Роберт Сальваторе
Ночь без звезд

Часть II
Безответные молитвы

Я присел около входа в пещеру, и посмотрел на горы перед собой; за моей спиной был тоннель, ведущий в Подземье.

Ранее мне казалось, что именно в этот момент начнется настоящее путешествие. Когда я покидал Митриловый Зал, я не раздумывал над той частью пути, что приведет меня к этой пещере, будучи уверенным что ничего интересного меня не ждет.

И вот я встретился с Эллифейн, девушкой, которую мне удалось спасти тридцать лет назад, когда она была просто перепуганным ребенком. Мне хотелось бы вновь увидеть ее, поговорить с ней, помочь ей справится с ужасными впечатлениями той резни. Я хотел догнать Таратиэля, и вместе с ним направиться в Мунвуд.

Но я не мог забыть о причинах, приведших меня сюда.

Я заранее знал, что посещение рощи Монтолио, места таких дорогих для меня воспоминаний, будет для меня сильнейшим переживанием. Он был моим первым другом на поверхности, моим учителем, именно он привел меня к Миликки. Невозможно выразить мою радость, когда я узнал что роща Монтолио находится под опекой единорога.

Единорог! Я видел единорога, символ моей богини, вершину природного совершенства! Быть может, я первый из своего народа кто коснулся его гривы и шеи, первый кто миром встретился с единорогом. Редкое удача – заметить знаки присутствия единорога, еще реже – увидеть его. Немногие в мире могут сказать, что они были рядом с единорогом; лишь единицы смогли дотронуться до него.

Мне было позволено сделать это.

Был ли это знак от моей богини? Я верю в это, верю, что Миликки коснулась меня, таким явным и волнующим способом. Но что это значит?

Я редко молюсь. Предпочитаю говорить со своей богиней через свои действия и чувства. Мне нет нужды облекать происходящее в оболочку пустых слов, искажая суть чтобы показать себя в лучшем свете. Если со мной Миликки, она знает истину, знает что я делаю, и что я чувствую.

Но той ночью, у входа в пещеру, я молился. Молился о том, чтобы понять, о чем-то, что указало бы мне смысл появления единорога. Он позволил мне дотронуться до себя; он принял меня, и это высшая честь, на которую может надеяться рейнджер. Но что подразумевает оказанная мне честь?

Говорила ли мне Миликки, что здесь, на поверхности, я был и буду принят, что я не должен покидать это место? Или появление единорога означало одобрение богиней моего выбора, возвращения в Мензоберранзан?

А быть может, единорог был ее способом сказать мне «прощай»?

Эта мысль беспокоила меня всю ночь. Первый раз с той поры как я покинул Митриловый Зал, я начал вспоминать о том, что я, Дриззт До'Урден, могу потерять. Думал о друзьях, Монтолио и Вулфгаре, покинувших этот мир, и о других, кого я едва ли увижу вновь.

Тысячи вопросов осаждали меня. Сможет ли Бруенор преодолеть боль от потери своего приемного сына? Сможет ли Кэтти-бри справится со своим горем? Вернется ли в ее голубые глаза эта волшебная искорка жизнелюбия? Смогу ли еще я опустить свою усталую голову на мускулистый бок Гвенвивар?

Сейчас, больше чем когда-либо, я мечтал бежать из пещеры, домой, в Митриловый Зал, быть рядом с друзьями, помочь им в их горе, выслушать их и просто обнять их.

И все же нельзя было отбросить то, что заставило меня прийти сюда. Я могу вернуться в Митриловый Зал – но так же могут прийти из тьмы мои родичи. В смерти Вулфгара я не винил себя – нельзя было предугадать появление темных эльфов. Но теперь я не мог снова забыть о ненависти и бесконечном голоде Лолт. И если дроу вернутся, если погасят заветный свет в глазах Кэтти-бри, то Дриззт До'Урден умрет тысячей жутких смертей.

Я молился всю ночь, но не услышал направления свыше. В конце концов, как и всегда я понял, что должен следовать велениям сердца, должен верить, что они идут вместе с волей Миликки.

Костер у входа в пещеру я оставил гореть. Я должен был видеть свет, питавший мою решимость, как можно дольше в моем пути по тоннелю. Пути в темноту.

– Дриззт До'Урден

Глава 7
Незаконченное дело

Бергинион Бэнр висел вниз головой на крыше гигантской пещеры, надежно привязанный к седлу своего верхового ящера. Молодому воину потребовалось время чтобы привыкнуть к такой позе, но как командующему наездниками ящеров Бэнр ему пришлось провести немало часов наблюдая город с этой великолепной позиции.

Движение сбоку, за скоплением сталактитов, заставило его встревожиться. Одной рукой он опустил десятифутовое копье смерти, другая держала уздечку ящера, находясь неподалеку от заряженного ручного арбалета.

«Я сын Дома Бэнр», громко произнес он, решив что этой угрозы достаточно для того чтобы исключить какие-либо неприятные неожиданности. Он огляделся вокруг в поисках подмоги, и двинул свободную руку к мешочку на поясе и сигнальному отражателю, металлической полоске нагретой с одной стороны и используемой для связи через инфразрение. Десятки всадников Дома Бэнр были поблизости, и примчались бы сюда по его сигналу.

«Я сын Дома Бэнр», повторил он.

Младший Бэнр расслабился почти немедленно, увидев что из-за сталактитов появился его старший брат Дантраг, оседлавший еще большего подземного ящера. Старший сын Дома выглядел весьма странно, учитывая что хвост его волос свисал вниз с макушки его головы.

«Как и я», ответил Дантраг, подводя своего липконогого скакуна к Бергиниону.

«Что ты здесь делаешь?» спросил Бергинион. «И как ты получил ящера без моего разрешения?»

Дантраг издевательски ухмыльнулся на этот вопрос. «Получил?» ответил он. «Я – мастер оружия Дома Бэнр. Я выбрал себе ящера не нуждаясь в разрешении Бергиниона.»

Младший Бэнр поднял сияющие красным глаза, но промолчал.

«Ты забыл, кто обучал тебя, братец», тихо заметил Дантраг.

Это было не так. Бергинион никогда не забудет, не сможет забыть, что его учителем был Дантраг.

«Готов ли ты вновь встретить Дриззта До'Урдена?» прямой вопрос чуть не выбил Бергиниона из седла.

«Это вполне возможно, учитывая, что мы отправляемся в Митриловый Зал», холодно прибавил Дантраг.

Бергинион издал долгий растеряный вздох. Он и Дриззт вместе обучались в Мели-Маджере, воинской школе в Академии. Бергинион, тренированный Дантрагом, отправлялся туда безо всяких сомнений зная, что окажется лучшим бойцом в группе. И тем не менее, Дриззт До'Урден, изменник, предатель, побеждал его каждый год в борьбе за эту честь. Бергинион хорошо проявил себя в Академии, по любым стандартам, – но только не для Дантрага.

«Готов ли ты к встрече с ним?», нажимал Дантраг, его тон стал еще жестче.

«Нет!» Бергинион злобно смотрел на своего брата, сидевшего на ящере с самодовольной ухмылкой на красивом лице. Дантраг не зря вынудил его отвечать, и Бергинион знал причину. Дантраг хотел быть уверен, что его младший брат знает свое место – место зрителя – если они встретятся с беглецом До'Урденом вместе.

Знал Бергинион и причину, заставлявшую брата желать схватки с Дриззтом. Дриззт был учеником Закнафейна, главного соперника Дантрага, единственного мастера оружия Мензоберранзана, чье искусство воина оценивалось выше, чем Дантрага. По слухам, Дриззт стал как минимум ровней своему учителю, и если Дантраг сможет победить его, он сможет наконец выйти из тени Закнафейна.

«Ты бился с нами обоими», заметил Дантраг лукаво. «Скажи мне, дорогой брат, кто лучше?»

Бергинион едва ли мог ответить на такой вопрос. В конце концов, он не сражался против Дриззта До'Урдена, или хотя бы рядом с ним, более тридцати лет. «Дриззт тебя на кусочки разрежет», сказал он тем не менее, просто чтобы позлить своего выскочку-родича.

Рука Дантрага мелькнула быстрее, чем мог уследить Бергинион. Мастер оружия направил свой заточенный меч на подпругу седла Бергиниона, легко перерезав ее, хоть она и была зачарована на прочность. Другая рука Дантрага, столь же быстрая, выдернула уздечку из губ ящера, и Бергинион вылетел из седла.

Падая, младщий брат смог перевернуться вверх головой в воздухе. Он призвал врожденную магию, которой владели все дроу, более сильную у благородных родов. Падение прекратилось, заклинание левитации медленно подняло Бергиниона, сжимавшего в руках копье смерти, вверх, к его смеющемуся братцу.

«Матрона Бэнр тебя убьет, если узнает что ты так опозорил меня перед солдатами», мысленно сказал ему Бергинион.

«Лучше разрушенная гордость, чем перерезанная глотка», ответили руки Дантрага, и старший Бэнр направил скакуна прочь, в сторону сталактитов.

Бергинион работал поправляя подпругу и подвязывая уздечку на своем ящере. Он объявил Дриззта лучшим, но теперь, увидев, на что способен Дантраг – превосходно нацеленная атака обеими руками, прежде чем он смог хотя бы среагировать, младший из братьев засомневался. Пожалуй, Дриззту До'Урдену не стоит искать встречи с Дантрагом.

Мысль эта понравилась юному Бергиниону. Со времен Академии он жил в тени Дриззта так же, как Дантраг жил в тени Закнафейна. Если бы Дантраг победил Дриззта, братья Бэнр доказали бы свое превосходство, и репутация Бергиниона взлетела бы просто благодаря его обучению у Дантрага. Бергиниону очень нравился подобный вариант, при котором он получал многое, без необходимости стоять один на один с этим проклятым лиловоглазым До'Урденом.

Быть может, у этой схватки будет еще более удачный финал, позволил себе помечтать Бергинион. Возможно, Дантрагу удастся убить Дриззта, но затем, усталый и вероятней всего израненный, он окажется легкой добычей для клинка Бергиниона. Репутация Бергиниона, равно как и его позиция, взлетят еще выше, поскольку именно он будет логическим выбором на замену мертвому брату на желанной позиции мастера оружия.

Молодой Бэнр поерзал в воздухе, отыскивая лучшую позицию на починенном седле, злобно улыбаясь при мысли о возможностях, которые открывало ему путешествие в Митриловый Зал.

* * *

«Джерлис», угрюмо прошептал дроу.

«Джерлис Хорлбар?» переспросил Джарлаксл, и облокотился на грубую стену сталагмитового столба, чтобы обдумать поразительные новости. Джерлис Хорлбар была матроной-матерью, одной из двух высших жриц управлявших Домом Хорлбар, двенадцатым Домом Мензоберранзана. Мертвая, она лежала под кучей камней, жезл ее разбит и захоронен рядышком.

«Хорошо, что мы следили за ним», просигнализировали пальцы солдата, больше чтобы успокоить вожака наемников чем, чтобы сообщить что-то новое. Само собой, хорошо, что Джарлаксл приказал следить за ним. Он был опасен, исключительно опасен, но теперь, видя мать-матрону, высшую жрицу Паучьей Королевы, лежавшую мертвой, пораженную смертоносным мечом, наемник начал размышлять, не недооценил ли он его.

«Можно сообщить об этом, и снять с себя ответственность», заметил еще один из Бреган Д'эрт.

Поначалу это показалось Джарлакслу разумным. Тело все равно будет найдено, и будет серьезное расследование, по крайней мере Дома Хорлбар, если и никого другого. Виновность по связям была вполне реальной вещью в Мензоберранзане, тем более для столь серьезного преступления, а Джарлакслу совершенно не нужна была скрытая война с двенадцатым домом, не сейчас, когда разыгрывалось столько важнейших событий.

Затем Джарлаксл позволил себе задуматься о других вероятностях. Как бы неудачно не выглядело происшедшее, наемник все же может еще использовать его с выгодой. Непредсказуемая карта в игре, разыгрываемой Матроной Бэнр, неизвестный фактор, который может поднять наступающий хаос на новые уровни.

«Похороните ее снова», приказал наемник, «и поглубже на сей раз, но не слишком. Я хочу, чтобы тело нашли, но не сразу».

Он отправился прочь из аллеи, его тяжелые ботинки и украшения не издавали ни звука.

«Встретимся?» просигналил один из солдат.

Джараксл тряхнул головой и продолжил свой путь. Он знал, где найти того, кто убил Джерлис Хорлбар, знал он и то, как использовать эту информацию против него, возможно чтобы утвердить его рабскую покорность Бреган Д'эрт, а может быть и для чего-нибудь другого. Он знал, что должен разыграть все очень осторожно. Необходимо пройти по тонкой линии между интригой и схваткой.

И никто в городе не умел делать это лучше него.

* * *

Утегенталь приобретет известность.

Дантраг Бэнр почувствовал как эта мысль вползает в его разум. Он понимал ее причину, и тонкий смысл. Он и мастер оружия Дома Барризон Дель'Армго, главного соперника Дома Бэнр, считались двумя лучшими бойцами города.

Матрона Бэнр использует его способности, предупредило следующее телепатическое послание. Дантраг обнажил свой взятый с поверхности клинок и посмотрел на него.

По его невозможной заточки лезвию шла тонкая линия красного сияния, а два рубина в глазах рукояти, выполненной в виде демона, сверкали внутренним огнем.

Ладонь Дантрага обняла рукоять, и потеплела, в то время как Кхазид'хиа продолжал разговор. Он силен и проявит себя в нападении на Митриловый Зал. Он жаждет крови молодого До'Урдена, наследника Закнафейна, так же страстно, как и ты – возможно даже больше.

Дантраг фыркнул в ответ на это замечание, сказанное только потому, что Кхазид'хиа желал держать его на грани гнева. Меч рассматривал Дантрага как партнера а не хозяина, и знал, что легче сможет управлять Дантрагом когда он в гневе.

После многих десятилетий владения Кхазид'хиа, Дантраг тоже знал все это, и усилием воли заставил себя успокоиться.

«Никто не желает смерти Дриззта До'Урдена больше меня», заверил Дантраг свой меч. «А Матрона Бэнр проследит чтобы именно я, а не Утегенталь, получил возможность прикончить изменника. Матроне Бэнр не захочется, чтобы почет, который достанется за такое деяние, ушел к воину второго дома».

Красная полоска на мече вновь засияла, отразившись в янтарных глазах Дантрага. Убей Утегенталя, и работа станет легче, предложил Кхазид'хиа.

Дантраг только засмеялся в ответ, и демонические глаза Кхазил'хиа опять сверкнули. «Убить его?» повторил Дантраг. «Убить того, кого считает для себя важным Матрона Бэнр? Она мне кожу с костей сдерет!»

Но ты можешь убить его?

Дантраг вновь рассмеялся, этот вопрос был задан только, чтобы подразнить его, подбить на бой которого так давно жаждал Кхазид'хиа. Меч был горд, по крайней мере столь же горд как Дантраг с Утегенталем, и намеревался оказаться в руках лучшего мастера оружия Мензоберранзана, кто бы из двоих не оказался таковым.

«Ты должен надеятся, что могу», ответил Дантраг своему буйному клинку. «Утегенталь предпочитает свой трезубец мечам. Если победителем окажется он, то Кхазид'хиа может оказаться в ножнах худшего бойца».

Он будет носить меня.

Дантраг отодвинул меч, не посчитав нужным отвечать на подобный абсурд. Кхазид'хиа, так же устав от бесполезного разговора, притих в раздумьях.

Меч напомнил кое о чем Дантрагу. Он знал важность предстоящего нападения. И если он сможет победить молодого До'Урдена, вся слава достанется ему, но если его опередит Утегенталь, то Дантраг будет считаться вторым бойцом города, и этот ранг он сможет изменить только убив Утегенталя. Мать никак не будет рада подобным событиям, это Дантраг хорошо понимал. Дантраг вел жалкую жизнь, когда еще не погиб Закнафейн До'Урден, Матрона Бэнр постоянно вынуждала его сразить легендарного мастера оружия.

Сейчас, пожалуй, Матрона Бэнр не даст ему и этого шанса. Теперь, когда Бергинион входит в возраст воина, Матрона Бэнр может просто принести Дантрага в жертву и отдать позицию мастера оружия своему младшему сыну. Если она сможет доказать, что это было сделано ввиду превосходства Бергиниона, это снова посеет сомнения, какому из Домов принадлежит лучший мастер оружия.

Решение было простым: Дантраг должен был добраться до Дриззта первым.

Глава 8
Не на своем месте

Беззвучно он шел по темным тоннелям, его глаза сияли, отслеживая изменения в палитре цветов пола и стен, что могло означать тупики – или врагов. Казалось, он находился в привычном окружении, создание Подземья, двигавшееся с характерной тихой легкостью и осторожностью.

Тем не менее, Дриззт совсем не чувствовал себя дома. Он уже спустился ниже самых глубоких тоннелей Митрилового Зала, и спертый воздух давил на него. Почти два десятилетия он провел на поверхности, изучая правила жизни внешнего мира. Эти правила отличались от законов Подземья, как лесной цветок от грибов глубинных пещер. Человек, гоблин, даже эльф с его обостренными чувствами, не заметили бы движущегося Дриззта даже в нескольких футах, но сам он чувствовал себя неуклюжим и чересчур громким.

Каждый шаг вызывал у рейнджера-дроу страх, что эхо его разнесется по голым каменным стенам на сотни ярдов. Это было Подземье, место где слух и обоняние были куда важнее зрения.

Дриззт провел две трети своей жизни в Подземье, и немалую часть из оставшихся двадцати лет под землей в пещерах клана Баттлхаммер. Однако сам он не считал себя более обитателем Подземья. Сердце его осталось позади, в горах, под звездами и луной, рассветом и закатом.

Здесь же была страна беззвездных ночей – нет, не ночей, одной единственной нескончаемой беззвездной ночи, решил Дриззт – страна застоявшегося воздуха и жутковатых сталактитов.

Ширина тоннеля постоянно изменялась, иногда приходилось с трудом протискиваться, иногда могла идти дюжина в ряд. Пол тоннеля имел легкий наклон, поэтому Дриззт постоянно спускался все глубже, но потолок шел почти параллельно, и высота оставалась примерно вдвое выше пяти с половиной футов дроу. Долгое время Дриззту не попадалось боковых пещер или коридоров, чему он был только рад, как потому, что он не желал пока принимать никаких решений по выбору направления, так и потому, что любой возможный противник в таких условиях должен будет подбираться к нему прямо спереди.

Дриззт считал, что пока еще не готов ни к каким сюрпризам. Даже инфравидение подводило его. В голове у него стучало от постояного напряжения, с которым он пытался разобраться в постоянно изменяющихся тепловых картинах. В прошлом, бывало, Дриззт ходил неделями, даже месяцами, с глазами настроенными исключительно на тепловое зрение. Теперь же глаза слишком привыкли к свету солнца и факелов в коридорах Митрилового Зала, и инфравидение раздражало его.

Наконец, он обнажил Мерцающего, и зачарованный скимитар засиял мягким голубоватым светом. Дриззт прислонился спиной к стене и позволил глазам вернуться к нормальному зрению, используя меч как факел. Вскоре после этого он наткнулся на пересечение шести дорог – два пересекающихся горизонтальных коридора, и вертикальный.

Дриззт спрятал Мерцающего и посмотрел вверх. Он не видел тепловых источников, но это не успокаивало. Многие хищники Подземья могли маскировать температуру тела, как тигр на поверхности использует свои полосы чтобы прокрасться сквозь толстые пучки высокой травы. Крюко-ужасы, например, развили у себя экзоскелет, костяные пластины которого прятали тепло тела существа, позволяя ему казаться просто скалами для теплочувствительных глаз. Кроме того, многие опасные создания Подземья были рептилоидами, холоднокровными и трудно заметными.

Дриззт несколько раз принюхался к стоячему воздуху, потом замер и закрыл глаза, возложив все получение информации извне на уши. Он не услышал ничего, кроме биения собственного сердца, и, проверив свою поклажу и убедившись что все надежно закреплено, стал карабкаться вниз по шахте, осторожно цепляясь за ненадежные камни.

Ему почти удалось спуститься бесшумно на шестьдесят футов в нижний коридор, но один камень соскользнул, ударившись с резким треском об пол почти в то же мгновение, как мягкие башмаки Дриззта тихо опустились со стены.

Дриззт замер, прислушиваясь к этому звуку и его эху шедшему от стены к стене. Как лидер патрулей дроу, Дриззт когда-то мог точно следовать этим отзвукам, почти инстинктивно определять от каких стен отражается звук и с какого направления. Теперь же он с трудом различал отдельные звуки эхо. Вновь он почувствовал себя чужим здесь, в этой темноте. Вновь он почувствовал себя уязвимым, поскольку многие обитатели темных путей могли идти по следам эхо, а этот конкретный след вел прямиком к Дриззту.

Он быстро пошел по лабиринту взаимопересекающихся коридоров, некоторые из них резко поворачивали и опускались, проходя под другими, или поднимались вдоль природных лестниц к новым уровням кружащихся путей.

Дриззту не хватало Гвенвивар. Пантера могла найти путь в любом лабиринте.

Вновь он вспомнил о кошке позже, когда пройдя поворот наткнулся на свежий труп. Какой-то подземный ящер, слишком изуродованный чтобы Дриззт смог опознать точнее. Хвост его исчез, как и нижняя челюсть, живот был разорван и внутренности сожраны. Дриззт обнаружил длинные разрывы на коже, как будто его исполосовали когти, и тонкие и длинные полоски кровоподтеков, похожие на следы кнута. За лужей крови, в нескольких футах от тела, дроу нашел единственный след, отпечаток лапы очень похожий по размеру и форме на те, что оставляла Гвенвивар.

Но кошка Дриззта была в сотнях миль от него, а это убийство произошло, как оценил рейнджер, едва ли час назад. Учитывая, что жители Подземья предпочитали оставаться на одном месте в отличие от обитателей поверхности, опасный хищник, скорее всего, был неподалеку.

* * *

Бруенор Баттлхаммер несся по коридору, его горе на время было подавлено разраставшейся яростью. Тиббледорф в своей отвратительно дребежжащей броне следовал рядом со своим королем, с его губ слетал один вопрос за другим.

Бруенор притормозил и повернулся к заросшему лохматой бородой лицу дварфа-берсерка. «Вымойся ты наконец!» прорычал Бруенор.

Пвент удивленно и испуганно отшатнулся. С его точки зрения, король дварфов приказывающий подданным принять ванну это почти то же как человеческий король, указывающий своим рыцарям заняться убийствами детей. Есть все-таки границы, которые властитель не должен пересекать.

«Ха!» фыркнул Бруенор. «Ну ладно. Но, по крайней мере, иди-ка смажь свои проклятые доспехи! Как может король думать под такой скрип?»

Голова Пвента качнулась в согласии с компромиссом, и он поспешил удалиться, опасаясь что этот тиран, король Бруенор, вновь потребует от него вымыться.

Бруенору же просто надо было отослать берсерка подальше – любым способом. День выдался тяжелый. Дварф только что встречался с Берктгаром Храбрым, посланником из Сеттлстоуна, и узнал, что Кэтти-бри не появлялась в поселении варваров, хотя и покинула Митриловый Зал уже почти с неделю назад.

Мысли Бруенора вновь крутились вокруг событий той последней встречи с дочерью. Он воскрешал в памяти изображения молодой женщины, вспоминал каждое слово, сказанное ей, в поисках ключа к происходящему. Но в тот момент он был слишком поглощен собой. И если Кэтти-бри и намекала на что-то кроме своих намерений отправиться в Сеттлстоун, дварф просто пропустил их.

Первой мыслью его, еще при разговоре с Берктгаром, было что у дочери возникли какие-то трудности в горах. Он почти собрался послать дварфов разведать местность, но, повинуясь мгновенному импульсу, сначала спросил у посланника по поводу кургана, воздвигаемого в честь Вульфгара.

«Какой курган?» удивился Берктгар.

Бруенор знал теперь, что его провели, и если Кэтти-бри была не одинока в этом, то Бруенор мог легко предположить ее сообщника.

Он чуть не вынес с петель деревянную, окованную железом дверь Бастера Брейсера, высококлассного оружейника; дварф и его посетитель-халфлинг застыли от неожиданности. Регис стоял на маленькой платформе, оружейник измерял его, чтобы переделать броню увеличившегося в обхвате халфлинга.

Бруенор подошел к пьедесталу (и Бастер оказался достаточно мудр, чтобы отскочить от него), схватил халфлинга за тунику и поднял в воздух одной рукой.

«Где моя девочка?» проревел дварф.

«Сеттл…», пытался соврать Регис, но Бруенор начал яростно трясти его, мотая взад-вперед по воздуху словно куклу.

«Где девочка?» снова сказал дварф, теперь уже тише, с угрожающим ворчанием. «И не пытайся играть со мной, Грохочущий Живот!»

Регису, по правде сказать, уже порядком надоело, как обращаются с ним его предполагаемые друзья. Быстро соображающий халфлинг мгновенно состряпал историю о том, что Кэтти-бри отправилась в Сильверимун, в поисках Дриззта. В конце концов, это была не совсем ложь.

Глядя на покрытое шрамами лицо Бруенора, искаженное яростью, но также очевидно наполненное болью, халфлинг не смог заставить себя соврать.

«Опусти меня», тихо сказал он, и, наверное, Бруенор ощутил эмоции халфлинга, поскольку он мягко опустил его наземь.

Регис поправил тунику, и взмахнул кулаком перед носом короля дварфов. «Как ты посмел?» взвыл он.

Бруенор отшатнулся при этой неожиданной и необычной вспышке, но халфлинг не утихал.

«Сначала Дриззт приходит ко мне, и заставляет меня хранить секрет», бушевал Регис, «потом приходит Кэтти-бри и силой заставляет меня раскрыть его. Теперь еще ты… Хорошенькими же друзьями я окружил себя!»

Ядовитые слова успокоили гнев дварфа, но лишь ненамного. И что это за секрет, на который намекает Регис?

Тиббледорф Пвент ввалился в комнату, броня его все так же скрипела, но лицо, борода и руки были вымазаны в жире. Он остановился за спиной Бруенора, изучая неожиданно возникшую ситуацию.

Пвент энергично потер ладони в предвкушении, затем провел ими по своим усыпанным шипами доспехам. «Может, мне обнять его?» с надеждой в голосе спросил он короля.

Бруенор махнул ладонью удерживая берсерка. «Где моя девочка?», в третий раз повторил король дварфов, на сей раз тихо и спокойно, как подобает спрашивать у друга.

Регис поджал челюсть, затем кивнул и начал говорить. Он рассказал Бруенору все, включая и то, как помог Кэтти-бри, дав ей кинжал убийцы и магическую маску. Лицо Бруенора вновь стало наливаться яростью, но Регис стоял твердо, в полный рост (каким бы он не был), и слова его погасили поднимавшийся гнев.

«Должен ли я верить в Кэтти-бри меньше, чем ты?» просто спросил Регис, напоминая дварфу что его дочь уже не ребенок, и привычна к опасностям дороги.

Бруенор не знал, как ему реагировать на все это. Маленькая часть его мечтала придушить Региса, но он понимал, что это будет просто способом выплеснуть свое раздражение, и что халфлинга, собственно, не в чем обвинять. Но что еще он мог сделать? И Дриззт и Кэтти-бри исчезли давно, и Бруенор не знал как найти их!

И сил у израненного дварфа в этот момент уже не оставалось. Он опустил взгляд на каменный пол, гнев его утих, а горе вернулось; без единого слова он покинул комнату. Он должен был подумать, и, ради своего ближайшего друга и любимой дочери, думать он должен был быстро.

Пвент посмотрел на Региса и Бастера ища ответы, но они просто мотнули головами.

* * *

Легкий шорох, возможно мягкие шаги охотящейся кошки, было все, что мог различить Дриззт. Рейнджер-дроу был абсолютно неподвижен, всеми органами чувств наблюдая за окружающим. Если это действительно кошка, то она достаточно близко чтобы уловить его запах, и наверняка знает, что кто-то вторгся на ее территорию.

Дриззт огляделся вокруг. Туннель был очень неровным, где-то широким, где-то узким, в полу было полно выступов и дыр, а в стенах находились ниши и углубления. Потолок тоже постоянно изменял высоту. Дриззт видел неровности в тепловой картине высоких стен впереди, и знал, что эти стены усеяны множеством карнизов.

Огромная кошка может запрыгнуть туда, и наблюдать за намеченной добычей сверху.

Мысль была не слишком успокаивающей, но Дриззт должен был продолжать путь. Идти другой дорогой означало бы сначала вернуться назад до шахты, затем взобраться на верхний уровень и пытаться найти там другой путь вниз. У Дриззта и его друзей не было лишнего времени.

Он прижался спиной к стене и продолжил движение, крадучись, один скимитар обнажен, другой – Мерцающий – наготове. Дриззту не хотелось, чтобы сияние магического клинка еще точнее выдало его позицию, хотя он знал, что кошки-охотники Подземья не нуждаются в свете.

Легкими шагами он прошел рядом с одним широким альковом, подошел к другому, уже и глубже, затем, уверившись что и этот пуст, повернулся чтобы осмотреться вокруг.

Сияющие зеленые глаза, кошачьи глаза, уставились на него с карниза на противоположной стене.

Мерцающий выскочил из ножен, сердитое голубое сияние залило коридор. Глаза Дриззта, перестроившись с теплового зрения, обнаружили огромный темный силуэт прыгающего существа, он ловко уклонился. Кошка опустилась мягко – всеми шестью лапами! – и мгновенно повернулась, демонстрируя белые зубы и страшные глаза.

Она и вправду напоминала пантеру, черная шкура почти отсвечивала синевой, размерами почти с Гвенвивар. Дриззт не знал, что ему делать. Будь это нормальная пантера, он мог бы попытаться успокоить ее, показать, что он не враг, и сейчас покинет ее территорию. Но эта кошка, этот монстр – с шестью ногами! А на плечах угрожающе покачиваются длинные кнутоподобные выросты, снабженные на конце костяными остриями.

Рыкнув, зверь двинулся вперед, уши прижаты к голове, жуткие клыки обнажены. Дриззт пригнулся, выставил вперед скимитары, приготовившись в любой момент отпрыгнуть в сторону.

Зверь остановился. Дриззт осторожно наблюдал как сгибаются его средние и задние ноги.

Хищник прыгнул; Дриззт двинулся влево, но зверь резко затормозил, и Дриззт поступил также; он рванулся вперед, нанося прямой удар одним клинком. Точно нацеленный скимитар прошел прямо между глаз пантеры.

И поразил только воздух, заставив Дриззта опрокинуться вперед. Он инстинктивно нырнул на камень и откатился вправо, одно из щупалец пропороло воздух прямо над головой, а другое врезалось в бедро. Огромные лапы были прямо над ним, но беспорядочно размахивая скимитарами ему удалось держать их на расстоянии. Он быстро вскочил, и отбежал, оставив между собой и опасным кошачьим несколько футов.

Дроу вновь встал в защитную позицию, теперь уже менее самоуверенный. Зверь был явно смышлен – Дриззт не ожидал таких способностей от животного. Что хуже, дроу никак не мог понять, почему промахнулся. Удар был точен. Даже невероятная гибкость кошки не могла увести ее от опасности так быстро.

Щупальце атаковало его справа, и он ударил скимитаром, надеясь перерубить его.

Он промахнулся, и, несмотря на удивление, смог крутануться влево, получил еще один удар по бедру, теперь уже болезненный.

Зверь бросился вперед, одна лапа вытянутая вперед попыталась подцепить вертевшегося дроу. Дриззт приготовился парировать удар Мерцающим, но лапа врезалась в него почти на фут ниже выставленного под углом скимитара.

Вновь Дриззта выручила его мгновенная реакция, вместо того чтобы рваться прочь от загребавшей лапы (и получить длинные полосы ран на теле), он нырнул вместе с ней, вниз, проскакивая под захлопнувшейся пастью пантеры. Он почувствовал себя мышью, пытающейся пробежать под кошкой, только у этой кошки надо было пробраться еще через две дополнительные пары ног!