.

– Ну, тогда давайте за нее выпьем. – Джо поднимает свой бокал, и яркая жидкость искрится на свету. – За Беа.

Бокал не поднимает только Майя.

Хана бросает на нее взгляд и потрясенно видит, что Майя смахивает слезы.

– Что случилось?

– Нам не хватает не только Беа, – говорит она. – София тоже должна быть здесь.

– Боже мой, ну конечно.

Хана сжимает руку Майи, мысленно ругая себя.

– Просто иногда мне приходит в голову, что она столько всего пропустила.

Майя вытирает глаза.

Джо снова поднимает бокал:

– За отсутствующих друзей…

Несмотря на сочувственное выражение лица, в ее тоне сквозит легкое пренебрежение.

Они пьют молча, после чего первой снова говорит Джо:

– Может, прогуляемся по пляжу?

А потом бросает фразу о том, не слишком ли они стары, чтобы искупаться голышом.

Разговор быстро возвращается к прежним шутливым, легкомысленным интонациям, но, судя по всему, поведение Майи обеспокоило Джо.

Майя как будто внесла какой-то изъян в превосходный вечер, который запланировала Джо, – бросила камень в идеально гладкое озеро.