Самсон Прокофьевич Гелхвидзе
Потерянный Рай
– А почему тогда не отвечаешь на мои сообщения?
– А смысл? Смысл-то какой?
– Что значит какой? Ты ведь знаешь, что я жить без тебя не могу.
– Так живешь ведь.
– Живу, а что за жизнь без любви?
– Об этом раньше нужно было думать, как быстро все меняется, – подумала Теа.
– Раньше, так если раньше не думал, значит, и сейчас не делать мне этого?
– Что ты хочешь, Сандро, от меня?
– Тебя, твоих слов, твоего голоса, твоей улыбки…
– Я была у тебя в руках, и ты нас отверг и бросил на произвол судьбы, а теперь достаешь меня.
– Ты прекрасно знаешь, почему так произошло.
– Ну произошло-произошло, что теперь, зачем же ворошить нам прошлое. Смысл-то какой?
– Опять ты заладила со своим коронным вопросом. Да не ищи ты смысла в нашей бессмысленной жизни. Ты мне запала очень сильно в душу и сидишь там глубоко, глубоко и прочно, и никак тебя выбросить оттуда не могу, понимаешь, и чем больше и дольше ты игнорируешь меня, тем больше меня тянет к тебе. Ты хочешь, чтобы у меня сердце разорвалось на клочки?
– У меня муж, Сандро, вторая семья.
– У тебя все второе в жизни, второе имя взяла себе, вторая родина, второй муж, вторая семья, второе вероисповедание.
– Вероисповедание не трогай пожалуйста, я ведь просила тебя не касаться этого вопроса при мне никогда.
– Твои сладкие губы, голубые прослезившиеся глаза, твои объятия и поцелуи, стрелой вонзившиеся в мое сердце и душу… Я не могу жить ни с тобой и не без тебя, Теа. Вернись к своему первоистоку, первой изначальной вере. И ты сможешь вернуть себе все: и родину, и семью, и имя, и любовь, и возможно и меня. Ты словно все время убегаешь от самой себя и от всего того блага, которое окружало тебя так, любовно и бережно оберегала тебя.
– Да уж, такая я, ты прав, возможно в том, что одного для мня всегда мало, и сегодня у меня всего по два. А почему ты, по сей день один, никого нет рядом с тобой, у тебя ведь все по одному, в отличие от меня?
– Один как прежде и спасен! А как ты думаешь, почему? У меня и любовь одна, настоящая и единственная, это ты, все остальное вариации.
– Ты знаешь, мне кажется, что даже если все можно было бы вернуть обратно, то ничего бы не изменилось.
– Возможно, но чувства к тебе остались бы прежними.
– Хватит, Сандро, мне и так не хорошо, а тут и ты еще достаешь меня, медленной пулей таранишь сердце мое. Не пользуйся плохо тем, что и ты мне не безразличен.
– Скажи мне, что тоже любишь меня, как и прежде.
Последовала долгая пауза в ответном сообщении.
– Скажи, напиши, умоляю тебя.
– Ты знаешь.
– Напиши, прошу тебя, напиши, не терзай мою душу.
– Пошел ты…
Теа неожиданно вырубила связь и, поспешно выйдя с сайта, подбежала к своей постели и, намертво грохнувшись на нее, обняла большую подушку в свои объятия и, уткнувшись в нее лицом, зарыдала, утопая в своих слезах.
VIII
С наступлением теплой погоды несмотря на ковидные ограничения все-таки в городе чувствовалось некоторое оживление.
Большие строгости соблюдались на центральном городском рынке, возле входа которого всем входящим делали термоскрининг и брызгали на руки специальную антибактериальную жидкость.
Бросалось в глаза не столько количество, сколько оживленность продавцов и покупателей в лицевых масках.
– Так, Офелия, значит нам нужно с тобой произвести покупки точно по списку понятно, иначе нас или в дом не пустят, или же вернут обратно сюда, – обращалась молодая женщина плотного телосложения лет тридцати семи к маленькой восьмилетней девочке, идущей в припрыжку за ней, держась за ее руку, и что-то радостно про себя выговаривая.
Во второй руке женщина держала, как она считала, самую важную и нужную для женщин вещь, коляску для походов на рынок и список подлежащих покупке продуктов.
– А какой у нас сегодня будет торт, Джулия, на день рождения бабушки? – поинтересовалась Офелия.
– А какой бы ты хотела? – переспросила женщина.
– Конечно же, наш национальный торт с персиками, я его так люблю, – пояснил на родном языке ребенок.
– Вот тоже мне, еще одна националка нашлась, еще как говорится, молоко на губах не обсохло, а уже национально мыслит, – улыбнулась ей в ответ Джулия, свободно овладевшая вместе со своей подругой местным языком за многолетний стаж работы на этой своей второй родине.
– Так, ну ладно, так и быть, – согласилась с ней Джулия, – начнем с ингредиентов продуктов, необходимых для твоего торта.
– Ура, я его подарю бабушке на день ее рождения, – обрадовался ребенок.
– А ты помнишь, сколько ей лет исполняется? – поинтересовалась Джулия.
– Конечно же, помню, – с уверенностью заявила девочка, – у нее юбилей, восемь и пять лет.
– Правильно, а свечки и числа ты уже приготовила?
– Да, конечно же, я их оставила у Софы.
– А Софа еще кто? – поинтересовалась Джулия.
– Софья, – это моя новая кукла, ты что, забыла ее, что-ли?
– Ах да, прости, вспомнила, а тортом своим ты ее тоже угостишь?
– Ну конечно же.
– А бабушке и нам тогда что достанется?
– А мы его сделаем большим, чтобы всем хватило, – пояснила Офелия.
– И ты поможешь мне в этом?
– Конечно же!
– Ты, надеюсь, помнишь, что означает твое имя?
– Да помню, Офелия – это помощь, помощница по-нашему.
– Умничка моя, – похвалила ее Джулия. – Ладно, читай, что там у нас по списку для нашего торта.
– Персики в первую очередь.
Джулию одолела улыбка.
– Да, персики в первую очередь, – согласилась она. – А дальше что?
– Растительное масло, мука, сахар, сода, желатин, шоколадная стружка и бутылка с соской.
– А это еще зачем? – поинтересовалась Джулия.
– Как зачем, а чем и как тогда Софья будет запивать торт, кока-колой?
– Но ты ведь знаешь, что кока-колу маленьким девочкам пить нельзя.
– Мама говорит, что немножко можно, и потом, она ведь кукла, ты что, не понимаешь? – удивилась Офелия.
– Но лучше, конечно же, лимонад.
– Или шампанское.
Брызги смеха вылетели из уст Джулии, не ожидавшей такого ответа от ребенка.
Офелия оказалась отменной помощницей и вовремя подсказывала Джулии по списку продукты, которые подлежали покупке, к сегодняшнему праздничному столу бабушки, за которой она тщательно и старательно ухаживала последние несколько лет.
Сложнее давались мясные продукты, так как Джулия не слишком тяготела к ним и старалась меньше их употреблять, но сегодня ей предстояло сидеть за праздничным, юбилейным столом не одной, в чем она отдавала себе отчет.
– Ай, тут столько чего, что мы со всем списком, пожалуй, что не справимся, Офелия, – пожаловалась Джулия ребенку.
– Ничего, что не сможем купить, то дядя Константин привезет на машине, – поспешила утешить ее Офелия.
– Да, сам бы уже за все взялся бы, – пробормотала про себя Джулия. – Так, Офелия, сейчас значит мы с тобой пойдем в мясные ряды и купим там все необходимое.
– А что именно?
– Ну, не знаю, список-то ведь у тебя, читай, – предложила Джулия.
– Мясной фарш из говядины, баранины и курицы и еще рыбное филе и креветки.
– Ну вот, видишь, столько чего.
– Только рыбу покупать не надо.
– Почему? Она надоела тебе?
– Неет, – протянула Офелия, – мне больно смотреть, как они умирают, – пояснил ребенок.
– А как? – поинтересовалась Джулия.
– А вот так, – начала губами имитировать движения губ, свежевыловленных рыб Офелия и заодно моргать своими маленькими глазками, что вызвало улыбку на лице Джулии.
С рынка покупатели возвращались изрядно уставшими. Пройдя дезбарьер для ног, две пары туфлей оказались у входа приемного коридора.
– Фуу, – с облегчением вздохнула Джулия, передавая полную продуктовую коляску и сумки встретившей их дочери именинницы, женщине под пятьдесят лет, среднего роста и немного с лишним весом.
– Что, устали, мои хорошие? – поинтересовалась она.
– Немного устали, Афина, – согласилась Джулия.
– Надеюсь, Офелия не была тебе в тягость?
– Нет, что вы, наоборот, она отменная помощница и как навигатор, все время подсказывала по очереди, когда, где и что покупать.
– Мама, мама, мы еще купили бутылку с соской для Софьи, чтобы она могла легко пить из нее кока-колу, – обрадовала мать Офелия.
– Молодчина, умничка ты моя, мамина и тетина помощница, – похвалила дочь, Афина.
– Я еще буду сегодня печь торт для бабушки, курабьедес и лукумадес, – радостно выкрикивала Офелия.
– А пахлаву печь не будешь? – поинтересовалась мама.
– Пахлаву тоже.
– Ну вот и молодчина, а сейчас быстро в ванную мыть руки, – скомандовала мать и последовала вслед за ребенком.
– Вы уже за дело взялись, тетя Лидия, – поинтересовалась Джулия у именинницы, входя в роскошную благоустроенную в современном европейском стиле кухню.
– Да, а что делать, не сидеть ведь мне без дела, в такой день, – улыбаясь, ответила хозяйка.
– Вот, как раз и положено вам в такой день отдыхать, мы, девочки, все сами сделаем. – пояснила Джулия.
– А я, в число девочек, значит не вхожу, да? – улыбаясь продолжала отвечать Лидия.
– Да, но…, хорошо, я тоже сейчас в ванную, мыть руки и вместе с вами за работу, – пояснила Джулия, – надеюсь вы меня научите очень многих рецептов и секретов приготовления блюд вашей национальной кухни?
– Непременно, – улыбнулась в ответ Лидия Ивановна.
– Только вот до выпивки по списку мы с Офелией не добрались, к сожалению, так как не донесли бы ее все равно, – с досадой пояснила Джулия.
– Ничего, доченька, выпивкой обещал заняться мой сын, он на машине своей все привезет, – пояснила Лидия.
– Да, Константин все остальное организует, – добавила Афина, присоединяясь вместе со своей дочерью к кулинарным заготовкам.
К вечеру праздничный стол пестрел уже всеми прелестями и изысканными блюдами национальной кухни, из которых можно было выделить такие как дзадзики, клефтико, мусака, салат с курицей, рыба по-гречески и креветки саганака, слоенный пирог, а из десертов можно было выделить, лукумадес, курабьедес и конечно же национальную пахлаву из тридцати трех пластин тонкого теста с начинкой из кунжута, изюма, измельченных орехов с добавлением разных пряностей.
Джулию сильно поразило большое обилие всевозможных приправ, ароматизаторов-афродизиаков и перцев как черного, так и красного, чили, украшающих в тот день праздничный семейный стол.
Не отставала от пестреющего разнообразия уложенных аккуратно на большом праздничном столе блюд и разнообразная выпивка, из которой выделялись такие местные винные бренды, как боутари, маламатина и коутакис. Было также на столе, кроме кока-колы, и местное пиво – Митхос.
У Джулии буквально разбегались глаза по сторонам, и она очень сожалела, что рядом с ней не было сейчас ее близкой подруги, Теи, которая работала неподалеку от нее, в соседнем доме, сиделкой, за своей старушкой, которую они прозвали – путаной.
– Ничего, – тешила она себя мыслью о том, что сегодня она будет гулять по полной программе, пробуя все подряд и за себя, и за свою подругу.
Стол, естественно, вел единственный мужчина за столом среди четырех женщин Константин.
Тосты, как успела заметить Джулия, не многим отличались от тех, которые произносились за столом у нее на родине.
Было много историй за столом и шуток, а также, игра на гитаре и общее пение.
– А Константин берет гитару и тихим голосом поет, – вспомнила известную песню Джулия.
Через пару часов сидения за столом и дегустации отменных блюд местной национальной кухни, а также выпивки, Джулию охватил нездоровый жар тела. Поймав таинственный взгляд Константина, она быстро залилась румянцем.
– А что в той красочной бутылке? – попробовала она перебить неловкое противостояние взглядов с тоже изрядно подвыпившим мужчиной, протягивая руку в сторону неиспробованного еще напитка.
– О-о, – протянул Константин, откладывая гитару в сторону, – как же так, а, прости меня, Джулия, что забыл про него, это ведь наша известная мастика.
– Это наш, национальный, пряный ликер, с добавлением смолы мастики с фисташкового кустарника, – пояснила Лидия Ивановна.
– Мастики? – удивленно повторила Джулия, у которой сразу же всплыла ассоциация с мастикой для пола, так популярной у нее на родине.
– Да, да – только это другая мастика, – добавила Афина. – Напиток уникален тем, что в него добавляют смолу из фисташковых деревьев, которые растут только на острове Хиос.
– О-о, – протянула Джулия, – даже так? Ну тогда грех это не попробовать.
– Ну конечно же, – согласился с ней Константин и поспешил ей наполнить этой выпивкой свободный стакан стоящий на столе перед Джулией.
– О-о, – весьма вкусно, – согласилась Джулия, попивая чарующую жидкость и закусывая печеньем меломакарона.
Вскоре именинница попросила Джулию помочь ей удалиться не на долго в нужное ей место.
– Мама, я помогу, – отозвалась Афина.
– Нет, нет, не надо, – отрезала Лидия, – Джулия мне поможет, ей не в первой ведь.
Вскоре Лидия с помощью катящейся на колесиках специальной, ходящей рамы для больных и инвалидов в сопровождении своей сиделки направилась неторопливым и осторожным шагом, в место, куда даже короли ходят одни.
Едва оказав помощь больной, в сопровождении в нужного ей места, Джулия прикрыла за ней дверь и начала поправлять волосы, всматриваясь внимательно, в высокое зеркало, прикрепленное неподалеку от нее, почти на противоположной стене квартиры, как тут оказался возле нее и Константин, направляющийся в кухню за дополнительными бутылками выпивки.
Дверь коридора была лишь не полностью приоткрыта, Константин и Джулия на минуты оказались лицом друг перед другом, словно замешкавшись и застряв в обходе друг друга.
Константин пристально посмотрел ей в глаза, на что Джулия ответила улыбкой и отведя от него глаза еще больше покраснев при этом.
Вдруг он схватил ее обеими руками за голову и поцеловал ее в губы.
– Ой, не надо, – взмолилась Джулия, едва освобождаясь от его губ, – что вы делаете?
– Константин вновь прильнул к ее губам, и на сей раз его поцелуй был более продолжительным и глубоким.
– Что вы делаете? – прошептала она чуть слышно.
– Я? – послышался голос Лидии в ответ, – я уже скоро.
– Пустите меня сейчас же, – встрепенулась Джулия. – отпрыгивая от Константина.
– Не надо доченька, я сама уже справлюсь, – продолжала свои пояснения Лидия Ивановна, не догадываясь о происходящем за дверью.
– Константин успел поймать за руку отбегающую от нее в кухню Джулию, но та сумела-таки освободится от его хватки и отбежать недалеко от него.
Константин догнал Джулию в кухне и в очередной раз стал ее целовать, зажав ее в своих сильных объятиях.
– Отпустите меня сейчас же, – оттолкнула его Джулия двумя руками, – сумасшедший, отпустите меня, а то я закричу. Что вы себе позволяете, вы ведь женаты, а я замужняя женщина, – стала приводить себя в порядок Джулия и поспешила выйти в залу, где был накрыт стол.
– Ну что там наша мама? – поинтересовалась Афина, – скоро она вернется к нам?
– Скоро, – улыбаясь, ответила Джулия.
– Что с тобой, Джулия, ты такая красная вся? – поинтересовалась Афина.
– Это выпивка, наверное, – ответила та, продолжая поправлять волосы.
– А вот и я, – воскликнул Константин, вернувшись к столу с поднятыми в руках новыми бутылками выпивки.
После этого застолье продолжалось недолго, и, заметив усталость матери, Афина предложила брату покинуть ее дом.
– Пойдем уже, наверное, Константин, мама устала, Джулия тоже, пусть отдохнут, у них сегодня был трудный день.
– Юбилей разве трудный день, а не праздничный и торжественный? – возразил развеселившийся Константин.
– Хватит уже, – строго оборвала его сестра, – а то опять скандал тебе затеет твоя жена Аелла и попросит тебя из дома, как в прошлый раз и тогда уже я не приму тебя в свой дом выпившего, так как это тоже не очень нравится моему мужу.
– Ну тогда я вернусь к своей матери, – пояснил Константин, – мать, имею я право ночевать у тебя, примешь своего сына, ведь не прогонишь?
– Конечно же, приму, сынок, а куда мне деваться, вон сколько тут у меня свободных комнат, – утешила мать сына, – только не стоит гневить твою жену в очередной раз, Афина правильно тебе говорит, пойдите уже сынок, а завтра приходите опять, если хотите.
– Завтра я на работе, мама, – пояснил Константин, – сегодня тоже едва вырвался, попросил начальство очень, а знаешь ведь сколько у нас работы в порту каждый день?
– Ну тогда в другой раз, – улыбнулась в ответ мама.
– Раз женщины просят, значит, их просьба закон, – заключил Константин и стал собираться к уходу.
– Офелия, доченька, собирайся и мы идем уже, – позвала Афина свою дочь, игравшую в соседней комнате.
– Мама, я скоро, вот покормлю еще Софью и иду, – крикнул в ответ детский голос.
– Кому я сказала, быстро? – крикнула Афина.
– Мама, ну пожалуйста, еще немного, – взмолился детский голос.
– Быстро, кому я сказала?
– Дети везде одинаковые, – подумала Джулия.
Вскоре, проводив гостей, Джулия вместе со своей больной, тоже отправились в спальню, на ночлег.
Ночью Джулии приснился странный сон. Как будто бы она спала в берлоге, рядом с большим медведем, который крепко ее обнимал и согревал своим теплом.
Застольные снедь и выпивка продолжали делать свое дело.
Непристойные желания и мысли начали одолевать ее во сне и все больше и сильнее затягивать ее в свои сети.
Ей казалось, словно медведь, лежавший рядом с ней, стал непристойно распускать свои руки и трогать ее в запрещенных местах ее тела. Вот его лапа проскользнула вдруг через ее ночнушку и овладела ее голой грудью. Позже она гладила ее ноги, двигаясь то вверх, то вниз.
– Интересно, как это ему удается, гладить меня по всему телу, не царапая меня при этом своими когтями? – удивлялась Джулия во сне, все больше подаваясь ласкам необузданного зверя.
Вскоре она услышала звук рвущейся материи и наконец ощутила вес взобравшегося на нее зверя.
– Не надо, прошу тебя, – взмолилась она и обессиленная едва приоткрыла глаза, как тут же ощутила на своем лице прижатую к ее губам сильную мужскую руку.
– Тихо, а то ты разбудишь так мать, – прошептал ей в ответ мужской голос, продолжая ее целиком удерживать в своих объятиях.
– Не надо, прошу тебя, – взмолилась она, теперь уже про себя, – и поняв, что сопротивление уже ни к чему и поздно, она, обессилевшая, полностью отдалась своим сладострастным ощущениям, длившимся, как ей казалось, всю долгую ночь.
Под утро Джулию разбудил голос ее больной, попросивший ее подставить ей специальную медицинскую утку.
Вся разбитая и со страшной головной болью, она приподнялась с постели и выполнила просьбу больной.
– Сволочь, мерзавец, – с этими мыслями возвращалась она в свою разъерошенную постель, на которой ни одна из спальных матерчатых ее принадлежностей не была на своем положенном месте.
Она с трудом завалилась в нее обратно и, борясь с мыслями подняться и принять душ, либо податься усталости своей и продолжить свой сон, в конце концов все таки, собрав последние свои силы, с трудом приподнялась с постели и направилась к ванной комнате, принимать душ.
Пустив с душевого шланга теплую воду, она сняла с себя разорванную на ней ночнушку и смотрела на себя в зеркало, стоявшая в «чем мать родила» с мыслями и с желанием как можно скорее смыть с себя, все следы животного, с которым ей пришлось провести почти всю ночь.
Вернувшись к постели чуть взбодренной, она без труда уже, собрала все свое постельное белье и запихнула его в полость современной автоматической стиральной машины, постелив себе новое.
На полу она нашла дорогой, позолоченный мужской браслет, который она положила себе под подушку и, уткнувшись в нее лицом, молча зарыдала, опасаясь разбудить свою больную.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
IX
Столичный крупный портовый европейский город продолжать удивлять своим неповторимым силуэтом, органично вросшимся в местный пейзаж, в особенности, впервые попавших сюда людей.
Хотя и трудно было удивить местных жителей новыми туристами, посещающими их страну, но все-таки поведение и походка одного из них привлекли к нему внимание некоторых горожан.
Он ходил, любознательно осматриваясь по сторонам, по одной из главных улиц, одного из центральных районов города, не переставая удивляться и восхищаться архитектурным колоритом одного из крупных городов страны.
Выразительные и острые, не одинаковые шпили храмов чередовались черепичными, медными крышами старых зданий, рядом с которыми возвышались современные высотные здания.
– Такой красотой этого города можно наслаждаться вечно, – одолевала мысль приезжего прохожего.
И хотя он был одет тепло, но все равно со временем северная прохлада проникла внутрь его тела, и он решил спастись от нее в небольшом кафе-баре.
Постояльцы бара довольно доброжелательно встретили иностранного гостя, оставившего свою верхнюю куртку в гардеробной. Молодая худощавая фигура гостя атлетического телосложения почти сразу же привлекла к себе внимание работающих там молоденьких официанток.
Они с восторгом повелись на симпатичную внешность молодого гостя лет сорока, а потом переглянулись друг с другом, словно беря друг у друга разрешение на право его обслуживания, которое досталось самой проворной и быстрой из них.
Подойдя к столику, за которым успел примоститься гость, одна из официанток мило улыбнулась ему и поздоровавшись на английском языке протянула ему прайс ассортимента, предлагаемого баром.
Прихожий одобрительно кивнул головой в знак благодарности и мило улыбнулся в ответ милой официантке в короткой красной юбке и со стройными ножками.
– Ужас, – подумал, вздрогнув, прихожий, – неужели ей ничуть не холодно?
Хотя они ведь северная порода, не то что мы, южане, – мгновенно последовал ответ самому себе.
Прихожий любознательно открыл картонную книжку с прайсом внутри и бегло стал пробегать глазами по нему.
– Можно подумать, что я сильно разбираюсь в их меню и в их кухне, – с ухмылкой отметил про себя гость.
Потом аккуратно отложил в сторону прайс и, подозвав к себе на ломанном английском языке обслуживающую столик девушку, попросил ее принести чашку горячего кофе-капучино.
– Скорее бы она пришла, – взмолился гость про себя, набирая на своем мобильном знакомый номер телефона.
Пока ему готовили кофе, две молодые красавицы – официантки продолжали переговариваться друг с другом, не отрывая глаз от гостя.
Гость тоже заметил их внимание.
– Вы мне тоже очень нравитесь, девчата, однако, сори, со своим английским я, к сожалению, близко познакомиться с вами не смогу, – подумал гость, – и к тому же я ожидаю встречу с одним человеком.
Ожидание после приятного кофе, становилось все больше волнующим, так как приходилось выбирать между сидением в тепле – в кафе-баре и курением на улице, в холоде.
– Наконец-то, заждался уже тебя, – радостно произнес гость, встречая вошедшую вскоре в кафе-бар свою подругу, – где ты до сих пор, Керол?
– Прости, Вано, – на плохом русском объяснилась Керол, – я договаривалась на счет тебя с моими друзьями.
– И что? – жадно переспросил Вано молодую женщину на лет пять младше нее, светящуюся в довольной улыбке в знак хорошего исхода ее переговоров.
– Они сказали, что всячески помогут тебе пройти собеседование, что переговорят с нужными людьми, единственное, что от тебя требуется, так это честно и правдиво отвечать на все вопросы членов комиссии.
– Базара нет, – вульгарно и уверенно ответил Вано тоже далеко не на гладком русском языке.
– Что? – не поняв его ответа, переспросила Керол.
– Прости, разумеется, но с моим русским и английским?
– Не волнуйся, там у них в комиссии свои сертифицированные переводчики, и с этим у тебя проблем не будет, – успокоила Керол своего нового друга.
– Ну тогда окей, – блеснул с улыбкой своим английским Вано и предложил Керол чего-нибудь из прейскуранта, но она согласилась только на кофе.
Тем временем Вано изредка отстреливался взглядом от сидящих за высоким баром молоденьких официанток, продолжающих пристально наблюдать за их парой.
– Ну тогда, если не будешь больше ничего, пойдем уже наверное? – спросил Вано, – но куда?
– До комиссии у нас есть несколько часов, и если ты не против, то я могу тебе показать кое-какие достопримечательности нашего города, – предложила Керол.
– С удовольствием, – согласился Вано, – только вот на улице холодновато немного – помялся он.
– Не бойся, пойдем со мной, в машине согреешься, – с радостной улыбкой взяла его за руку и поспешила назло более симпатичным девушкам-официанткам, утащить его от их охотничьих и хищнических взглядов, не оставшихся без внимания и для нее.
– Ну так и куда мы с тобой поедем в первую очередь? – поинтересовался Вано, потирая ладони рук друг о друга.
– Ой, Вано, поверь мне, в нашем городе столько всего есть посмотреть, – убеждала Керол, заводя свою небольшую четырехместную легковушку белого цвета. Ежегодно к нам до пандемии приезжало более трех миллионов человек, – объяснила Керол, – у нас свыше семидесяти музеев, более пятидесяти парков, несколько десятков церквей.
– Откуда тебе все это известно? – поинтересовался Вано, – ты что, гидом работала?
– Да, раньше, пока не попала к нашим ребятам в офис, – пояснила Керол, улыбаясь и посматривая на него.
– А почему тогда бросила эту работу, она была тебе не очень по душе?
– Просто, через какое-то время устала, одно и тоже каждый день, только люди разные, понимаешь?
– Понимаю, – утвердительно кивнул головой Вано.
– А здесь в офисе, люди одни и те же, а дела разные, – продолжала улыбаться Керол.
– Логично, ничего не скажешь. У меня на работе, на родине, почти то же самое.
– Расскажи потом как-нибудь подробнее и о себе, и о своей работе.
– Обязательно, – согласился Вано, – так куда мы сейчас едем в первую очередь?
– Поедем пока в самый старый район нашего города, полюбуемся высокими разноцветными домиками, там еще много красивых магазинов и несколько ресторанов.
– Ой, – вскрикнул, шутя Вано, – ресторанов больше не хочу.
– Почему? – улыбаясь поинтересовалась Керол.
– У вас тут так все дорого.
– Да уж, ничего не поделаешь. Европа, – согласилась Керол. – Правда у тебя будет не столь много времени с твоей работой, но на выходные можно будет встречаться. А как там твоя семья, они ничего не скажут?
– Не волнуйся, буду им говорить, что по делам офиса бегаю, ты ведь у нас пока все-таки гость на птичьих правах, пока не пройдешь собеседования на комиссии, а гостеприимству нас не учить.
– Ну спасибо тебе.
– На вот, возьми, – протянула она пластиковую карту Вано, оставив машину на стоянке.
– Что это? – поинтересовался Вано.
– Это наша специальная туристическая карта, позволяющая бесплатно пользоваться общественным транспортом на неограниченное количество поездок и по одному разу заходить, в каждый из музеев нашего города.
– Какая радость, спасибо тебе большое, – безумно люблю ходить по музеям, – слукавил ехидно Вано. – Эх, говорили мне и долбили в школе, хорошо учи английский, что он может сильно пригодиться в будущем, а я в никакую, – с сожалением вспомнил Вано, – вообще не учил никакого предмета толком, а зачем, думал, английский должен был оказаться исключением. Теперь-то прекрасно понимаю – зачем, но, к сожалению, уже поздновато, – продолжились мысли Вано.
– Сколько народу проживает у вас в городе, Керол?
– Полтора миллиона.
– Надо же, и у нас тоже.
– Наш город состоит из пяти административных частей, первая из которых – это в основном территория старого города, вторая – старая, довоенная, и остальные – новые пригородные районы.
–Ну все почти как у нас и даже место моего проживания – на окраине как и там на родине, так и здесь на чужбине.
– Это не так уж и плохо с одной стороны.
– Да, конечно же, – согласился Вано, – ведь это очень прикольно и долго ехать на работу и по другим делам в центр.
– Да, но если есть машина…
– К сожалению, ее часто нужно поить дорогим горючим, – пояснил Вано.
– Да, это есть немного, – согласилась Керол.
Вскоре молодая пара любовалась королевским дворцом, официальной резиденцией и местом проживания монарха страны и его семьи.
– Прикольно, – опять слукавил Вано, – перебаривая в себе мысль о том, что здание как здание и никакой особенной красотой не выделяется.
Вскоре молодая пара оказалась возле городской ратуши, выполняющей на сегодняшний день функции муниципального совета города, расположенном на острове рядом с берегом городской реки.
Здесь неподалеку, в машине, ожидали молодую пару родители Вано.
– Отец, зачем вы беспокоились, – кинул Вано фразу навстречу сошедшему из машины отцу, – еще и маму побеспокоил из-за этого.
– Какие могут быть беспокойства, сынок, когда дело касается тебя, мать тоже не усидела дома.
– Не беспокойтесь, мистер Дато, все будет хорошо, – перебила разговор отца и сына Керол, – я договорилась с моими друзьями, они помогут Вано.
– Спасибо, Керол, дай бог тебе здоровья, доченька, мы не забудем тебе эту твою доброту, – поблагодарил отец Вано.
После более получасового ожидания в автомашинах за зданием ратуши и столько же в рецепции зала ожидания перед конференцзалом комиссии по рассмотрению дел эмигрантов, наводнивших страну в последнее время, наконец-то настала и очередь рассмотрения дела Вано, которого завела в зал знакомая Керол.
Они перебросились парой слов на местном языке, Вано повели в зал слушания по его делу.
Он успел обернуться и кинуть обреченный взгляд на болеющих за него родителей и подругу. В ответ последовали улыбки шестидесятилетнего отца, умиление матери, а также колебание сильно сжатого нежного кулачка Керол в знак солидарности с ним и напутствия бодрой выдержки, одного из важных испытаний и экзамена своей новой заморской жизни.
– Ху из Вано? – встретил его голос молодой женщины в форме юридического ведомства в прихожей перед залом совещаний.
– Ай эм Вано, – последовал ответ, – вот и мой английский пригодился, – с радостью подумал Вано.
– Плиз фолоу ми, – попросила девушка в штатском, – май нейм из Агнета анд ай эм вил би йё транслейтор, – пояснила она. – Вы поняли? – добавила она на ломанном русском языке.
– Ес, ай эм андестенд, – во как, оказывается столько я знаю на английском, – обрадовался Вано.
– Не утруждайтесь, с переводом я вам помогу, – пояснила Агнета, заметив языковые трудности своего клиента, – единственное, о чем я попрошу Вас, не торопиться с ответами и хорошо задумывайтесь над каждым вопросом, членов эмиграционной комиссии.
– Окей, окей, – согласился Вано, не желая упускать музу своего английского.
В зале заседаний их ожидали члены специальной эмиграционной комиссии, активно занятыми записями в своих журналах.
– Батюшки, какие же все трое серьезные и солидные, – мелькнула в голове Вано мысль.
Все трое членов комиссии были мужчинами солидного возраста, вынаряженными в специальные черные смокинги и белые рубашки с черными бантиками.
Перед каждым из них на длинном прямоугольном столе стояли ноутбуки, бутылки с минеральной водой и местной подслащенной газировкой.
Каждый из них был также оснащен специальными журналами, в которых они вели свои скрупулёзные записи.