Салма Кальк
Подарочек
1
– Ирина Васильевна, задержитесь, пожалуйста, нужно поговорить.
Визит коменданта общаги, в зале которой Ирка только что закончила танцевальное занятие на несчастных шесть человек (ой нет, на целых шесть человек!), не предвещал ничего хорошего.
– Конечно, Анна Семеновна, я вас слушаю.
Анна не была вредной, Анна была пугливой. Она была готова пускать в здание и танцоров вроде Ирки с группой, и любителей настольных игр, тем более что половину из них составляли местные студенты, и анимешников, и додатком к тому всякой твари по паре. Но если вдруг кто-то из верхнего начальства начинал интересоваться тем, что это такое происходит в общежитии № 13, Анна тут же поднимала лапки кверху и говорила – а ничего. Вот и сейчас в соседнем общежитии № 11 вчера случилась драка с тяжкими телесными, полицией и всеми удовольствиями, и Анна несчастным голосом сообщила, что ей уже сказали – будут всё проверять. И поэтому – чтобы духу Иркиного в зале не было примерно две недели, а лучше – до конца месяца. Что? Вечеринка на восьмое марта? Да вы с ума сошли, голубушка! А если тут у меня проректор придёт и будет проверять, что я ему скажу? Вот, то-то. Ничего личного, такие правила. Да, деньги за март отдайте сейчас. Конечно, за то, что уже провели. Сколько было занятий? Два? А что так мало? Только первая неделя? Ну ладно.
Ирка мрачно кивнула, пересчитала ещё раз в уме оставшийся доход от занятия, поняла, что на него не то, что подарок себе не купишь, а даже и еды нормальной к празднику, что зарплату на работе дадут только десятого марта, а сегодня всего лишь шестое. Оделась – несмотря на как бы уже весну, природа одарила двадцатипятиградусным морозом, и поплелась домой.
Можно было пойти на остановку и подождать транспорт, но в половине десятого вечера да по холодку транспорт был чем-то из разряда волшебной сказки. Ничего, подумала Ирка, дойдёт, не развалится.
Телефон тренькнул, сообщая, что кто-то написал в вайбер. Вдруг по делу? Тьфу, Димка. Бывший, с которым расстались… ну просто расстались. Он сообщил, что нашёл любовь всей своей жизни, а она вдруг поняла, что устала от него. Конечно, сердце то и дело ныло, потому что был он свой до чёртиков, и как его такого – отпустить, но не было у неё такой власти над ним, чтобы не отпускать. Поэтому как вышло, так вышло. Но иногда у Димки с той любовью случались осечки, и он по старой памяти напрашивался в гости. Спал на диване в большой комнате, на большее претендовал, конечно, но Ирка отшивала. То есть пыталась.
Ирка не умела говорить «нет». Она, ясное дело, умела произнести три заветных буквы, и смысл их понимала отлично, но когда тебе в глаза смотрят и о чём-то просят – никак не могла отказать. А потом костерила себя, на чём свет стоит.
Вот и сейчас: «Пусти переночевать, у меня полный трындец».
Пусти переночевать, накорми ужином, завтраком и как бы ещё потом не обедом. Пусти в стиральную машину – у него нет. Дай высушить трусы. То есть классика – лисичка на лавочку, хвостик под лавочку. Так кушать хочется, что жить негде. Ирка, не задумываясь, ответила кратким «Нет» – написать-то проще, чем в лицо сказать. И так всё плохо, ещё только не хватало на Димкину рожу смотреть и его страдашки полночи слушать. Да и кормить его нечем, а сам он ни в жизни не догадается еды принести.
«Ну Ира, ну ты чего». Его любимая фразочка. Ну ты чего.
«Дима, иди на хер, не до тебя сейчас».
Положить телефон в карман и живее перебирать задними лапами, а то холодно.
От общежития до Иркиного дома было недалеко, просто через огромный пустырь, отделяющий друг от друга два района города – Академгородок и окрестности политеха. То есть нет, уже не пустырь, потому что на нём построили зимний стадион и библиотеку, но по смыслу – темно, мрачно, и для пешеходов только протоптанная в снегу вдоль проезжей части тропинка. Об эту пору суток на тропинке уже не встречалось никого – все нормальные давно дома, а ненормальные тоже в более приятных местах – так-то пятница перед праздником, люди гуляют. Поэтому Ирка очень испугалась, когда вдруг услышала из ближайшего сугроба:
– Д-д-девушка, вы не д-д-дадите телефон поз-з-звонить? Мне оч-ч-ч-чень нужно…
2
В сугробе сидел мужик, и язык у него заплетался. Ирка уже было хотела рефлекторно дунуть оттуда на всей возможной скорости, но всё же зачем-то посмотрела в тот сугроб. И офигела – потому что мужик сидел в снегу в одной рубашке и штанах. И с галстуком. Нормальной зимней одежды на нём не было.
– Ты чего, набухался, что ли? – она так удивилась, что даже заговорила.
С незнакомым мужиком. Ночью. На пустыре! Ирка была девушкой пугливой и обычно бежала от такого, сверкая пятками. По ходу, сегодня последние мозги где-то растеряла.
– Ну т-т-типа да, но уже всё выветрилось. Мне бы п-п-позвонить, чтоб меня забрали отсюда.
Мать-мать-мать, он же задубел так, что язык не ворочается! И зубы стучат!
– Сейчас дам, – Ирка вытащила из кармана телефон – свою верную «соньку» – и дала ему.
Если он вдруг проявит чудеса скорости и свалит с её телефоном – значит, судьба такая. Поживёт, значит, Ирка без телефона, потому что нынешнему пошёл шестой год, он виснет почём зря раз в день стабильно, тормозит со страшной силой, быстро теряет заряд и глючит самыми разными способами.
Мужик взял телефон и попытался его включить. Видимо, замёрз, и пальцы тоже замёрзли, и телефон ни хрена не включался. Ирка взяла его и сама начала давить на кнопку «пуск», но увы, экран оставался тёмным. По ходу, телефон тупо вырубился от холода, и теперь включится только в тепле. Или не вынес Димкиного нытья. Что же делать-то?
– Не в-в-включ-ч-чается? – мужик уже и языком еле ворочал.
– Неа, замёрз, холера, – покачала головой Ирка. – Вот что, герой. Поднимайся-ка и пошли. В тепло. Из дому позвонишь, куда там тебе надо.
– А д-д-далеко идти?
– Нет, вон видишь, дома светятся впереди? Один из них мой. Давай руку.
Она взяла его за руку и потянула из сугроба, он не сразу, но встал. И оказался сильно выше Ирки, ну да это не трудно. На ногах у мужика были нормальные зимние треккинговые ботинки, и это никак не вязалось с его остальным видом.
– Ты как сюда попал? – спросила она.
Они шли по узкой дорожке – Ирка впереди, подобранец сзади. Она крепко держала его за руку, потому что сам он двигался еле-еле, а надо было пошевеливаться.
– Да я не знаю. Отмечали праздник, пили какой-то убойный самогон. Это помню, больше ничего не помню.
– О, круть. Кто празднику рад, тот за неделю пьян.
– Вроде того, – усмехнулся он.
Кажется, подобранец начинал понемногу оживать – шёл увереннее, говорил, не стуча зубами. Уже хорошо. О том, что у такого подобранца неизвестно что в голове – Ирка в тот момент не думала. Совсем не думала.
Срезали путь через заправку, прошли мимо ресторана, где явно тусили по случаю праздника, перешли дорогу, на которой уже и машин-то почти не было – вот и Иркин дом. Она нашла в рюкзаке ключи, открыла подъезд и потянула подобранца внутрь.
– Пошли, нам на пятый этаж. Шевели ногами, быстрее согреешься.
Подобранец не возражал. Наверх они добрались молча, дальше Ирка отперла обе двери в квартиру – и железную, и деревянную, древнюю, и снова потянула его внутрь.
– Заходи. В обморок не падай, я гостей не ждала.
Он как зашёл, так и сел на обувную полку, и даже глаза закрыл.
– Тепло. Ну ни хрена ж себе – тепло…
– Башмаки снимай, проходи и грейся, – Ирка кивнула на большую комнату. – Я сейчас включу телефон – позвонишь, кому там тебе надо.
Сама она сняла ботинки и пуховик, забросила на вешалку шапку, привычным аккуратным жестом подхватила рюкзак с ноутом и утащила его на крошечную кухню. Чайник надо поставить, дать ему внутрь горячего. Наверное, надо под душ? Или наоборот, не надо? Пусть в комнатной температуре согреется? Ирка ткнула кнопку чайника и пошла посмотреть.
Подобранец сидел на диване, он снял рубашку и растирал руками плечи, торс и куда там ещё доставал. К слову, выглядел он очень неплохо – скульптурной формы тело, чёрные волнистые волосы, небольшая бородка и усы. Наверное, лет ему, как и ей, может немного побольше. Глянул на неё – глаза оказались карими, а нос прямым и аккуратным – и спросил:
– Телефон-то посмотришь? Может, он тоже согрелся?
– Момент, – кивнула Ирка.
Достала из кармана пуховика телефон, подышала на него, потёрла об джинсы и принялась включать. Сначала обычным образом – не прокатило, потом экстренным – кнопка «пуск» плюс кнопка громкости. Это, в конце концов, сработало.
– Сейчас, загрузится. Он тормозной. Я могу дать тебе горячего чаю, будешь? Коньяк не предлагаю, – усмехнулась она и передала ему телефон.
– Нет, коньяк уже не надо, – он улыбнулся. – Меня Андрей зовут.
– Ира.
– Спасибо, Ира, – он посмотрел ей прямо в глаза, поймал её руку и легко коснулся пальцев холодными губами.
Охренеть. Руки Ирке, можно сказать, никогда и не целовали.
– Да не за что. Тебе очень повезло, что я не испугалась и не убежала. А я могла, я обычно так и делаю.
– И это понятно, – кивнул он. – Да, я с удовольствием выпью чаю, пока буду дозваниваться и ждать.
3
Ирка Семёркина была из тех, кого неизвестно почему называют «сильными девушками». При этом росту в ней было от горшка два вершка, то есть честных сто пятьдесят пять сантиметров, а комплекция её лучше всего описывалась словами «соплёй перешибёшь». Универовский друг-приятель Славка так и говорил – ну что ты за девушка, Ирка, ни груди у тебя, ни жопы, даже подержаться не за что. На что Ирка обычно отвечала что-нибудь вроде – а на кой тебе, мил друг, моя грудь и моя жопа? Ты вроде начинал с книжек к семинару и есть ли они в нашей библиотеке? Так вот я сейчас туда пойду, а ты иди за мной и никуда не сворачивай, ясно? Но у них со Славкой это был исключительно трындёж, ничего под собой не имеющий, ни серьёзного, ни просто так. Впрочем, как и у разных других – Ирка всегда была источником конспектов и правильных ответов, а после, когда универ остался в прошлом, трёх соток до зарплаты или вовремя подставленного плеча – если бросил любимый мужчина, заболел ребёнок, не выплатили зарплату или вовсе сократили с работы. Круг общения Ирки был велик, так сложилось, но так же и сложилось, что сама Ирка в сложной жизненной ситуации не ходила ни к кому. Ну не могла она прийти или позвонить и сказать, что всё пропало, что денег нет, а до зарплаты неделя, что работа задолбала, а Дима ушёл. Говорила, конечно, но – между делом, не акцентируя на этом ничьего внимания. И все воспринимали это, как должное – ну, Ирка же сильная девушка, она справится.
Девушка та ещё, конечно, через месяц тридцать три стукнет, но в магазине и в транспорте к ней всё равно обращались – «девушка».
Правда, сама она никакой небывалой силы в себе не ощущала. Ну подумаешь, отстояла в дичайшем скандале с родаками «право наций на самоопределение» – после школы не осталась в маленьком городке с полусотней тыщ населения, а подалась в областной центр. Когда это было-то! И не в техникум легкой промышленности, как думал отчим, и на что намекала мама, а в универ на истфак. На бюджет, между прочим. Последний факт произвёл сильнейшее впечатление на деда, маминого отца, и он все пять лет универа оплачивал Ирке съёмную квартиру – учись, мол, внучка, не посрами нашу семью. Мама, правда, охала и ахала, как же она там одна будет в целом городе, но Ирка только плечами пожала – я не одна, я с Олей.
Олей звалась любезнейшая Иркина подружка ещё с пятого класса, всю дорогу за одной партой, и потом ещё весь универ так же. У Ирки пил горькую только отчим, а у Оли – и родители, и ещё старший брат с женой, поэтому для неё единственным вариантом не спиться к хренам за компанию было – учиться, как зверь, и после школы уезжать из города с концами. Оля и уехала – вместе с Иркой.
В съёмной квартире жили вместе. Оля с первого курса подрабатывала – где-то мыла полы, где-то раздавала рекламу, где-то ещё как-то, в общем – крутилась, ей-то никто ничего не оплачивал и денег не давал. Иногда зазывала Ирку работать вместе – если сроки горели, а деньги обещали заметные. На заработанное покупала продукты, Ирка же помогала с учёбой. Так и выучились.
Ирка после выпуска вооружилась дипломом и пошла искать работу по специальности. То есть – преподавать историю. Почему-то она решила, что ничего больше делать не умеет. Преподавать она тоже тогда ещё не умела, но если бы ей кто-нибудь об этом сказал – обиделась бы не на шутку и послала далеко и нехорошо. Она не сразу, но нашла место в школе, ездить в ту школу было от её съемной квартиры только с пересадкой, но уж как вышло. Оля же торжественно положила на своё университетское образование большой болт и стала учиться всяким прикольным прикладным штукам – массажу, наращиванию ногтей и парикмахерскому искусству. Даже окончила какой-то профильный колледж, и Ирку туда на подработку подтянула – им как раз был нужен историк на почасовку. И сейчас благоденствовала в съёмной, но очень хорошей квартире – в новостройке, с приличным ремонтом, да ещё и всяческой техникой хозяева обеспечили. Ирка же снимала убитую двушку, правда, в хорошем районе. От работы близко, можно пешком ходить.
Работала же сейчас Ирка в политехе. То есть, назывался он вычурно и пафосно –технический университет. А по сути – политех политехом, просто добавили гуманитарный факультет, чтобы вышел тот самый университет, а по смыслу этот факультет был там нужен, как рыбе зонтик, и специалисты получались тоже… всякие.
Ирка работала на общеполитеховской кафедре философии, и должность её называлась многословно – заведующая методическим кабинетом. По факту – администратор кафедры. Местное представительство учебного отдела, отдела кадров, службы составления расписания и бог весть чего ещё. Ну и почасовку хватала, если появлялась возможность, а поскольку распределением нагрузки занималась она, то и возможность обычно находилась.
Преподавание философии Ирку восхищало, и спроси её кто, чего ей в жизни хочется, она бы ответила – защититься и преподавать философию. Но увы, в аспирантуре она проучилась требуемое количество лет, выполнила кучу каких-то заданий, написала несколько статей и сдала все положенные экзамены, но подготовить собственно работу и защититься не смогла. Потому что правильно сказал кто-то из древних, не то Платон, не то Сократ – чтобы заниматься философией, нужно быть свободным от забот о хлебе насущном. Ирка же свободной не была, вечно болталась как кое-что кое-где между подработками, потому что сначала учительской, а потом и другой-прочей зарплаты отчаянно не хватало. Подработки встречались самые разные – и статьи в газеты она писала, когда ещё были бумажные газеты, и копирайтерством занималась, и новостные сайты вела, и тексты с английского переводила.
Самая экзотическая подработка сложилась у неё пару лет назад – вести танцы для взрослых. Началось с разговора в компании между делом – а не потанцевать ли нам, а что, а где, а как и вообще. И тут вдруг вспомнили, что Ирка-то в детские годы и в музыкалку ходила, и в школьный танцевальный кружок, и уж основы вальса и польки-то всяко помнит и может рассказать-показать. Она же и место придумала – договорилась с одним из политеховских общежитий, где на первом этаже был неплохой зальчик, даже и не зальчик, а просто фойе, в котором были стул и розетка, и туда можно было включить её ноутбук с колонкой. Обещала местных студентов, ежели таковые придут, брать бесплатно, как и местных сотрудников. Но их почти не случалось, а ходили к Ирке за небольшую денежку знакомые и знакомые знакомых, чисто чтобы провести время с пользой и удовольствием. У Ирки на танцах было весело, и она надеялась, что интересно. Кроме занятий, случались вечеринки, где танцевали всё, что выучили к этому моменту. И как раз такую восьмимартовскую вечеринку Ирке жестоко обломали вместе с помещением. И ещё занятия, которые случались три раза в неделю, и теперь отменяются на неопределённый срок, и теперь нужно не забыть написать в группу, и позвонить тем, кто в соцсети не ходит.
А там, глядишь, и подобранца заберут.
4
Ирка ушла в кухню – наливать чай. Потом подумала, вернулась в комнату и достала из серванта две красивые чашки. Тем временем подобранец Андрей звонил, то есть явно набрал номер и ждал, а ему оттуда говорили – телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.
– Ты кому звонишь-то?
– На свой номер, где-то же он есть.
– А с кем тусили?
– Да я тут в командировке, по работе. Вот с коллегами и тусили. Я геолог, они тоже.
– Понятно, выпить не дураки, – среди Иркиных знакомых геологи встречались. – Где праздновали?
– Рядом с вашим политехом. Был народ оттуда, с профильной кафедры, и из института ещё.
– Геологического?
– Да.
– А живёшь где?
– Мне квартиру сняли, недалеко от политеха. Только у меня ключи остались в куртке, а где та куртка – ещё надо узнать.
– Ок, звони.
Ирка пошла на кухню, заваривала там чай, соображала, из чего можно сделать хотя бы бутерброды – в холодильнике не то, чтобы мышь повесилась, но близко к тому, а правило было вбито с детства насмерть – гостя надо кормить. Даже такого вот странного. А за продуктами она и вчера не ходила, и сегодня не вышло. Но потом нашла вареное яйцо, которое не успела съесть утром, потому что проспала, его можно порезать тонкими ломтиками, открыла банку паштета, хлеб вроде ещё нормальный, ну, подсохший, но плесени-то нет, и пахнет едой, сливочное масло вроде тоже ещё есть, и солёные огурцы. Типа набор для бутербродов. Сама-то она хотела есть, как хищник на охоте, потому что обед был как обычно, во время третьей пары, то есть – в двенадцать дня, а сейчас уже половина одиннадцатого вечера. Сгрузила всё это, плюс чашки, на большой поднос, и притащила в комнату.
– Тебе чай с сахаром? – а он вообще у неё есть, сахар-то?
Возможно, что и есть, пекла же блины на масленицу.
– Нет, сахар не нужен.
– А молоко?
– Тоже.
Вот и отлично, потому что молока – только на завтрашний утренний кофе, и всё. Ирка притащила заварник и чайник, разлила чай.
– Ну как, удалось дозвониться?
– Мой телефон выключен, а других номеров я на память не знаю.
– Соцсети могут помочь?
– Да, – кивнул подобранец. – Если можно – было бы неплохо.
– Контакт, фейсбук?
– Фейсбук, – кивнул он.
Ирка притащила ноут, пробудила его ото сна и открыла браузер. Нашла окно фейсбука, вышла из своего аккаунта и протянула комп ему.
– Вперёд. И удачи.
Он вошёл в аккаунт, она подсмотрела краем глаза – Андрей Пяточкин. И фотка определённо его. Он открыл мессенджер и принялся кому-то что-то писать.
Ирка налила себе ещё чаю, и намазала ещё один бутерброд. Вообще хотелось не только есть, а ещё помыться и спать, ну, или хотя бы принять горизонтальное положение. Но надо ждать – он же сейчас найдёт кого-нибудь, и за ним приедут.
Андрей написал несколько сообщений, принялся ждать. Тоже намазал бутерброд, и налил чаю. Еда стремительно заканчивалась.
– Спасибо, Ира. Наверное, я ещё немного подожду. Ничего?
– Ничего, – что ж теперь, раз выудила из сугроба, отправлять его туда обратно?
Она взяла телефон и ушла на кухню. Хотелось кому-то про всё это рассказать, а кому? Только Оле. Оля сегодня гуляет, у их косметического салона корпоратив в хорошем ресторане, поэтому Ирка не стала звонить, а написала. Как есть – спасла из сугроба раздетого мужика, теперь поит чаем и ждёт, пока он куда-нибудь дозвонится, чтобы сдать его кому-нибудь. Оля как сможет – прочитает.
И надо же ещё написать про отмену вечеринки. В группе, и некоторым – в мессенджеры и в личку. Это заняло минут пятнадцать.
Ответы стали приходить почти сразу. Кто-то просто говорил «спасибо», кто-то огорчался, что не будет хорошего мероприятия, кто-то пытался придумать свой вариант места проведения. В основном те, кто был сегодня, и ещё пара-тройка человек.
Телефон завопил мелодией, которая обозначала одного-единственного конкретного персонажа из всего обширного списка контактов.
– Привет, солнце, ты чего звонишь? Ты же гуляешь в ресторане?
– Хер ли мне гулять, если ты там такое вычудила? – с места в карьер начала любимая подруга. – Сёма, ты с дуба рухнула, да? Кукухой поехала? Тащить в дом какого-то мужика с улицы?
Сёма – потому что Семёркина. Ещё со школы между ними повелось.
– Так получилось. Сегодня не мой день, да и всё. Меня на неопределённый срок поперли из общаги с танцами, на занятие пришло шесть человек из пятнадцати, зарплату не дали, и ещё Димка ломился переночевать, да я его послала. Баба, не кипешуй. Всё уладится. У всех. У кого вообще корпоратив? Вот иди, пей дальше и танцуй. И завтра позвони, расскажи, как всё было.
– Я завтра, как просплюсь, к тебе приеду! Я могу и сегодня! – заявила Оля, и Ирка не усомнилась ни на минуту – приедет, как есть приедет, если только заподозрит, что с Иркой что-то фатально не так.
– Сегодня ты лучше дома поспи, ок? А завтра приезжай.
На заднем плане слышалась музыка, и ещё кто-то её звал.
– Да погодите, я сейчас, – говорила кому-то Оля, она же Баба. – Сёма, поняла? Завтра жди, приеду! А то потом твоя мама с меня не слезет! Она же вечно считает, что это я на тебя плохо влияю!
Точно, прямо с пятого класса. Так и есть, кроме шуток.
– Лады, уговор. Всё, Баба, вали-ка ты танцевать, ладно?
–Ушла, уже ушла. Дзынь! – очевидно, она чокнулась с телефоном.– Пока-пока!
Ирка опустила руку, выдохнула и увидела стоящего возле двери в ванную гостя.
– Это что у тебя за бабушка такая?– он не понимал, ясное дело, он не понимал.
– Это не бабушка, это подружка. Просто у неё фамилия – Бабина. А мы со школы дружим, вот и зовём друг друга, как привыкли. Так-то она Оля. Как твои дела? Удалось кого-нибудь найти?
– Пока нет, сообщения не прочитаны. Видимо, продолжают гулять. Думаю, должны вскоре найтись – я написал троим, хоть кто-нибудь же из них посмотрит в телефон в конце концов.
– Не факт, – помотала головой Ирка. – Вот что, иди-ка ты в ванную и ложись спать, я постелю в большой комнате. Утро вечера мудренее, завтра все проспятся и найдутся.
– А ты?
– А у меня ещё одна комната есть. Я не пропаду.
И тут они услышали стук в дверь. Да не просто аккуратный стук, а будто кто-то долбился в неё со всей силы.
