Сара Дж. Маас
Империя бурь
– Но они ждут. Его светлость Дарро выражает нетерпение. Ему непривычно находиться вне стен Оринфа. Это вызывает у него беспокойство. Да и всем сейчас боязно покидать Оринф.
«В этом ты прав», – подумала Аэлина и усмехнулась.
Глава 3
Манона Черноклювая застыла возле моста, соединявшего Моратскую крепость с окружающим миром. Все ее внимание было направлено на шабаш бабушки, появившийся из серых облаков. Со дна ущелья поднимались к небесам столбы дыма многочисленных кузниц. Но даже сквозь них глаза Маноны безошибочно различали внушительный обсидианово-черный наряд Верховной ведьмы клана Черноклювых. Никто больше не одевался так, как Матерь. Ее шабаш, прорвавшийся сквозь тяжелую облачность, держался на почтительном расстоянии от Верховной ведьмы и всадницы, управлявшей громадным драконом.
За спиной Маноны неподвижно стояли ведьмы ее отряда Тринадцати. Все молча следили за тем, как драконы и их всадницы опускаются на темные камни двора по другую сторону моста. Далеко внизу шумела грязная, заваленная обломками река, но шелест драконьих крыльев и царапанье когтистых лап по каменной поверхности почти заглушали шум воды.
Итак, бабушка явилась в Морат. Точнее, в то, что от него осталось, ибо треть крепости лежала в развалинах.
Бабушка Маноны проворно спрыгнула с драконьей шеи. Глядя на это, Астерина сердито выдохнула. Верховная ведьма хмуро посматривала на черную крепость за спиной внучки и ведьм отряда Тринадцати. Герцог Перангтон наверняка уже ждал важную гостью у себя в комнате совещаний. Варнон Лошэн – герцогский прихвостень – обязательно сделает все, чтобы выставить Манону в самом неприглядном свете. Она в этом не сомневалась. Если Варнон задумал от нее избавиться, время сейчас было более чем подходящее. Бабушка собственными глазами видела, чтó сделала ее внучка.
Правильнее сказать, чего не сумела сделать.
Манона стояла, прямая как стрела. Бабушка шла по широкому каменному мосту. Шагов Верховной ведьмы было почти не слышно из-за гула реки, ударов драконьих крыльев и грохота кузнечных молотов. Кузницы работали сутками напролет, неутомимо выковывая оружие для бесчисленной армии герцога. Только когда бабушка приблизилась настолько, что стали различимы белки ее глаз, Манона поклонилась.
Хруст кожаных доспехов подсказал Маноне, что ведьмы отряда Тринадцати сделали то же самое.
Подняв голову, она увидела перед собой бабушку. Взгляд черных с золотистыми крапинками глаз Верховной ведьмы обещал ей одно – жестокую, изощренную смерть.
– Проводи меня к герцогу, – даже не поздоровавшись, потребовала бабушка.
Манона почувствовала оцепенение, охватившее ведьм отряда Тринадцати. По пятам Верховной ведьмы двигались ведьмы ее шабаша. Такое случалось крайне редко и намекало на необходимость защиты.
Но Морат был цитаделью людей и демонов. Верховная ведьма прилетела сюда на длительный срок. Возможно, насовсем, поскольку привезла с собой темноволосую молоденькую ведьму, нынче согревавшую ее постель. Со стороны Верховной ведьмы было бы глупо не позаботиться о дополнительной защите, даже если в прошлом отряд Тринадцати служил ей надежной охраной. Или что-то изменилось?
Манона едва удержалась, чтобы не выпустить железные ногти. Но пока что угроза ей лишь мерещилась.
Снова поклонившись, Манона повернулась к высоченным открытым створкам крепостных ворот. Ведьмы отряда Тринадцати расступились, пропуская Манону и Матерь Черноклювых, затем снова сомкнулись, образовав смертоносный щит. Когда дело касалось Верховной ведьмы и ее наследницы, требовалось исключить любые случайности.
Ступая почти бесшумно, Манона вела бабушку по мрачным коридорам. Все их подчиненные двигались следом. Прислуга из числа людей попряталась: или видели прибытие Верховной ведьмы, или их человеческое чутье подсказало.
– Есть о чем доложить? – спросила Верховная ведьма, когда они поднимались по первой из многочисленных винтовых лестниц, ведущих в новую комнату совещаний.
– Нет, бабушка.
Манона удержалась от желания бросить мимолетный взгляд на Верховную ведьму – на ее седеющие темные волосы, бледное лицо, изрезанное древними морщинами ненависти, и ржавые железные зубы, которые та почти никогда не убирала.
Когда-то бабушка Маноны поставила страшное клеймо на тело Астерины. Тогда же она бросила мертворожденную дочку Астерины в огонь, не дав матери даже подержать холодное тельце своего ребенка. А потом бабушка жестоко избила Астерину и вышвырнула на снег умирать. Правда, скрываемая почти целое столетие, стала известна Маноне совсем недавно. Все эти годы бабушка ей врала.
Можно было лишь догадываться, какие мысли сейчас теснились в голове Астерины, Соррели и Васты. Это они тогда нашли и выходили Астерину, спрятав в пещере. И они тоже никогда не рассказывали Маноне об этом.
Все они знали: Манона – настоящая внучка своей бабушки. И ни у кого это не вызывало ненависти.
– Сумела узнать, кто устроил взрыв? – задала новый вопрос Верховная ведьма.
Теперь они шли по узкому длинному коридору, в конце которого находилась комната совещаний. Развевающиеся бабушкины одежды напоминали вихрь.
– Нет, бабушка.
Взгляд черных с золотистыми крапинками глаз обратился на Манону.
– Странно как-то получается, главнокомандующая. Ты сетуешь на опыты герцога по скрещиванию ведьм с демонами, а через несколько дней весь шабаш Желтоногих, родивших потомство, сгорает дотла.
«Ну и черт с ними», – едва не вырвалось у Маноны. От взрыва погибло еще несколько шабашей, зато все плоды жутких опытов герцога были уничтожены. Не видать ему потомства Желтоногих и валгов. Но Манона чувствовала напряженное внимание ведьм своего отряда. Их взгляды так и приклеились к бабушкиной спине.
Следом Манона почувствовала нечто вроде страха. Бабушка ее обвинила, заставив ведьм отряда Тринадцати подвести черту. Нет, черта была подведена раньше появления Верховной ведьмы.
По сути, все эти долгие месяцы, проведенные в Морате, Манона противилась тому, чего от нее хотели. Узнай Верховная ведьма об этом, она бы привязала Манону к столбу и хлестала бы до тех пор, пока со спины внучки не стала бы лоскутами свисать кожа. А ведьм отряда Тринадцати заставила бы смотреть и мучиться от бессилия. Потом та же участь ожидала бы и их. Скорее всего, свежие раны бабушка полила бы соленой водой. И повторяла бы истязания день за днем.
– Поговаривали, будто взрыв устроила человеческая женщина из подчиненных герцога. Но она погибла в огне, и подтвердить ее причастность невозможно. Я не хотела занимать твое время слухами и домыслами.
– Герцог действительно держал ее в полном подчинении.
– Ее, но не теневой огонь.
Теневой огонь был могущественным оружием. Усиленный зеркальными башнями, которые Верховные ведьмы трех кланов сооружали в Ферианской впадине, он бы в считаные мгновения расплавил всех врагов герцога. С гибелью Кальтэны эта возможность исчезла. Прежний адарланский король был мертв. Вряд ли герцог признает власть наследного принца, взошедшего на адарланский трон.
Дальше бабушка шла молча.
На доске, где велась кровавая игра за владычество над континентом, появилась новая фигура: принц с сапфировыми глазами. Он сумел освободиться от власти валгского демона-принца, который не один месяц повелевал его разумом. Едва освободившись, он заключил союз с молодой золотоволосой королевой.
У самой двери комнаты совещаний Манона очистила голову от всех мыслей. Караульные с бесстрастными лицами распахнули тяжелую каменную дверь.
Все чувства Маноны пришли в состояние убийственного спокойствия, когда она увидела черный стеклянный стол и того, кто там сидел.
Это был Варнон: высокий, долговязый, с вечной ухмылкой на лице. Он любил наряжаться в камзол зеленого цвета – цвета преданного им королевства Террасен.
Возле стола сидел некто золотоволосый. Кожа его лица и рук была цвета слоновой кости. И никаких признаков герцога. Незнакомец повернулся к ним, и теперь даже бабушка Маноны замерла.
Красивый, сильный, безупречно сложенный. Он был весь в черном. Но Верховную ведьму поразила не красота, сила или наряд. Золотистые глаза – вот что ее ошеломило. Точно такие же глаза были у Маноны.
Глаза валгских королей.
Манона оценила расположение комнаты: двери, окна. Подумала, каким оружием будет сражаться, если выходить отсюда придется с боем. Выучка, доведенная до состояния инстинкта, заставила ее загородить собой бабушку и взять в руки по кинжалу. И все это быстрее, чем золотоглазый успел моргнуть.
Он пристально смотрел на Манону и улыбался:
– Здравствуй, главнокомандующая.
Затем он взглянул на бабушку и слегка наклонил голову:
– И тебя приветствую, Верховная ведьма.
Голос у него был красивый, чувственный и в то же время жесткий. В тоне ощущалась требовательность.
Усмешка Варнона стала напряженной. Смуглое лицо побледнело.
– Кто ты такой? – властно спросила Манона.
Человек кивнул в сторону пустых стульев:
– Манона Черноклювая, ты прекрасно знаешь, кто я.
Перангтон. Он перебрался в другое тело, потому что… Потому что та жуткая, отвратительная тварь, чье отражение Манона иногда ловила в его глазах… теперь обрела плоть.
Напряженное лицо Верховной ведьмы подтвердило догадку Маноны.
– Я устал носить тот мешок, набитый дряхлым мясом, – сказал он, с кошачьим изяществом опускаясь на стул рядом с Варноном. – Мои враги знают, кто я. Полагаю, что и мои союзники тоже, – добавил он, взмахнув длинными сильными пальцами.
Варнон склонил голову и промурлыкал:
– Мой повелитель Эраван, позвольте мне распорядиться насчет воды для Верховной ведьмы. Она проделала долгий путь.
Манона оценила поведение бывшего прихвостня Перангтона. Он выказал уважение ее бабушке и назвал настоящее имя герцога. Возможно, Гислана, которая сейчас стояла в карауле с внешней стороны двери, что-то знала об Эраване.
Валгский король одобрительно кивнул. Бывший правитель Перранта прошел к столику у стены, взял графин. Манона с бабушкой сели напротив Эравана.
У Варнона вдруг проснулась уважительность. Прежде во всех его словах и жестах ощущалась издевка. Но теперь… Возможно, этот проныра сообразил, у какого чудовища он нынче на поводке, и потому отчаянно ищет союзников. Возможно, Варнон догадывался, что Манона… может быть причастной к взрыву.
Манона взяла протянутый ей Варноном роговой бокал с водой, но пить не стала. Бабушка тоже не притронулась к воде.
Эраван слегка улыбнулся. В его облике не ощущалось ни тьмы, ни порочности. Похоже, он обладал достаточной силой, позволявшей скрывать нежелательные стороны. Вот только изменить цвет глаз он не мог. У него были ее, Маноны, глаза.
Ведьмы отряда Тринадцати и бабушкиного шабаша оставались в коридоре. Только первым заместительницам было позволено стоять у двери.
Комната совещаний превратилась в ловушку, устроенную валгским королем.
Эраван посмотрел на них так, что Манона невольно сомкнула губы, не позволяя себе оскалиться.
– Мой первый вопрос: силы Ферианской впадины приведены в готовность?
Бабушка Маноны слегка кивнула:
– Они вылетят на закате. В Рафтхоле будут через пару дней.
Манона не осмелилась шевельнуться.
– Вы посылаете ту часть воздушной армии в Рафтхол? – спросила она у Эравана.
– В Рафтхол я посылаю тебя и твоих ведьм. Вы должны будете занять мой город. Когда вы выполните эту задачу, там разместится Ферианский легион под командованием Искары Желтоногой.
В Рафтхол! Наконец-то им предстоят настоящие сражения и можно будет проверить, на что способны их драконы в бою.
– Вы предполагаете нападение оттуда?
Эраван мертвенно улыбнулся:
– Наши силы будут двигаться быстро и нападут неожиданно.
Теперь понятно, почему эти сведения скрывались вплоть до сегодняшнего дня.
Манона нетерпеливо постукивала ногой по черному полу. Ей хотелось сорваться с места и раздавать приказы, готовя отряд к полету.
– Сколько моратских шабашей взять мне с собой на север?
– Вторую половину нашего воздушного легиона возглавит Искара. Вряд ли нужно сдергивать с места много здешних шабашей.
Слова Эравана были вызовом и проверкой.
Манона задумалась.
– Тогда я полечу со своим отрядом Тринадцати и двумя шабашами сопровождения.
Незачем давать врагам подсказку насчет числа шабашей и общей численности воздушной армии. Манона была готова поспорить на любые деньги, что для овладения адарланской столицей хватило бы и одного ее отряда Тринадцати.
Эраван чуть наклонил голову, выражая согласие. Бабушка едва заметно кивнула. Большего одобрения Манона от нее никогда не видела.
– А как быть с принцем? – спросила Манона.
Теперь уже не с принцем. С королем Дорином.
Бабушка метнула в нее недовольный взгляд, но демон сказал:
– Привези его ко мне. Если он уцелеет.
С тех пор как огненная королева отправилась в свои края, Дорин Хавильяр и его город оставались беззащитными. Это обстоятельство мало волновало Манону. Война есть война.
Закончится война, и можно будет вернуться в Западный край – на их потерянную родину. Так обещала ведьмам прежняя власть. Но демон-король вполне может отказаться. Ведь это не он давал обещание.
Ничего, потом она со всем разберется. Но вначале… настоящее сражение. Манона уже слышала в своей крови безудержную боевую песнь.
Король-демон и Верховная ведьма продолжили разговор. Маноне пришлось заглушить в себе музыку звенящих щитов и сверкающих мечей и прислушаться.
– После захвата столицы мне понадобятся корабли, способные плыть по Авери, – сказал Эраван.
– Те люди на Серебряном озере согласились?
Бабушка разглядывала карту на столе, придавленную по краям гладкими камешками. Река Авери, на которой стоял Рафтхол, вытекала из Серебряного озера. На берегу того же озера, чуть западнее, стоял Аньель. За ним начинались Белоклычьи горы.
Перангтон-Эраван пожал широкими плечами:
– Их правитель пока что не приносил клятву на верность ни мне, ни мальчишке-королю. Когда он узнает о падении Рафтхола, его посланцы будут обивать наши пороги, умоляя об аудиенции.
На губах короля-демона мелькнула улыбка.
– Их крепость близ Западного водопада до сих пор хранит отметины в память о проходе моей армии. Аньель кишит памятниками жертвам той войны. Правитель должен понимать, что я с легкостью могу опять превратить его город в склеп.
Манона снова уткнулась в карту, решив больше не задавать вопросов.
Валгский король был стар. Настолько стар, что рядом с ним Манона чувствовала себя ребенком. С вершин своего возраста он не видел особой разницы между нею и бабушкой.
Выходит, напрасно Манона считала бабушку умной. Верховная ведьма сглупила, заключив союз с этим чудовищем и, по сути, продав ему своих соплеменниц.
Выдержав пристальный взгляд Эравана, Манона поняла, что совсем без вопросов ей не обойтись.
– Располагая Моратом, а в скором времени – Рафтхолом и Аньелем, мы охватываем только южную половину Адарлана. Как обстоят дела к северу от Ферианской впадины? И дальше на юг?
– Бельхэвен остается под моей властью. Его правители и торговцы слишком любят свое золото. Мелисанда… – Золотистые глаза короля-демона вперились в то место на карте, где находилось это западное государство. – Эйлуэ погребено под собственными обломками. Фенхару тоже еле шевелится. Получается, что Мелисанде не остается иного, как продолжать союзнические отношения со мной. Особенно сейчас, когда Террасен гроша ломаного не стоит.
Взгляд короля переместился к северному краю карты.
– Аэлина Галатиния к этому времени наверняка уже добралась до своего обожаемого Оринфа. Когда Рафтхол падет, она поймет, что осталась в полном одиночестве. У наследницы Брэннона нет союзников на Эрилее. Точнее, больше нет.
Однако Манона заметила, как вспыхнули глаза короля-демона, когда он смотрел на Эйлуэ.
Бабушка молча следила за нею. Чувствовалось, она готова оборвать жизнь внучки, если та зайдет слишком далеко. Но Манона не собиралась останавливаться:
– Ваша столица – настоящее сердце торговли. Если я обрушу мой легион на Рафтхол, вы недосчитаетесь многих своих союзников из числа людей.
– Насколько помню, Манона Черноклювая, раньше это был мой легион.
Манона выдержала и этот пылающий взгляд Эравана, хотя и чувствовала, что ее раздевают.
– Если Рафтхол превратится в сплошную груду развалин, правитель Аньеля, королева Мелисанды и те, кто правит Фенхару, могут пойти на риск и выступить против вас. Если вы разрушаете собственную столицу, как они поверят вашим словам о союзничестве? Впереди нас должен отправиться ваш указ, объявляющий новых короля и королеву врагами континента. Пусть мы будем выглядеть не захватчиками, а освободителями Рафтхола. И тогда остальные правители дважды подумают, прежде чем объединяться с Террасеном. Я готова частично разрушить город, чтобы показать нашу силу, но не дайте Железнозубым стереть Рафтхол с лица земли.
Золотистые глаза короля сощурились. Он задумался.
Манона чувствовала: еще одно слово, и железные ногти бабушки вопьются ей в щеку, но продолжала сидеть, расправив плечи. Ее совсем не заботила судьба города и его жителей. Манону волновало совсем другое: полное разрушение Рафтхола могло бы объединить недавних врагов. Впрочем, Манона думала даже не об этом. При таком повороте событий война могла затянуться, отдаляя возвращение Черноклювых в Западный край.
Варнон встретился с нею взглядом, и его глаза вспыхнули. В них был страх и расчет.
– Ваше превосходительство, в словах главнокомандующей есть здравый смысл, – вкрадчиво произнес он, повернувшись к Эравану.
Варнон что-то знал, чего не знала она. Интересно, что? Но Эраван наклонил голову. Золотистые волосы закрыли лоб.
– Потому, Манона Черноклювая, ты и стала главнокомандующей моей воздушной армией, а Искара Желтоногая не получила этой должности.
Внутри Маноны боролись гордость и отвращение, но она кивнула.
– Еще один момент, – сказал Эраван.
Она замерла, ожидая его слов. Король-демон развалился на стуле.
– В Рафтхоле есть стеклянная стена. Она заметна еще издали.
Манона знала эту стену и даже сидела на ней.
– Произведи столько разрушений, сколько необходимо, чтобы показать нашу силу и укоренить страх во всех сословиях жителей. Но эту стену… сровняй ее с землей.
– Зачем? – коротко спросила Манона.
Золотистые глаза вспыхнули горячими угольками.
– Разрушение символа может сломить дух людей ничуть не хуже бойни.
Стеклянную стену создала магия Аэлины Галатинии. Это был знак ее милосердия. Манона выдержала очередной взгляд короля-демона. Он тоже кивнул, отпуская ее.
Манона вышла, успев заметить, как Эраван стал что-то говорить Варнону. Только потом, в одном из бесчисленных коридоров, она поняла свою оплошность. По уставу она должна была остаться для защиты Верховной ведьмы.
Отряд Тринадцати опустился на дно ущелья, где находились кузницы, военный лагерь и их личный арсенал. Седлая драконов в новом гнезде (старое было сметено взрывом) и потом, по пути сюда, никто из ведьм не решился заговорить.
Вместе с ними, преодолевая вечный смрад и дым ущелья, опустились ведьмы двух шабашей сопровождения, выбранных Маноной. Оба – из Черноклювых. Как и отряд Тринадцати, они поспешили к своим арсеналам.
На глинистой земле, истоптанной сотнями ног, громоздился лабиринт жилых шатров и кузниц. Выбрав уголок поукромнее, Манона сказала соратницам:
– Вылетаем через полчаса.
Невдалеке кузнецы и подручные уже одевали в доспехи драконов, которых на это время приковали цепями к железным столбам.
При достаточной расторопности никто из людей не станет драконьей пищей. Но небесно-голубая дракониха Астерины уже приглядывалась к человеку, хлопотавшему возле нее.
Маноне где-то было любопытно: сумеет дракониха закусить на дорогу или нет. Усилием воли она отвернулась и продолжала:
– Если нам повезет, мы окажемся на месте раньше Искары и зададим тон всем разрушениям и устрашениям. Если нет – разыщем Искару и прекратим то, что ее шабаш успел начать. Принца оставьте мне.
Говоря это, Манона не осмеливалась взглянуть на Астерину.
– Не сомневаюсь, что Желтоногие попытаются заполучить его голову. Останавливайте каждую, кто на это отважится.
Возможно, заодно они покончат и с Искарой. Во время сражений всякое бывает.
Отряд Тринадцати молча склонился, выражая понимание и повиновение.
– Полное боевое облачение. – Манона зловеще улыбнулась. – Туда мы явимся во всем нашем устрашающем великолепии.
Ответом ей были двенадцать столь же зловещих улыбок. Ведьмы прошли в шатер, где на столах и манекенах были разложены и развешены части доспехов. Все эти месяцы кузнецы изготавливали их с усердием и тщательностью.
Возле Маноны, как того требовал устав, осталась лишь Астерина. Главнокомандующая поймала за рукав проходящую мимо Гислану.
– Расскажи, что тебе известно про Эравана, – потребовала Манона, перекрывая грохот кузниц и рев драконов.
Гислана побледнела и уже открыла рот, когда Манона сердито добавила:
– Только самую суть.
Гислана нервно сглотнула. Остальные ведьмы занялись облачением. Невзирая на окружающий гвалт, ученая ведьма говорила так, чтобы ее слышали только Манона и Астерина.
– Он был одним из трех валгских королей-демонов, вторгшихся на землю в незапамятные времена. Его спутников либо убили, либо отправили обратно в их темный мир. Эраван застрял здесь с небольшой армией. На Эрилею он бежал после того, как Маэва и Брэннон уничтожили значительную часть его сил. Целую тысячу лет он восстанавливал армию, укрывшись в подземельях Белоклычьих гор. Когда он решил, что достаточно подготовился… а к этому времени пламя короля Брэннона начало слабеть, Эраван вышел на поверхность, намереваясь захватить весь континент. Легенда гласит, что он был побежден дочерью Брэннона и ее возлюбленным из числа людей.
– Похоже, легенда врет, – хмыкнула Астерина.
– Иди облачаться, – сказала Манона, выпуская руку Гисланы. – Найдешь время – расскажи остальным.
Гислана поклонилась и поспешила к шатру арсенала.
И снова Манона не уделила внимания Астерине. Сейчас не время для таких разговоров.
Немого кузнеца она нашла на его обычном месте. По грязному лбу обильно струился пот. Но глаза кузнеца смотрели спокойно и уверенно. Он снял со стола рогожу, открыв сверкающие, полностью готовые доспехи Маноны.
Их блеск был особым, поскольку кузнец изготовил их из чешуек темного металла. Это делало части доспехов похожими на узорчатую драконью чешую. Манона провела пальцем по чешуйкам, соединенным внахлест, затем потянулась к кольчужной рукавице, сделанной точно по ее руке.
– Какая красота, – вырвалось у нее.
Доспехи были устрашающими и в то же время красивыми. Интересно, о чем думал немой кузнец, изготавливая чешуйку за чешуйкой? Он ведь знал, что Манона, облачившись в это произведение искусства, будет лишать жизни его соплеменников. Но лицо кузнеца, как всегда раскрасневшееся от жары, ничего не выражало.
Сбросив плащ, Манона принялась облачаться. Доспехи облегали ее, словно вторая кожа: гибкие и податливые там, где это было необходимо, и предельно прочные в других местах, где от этого зависела ее жизнь.
Когда она полностью облачилась, кузнец окинул ее взглядом, удовлетворенно кивнул. Потом нагнулся и достал из-под стола завершающую часть облачения – шлем, похожий на корону. Манона не сразу решилась надеть его.
Кузнец изготовил его из того же темного металла. Наносник и налобник были сделаны таким образом, чтобы бóльшая часть ее лица оставалась в тени, за исключением рта. И ее железных зубов. Корона шлема оканчивалась шестью маленькими копьями, устремленными вверх.
Шлем завоевательницы. Шлем демонессы.
Двенадцать ее ведьм, полностью облаченные, смотрели на нее. Манона торопливо затолкала косу внутрь доспехов и надела шлем.
Он плавно опустился на ее голову, приятно холодя разгоряченную кожу. Шлем скрывал лицо, но не мешал ей смотреть. Манона прекрасно видела кузнеца. Скупой на выражение чувств, он вновь лишь одобрительно кивнул.
– Спасибо, – вдруг сказала Манона, удивляясь себе.
Ответом ей был такой же легкий кивок.
Солдаты торопились убраться с ее пути, когда Манона стремительно подошла к Аброхасу и уселась в седло, подав сигнал остальным ведьмам. Ее дракон тоже был в полном боевом облачении. Кажется, доспехи ему нравились.
Отряд Тринадцати взмыл в небеса, оставляя Морат позади. Манона даже не обернулась.
