Сара Адам
По тонкому льду
Пролог
«Le vedi queste persone? Questa fauna?
Questa è la mia vita. E non è niente».
«Видишь этих людей? Этот животный мир?
Это – моя жизнь. И в ней что-то есть».
У простых людей со словом мафия только одна глупая ассоциация – игра. В моей же жизни, мафия – это смерть, кровь, и отсутствие на право выбора. Если человеку посчастливилось появиться на свет в семье, где за него всё решает клан, выход из этого мира только один – смерть.
Я не выбирала родиться в семье консильери Сиэтла. Мне никто не давал право на выбор человека, с которым я хотела бы связать свою судьбу. Никто не спрашивал, хочу ли я детей. С самого детства они только указывали, что делать, как себя вести и с кем разговаривать.
За меня решили судьбу, насильно выдав замуж в другой город, во вражеский клан, за жестокого, безжалостного мужчину, который вершит судьбы людей Лос-Анджелеса.
Временная клетка отцовского дома сменилась на пожизненную…
Руки Максимилиана блуждают по моему обнажённому телу, прикасаясь в самых интимных местах без разрешения, его слишком много везде и сразу. Я начинаю паниковать, как будто оказалась в замкнутом пространстве, и у меня нет выхода…
Уверена, многим девушкам, будь они на моём месте, понравилось бы то, как мужчина умело ласкает хрупкое тело, сжимая и поглаживая нежную кожу в нашу первую брачную ночь. Но в моей голове слишком много «но», от которых хочется сбросить с себя новоиспечённого мужа и разрыдаться забившись в угол…
Я чувствую его прикосновения повсюду, кожа горит от напористой ласки, в бедро отчётливо упирается нечто твёрдое… когда мощные руки Максимилиана властно раздвигают мои бёдра, он устраивается между них, а я чувствую, как начинаю задыхаться от подступившей волны панической атаки.
Зажмуриваю глаза, отворачиваясь.
– Пожалуйста, нет!.. – хватаюсь ладонью за загорелую руку, которая уже успела пробраться под мои кружевные трусики. – Я… я не хочу, – всхлипываю, пытаясь сжать ноги, но крупное тело Максимилиана мешает.
– Ч-ш-ш, – кажется, муж совершенно не воспринимает сказанные слова всерьёз и продолжает своё дело, грубые пальцы проникают в моё самое чувствительное место. – Тебе понравится, малышка, – Максимилиан начинает покусывать ухо, возбуждённо дыша. Сама мысль, что он не слышит меня, мою просьбу и продолжает орудовать, проталкивая пальцы глубже, вводит меня в самую настоящую истерику, заставляя извиваться.
– Отпустите!.. – лихорадочно пытаюсь убрать его руку от себя и отодвинуться. – Мне неприятно, – голос больше похож на визг. – Я не хочу тебя, – не контролируя речь, перехожу с ним на «ты», сама того не осознавая.
Хотя какая сейчас разница?
Только после начавшейся истерики Максимилиан поднимает свой, вмиг ставший звериным, взгляд, резко обхватывает мою челюсть пальцами, крепко сжимая в стальных тисках, отчего моя рука машинально ложится поверх его.
– А кого ты хочешь? – голос звучит, как удар плетью. Он расценил мои слова не как страх, а как нечто иное.
В панике, лишь бы прекратить ужас этой ночи, прекратить его попытки обладать моим телом, я использую слова Максимилиана в свою пользу, сама не понимая, что творю…
– Другого, – тяжело дыша, шепчу на выдохе, не моргая смотря в чёрные, мужские глаза. – У меня было много мужчин. Вряд ли ты захочешь иметь потрёпанный товар в своей постели, – то ли алкоголь даёт о себе знать, то ли страх, что отступать назад уже нельзя, двигает мою тупую голову и язык продолжать нести эту чушь. – Ты знаешь, что я говорю правду, ты же видел, как я легко общаюсь с другими мужчинами…
Замолкаю, сглатывая ком от его исказившегося, нечеловеческого выражения лица.
– Ты чё несёшь?! – зажмуриваю глаза от мужского рыка над моим лицом. Неожиданно Максимилиан больно хватает меня за волосы и насильно поднимает с постели, я не понимаю, как за считанные секунды оказываюсь прижата к холодной стене. Мускулистая рука обхватывает мою шею, сжимая. – Аурелио Лучано клялся, что его дочь чиста! – металлическим голосом чеканит Максимилиан, в то время как я начинаю задыхаться, пытаясь отодрать его руку от своей сдавленной шеи.
– Откуда ему знать? – хриплю, хватаясь за плечо Макса, по всей видимости я решила умереть, раз продолжаю врать. Я не контролирую свой язык, он потерял соединение с мозгом и продолжает накидывать ложь для убедительности. – Посмотри на синяки на моей ноге, видишь? Следы страсти с другим… – я уже не могу внятно говорить, потому что действительно становится нечем дышать.
Когда мои глаза начинают закатываться, муж резко отпускает, бросая ненавистный взгляд на бедро, где красуется уже пожелтевший синяк с того вечера, когда отец избил меня.
Максимилиан отклоняется в сторону к тумбочке, пока я лихорадочно хватаю ртом воздух, а затем в считанные секунды к моему виску прижимается, что-то холодное. Дуло пистолета…
Глава 1
Карандаш издаёт шершавые звуки, касаясь белого листа блокнота, что лежит у меня на коленях. Бездумно вожу по нему, вырисовывая чёткие линии, интересно, что из этого выйдет? Сегодня утром я особенно рассеянная и задумчивая, возможно, всему виной пасмурная погода. А возможно потому, что вся моя жизнь в большинстве случаев проходит в стенах этой комнаты. Окидываю помещение беглым взглядом: моя спальня отделана в викторианском стиле, который, естественно, выбирала не я сама. Большая кровать в золотисто-розовом цвете с белым балдахином, белые шкафы и комоды с золотой окантовкой, светлые тюли от потолка до пола. Вся мебель так и кричит о своей роскоши и великолепии. Да, наверное, кто-то скажет, что я родилась с золотой ложкой во рту, но они не знают цену всему этому.
Я с удовольствием бы прожила жизнь в обычной семье, где мне разрешали бы выходить из дома, гулять с подругами, учиться в университете и заниматься любимым делом! Но, к сожалению, я лишена всего этого, ведь я женщина. А женщины в нашей семье не имеют права голоса и выбора, так же, как и все особи подобного пола, принадлежащие к Клану «Genovese Family».
Всю сознательную жизнь, когда я начала соображать и понимать, что к чему, стала завидовать своему старшему брату – Марко. В отличие от меня, с его мнением отец считался, Марко разрешено делать всё, что вздумается! Ведь он наследник, сейчас капо, а в будущем, возможно, станет и Боссом Сиэтла. Ведь нынешний глава клана «Genovese Family» – Витале Дженовезе не может иметь детей, соответственно, после него на очереди в правлении отец, а потом и мой брат.
А что касается меня, то всё предельно просто, в этом доме я – пустое место. Без права голоса и собственного мнения. Но за его пределами, на светских приёмах, куда я вынуждена ходить в сопровождении отца последние два месяца, и мило улыбаться, я ещё одна смазливая девчонка, за которой пристально следят сотни восторженных похотливых мужских глаз, и завистливых женских, мечтающих оказаться на моём месте. Я дочь консильери, правой руки Главы Клана.
С самого детства все вокруг твердили о моей неземной красоте, но каждый раз, смотря на себя в зеркало, я не видела ничего особенного. Да, довольно-таки милое лицо, большие глаза и белокурые локоны. Стройная фигура и длинные ноги мне достались по наследству от мамы. Но я до сих пор в упор не замечаю своей «особенной» красоты.
На каждый приём меня наряжают в максимально откровенные платья, смотря на которые, меня начинает тошнить. А всё это делается для того, чтобы один из Глав других кланов обратил на меня своё внимание и сделал выгодное предложение «Genovese Family» и моему отцу. Вот кто я для них – товар, который можно выгодно продать. Морщу лицо в отвращении от собственных мыслей.
На улице начинается дождь, мелкие капли барабанят по окну, оставляя после себя тонкие дорожки на стекле. Встаю с кресла и прячу блокнот с карандашом в свой тайник под кроватью. Если отец узнает, что я продолжаю рисовать, шкуру с меня спустит. Ведь моё дело – это учиться быть хозяйкой в доме, давать указания прислуге как готовить и убирать, уметь организовывать светские приёмы, которые я, кстати, терпеть не могу! А моё желание стать художницей отец оборвал ещё в 9 лет, когда я принесла ему показать свой первый рисунок, это был его портрет. Отец был изображён сидящим на троне, вот каким я видела его с самого детства, главой, правителем, а не простым отцом для своих детей. Он разорвал мой рисунок в клочья, сказав, чтобы я выкинула из головы эту дрянь и приказал слугам собрать в доме все краски и карандаши и выбросить.
Десять лет назад, отец уничтожил не просто рисунок, он растоптал все надежды и мечты маленькой девочки. После того случая, меня несколько раз ловили во время рисования. За непослушание и то, что я нарушила данный им приказ, отец, не жалея, бил меня ремнём. Это было жестоко и больно не только физически, но и унизительно морально. Он знал, что ломает меня изнутри и делал это намеренно, чтобы я знала своё место. Перестала ли я после этого рисовать? Нет. Я научилась делать это тайком, прятаться, скрывать и хитрить.
Как только я поднимаюсь с пола, в дверь коротко стучат, затем заглядывает горничная, сообщая:
– Мистер Лучано спустится к завтраку через пять минут, – я киваю Лукреции, и она уходит.
В нашей семье есть правило: мы должны собраться за столом раньше отца, прежде чем он войдёт в столовую, к тому времени мы уже должны сидеть на своих местах в ожидании главы дома.
Я, было, уже иду на выход из комнаты к двери, но вспоминаю про свои руки, на которых могли остаться следы отпечатавшегося карандаша от рисования. Ох, чёрт! Бегу в ванную и тщательно вымываю руки с мылом и только после этого спускаюсь из своей спальни на первый этаж в столовую зону.
Мама и Марко уже сидят за столом, о чём-то перешёптываясь. Увидев меня, они резко отстраняются друг от друга; брат принимает бесстрастное выражение лица, а мама бросает на меня встревоженные взгляды. Я не придаю особого значения их поведению, однако становится интересно, в чём дело, обычно Марко не посвящает нас с мамой в дела, происходящие в Клане.
Ненавижу завтрак, отец всегда в дурном настроении с утра. Не люблю выслушивать от него очередные замечания и его недовольство мамой на ровном месте! В моменты, когда он начинает её унижать, а мама молчит, мне так и хочется воткнуть нож в его ногу. Она не заслуживает такого отношения к себе. Почему мама всегда терпит и молчит? Я никогда, никогда не позволю мужу обращаться с собой подобным образом! Но сейчас я вынуждена молчать и не вмешиваться, потому что, если посмею пискнуть, отец накажет её вдвойне из-за того, что я посмела заступиться за неё.
Мама родом из обычной семьи и всю жизнь отец принижает её этим, тыкает носом в то, что подобрал её из нищей семьи и сделал человеком. Кому нужны эти дорогие побрякушки и роскошный особняк, если ты каждый день плачешь, а на твоём теле синяки?..
– Доброе утро! – я прохожу к своему месту, останавливаясь около стула. – Что-то случилось?
Мама и Марко не успевают мне ответить, потому что размашистым шагом входит отец, поправляя наручные часы.
– Я смотрю, вы совсем распустились в этом доме! – бросая на меня уничтожающий взгляд, прикрикивает он.
– Прости, отец, – покорно опускаю голову, в ожидании, пока он разрешит мне занять своё место после того, как я не села в положенное время. Вижу краем глаза, что он, как обычно, садится во главе стола. – Такого больше не повторится… – добавляю для убедительности своего раскаяния. Хотя на самом деле глубоко внутри мне уже давно абсолютно наплевать, и да, мне ни капли не жаль, что я на пару секунд опоздала опустить свою пятую точку на чёртов стул.
– Садись, – недовольно бросает отец. – Надеюсь, в доме мужа, ты начнёшь вести себя, как подобает, и не будешь позорить честь семьи Лучано, как делаешь это сейчас! – я на секунду замираю, а затем резче положенного опускаюсь на стул, практически рухнув на него. Долго гадать над сказанными словами не приходится, потому что он продолжает говорить: – Мне поступило перспективное предложение о твоём замужестве, Ариела, – делает паузу, впившись в меня взглядом, – тщательно обдумав, сегодня я дал своё согласие. В ближайшее время ты выходишь замуж!
От моего лица вся кровь отхлынула, я знала, что рано или поздно это произойдёт, но не думала, что так скоро… В ушах стоит звон от услышанной новости.
Я выхожу замуж...
С этими словами внутри меня в эту самую секунду что-то обрывается, я прямо физически ощущаю, как та маленькая толика надежды, что свершится чудо, и я смогу стать свободной, испаряется, исчезает, не оставив за собой даже следа! Теперь из временной «клетки» меня отправят в пожизненную…
Разводы в нашем обществе под полным запретом, легче убить себя, чем уйти от мужа. Ведь став частью его семьи, хочешь ты того или нет, узнаёшь секреты, тайны и прочие вещи, о которых не положено знать людям вне клана. Поэтому дорога оттуда только одна – вперёд ногами.
– Поздравляю, моя милая! – мама тянется к моей руке, лежащей на столе, и успокаивающе её поглаживает. – Я рада, что ты исполнишь свой женский долг. Аурелио, расскажешь нам, в чью семью войдёт Ариела? – робко спрашивает мама, поворачивая голову в сторону отца.
Я бросаю на неё короткий взгляд, нервно отдёргивая руку, мол ты серьёзно? Не об этом я мечтала, не этого хотела от жизни! И мама прекрасно об этом знает. Сразу же виновато опускаю глаза на свою тарелку, мама не виновата, будь её воля, она бы никогда со мной так не поступила и не позволила отцу распоряжаться моей жизнью, как ему вздумается.
Наконец в голове, что-то щёлкает, отец действительно не сказал, кому он продал меня? Ведь ему поступило выгодное предложение! Какая гадость! Неужели они родили меня, чтобы в будущем выгодно заключить сделку?
– Завтра в доме у Дженовезе будет приём, на котором ты познакомишься со своим женихом, – отец впивается в меня цепким взглядом, внимательно, как коршун, следя за реакцией. – Не опозорь честь нашей семьи!
– Разумеется, отец, – медленно выдыхаю, чтобы не выдать своего волнения вперемешку с ужасом – уже завтра?! – Я не подведу вас.
Панически начинаю перебирать в голове все варианты, кто может оказаться моим женихом и вспоминаю…
Три дня назад
В своём привычно бешеном темпе, я пулей вылетаю из спальни и сбегаю по ступенькам вниз, хочется поскорее оказаться на кухне, ведь сегодня среда, а это значит, что наша кухарка Роуз готовит лимонный тарт – мой любимый десерт! Просто пальчики оближешь, как это вкусно! Рот наполняется слюной при одной только мысли о его кисло-сладком вкусе.
На первом этаже я улавливаю приглушённые мужские голоса, это обычное явление в нашем доме, возможно, охране дали указания проверить внутри камеры, и поэтому они что-то обсуждают. Но нет, этот вариант отпадает, когда я чётче вслушиваюсь в один из хриплых голосов, он кажется мне определённо знакомым. С любопытством иду на голос, но резко замираю в холле, мысленно выругавшись, чёрт меня дёрнул выйти сюда!
Адам Коулман и его спутник, незнакомый мужчина, стоят, устремив свои взоры на меня, а я на них. Мужчина с Адамом практически одинакового роста, но он довольно-таки крупнее телосложением. Смотря на его массивные плечи и мускулистые руки, почему-то представляю, как он ими ломает чью-то шею. Незнакомец явно, как и Адам, Глава одного из кланов, это сразу же видно по его властному взгляду. Только вот какого? И что они вдвоём делают у нас в доме?
Отец прежде никогда не проводил дома деловые встречи, в наше логово вхожи только приближённые и доверенные люди вроде Адама, в репутации которых никто не сомневается. Значит, и второй мужчина вхож в этот круг, но в голове почему-то засело странное предчувствие, что тут всё не так просто. На первый взгляд он не кажется дружелюбным, недовольное лицо буравит меня хмурым взглядом.
Мне нельзя оставаться с мужчинами наедине, но и уйти просто так будет крайне невежливо. Я должна соблюсти этикет, как подобает приличной даме, как это сказала бы моя гувернантка.
Адам, немного прокашлявшись от неловкости ситуации, начинает разговор первым, чтобы избежать недоразумения:
– Здравствуй, Ариела, – он галантно делает лёгкий кивок головой, а от его хриплого голоса и хаотичного внешнего вида моё сердце пускается вскачь. – Это Максимилиан Галанте, – Адам представляет своего спутника, но мне в этот момент всё равно, кто это, ведь я лично практически наедине разговариваю со своей первой детской любовью!
Ох, как же я раньше любила фантазировать, что однажды Адам заберёт меня из этого ада и увезёт далеко-далеко… со временем мои наивные детские чувства, конечно, поутихли. Адам никогда не обращал на меня внимания, относился, как к ребёнку, младшей сестре. А когда я подросла и начала превращаться в сформировавшуюся женщину, стал держаться особняком и абсолютно не замечать меня, как и подобает мужчинам в нашем обществе. Это убивало меня, но я смирилась с этим фактом лет так пять назад.
– Добрый день, – немного стушевавшись, отвечаю я, но затем высокомерно поднимаю подбородок, смотря на них обоих поочерёдно. Я – Ариела Лучано, и должна держать лицо в любой ситуации. – Прошу прощения, я не знала, что у нас гости, – делаю лёгкий жест рукой в воздухе. Ой, прям актриса, мысленно закатываю глаза от своего поведения. Эти светские беседы всегда меня очень быстро изматывают.
– Не думал, что в семье Лучано женщины так спокойно общаются с чужими мужчинами! – грубым тоном говорит этот Максимилиан. Только после его хамского замечания со скрытым интересом вглядываюсь в его лицо. Коротко стриженые тёмные волосы, густые брови сведены на переносице, лёгкая щетина. Да, тяжело признавать, но этот хам симпатичный. Сейчас, приглядевшись он кажется мне знакомым, похоже, мы виделись на одном из недавних приёмов.
Кто ты вообще такой, чтобы делать свои выводы о женщинах семьи Лучано? Хотела бы я это сказать вслух, но меня воспитали по-другому. К сожалению. Одно неосторожное слово или движение, и я могу стать виновницей пролитой крови между нашими кланами. Отец своими руками отправит меня на тот свет, если я развяжу войну, поэтому я молчу, хлопая глазами, а внутри сгораю от желания послать мерзавца на небо за звёздочкой.
От того, каким взглядом он окидывает меня с ног до головы, становится не по себе. Пронизывающий до самой глубины души, он словно сканером по мне проходится, по каждому дюйму кожи, будто пытается в внутрь заглянуть. Желание закрыться от него, убежать или спрятаться острыми иглами распространяется по всему телу.
Кажется, Адам тоже не ожидал от рядом стоящего мужчины подобной реплики.
– Ари выросла на моих глазах, – опасно понизив голос произносит Адам, – мы не чужие!
Какой он всё-таки дипломат, объяснился не оправдываясь, при этом не теряя своего лица.
– Извините, мне пора! – я не из пугливых, но этот тип действительно вселил в меня страх, одним только своим присутствием. Поэтому от греха подальше, чтобы самой не сболтнуть лишнего, быстрым шагом разворачиваюсь и скрываюсь в коридоре, ведущем на кухню. Трусиха. Остановившись, прижимаюсь к стене, чтобы отдышаться после волны адреналина, вмиг накатившего на меня.
Что это было вообще? Какое право имеет этот наглец Максимилиан отчитывать меня, да ещё и на глазах у Адама?!
Настоящее время
Вспоминая события трёхдневной давности, складываю пазл в своей голове, неужели Адам и тот Максимилиан… Мысленно корчусь, вспоминая его грубые слова, и недовольное лицо, приезжали к нам в дом из-за моего замужества?!
Неужели?..
Я даже в самой смелой мечте не могла себе и представить, что однажды сам Адам Коулман придёт просить моей руки у отца! Моя самая первая детская и подростковая любовь! Я всегда украдкой наблюдала за ним в те редкие моменты, когда Адам приезжал из Чикаго к моему отцу; у них общие дела, не знаю точно, какие, но, кажется, Адам помимо прочего поставляет оружие в Сиэтл.
После завтрака весь день я не могу найти себе места, мечусь по своей комнате из одного угла в другой. Уже завтра состоится приём, наверняка на нём сразу и объявят о нашей помолвке! Отец сказал, что завтра я познакомлюсь со своим женихом. Глупость какая, я знаю его с самого детства! Может, отец имел в виду, что познакомлюсь с ним уже в новой роли будущих мужа и жены? Да, наверняка так, я точно мыслю в нужном направлении.
Смотрю на наручные часы, время показывает 21:07. Отец до сих пор не вернулся, а значит, ещё небезопасно доставать блокнот, чтобы порисовать и успокоить свои нервы. Я позволяю это себе только когда уверена, что он не ворвётся в комнату, в любую минуту вернувшись домой. С годами у меня выработалась хорошее чутьё.
Частенько по вечерам он заходит проверить, чем я занимаюсь, в комнате ли я, и вообще не сбежала ли?! Порой мне кажется, что у отца паранойя, как я могу сбежать, когда вокруг дома такое количество охраны?
В порыве поделиться новостью, хватаю телефон и пишу своей единственной, и по совместительству самой лучшей подруге:
Ariela: «Стеф, у меня срочные новости!»
Долго ждать ответа не приходится, подруга отвечает молниеносно.
Stefania: «Какие?»
Ariela: «Почему так сухо? Я тебя отвлекаю?»
Stefania: «Нет не отвлекаешь, а как я должна была реагировать?»
Ariela: «Меня выдают замуж!»
Stefania: «В смысле?»
Ariela: «В прямом, Стеф! Отец утром сообщил…»
Stefania: «И что будем делать? Бежать?»
Ariela: «Нет, ты же знаешь, что я не смогу!»
Stefania: «Пора бы уже показать зубы, которые у тебя есть, и сказать, чего хочешь ТЫ! За тебя решают, как жить, Ариела!»
Ariela: «Легко говорить со стороны, ты ведь знаешь в каком мире я нахожусь!»
Stefania: «Ты сама выбираешь жизнь в этой семье! Так что решай сейчас: остаёшься и выходишь замуж, как покорная овечка, или мы готовим план побега?»
Ariela: «Я догадываюсь, КТО мой будущий муж…»
Стеф сразу понимает, о ком идёт речь:
Stefania: «Да ну, не может быть!?»
Ariela: «Да, он был у нас на днях, подозреваю, что по этому поводу. Он заступился ещё за меня перед одним кретином…»
Stefania: «Так теперь ты хочешь выходить замуж? Я тебя не понимаю сейчас!»
Ariela: «Я сама себя не понимаю, поверь! Отец сказал, что завтра на приёме я познакомлюсь со своим женихом».
Stefania: «Если это окажется не Адам?»
Ariela: «Кроме него, других вариантов нет…»
Stefania: «Напиши мне сразу же, как узнаешь наверняка! Уже сгораю от нетерпения!»
Отбрасываю телефон в сторону, Стеф, как всегда, в своей манере! Она никогда не понимала и не принимала наши устои. Её отец обычный бизнесмен, работа которого совершенно не отражается на семье, в отличие от нас… Поэтому ей сложно смириться с моим принятием ситуации. Мне некуда бежать, не к кому!
У меня нет собственных денег, потому что необходимое покупают без меня. Даже вещи, которые я ношу, выбирают консультанты в магазине, и охрана привозит наряды сразу домой! То есть я настолько завишу от семьи!
Терпеть, когда же приедет отец и закроется в своём кабинете, уже нет сил, поэтому достаю карандаш, вырываю листок бумаги из тетрадки, лежащей на столе, и ухожу в свою просторную ванную комнату. Закрываю дверь на ключ, открываю кран, создавая вид, что купаюсь, а сама сажусь на пол, прислонившись к массивной двери, и принимаюсь рисовать.
Это расслабляет мой воспалённый мозг и значительно снижает напряжение во всём теле. Я вожу карандашом, словно изливаю своё внутреннее состояние на бумагу. Только когда ноги затекают от одного положения, я выхожу из своеобразного транса и смотрю на получившийся рисунок чётким взглядом. Свадебное платье… я нарисовала свой самый большой страх!
Мысль, что это Адам, греет меня, я всегда видела в нём свободолюбие, такое же, как и во мне. Ему никто не указывает: что делать, как жить, чем заниматься! Он сам хозяин своей жизни, и я тоже такого же для себя хочу! Хочу без разрешения и раздумий отпустят или нет выходить из дома, чтобы сходить на шоппинг с подругой. Хочу, путешествовать, увидеть мир своими глазами, а не через ленту социальных сетей! Хочу просто быть свободной!
Засыпаю я глубокой ночью в уютной постели, представляя, что встречаю гостей на своей первой выставке. Куча народу собралась, чтобы посмотреть работы юной, но очень талантливой и перспективной художницы, талант которой отец подавлял долгие годы…
