Самид Агаев
Двойное алиби
Сделав изрядный крюк, Славин вернулся домой. Бросил сумку в прихожей, прошел сразу к холодильнику. Собирался провести вечер за бутылкой пива, специально заехал за «Хамовниками». Но сейчас понял, что пиво не утолит жажду. Сказал поэт: – Вода, я пил ее однажды она не утоляет жажды. В леднике лежала бутылка «Русского стандарта». Собирался как-то в гости, но сорвалось. Сейчас пригодилась. Отвинтил серебристую винтовую пробку. И наполнил густо текучую прозрачную жидкость в серебряный лафитник. «В какую проблему ты вляпался, парень?» – спросил он себя, прежде чем выпить. Водка ломила зубы. Выпил вторую, чувствуя, как отпускает напряжение. Стал готовить ужин холостяка, нашинковал лук, бросил в нагретую сковородку, полил оливковым маслом. Нарезал бастурмы, хлеба, вытащил из холодильника салатницу, в которой лежала квашеная капуста и соленые огурцы. Когда лук приобрел золотистый цвет, выпустил в сковородку два яйца. Поставил эту немудренную закусь на стол и, вспомнив о сумке, принес ее из прихожей. Замочек был простенький, можно было даже канцелярской скрепкой открыть. Славин пошарил в шкафу со столовыми принадлежности, нашел несколько маленьких ключиков. Один подошел. Внутри черной кожаной сумки была еще одна, синтетическая, прямо, как матрешка или Кащеева смерть. Здесь была только молния. В кожаной сумке был внутренний потайной кармашек. Славин проверил и его. Там лежала визитка – Мария Сергеевна Гончарова, старший экономист планового отдела, номер телефона и загадочная аббревиатура предприятия. Визитку Марк положил обратно, открыл молнию второй сумки, и присвистнул, в ней лежали пачки денег в несколько рядов, банковские билеты США. Десять по десять. Славин пересчитал, в сумке был ровно один миллион долларов. Деньги были в банковской бумажной обертке, – Юнайтед Стейт оф таки Америка, и пахли специфическим долларовым запахом. Славин бросил сумку, вернулся к столу. Стал есть остывшую яичницу, не чувствуя вкуса. Может, фальшивые? Но деньги были настоящие, все соответствовало, – полоски металлические, разноцветные ниточки, водяные знаки и мордатый дядька по имени Франклин Бенджамин. Налил еще водки, закурил, хотя неделю назад бросил. В детстве он как-то пнул ногой бумажный кулек, тот, в который раньше клали продукты в СССР, когда еще не было полиэтиленовых пакетов ненавистных экологам, кулек зазвенел. Марк полез в него и обнаружил три рубля с мелочью. Рядом был магазин, видно, продавец выбросил вместе с мусором на помойку. Марк отнес деньги маме и был рад находке. Отнести в магазин ему даже не пришло в голову, поскольку продавец был малоприятным типом. Мать жаловалась на то, что он ее всегда обвешивает. Таким образом, справедливость хоть ненадолго восторжествовала. Он так решил. К тому же маленький Марик по-своему малому жизненному опыту в семь лет знал, что взрослым лучше не сообщать о находке, отберут. Так произошло, когда он возле школы точно так же нашел кем-то оброненные три рубля и сказал об этом мороженщику, стоявшему со своим ящиком неподалеку. Дядька отобрал купюру, дал ему бесплатно десятикопеечное молочное мороженное и сказал, чтобы он никому об этом не рассказывал. Когда Марк нашел деньги в пакете, он очень обрадовался, поскольку даже в семилетнем возрасте знал, что мать едва сводит концы с концами. Сейчас он тоже был, как бы на мели, учитывая потерю работы, но радости от свалившегося на него миллиона долларов, почему-то не испытывал. Кусок, который он откусил, становился все больше и тяжелее, и не лез в горло. Никаких соображений на предмет присвоить деньги и свалить куда-нибудь на Гаити, Таити, как Поль Гоген, или Фиджи к красавицам мулаткам, ему даже в голову не пришло. С людьми, перевозящими миллион долларов в сумке, лучше не шутить, надо было как можно скорее вернуть деньги. Но как? Мария не звонила, хотя он дал ей свой номер телефона. Она до сих пор не звонит только по одной причине. Скандал, сцена ревности. Муж где-то рядом, и она не хочет усугублять ситуацию. Надо ждать, хорошо у него хватило ума не идти в дом. Но миллион – это большие деньги. Дав ему ключи от камеры хранения, она даже не звонит. Ситуация в семье видно серьезная. Но какая рисковая женщина, дать в руки эту прорву денег первому встречному, довериться, так сказать. Или она хороший психолог. Вычислила его. Конечно, человек, который везет бесплатно незнакомую женщину за город, не способен взять чужого. Вот и сейчас он вместо того, чтобы поехать с баблом в аэропорт, и вылететь по направлению одной из стран Карибского бассейна, сидит и ломает голову над тем, как вернуть деньги владельцу.
Ужин растянулся на весь вечер, Славин сидел за столом, ел и пил, выпивал и закусывал, что твой Иммануил Кант, известный многочасовыми застольями. Разница была в том, что Кант квасил с друзьями и вел умные речи. А Славин пил в одиночку и смотрел познавательную передачу по каналу «Культура» про золото Шлимана и Трою. Дождавшись двадцати трех часов, Марк пошел спать. Этот временный рубеж он когда-то определил, как оптимальный в своем холостяцком распорядке. Заснул сразу, но спал плохо, часто просыпался. Проснулся, как водится, с головной болью, сразу полез в ванную. Сквозь шум, производимый падающими струями горячей воды, он слышал трель звонка телефона. Ему казалось. Когда вышел, проверил, на дисплее светилось напоминание – пропущенный звонок, скрытый абонент. Ему крайне редко звонили люди со скрытыми номерами, то есть он даже не мог вспомнить подобный случай. Есть в этом что-то очень неприятное, словно твой собеседник в маске. Хотя раньше, когда появились определители номеров, было ровно наоборот. Звонишь бывшей жене с нового телефона, а она сразу записывает твой номер, на всякий случай. Психология матери-одиночки, вдруг перестанет алименты платить, лишняя зацепка для судебного исполнителя. Этот странный звонок в неурочное время Марку не понравился. Он посмотрел на часы, было начало восьмого утра. Какой нормальный человек буде звонить в такую рань с добрыми намереньями. Он сварил кофе, сделал тост с сыром. Позавтракал и, взяв сумку с деньгами, отправился на Киевский вокзал, чтобы вернуть их на место. Сейчас это был единственный поступок, в правильности которого он не сомневался. На вокзале оставил машину на платной стоянке, взял сумку и направился в камеру хранения. На этот раз, прежде чем выйти из дома, он побрился, чтобы не привлекать внимания ментов, поскольку рутинная проверка документов грозила серьезной проблемой. Ибо московские менты были наглыми и малограмотными в части прав граждан на неприкосновенность. А популярный юрист Якубовский по кличке генерал Дима недавно просветил их на тот счет, как нужно обходить юридические проволочки. На одной из встреч с широкой милицейской общественностью, ему пожаловались на то, что подкованные бандиты вместе с пистолетом носят в кармане и заявление о находке, мол, нашел, иду сдавать. Якубовский тут же взял со стола листок бумаги у всех на глазах порвал его. Урок был хорошо усвоен. Жеглов таки взял вверх над Шараповым. С тех пор гражданин стал бесправен. Если ты дерзил ментам или просто отстаивал права, то тебе в лучшем случае могли приписать сквернословие в общественном месте. В худшем подкинуть наркотик. Поэтому, главное правило в общении с ментами было, как и всегда. – решать вопросы на месте, то есть откупаться. Если тебя забирали в отделение, то просто так уже не отпускали. После чеченской войны шерстили всех поголовно, но имел значение внешний вид, хорошо помогал галстук, – то есть встречали по одежке. Марк благополучно прошел в камеру хранения, не вызвав интереса у блюстителей. Он воспользовался безключевой ячейкой с шифром. Когда вернулся в автомобиль, вновь раздался звонок. Это был все тот же скрытый номер. Марк выключил телефон и поехал на работу.
Начальник встретил его ехидным упреком:
– Опаздываете, товарищ Славин, рабочий день час, как начался.
– Скажите спасибо, что я вообще прихожу, – ответил Славин, и пока начальник переваривал эту дерзость, вышел из отдела и пошел в кузнечный цех пить кофе.
Когда он включил телефон, то тут же раздался звонок неопознанного абонента. Не ответил, но сколько можно было его игнорировать? По-хорошему надо было бы сменить симку. Но тогда Мария не дозвонится до него, и решит, что он присвоил деньги. На следующий звонок Марк ответил. Мужской голос без приветствия произнес:
– Что же вы, уважаемый, на звонки не отвечаете?
– Я вас слушаю, – ответил Марк.
– Нам нужно встретиться.
– Для чего?
– У вас есть то, что принадлежит мне.
– Что именно?
– Это не телефонный разговор, давайте встретимся и обсудим.
– Кто вы и что вам нужно?
– Встретимся, и вы все узнаете.
– До свидания, – сказал Марк и дал отбой.
– Какие-то проблемы? – спросил кузнец по имени Иван Штайнер. Он был русский немец.
– Нет, с чего ты взял? – ответил Марк.
– У тебя голос напряженный.
– Ты психолог или кузнец? – спросил Славин.
– А разве это взаимоисключающие понятия. – возразил Штайнер. – Гефест был кузнецом и при этом сыном Зевса. А Сократ выращивал оливки.
– Давно ты это осознал?
– С тех пор, как от меня жена ушла к соседу. Они тщательно скрывались, но я вычислил их по поведению.
– Рад за тебя, – сказал Марк. – То есть в первую очередь сочувствую.
– Не стоит, – отмахнулся кузнец. – Я им отомстил, причем обоим.
– Как это?
– Я все рассказал жене соседа и предложил ей жить со мной. Она согласилась.
Марк наблюдал за манипуляциями Штайнера. На самодельной плитке стоял короб металлический, наполненный песком. Штайнер погружал турку в этот короб и водил взад-вперед. Когда коричневая пена поднялась, он снял турку и разлил дымящийся кофе по чашкам. Когда Штайнер впервые предложил Марку выпить кофе, тот почему-то решил, что кузнец будет варить его прямо в печи. Но все оказалось намного прозаичнее.
– Ты знаешь такую песню, – спросил Марк, – «если к другому уходит невеста, еще неизвестно кому повезло»?
– Знаю, но мне известно, жена соседа лучше однозначно. Во-первых, она гораздо моложе моей супруги, во-вторых, готовить умеет хорошо. Когда у соседа пройдет период романтических отношений, он раскается.
– А мордобития не было?
– Зачем, мы же цивилизованные люди. Мы даже живем, как жили. Не стали разменивать квартиры.
– Высокие отношения, – заметил Марк, допивая кофе. – Спасибо. Даже на Арбате такой не варят.
Штайнер криво улыбнулся.
– На Арбате пойло варят и выдают за кофе. А я покупаю настоящую арабику в зернах.
Он был, кажется, даже задет этим комплиментом.
– Извини, я просто не разбираюсь в этих тонкостях. А на Арбате из чего кофе варят?
– Из пережаренной робусты.
В цех заглянула Надя, секретарша директора, увидев Марка, направилась к нему.
– Что-то сорока на хвосте несет, – заметил Иван.
– Вижу, – отозвался Славин.
Приблизившись, Надя строго сказала:
– Славин, вас директор вызывает.
– Хорошо, иди, я сейчас приду, кофе только допью.
– Иван Степанович сказал, что это срочно. Чтобы я вас привела. Пойдемте.
Она повернулась, пошла к выходу. Ей было около тридцати, статная крашеная блондинка. Марк кивнул Штайнеру, догнал Надю, обнял за талию. Та ударила по руке, сбросила.
– Ты с ума сошел, люди здесь, – прошипела секретарша.
– Расслабься, – возразил Славин, – он не смотрит на нас.
– Я расслаблюсь, когда ты ко мне приедешь. Что молчишь? Когда?
– Приеду, сегодня или завтра.
– Нет, так не пойдет. Меня это не устраивает. Я должна знать заранее.
– Зачем? Сюрприз разве плохо?
– Я должна подготовить свое сердце.
– Книжек что ли начиталась?
– Не одному тебе умничать.
Славин переспал с секретаршей директора после корпоративной вечеринки. Они только начинали входить в моду. Иван Степанович сразу же откликнулся на веяние времени. Первой жертвой пала его собственная секретарша.
– Зачем меня вызывают? – спросил Марк.
– Зачем не знаю, но к нему заходил начальник снабжения.
– Все ясно, сбегал, настучал.
В цеху было очень шумно, им приходилось кричать. Миновали несколько станков, лавируя между ними. Поднялись на второй этаж. Директор встретил его тяжелым взглядом исподлобья.
– Вызывали, начальник? – развязно спросил Марк. Через неделю он вообще пошлет его подальше.
– Славин, ты зачем срываешь производственную программу? Ты отказался работать по швеллеру. Работа стоит.
– Я заказал швеллер.
– Тебя пришлось уговаривать.
– Это не моя позиция. А как отдел без меня работать будет? Я вообще-то увольняюсь.
– Но ты еще не уволился. Будь добр выполнять свои обязанности. Тебе еще неделю отрабатывать.
– Я могу взять больничный. У меня спина побаливает.
– Марк, ну зачем ты так. Надо по-хорошему расставаться. Знаешь, как говорится, не плюй в колодец, пригодится воды напиться.
– Хорошо, что вы помните эту пословицу.
– Я же с тобой по-хорошему, а ты обижаешься.
– Я не обижаюсь, потому что се ля ви.
– Что за се ля ви такое?
– Вы не знаете?
– Нет.
– Все знают, а вы не знаете.
– Все знают, а я не знаю. Что-то слышал, не помню.
– Такова жизнь.
– Ладно, я знаю, человек ты начитанный. И ценю в тебе это. Иди, давай. Раздобудь еще двутавровую балку три тонны.
– Какую?
– Не знаю спроси у начальника производства, это он заказал.
– Я еще спрашивать должен, пусть заявку оформляют, как положено.
Директор ничего не сказал. ограничился укоризненным взглядом.
Славин вернулся в отдел, собрал бумаги со стола, надел куртку.
– Куда на этот раз? – осклабился Николай Игнатьевич.
– За швеллером номер восемь.
– Значит, сегодня тебя уже не ждать?
– Нет, и завтра тоже. Так что можете доложить директору.
Славин взял гарантийное письмо на оплату швеллера, зашел в бухгалтерию поставил печать, затем поехал в Очаково, где находилась складская база металлопроката. Закончив с делами, выехал на МКАД и направился в Перхушково.
На железнодорожном переезде простоял долго. Электрички шли с минимальными интервалами. Очередь достигала Можайского шоссе. Особо ушлые водители пытались объехать очередь и стать вторым рядом, но их выдергивали дорожные инспекторы, притаившиеся на боковой улочке, прямо перед переездом. В боковом зеркале Марк видел старушку с сумкой, которая шла вдоль машины к переезду. Сумка была тяжелой. Поэтому она остановилась передохнуть, через несколько минут пошла дальше. Еще один привал сделала непосредственно перед шлагбаумом. Когда полосатая штакетина поднялась, чтобы пропустить несколько машин, она перешла через рельсы и повернула в поселок. Дождавшись следующего открытия, Славин проехал через переезд и у поворота в поселок притормозил, соображая, правильно ли он поступает, колеся по пустым улочкам этого дачного поселка. Примелькается автомобиль, если уже не примелькался. Оставить его здесь, пойти пешком, и что дальше, расспрашивать соседей. О чем? В этот момент он увидел давешнюю старушку, поставив сумку на землю, она делала очередную передышку. Марк поехал и остановился возле нее. Опустил окно, крикнул:
– Здравствуйте, садитесь, подвезу.
Несколько времени смотрела настороженно, затем сказала:
– Ну подвези, коли не шутишь.
Открыл дверь, помог старушке сесть.
– Мне вообще-то недалече, до конца улицы. А ты к кому? По делу или как?
– Дачу на лето снять хочу, – сказал Марк, – вот, езжу, смотрю.
– Чей-то рановато дачу искать. Февраль еще на дворе.
– Готовь сани летом, а телеги зимой, – пословицей ответил Славин. – Вот красивый дом, не сдают случайно, надо зайти спросить.
Он указал на дом Марии, мимо которого они проезжали.
– Нет, сынок, этот дом вряд ли сдадут, здесь новые русские живут. Ворюги несусветные. Ишь хоромы отгрохали. Мы всю жизнь горбатились на фабрике, по кирпичику строили, а эти вчера появились, и давай строить.
– И вы это выражение знаете? – улыбнулся Славин.
– Что же мы не в России живем? А тебе много места надо, а то я баньку сдам, человек ты видать хороший.
– Нет, бабушка, банька мне не подойдет, спасибо за предложение.
– Ну, как знаешь, а в этот дом не ходи. Милиция чего-то приезжала. Ворованное оно до добра не доводит. Вот какие дела у нас здесь творятся. Все новые русские, раньше такого не было.
Старушка еще чего-то говорила, но он уже не слышал. Довез ее до поворота, высадил, повернулся и уехал. Кобелирование до добра не доводит. Может муж ее избил, а она ментов вызвала. В голове был полный сумбур. Славин не помнил, как доехал до своего дома. Очнулся от раздумий возле подъезда. Рабочий день еще не кончился, поэтому он, поднявшись в квартиру, сделал несколько деловых звонков на автобазу, заказал длинномер для вывоза металла. Затем позвонил в ювелирный магазин и договорился еще об одной отсрочке платежа. Магазину принадлежал торговый павильон на Новокузнецкой улице, который он взял в аренду несколько месяцев назад по пьяному делу. Небольшой компанией бухали в шашлычной, пили приторный греческий коньяк под названием «Метакса», потом к ним присоединился Дато, знакомец заведующего шашлычной. Слово за слово, разговор зашел о бизнесе, о торговле, и он рассказал об интересном предложении. Телка, с которой он жил, намеревалась сдать в аренду торговую площадь. Компания воодушевилась, один из них самый азартный, по имени Саша, сказал, что готов взять, но один не потянет, предложил Марку составить компанию. Польщённый Славин согласился, пьяным ведь море по колено. В течении следующего дня Саша не отвечал на звонки, а когда наконец ответил, жалобно сказал, что должен отказаться от компаньонства, поскольку жена пригрозила разводом. Так Марк стал единственным арендатором, поскольку считал, что слово не воробей, а заяц трепаться не любит.
У торговой точки были все условия для процветания. Павильон находился в идеальном месте – на перекрестке, недалеко от церкви. Место было проходное, обещало хорошую выручку. Завез туда машину пива, сигарет, мясную, сырную нарезку, супы быстрого приготовления. Первый месяц все было хорошо, но дальше торговля почему-то не пошла. Словно сглазил кто-то. Покупали в основном сигареты и лапшу «Ролтон». Периодически заходил батюшка из церкви, спрашивал водку и сердитый уходил, потому что водки не было. На нее требовалась дорогостоящая лицензия. Срок хранения пива вышел, и его пришлось вылить в канализацию, чтобы тару сдать на завод. Пастеризованное тогда еще было не в ходу. Славин торговлю закрыл, но надо было выплатить еще месяц аренды. «Не иначе поп проклял», – думал Марк, вспоминая багровое сердитое лицо священника.
Звонки несколько отвлекли от действительности, но сейчас он вновь вернулся к своим тяжелым мыслям. Положил перед собой визитную карточку и телефон, и сказал вслух: «Ах Мария Сергеевна, что же мы интересно наделали с тобой. Опять проклятая неизвестность. Быть или не быть? Звонить или не звонить? Вот в чем вопрос». В этот момент раздался звонок мобильного телефона. Славин от неожиданности вздрогнул, взглянул на экран, номер показался смутно знакомым. В следующий момент он сообразил и с облегчением схватил трубку. Это был номер с визитки.
– Привет, – сказал он, услышав женский голос, – как я рад вас слышать. Ну, вы меня здорово напугали. Почему так долго не звонили. Я уже не знал, что думать. Нам надо встретиться, я уже два раза ездил к вам, но не рискнул войти. Как быстро вы меня забыли.
Последнее было шуткой. К нему пришло игривое настроение.
– Мы можем встретиться на Старом Арбате? – сказала Мария. – Там есть грузинское кафе, забыла, как называется, рядом со скульптурой Пушкина и Натальи Гончаровой. В семь часов вечера.
Ее голос взволновал Марка, или это было нервное. Немудрено, после того, что он успел передумать. Делай после этого добро людям. Тоже мне тимуровец нашелся, еще бы дров натаскал.
– Сумку взять? – спросил он, но в трубке уже слышались короткие гудки.
* * *
Машину Марк оставил у стены Плача. То есть у стены Цоя. Поглядел на безутешных поклонников певца, так сказать плакальщиц из древнегреческого хора, тусующихся неформалов и пошел искать кафе. Рядом с нашим Всем и его ветреной супругой, находился грузинский культурный центр, – сувениры, достопримечательности и кафе в подвале с неизменным хачапури. Поэтому она и не помнила его названия. Его не существовало. «Хорошо бы выпить», – подумал он, садясь за свободный столик, но кафе было безалкогольное. Поэтому, наверное, ни одного грузина не было вокруг, одни туристы, даже бармен был русским. В этом не было ничего удивительного. Славин знал одного азербайджанца, который открыл псевдорусское кафе типа гей-славяне с самоваром, льняными полотенцами, неизменными кокошниками, косоворотками и другими атрибутами. Когда Марк спросил, почему он не открыл азербайджанское кафе, тот резонно ответил, что земляки его на родине достали. Сирены еще не было, но это в порядке вещей, красивая женщина должна опаздывать. Кроме китайцев или японцев с фотоаппаратами, в кафе сидели двое мужчин в деловых костюмах и хорошо одетая женщина лет тридцати пяти. Четверть восьмого она встала и подсела к нему за столик. Славин вежливо улыбнулся, вопросительно глядя ей в лицо. Она была недурна собой и чем-то отдаленно напоминала Марию. Статью и породой. Но это была не она. Зачем она к нему, может, белый танец объявили?
– Вы, Марк? – спросила она.
– Марк, – насторожился Славин, – чем могу быть полезен?
От благостного настроения не осталось и следа, улетучилось в один миг.
– Чем могу быть полезен, – повторила, улыбаясь, незнакомка, – Маша сказала, что вы джентльмен.
– Пожалуй, джентльмен, – согласился Марк. – А вы простите кто?
– Меня зовут Мария Сергеевна. Можно просто Мария. Это я вам звонила.
– Просто Мария, кажется, такой фильм есть, сериал бразильский.
– Есть, но не думаю, что вы его смотрели. Это не по вашей части.
– Угадали. Но название помню, оно было на слуху. Значит, вы тоже Мария. А где сама?
– Она уехала на Брянщину. Поругалась с мужем. Очень все серьезно. Дело идет к разводу.
– Почему она мне сама не позвонила?
– Все происходило в страшной спешке. Не до этого было, скандал, истерика. Я ее отвезла на вокзал. Она попросила меня связаться с вами, и вот я здесь.
– Я тоже, – отозвался Марк, после этого наступило молчание. Славин анализировал ситуации, – серое вещество, нейроны, капилляры, кровяные шарики, – все это взаимодействовало в голове со страшной скоростью. Наконец он спросил, – может быть вы хотите чаю или хачапури? Я закажу.
– Спасибо, у меня очень мало времени. Вы привезли сумку?
Это был момент истины. Славин собирался перед встречей заехать на Киевский вокзал, но в последний момент передумал. Все же таскаться по Арбату, а тем более идти в грузинское кафе с сумкой, набитой пачками долларов, было бы верхом идиотизма. В Славине прекрасно уживались подозрительность и наивность. В последний момент первое качество взяло вверх и продолжало крепнуть, прогрессировать. Отдать деньги чужому человеку было бы неразумно.
– Какую сумку? – спросил Марк, кажется вышло неестественно, но плевать.
– По телефону вы спросили, взять ли сумку, – улыбка сползла с ее лица. Взгляд был серьезен и даже строг. Эта серьезность выдала ее, так не нервничают, выполняя поручение.
– Сумку с вещами, – нашелся Марк и поздравил себя с удачной находкой, – я думал, что мы поедем куда-нибудь, ну вы понимаете, романтический уикенд. Зубная щетка, полотенце, пижама, неизвестно, где заночуешь. Знаете, как сказал поэт – сама она спит, где выпьет.
Казалось, женщина была в затруднении.
– Так у вас с ней роман?
– Я бы не назвал это романом, так мимолетнее увлечение, – продолжал самозабвенно врать Марк, хотя именно это было правдой, – но могущее перерасти в роман. Знаете, как оскорбленные женщины мстят своим мужьям. Я оказался под рукой в нужное время.
– Пожалуй, я выпью чаю, – сказала женщина, – закажите мне, а я пойду припудрю носик.
– Вы нюхаете кокаин? – поинтересовался Славин.
– Нет, – удивленно ответила Просто Мария, – я иду в туалет, это в переносном смысле. Вы что не смотрите американские фильмы?
Просто Мария ушла, не дождавшись ответа. Видимо за инструкциями, не могла же она звонить при нем и спрашивать, что делать дальше. Марк сделал знак бармену, но тот даже бровью не повел, тогда он сообразил, что здесь самообслуживание. Пошел к стойке, взял поднос.
– Чай, надеюсь, не грузинский? – не удержался от издевательского вопроса.
Это тебе за пренебрежение к клиенту. Совдепию тяжело изжить, наверное, в общепите работал. Бармен снисходительно осклабился: «Цейлонский». В чайник заварной бросил щепотку заварки, плеснул революционного кипяточку, две чашки, сахарницу. Марк взял поднос, пошел за столик. Без внешнего подогрева чай вряд ли заварится, как надо. Но сюда люди не за чаем шли, а посидеть в тепле. Просто Мария вернулась, неся с собой запах дорогих духов.
– Ну, на чем мы остановились? – весело спросила она, видимо, решив сменить тактику. Глаза лучились беспричинным весельем, все же она была недурна собой, ухожена.
– На чае, – ответил Марк, – он перед вами. Налить?
– Да, спасибо.
Марк наполнил чашки желтоватой водичкой. Чай естественно не заварился. Вылил обратно, вновь наполнил. На этот раз цвет стал темнее.
– Это ритуал? – спросила Мария. – Священнодействие.
– Перемешиваю нижний слой с верхним, без подогрева чай похож на «кровавую Мэри», а так будет однородный.
– Я пошутила, я поняла. В Марокко чай наливают с высоты человеческого роста.
– Не был, не знаю.
Взяла чашку, пригубила.
– Значит, у вас серьезно с Машей?
– Судя по тому, что я сижу здесь с вами, а не с ней, этого не скажешь. Зачем вам понадобилось встречаться со мной?
– Она попросила взять у вас сумку.
– Почему она сама мне не позвонила?
– Я не знаю. У нее был стресс. Кто, по-вашему дал мне ваш телефон, вы прямо Фома неверующий, в чем вы меня подозреваете? Не могу понять, так странно.
– Я хочу сам ей позвонить, пусть она подтвердит ваши слова. Какой номер?
– Я не могу дать номер без ее согласия.
– Тогда сами наберите, а я поговорю с ней.
Взяв небольшую паузу, Мария вытащила мобильный телефон, включила вызов, дождалась ответа и передала Марку. Голос женщины-робота возвестил: «Абонент находится вне зоны действия». Марк вернул телефон.
– Она же не на Марс улетела. – сказал он. – В Брянске есть роуминг, пока я с ней не поговорю, мне вам сказать нечего.
– Брянская область подальше Марса будет в смысле телекоммуникации, – заметила Просто Мария. – Почему вы улыбаетесь?
– Анекдот вспомнил, как на переговоры к секретарю райкома в Сибири приехали японцы, сидят в приемной и слышат, как он кричит «Москва, Москва». Спрашивают у секретарши, в чем дело, почему он так кричит. А она отвечает, мол он с Москвой разговаривает. А они удивленно, – а разве нельзя поговорить по телефону?
– Вот, вот, – подхватила Мария, – это как раз наш случай.
– Но сейчас 20-й век на исходе.
– Это в Москве, а отъедешь на сто километров – середина века.
– А вы остроумная, – сказал Марк.
– Вы тоже, – не осталась в долгу Мария.
– За что кукушка хвалит петуха, за то, что хвалит он кукушку.
Марк взялся за чашку, сделал глоток. Смотрел с улыбкой на собеседницу. Какой еще довод она найдет, что придумает? Судя по тому, что ее визитка оказалась в сумке с деньгами, она имеет к ним какое-то отношение. Во всяком случае знает о них, но как отдать миллион долларов малознакомой женщине, пусть даже симпатичной. И, главное, что с Марией? Надо же было посадить ее в машину, можно сказать – на свою голову. Эти деньги сулят серьезные проблемы. Но избавится от них, он просто так не может.
– Давайте на чистоту, – предложила просто Мария, – как на исповеди.
– Не получится, – возразил Славин. – Мы же не католики. Это у них принято говорить правду, а мы православные, у нас воруют, потом каются, десятину отщипнул церкви и на тебе отпущение грехов.
– Спорить не стану. Тогда просто начистоту.
– Давайте, зачем сюда церковь приплетать.
