Сана Савинова
«Эвересты души», или История одного восхождения
Первые разногласия привели к первым трещинам, и чем больше Анри узнавал свою жену, тем глубже и шире они становились: дом был недостаточно большим и красивым, «без стиля» и бассейна, значит надо менять. Утомленный вечными спорами, он, в конце концов, уступил и купил новый дом, а затем пришел черед более крупного, более стильного, более шикарного.
Его жена знала о природной нелюбви своего мужа к крикам, шантажу и насилию, отлично понимала нежелание Анри спорить, и с удовольствием пользовалась возможностью «не слышать» его точку зрения и не обращать внимание на его предупреждения.
Анри постепенно отдалялся от нее.
Минуты радости и покоя приносило общение с детьми, рождение младшего сына вместе с хлопотами добавило отцовского счастья: Анри читал им сказки, рассказывал истории, ходил на прогулки в парк, приучал к занятию спортом, наслаждался с ними летним отдыхом на море и, конечно же, открывал двери в мир живой классической музыки. Дети не оставляли не замеченными старания своего отца и отвечали взаимной привязанностью, а любимица-дочь на всю жизнь забрала его отцовскую волю, решимость и энергию.
Именно в эти годы Анри открыл для себя русскую литературу и с восторгом погрузился в нее: Толстой, Достоевский, Чехов, Солженицын… слово за словом, страница за страницей, книга за книгой вырывали его из мрачной вселенной супружеской скуки.
Каждый день Анри вставал в пять утра, один час изучал медицинские журналы по дерматологии, следующий посвящал «русскому» чтению, с удивлением открывая для себя тонкие грани русской души, ее извечное стремление к свободе и самовыражению, затем будил детей, заставлял их есть и отвозил в школу, прежде чем отправиться в свой кабинет.
Через классическую литературу Анри смог увидеть, откуда пришла Россия, через что она прошла, он никогда не позволял себе забыть о всех тех страшных испытаниях, выпавших на долю этой огромной страны, но от которых были избавлены «западники», жившие и живущие в легкости и богатстве и позволяющие себе судить и давать ей уроки морали.
Мелкие семейные споры тем временем становились слишком частыми, беспрерывными, приносящими Анри стойкое убеждение, что его не слушают, не понимают, не уважают и не любят.
В дополнение к тревогам за будущее семейной жизни терзал вопрос: почему не получается любить жену, чего не хватает в ней, и почему она «чужая» для его души, сердца, мыслей, эмоций?
Настоящее облегчение наступало, когда жена вместе с детьми уезжала на две недели на Пасху и на два месяца летом к своим родителям – эти «пустые» дни без семьи не были пустыми для Анри: он целиком погружался в свой внутренний мир, который «глубже моря», надеясь пролить свет на свои сомнения…
Спустя десятилетия и даже столетия можно проследить связь поколений, генетически заложенные таланты или наоборот, можно найти ответ, внимательно заглянув в прошлое большой семьи, в любовные истории родителей, бабушек и дедушек, прабабушек и прадедушек, лаконично проецирующихся на взаимоотношения будущих потомков.
Анри хорошо знал и бережно хранил в своей памяти реликвии – переплетение родов, рождение новых семей со «старыми традициями», удивительные чудеса и тайные «скелеты в шкафу», «бабушкины сказки» и «дедовские» наставления.
Его деда по отцовской линии звали Гастон (второе имя Анри), а бабушку – Мария Тереза. Они оба были выходцами из небольших деревень в центральной Франции, на границе Босе (обширной зерновой равнины) и страны Луары (области берегов Луары, реки Шато эпохи Возрождения), с большим количеством лесов и холмов.
Они поселились в деревне деда, Марченуара, недалеко от огромного леса, куда приезжали охотиться короли Франции, в частности Франциск 1-й, построивший самые красивые замки на берегу Луары.
Гастон и Мария Тереза были людьми грубыми, как и все крестьяне, но в то же время, получившие прекрасное образование: дед был инженером-электриком, а бабушка Мария Тереза руководила церковным хором, будучи глубоко религиозной, занималась катехизисом, знала музыкальную грамоту и часто играла на рояле в гостиной большого дома.
Отец Марии Терезы, прадед Анри, был врачом, но погиб во время войны 1914 года, по роковой случайности раздавлен телегой, перевозившей раненых.
Первая мировая война оставила во Франции более ужасный кровавый след, чем вторая мировая: Анри хорошо помнил, как его «большие родители» с обеих сторон говорили о первой гораздо больше, чем о второй.
В каждой семье были свои погибшие, почти четверть мужчин в возрасте от 18 до 40 лет, не говоря уже о раненых, ампутированных, и тех, кого называли «разбитыми мордами», потому что они были обезображены шрапнелью и больше не имели человеческого лица.
Дед Гастон пережил все ужасы войны 1914 года, «знал» окопы и участвовал в битве при Вердене. Он совсем потерял веру и вернулся домой глубоко подавленным, как и все, кто испытал этот ад. Он постоянно курил, был молчалив, довольно груб, тем самым немного походил на Сталина – с такими же усами и друсскими волосами на голове. Пресс-папье на его письменном столе служили головки от снарядов.
Между двумя войнами дед Гастон управлял электростанцией на севере Франции, был важным человеком, с большим домом, с шофером, садовником, уборщицей – и все это оплачивала электроэнергетическая компания.
Именно в этом доме и родился Андре, отец Анри.
Семья отца была очень современна для своего времени: родители поощряли своих детей учиться и не держали их дома, стараясь доверять им: все они путешествовали, получили отличное образование и увлекательные профессии.
Эта традиция перешла и в семью Анри, его отец так же относился к своим сыновьям, он всегда предоставлял им большую свободу.
Анри почти не помнил деда Гастона, ему было всего 6 лет, когда тот умер от болезни легких. После смерти деда бабушка приняла траур, и с тех пор всегда была «в черном», посвятив оставшуюся жизнь религиозной деятельности и ежедневным мессам. Она прожила еще двадцать лет, была похоронена в могиле своего мужа в той же деревне Марченуар.
Отец похоронен на том же кладбище – он был глубоко привязан к этой деревне и к этой земле, с которой Анри тоже чувствовал незримую связь, но которая всегда вызывала у него тоскливые воспоминания.
У «больших родителей» по материнской линии совсем другая история, впечатавшая свою главу в личностное мироощущение Анри.
Бабушка Камилла была из бедной, крестьянской семьи, из центральной Франции, Берри, «страны лесов и озер», страны несравненной Жорж Санд – любви Фредерика Шопена.
Их было 9 или 10 детей, и ни один из них не смог получить образование, но была в этой семье «художественная жилка»: младший брат очень хорошо разбирался в живописи. Приглядывая за стадами овец, он рисовал, и его работы были замечены «деревенской личностью», которая помогала ему в изобразительном искусстве. Брат бабушки Камиллы стал довольно известным художником – он делал портреты для королевской семьи Англии.
Камилла и Франсуаза, ее старшая сестра, были очень красивыми женщинами, и обе стали танцовщицами в парижских кабаре, но Франсуаза пошла дальше – ее чувственный артистизм ярко проявился в сценах немого кино, и она по праву «носила за собой шлейф» звезды зарождающегося французского кинематографа.
Второй дед Анри, сын врача, тоже прошел войну 1914 года. Как и большинство мужчин-французов, испытав ад окопов и битву при Вердене, он занялся авиацией, чтобы никогда больше не возвращаться в «солдатское месиво». Невзирая на то, что авиация была настоящей авантюрой в те времена, молодой Эдуард стал летчиком, чтобы вести воздушную разведку и знать позиции противника.
Вскоре после войны он познакомился с Камиллой, женился на ней, и пытался жить как писатель, в надежде реализовать свой талант: написал несколько детективных романов и несколько пьес, но этого было недостаточно, чтобы прокормить молодую семью. Дед принял решение уехать на некоторое время в Марокко (в то время французская колония), чтобы стать фермером.
Через несколько лет они вернулись во Францию, Эдуард занялся недвижимостью, продавая и сдавая дома в аренду.
Годы шли, росло благосостояние семьи, но в их большом доме все еще не звучал детский смех, и желание иметь детей увеличивалось с каждым прожитым днем: в отчаянии дед и бабушка Анри с последней надеждой отправились в паломничество в Лурд, горную деревню, где Святая Дева явилась молодой девушке, Бернадетте.
И чудо случилось! В возрасте почти сорока лет у Камиллы родилась маленькая девочка, названная в честь сестры-актрисы Франсуазой. Два года спустя родился сын Пол и еще через пару лет – мать Анри – Соланж.
Примерно в два года маленькая Франсуаза заболела менингитом и чуть не умерла от него. Рожденная чудом и спасенная чудом, она стала настоящим сокровищем для родителей, уступавшим всем ее желаниям из страха потерять или расстроить, тем самым сделав из нее капризного ребенка, прекрасно умеющего получить все, чего хотелось, и было огромное предпочтение и защита этому ребенку – любой ценой.
