Саманта Янг
Много шума из-за тебя
Она расхохоталась:
– Христа ради, говори потише. У него и так большое эго.
Я посмеялась над ее шуткой и продолжила опустошать тарелку.
Наевшись досыта, я пожалела, что у стула не было спинки, чтобы откинуться на нее в сонном блаженстве. Вкусный ужин и смена часового пояса вызвали у меня желание снова лечь спать. Одной рукой Милли забрала поднос, а другой положила передо мной меню поменьше.
– Десерт.
Боже мой, я не смогу съесть еще…
Карамельный пудинг.
В британском баре у меня дома тоже имелся в меню карамельный пудинг. Готова поспорить на всю свою коллекцию шорт, что у Декстера он был вкуснее.
– Ну, что закажешь? – Милли вернулась через пару минут.
Я скорчила страдающую мину:
– Ужасно хочу карамельный пудинг и мороженое, но не уверена, что справлюсь.
– Тогда почему бы тебе не поделиться со мной? – рядом внезапно возник Роан, и я вздрогнула от неожиданности. Он усмехнулся, и его темные глаза лукаво блеснули.
Прежде чем мне удалось открыть рот и упрекнуть его в том, что он меня напугал, Милли сказала:
– Отличная идея. У камина освободился столик, так что вы можете сесть там вместе с Шедоу.
Взглянув вниз, я обнаружила рядом с мужчиной пса и сфокусировалась на нем. Я тепло поприветствовала дога, почесав его за ушком, и рассмеялась, когда в ответ он лизнул мне запястье.
Сосредоточиться на Шедоу было гораздо легче, потому что тот Роан, что стоял передо мной, отличался от утреннего. Конечно, у него все еще была борода и растрепанные густые волосы, но теперь он оказался одет в темно-красную клетчатую рубашку с закатанными рукавами, синие потертые джинсы, на которых не было грязных пятен, а вместо резиновых сапог на нем красовались походные ботинки. Я засмотрелась на его загорелые сильные предплечья, и по телу пробежала дрожь.
От него потрясающе пахло. Сначала до меня донесся мускусный, древесный аромат, как если бы в его парфюме базовой нотой был сандал. Затем меня окутало запахом океана, смешанным с чем-то цитрусовым. Свежий и пьянящий одновременно аромат провоцировал женщину на то, чтобы уткнуться лицом в сильную мужскую шею и запустить пальцы в его бороду.
По крайней мере, одну женщину он точно провоцировал.
– Ты поздороваешься только с Шедоу?
Осознав, что веду себя невежливо, я выпрямилась и одарила его непринужденной, как я надеялась, улыбкой:
– Привет.
Роан ответил своей лукавой мальчишеской улыбкой.
– Привет, давай сядем за столик, пока его не заняли, – он посмотрел на Милли. – Можно мне тоже пинту?
– Принесу вместе с пудингом. Еще один сидр, Эви?
Я кивнула. Небольшое подкрепление может оказаться очень кстати. Отбросив остатки усталости, я поднялась со стула и пошла вслед за Роаном.
Он оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что я иду за ним, и снова окинул меня взглядом. Посмотрел вниз, на мои ноги, и медленно вновь перевел взгляд наверх; в этот момент я готова была поклясться, что увидела, как покраснели его щеки, прежде чем он отвернулся.
Не обращая внимания на свое самодовольство, я смотрела ему в спину и ругала вселенную за то, что она создает мужчин с такими классными задницами.
Ты начинаешь воспринимать фермера в качестве сексуального объекта, – поругала я себя.
Было трудно не оценить эти широкие плечи, тонкую талию и то, как легко и свободно он маневрировал между столиками. Шедоу следовал за ним, и они оба собирали восхищенные взгляды.
Роан остановился у зажженного камина, пододвинул к нему кресло и жестом пригласил меня в него сесть.
Я не упала в обморок от такой галантности. У меня просто закружилась голова от всей этой еды, и поэтому я была вынуждена сразу рухнуть в кресло. Из-за жара пламени по рукам и ногам побежали мурашки, Шедоу растянулся перед камином, как он наверняка делал уже много раз. Роан сел напротив меня.
Мы оба были такими высокими, что наши колени соприкоснулись под столом.
Уголки его губ приподнялись, словно это позабавило моего соседа. Темные глаза изучали мое лицо, как и ранее днем. Я ерзала в кресле, надеясь, что у меня нет крошек в уголках губ или что Роан не будет смотреть ниже, туда, где видны складки живота, особенно сильно проступавшие после рыбы с картофелем.
Ты сама-то себя слышишь?
Разве не от этих мыслей я годами пыталась избавиться? Неужели глупое четырехнедельное общение в социальных сетях разрушит мою самооценку? И разве не я только что повторяла себе, что Роан Робсон – это запретная зона? Так какого черта я переживаю, что он подумает о моем теле?
Я расслабленно откинулась в своем кресле, и взгляд Роана автоматически скользнул вниз.
Но его взгляд не опустился ниже груди. Было видно, как он сглотнул и быстро отвернулся. На его щеках определенно выступила краска.
– Скоро здесь станет потише, – его голос прозвучал излишне громко, возможно, даже немного сипло.
Меня злило и очаровывало то, что такой сексуальный мужчина краснел как мальчишка, я взяла меню со стола и стала им обмахиваться.
– Здесь всегда так людно?
Роан снова встретился со мной взглядом.
– С апреля по октябрь здесь становится оживленно, потому что это место активно рекламируют в туристическом гиде «Посетите Нортумберленд», – он обвел зал жестом. – Обычно около девяти часов все стихает и остаются в основном местные.
– Твоя ферма находится в Альнстере?
– Сразу за ним.
Прежде чем мне удалось спросить Роана о чем-то еще, появилась Милли с напитками в компании незнакомца того же роста, что и она. Это был красивый лысый мужчина, с темной кожей, седой щетиной на щеках и подбородке и добрыми смеющимися карими глазами. На нем был белый костюм повара. Мужчина поставил на стол великолепный карамельный пудинг и мороженое, положив одну ложку для меня, а другую для Роана.
– Эви, это мой муж, Декстер. Декстер, это Эви.
Широко улыбаясь, я протянула ему руку:
– Так приятно с вами познакомиться. Вы потрясающе готовите.
– Говорила же, она тебе понравится, – пробормотала Милли.
Декстер усмехнулся, взял мою руку и быстро ее поцеловал:
– Я очень рад, Эви. Мне безумно приятно, что тебе нравится моя еда, учитывая, что ты из Чикаго, – он выпустил мою руку и облокотился на стол, заговорщицки наклонив ко мне голову. – Ты когда-нибудь ела в «Алинеа»? Мечтаю там побывать.
«Алинеа» был изысканным рестораном в Чикаго с тремя звездами Мишлен, входившим в список 50 лучших ресторанов в мире. Меня позабавил лихорадочный блеск его глаз.
– Боюсь, что нет. «Алинеа» немного не в моем ценовом сегменте.
Шеф открыл было рот, чтобы сказать что-то еще, но Милли подхватила его под руку.
– Пусть едят пудинг, – она улыбнулась мне. – Мы подойдем к вам позже, когда в пабе станет потише, и выпьем с вами по пинте.
Я немного расслабилась. Иметь эту пару в качестве буфера между мной и Роаном было неплохой идеей.
– Отлично!
Когда они ушли, Роан жестом показал на тарелку:
– Вперед!
Делить десерт оказалось странно интимным моментом. Не помогало и то, что наши взгляды постоянно встречались. Его глаза казались темнее, чем были на самом деле, из-за черного ободка по краю радужной оболочки глаза. Однако при более близком рассмотрении оказалось, что цвет радужки вокруг зрачка был светлее оттенка красного дерева, а между чернотой и красным деревом плясали отблески огня. Медь на свету. Яркие осенние листья на темной земле.
Я бы могла смотреть в его глаза всю ночь.
Самым неприятным во всем этом было то, что я не испытывала дискомфорта. Несмотря на свои опасения, я чувствовала себя подозрительно непринужденно в его компании.
– Итак, – Роан отодвинул тарелку в сторону. – Чикаго?
– Я выросла в пригороде Индианы. В Кармеле, штат Индианаполис, если быть точной. Окончила Северо-Западный университет в Эванстоне, Чикаго, и так оттуда и не уехала. А что насчет тебя? Родился и вырос в Нортумберленде?
– Ага. Ферма находится в паре миль отсюда. Ходил в школу, немного попутешествовал, но мой дом – побережье Нортумберленда.
Я улыбнулась, представив, как он странствовал по миру лишь для того, чтобы вернуться к местным красотам.
– Прекрасный дом.
Роан одобрительно улыбнулся:
– Значит, пока что тебе здесь нравится?
– Пока что да. Альнстер прекрасен, а ведь я еще даже не гуляла по пляжу.
– Здесь еще много всего можно посмотреть.
– Знаю. Я решила, что магазин будет открыт только четыре дня в неделю, и у меня останется время осмотреть достопримечательности.
– Хороший план. Знаешь, удивительно оказалось узнать, что ты арендовала магазин у Пенни. Последнее, что мы слышали, – это что она его продает.
Такие новости меня удивили и опечалили. Я еще не проработала и дня в качестве «владельца», а магазин уже принес мне покой и расслабление, которые были мне так нужны. Жить, окруженной книгами, в таком красивом месте…
– Я забронировала поездку в последний момент. Может быть, причина в этом.
Роан спросил, почему аренда книжного магазина соответствует моим представлениям об отдыхе, и я рассказала ему о своей любви к книгам и Шекспиру.
Его губы дрогнули, он посмотрел на меня таким теплым взглядом, словно считал меня очаровательной.
– Если честно, я никогда не был поклонником Шекспира.
Я сощурила глаза, поддразнивая его:
– Как ты можешь не быть поклонником Шекспира?
Роан пожал плечами.
– Зима тревоги нашей позади…[8]
В его глазах плясали искорки смеха.
– Иные родятся великими, иные достигают величия, а иным величие жалуется[9].
Его улыбка стала шире.
– Трус и до смерти часто умирает; но смерть лишь раз изведывает храбрый[10].
Его глаза потемнели.
– Вот это хорошая цитата. Мне нравится.
Довольная, я кивнула и продолжила:
– Если нас уколоть – разве у нас не идет кровь? Если нас пощекотать – разве мы не смеемся? Если нас отравить – разве мы не умираем? А если нас оскорбляют – разве мы не должны мстить?[11] – я наклонилась вперед, и взгляд Роана скользнул по моим губам. – Как ты можешь не быть поклонником Шекспира, когда его персонажи говорят такие эпичные вещи?
Он рассмеялся и наклонился ко мне:
– Ну, в твоих устах… А еще я впечатлен, что ты знаешь все это наизусть.
– Хочешь услышать правду?
– Да, разумеется, если это только не что-то плохое про Шедоу. Не хочу слышать о нем ничего плохого, даже если он нагадит на твои бархатцы.
Я запрокинула голову от смеха. Как парень может быть одновременно таким очаровательным и сексуальным? Не думала, что это возможно, пока не встретила фермера Робсона.
Глаза Роана сверкнули, губы изогнулись в улыбке.
– Так о чем ты говорила?
– Ах да. Что ж, я люблю Шекспира. Правда люблю. Но кучу стихов я выучила в колледже, чтобы впечатлить своего сексуального преподавателя по литературе, и они отложились в памяти.
– Меня впечатляет твоя решительность привлечь его внимание.
– Откуда ты знаешь, что преподаватель не женщина?
На его лице мелькнуло удивление и, если я не ошиблась, разочарование.
– Ты права. Мне не стоило делать поспешных выводов.
– Шучу, – я допила сидр и ухмыльнулась. – Это был мужчина.
Притворно нахмурившись, Роан встал.
– Возьму нам еще выпивки.
Когда он вернулся, в пабе было уже тихо, и к нам присоединились Милли и Декстер. Они обосновались за соседним столиком, и я развернула свое кресло таким образом, чтобы не сидеть к ним спиной, хоть это и вынудило меня оказаться ближе к Роану. Моя излишняя настороженность перешла на новый уровень. Когда его рука в первый раз дотронулась до моей, клянусь, у меня сердце чуть не выскочило из груди.
Не успев опомниться, я выпила очередной бокал сидра и принялась за четвертый. Я слегка опьянела, и у меня развязался язык, когда разговор перешел на личные темы.
Милли спросила, что привело меня в Альнстер, и в итоге я рассказала им о том, что в моей жизни все пошло прахом, что я неудачница, что Аарон стал последним из длинного списка бессмысленных интернет-знакомств, что у меня не было работы, что все мои друзья двигаются вперед. Единственным, о чем, к счастью, я умолчала, оказалась моя мама.
– И вот теперь я здесь, на некотором расстоянии от Чикаго, пытаюсь понять, чего хочу, – я не смогла посмотреть на Роана, когда добавила: – А это значит, пока что никаких мужчин.
– Зачем полностью завязывать с мужчинами? – Декстер мельком взглянул на Роана, потом на меня. – Ведь после всех этих свиданий ты точно знаешь, чего хочешь и чего не хочешь?
– О, я знаю точно, чего я не хочу, – я подняла бокал сидра, чтобы подчеркнуть этот момент.
– И что же это?
Я повернулась к Роану. Он сидел, скрестив руки на груди, наклонив голову в мою сторону и полностью сосредоточившись на мне. На мгновение он сбил меня с толку. Потом я встрепенулась.
– Никаких мужчин младше меня и никаких парней с деньгами.
Он нахмурился:
– Не слишком ли предвзято?
Я вздрогнула, перевела взгляд с него на Милли и, решив, что женщина лучше поймет мои рассуждения, пояснила:
– Я встречалась с двумя мужчинами младше себя…
– Сколько тебе лет? – перебила меня Милли.
– Тридцать три.
Она кивнула, ее лицо ничего не выражало.
– Как я говорила, я встречалась с двумя мужчинами младше себя, то есть с одним, а вторым был Аарон, которому стукнуло двадцать восемь, но он не считается, потому что мы не встречались. Хотя было странное ощущение, будто мы встречаемся. Не знаю. В любом случае оба показали свою эмоциональную незрелость, это была лишняя трата моей энергии. Для меня все логично, больше я на эту дорожку не ступлю. Что касается моего правила не встречаться с мужчинами, у которых есть деньги, что ж, мне этого хватило еще со студенческих времен. Чейс. Чейс Миллер. Моя школьная любовь. Он вырос на западной стороне, я – на восточной. У меня не было денег. У него были. Мы познакомились в кино, когда мне исполнилось пятнадцать, вместе поступили в Северо-Западный колледж и встречались до второго курса университета, – я смотрела на Шедоу, не в состоянии взглянуть кому-либо в глаза. – В глубине души я всегда знала, что он плохо ко мне относился. Но только когда моя подруга Грир обратила мое внимание на его поведение, мне стало понятно, что мне нужно с ним расстаться. Он постоянно отпускал небрежные комментарии, которые пытался выдать за шутки, что мне повезло, раз он со мной встречается. Снисходительно рассказывал мне о разном, особенно о машинах, одежде и прочих материальных благах, самоутверждаясь за счет того, что у меня не было тех денег, что имелись у него. И я поняла, что Грир права. Я была так ему благодарна за то, что он меня выбрал. Он заставил меня стыдиться своего происхождения. Более низкого. Мы были из разных миров, – я наконец подняла глаза и увидела, что Милли сочувственно смотрит на меня. – Годы еле уловимого негатива оказали на меня большое влияние. Из-за него пострадала моя самооценка, и потребовалось несколько лет, чтобы починить то, что он сломал.
– Судя по тому, что я услышал, он придурок, – сказал Роан. – Ты не должна отгораживаться от других людей из-за общения с одним плохим человеком.
Я улыбнулась ему:
– Возможно, ты и прав, но я предпочту не рисковать, фермер Робсон.
Какое-то время мы просто смотрели друга на друга, его губы были плотно сжаты, словно он был недоволен мной. Желание наклониться и поцеловать эти великолепные губы было так велико, что я отпрянула назад, чтобы остановить себя.
Роан нахмурил брови.
– Принесу нам еще по одной, – сказал Декстер. – Помоги, Роан.
Мужчины ушли, и мои щеки запылали при мысли о том, что я поведала большую часть своей жизни этим незнакомцам. Я робко взглянула на Милли:
– Не думаю, что мне стоит пить еще.
– Не нужно смущаться, милая, – мягко произнесла она. – К тому времени, как твои каникулы закончатся, ты будешь знать о нашей жизни все. Это Альнстер.
Мой взгляд непроизвольно устремился к Роану.
– Все друг друга знают, да?
– Да. И Роан Робсон – известный на всем побережье холостяк.
Эта новость вызвала раздражение и разочарование.
– Ловелас?
– О боже, нет.
Горячность Милли удивила меня.
Она покачала головой.
– Ты, должно быть, заметила, что он замечательно выглядит. У него есть поклонницы среди местных и туристок, но он – не Лотарио. Напротив, он – его полная противоположность. Никогда не встречала более моногамного человека, чем Роан. И за это ему достается от местных мужчин, которые подшучивают над ним. Но он таков, каков есть, и никогда не проявляет интереса к туристкам, – Милли усмехнулась. – Если только они не спасают жизнь его лучшего друга, – она кивком указала на Шедоу и снова посмотрела на меня. – И не обладают бесконечно длинными ногами.
Я закатила глаза:
– Я уже сказала ему, что избегаю мужчин. Это дружеская встреча в благодарность за спасение Шедоу.
Милли хихикнула:
– Как скажешь.
Через несколько минут вернулись Декстер и Роан, и в следующие несколько часов я перебрала с алкоголем, пока меня представляли местным, людям, чьи имена я забыла, как только они их произнесли… потому что все происходило словно в тумане. Последнее, что я помню, – как прикончила шестой бокал сидра.
И именно поэтому, должно быть, следующим осознанием было то, как я проснулась в одной постели с Роаном Робсоном.
