Салма Кальк
Музей магических артефактов
11. Навстречу приключениям
Эрмина читала бабушке газету.
Пачку газет прислали из самой столицы, и был это «Репортёр», в котором служил захаживавший в дом Руа господин Морель. Бабушка сказала: необходимо выяснить, что такое пишет этот молодой человек и за что его из Паризии сослали в Верлен – это ж просто так не происходит, всякому понятно.
И теперь Эрмина читала бабушке статьи, которые были подписаны Жоржем Морелем, а заодно и ещё всякое другое, что можно было встретить в той газете. Сама же госпожа Руа разменяла восьмой десяток, глаза уже были не те, что в юности, и она то и дело просила кого-нибудь из внучек посидеть с ней и почитать или рассказать последние новости.
Сегодня новости были о том, что за лесом, где нет никакого жилья, кроме волшебного дома господина Гийома, вчера на закате палила пушка. А с чего бы ей палить – того никто не знал, и наутро, чуть свет, в дом отправились сам господин Руа, господин Марсо – хозяин гостиницы и трактира при ней, и двое приезжих. Господин Морель, журналист, остановился в той самой гостинице, а господин граф Джилио приобрёл небольшой домик через забор от дома семьи Руа. Тот домик продавала вдова господина Марморио, которая хотела уехать к южному побережью, где у неё проживала замужняя дочь с внуками, и предложение графа Джилио оказалось ей очень кстати. Слуги госпожи Марморио не поехали с ней и остались в доме, и кое-кто из прислуги в доме Руа имел там приятелей, например горничная Эрмины и Эжени Бабетта, которая дружила с Люсиль, горничной соседки. И рассказала, что граф велел отмыть и отчистить дом до блеска, в быту был непритязателен, ел очень умеренно и никаких разносолов не требовал, но не терпел, если его приказаний не выполняли. Сказано подать завтрак в шесть – значит, нужно подать его в шесть и ни минутой позже. Сказано приготовить вот этот костюм – значит, нужно пойти и сделать. И письмо доставить на почту вот прямо сразу, а не как дела в той стороне появятся. И не сметь подслушивать и подглядывать, и вынюхивать тоже. И вообще. Люсиль не привыкла к таким строгостям и оттого страдала. Бабетта же привыкла, что обе госпожи Руа – и старая, и молодая – держат дом и всех его обитателей в строгости, поэтому только плечами пожимала да фыркала, когда рассказывала обо всём этом Эрмине.
А Эрмина, хоть и прилежно читала историю о привидении в столичном особняке, как до того – историю о таинственных смертях в пригороде Паризии, но мыслями была далеко. Ей было очень любопытно, что происходит в доме господина Гийома – почему вдруг там выстрелила пушка, за всю её жизнь такого не случалось ни разу. Стоит ли ещё дом или с ним что-то случилось? И вообще, та же Бабетта несколько лет назад бегала к тому дому, как все уважающие себя дети Верлена, но дверей не нашла, а в окошко полезть не решилась. У Эрмины не было возможности пойти просто так гулять в лес, потому что ни её, ни Эжени не выпускали из дома без взрослых, а никто из взрослых никогда бы не согласился пойти в лес и тем более – в дом господина Гийома.
И кто ж знает, до чего бы она додумалась, но хлопнула входная дверь, и громкий голос батюшки, господина Руа, раздался от входа. Он призывал к себе супругу и вторую дочь – Эжени.
– Детка, сходи узнай, что там, – велела бабушка. – Или лучше даже скажи Жермону, пусть придёт сюда и сам всё расскажет.
У бабушки пять лет назад отнялись ноги – однажды утром она не смогла встать с постели. С тех пор она если и передвигалась по дому, то в специальном кресле с большими колёсами, и жить переселилась в первый этаж со второго – чтобы не знаться с лестницами. Но она была в курсе всего, что происходило в доме, и по возможности – в городе.
Эрмина любила бабушку – та всегда была к ней добра, даже больше, чем к сестрице Эжени. У бабушки всегда находились для Эрмины добрые слова, и хорошие советы, и интересные разговоры. Поэтому она отложила газету, поднялась и пошла разузнать – что случилось и чем взволнован отец.
– Эрмина, где Эжени? – вопросил отец, стоявший посреди гостиной.
– Вместе с матушкой отправилась к госпоже Сэ, – матушка всегда берёт с собой Эжени, когда отправляется в гости, все уже привыкли.
– Немедленно отправь за ними кого-нибудь! Они мне нужны, обе, и как можно скорее!
Бабетта побежала на соседнюю улицу за матушкой и Эжени, а Эрмина привела отца к бабушке.
– Чем это вы с утра заняты, мой драгоценный сын?
Эрмина всё время не могла отделаться от ощущения, что бабушка над отцом посмеивается. Вообще такое и вообразить-то было в их городе нельзя – как это, смеяться над мэром господином Руа! – но бабушке можно всё.
– Расскажу, – кивнул отец, усаживаясь. – Эрмина, скажи, чтоб подали арро.
Эрмина предпочла бы послушать, но не посмела ослушаться отца, поэтому отправилась на кухню и передала его повеление. И вернулась.
– Так вот, представляете, матушка? Эта особа, которая называется владелицей дома, изволила предстать перед нами в разноцветной сорочке до колен и с голыми ногами, и всё! Если б она была юной девицей, я бы подумал, что она ищет мужского расположения. Но это дама в годах! Если она явится в таком виде в город, это будет скандал!
– Я смотрю, там уже имел место скандал, – усмехнулась бабушка. – Говорила я вам, сын мой – не трогайте вы этот дом, пусть все, кто хочет его заполучить, справляются сами. Вы же для чего-то решили вмешаться. Вот теперь и получайте на орехи всё, что заслужили.
Эрмина забыла, как дышать – никто, никто во всём городе не осмеливался так разговаривать с отцом! Только бабушка. И отец не возражал, а только склонил голову и вздохнул.
– Наверное, вы правы, матушка, – кротко сказал он. – Но сделанного уже не поправить.
Горничная бабушки Сюзетт принесла большой поднос с арро, сахаром, сливками и сладкими булочками. Следом за ней появилась матушка, а из-за матушкиной спины недовольно морщила нос Эжени. Ну конечно, она рассчитывала послушать последние новости, которые матушка с госпожой Сэ могут обсуждать до заката, или отпроситься и пойти гулять с Аннет, дочкой госпожи Сэ. А тут пришлось возвращаться домой – неизвестно для чего.
– Что случилось, Жермон? Отчего вы переполошили полгорода? – матушка тоже недовольна, что пришлось вернуться.
– Значит, так было нужно, Софи, – отрезал отец. – Сядьте и послушайте. У дома господина Гийома объявилась хозяйка – странная особа, никто не знает, откуда Валентин её притащил. В городе её никто не видел, и даже Алоиз Марсо клянётся, что такая у него не останавливалась, а он хоть и подслеповат, такую особу никак бы не проворонил. Мне нужно знать, что она замышляет и что будет делать, и ещё её нужно привести в приличный вид, а то заявится в город и всех до обморока доведёт. Поэтому, Эжени, собирайся, ты сейчас поедешь туда и останешься с ней, пока я не скажу, что уже можно вернуться домой. Или пока странный вопрос с этим домом как-нибудь не разрешится.
– Почему я? – вскричала Эжени. – За что? В этот ужасный дом, он где-то в глуши, там никого нет, и там страшно!
Голос у неё громкий, в матушку.
– Почему Эжени? – вторила ей матушка.
А Эрмина только вздохнула про себя – эх, опять Эжени выпадает что-то интересное. А она и не оценила, ей того не надо.
– А ну, тихо, – сказал отец, и обе они замолчали. – Эжени потому, что от неё дома нет никакой пользы! Ни с матушкой посидеть, ни младших занять! Пусть хоть так от неё толк будет!
– А какой должен быть толк? – взвилась матушка. – Ей всего шестнадцать, и ты отправляешь её куда-то, где её ждёт неизвестно что!
– Ей рано или поздно придётся выйти замуж и отправиться туда, где её будет ждать неизвестно что, – саркастически заметил отец. – Может быть, пора начинать?
Дальше начал твориться какой-то кошмар, потому что Эжени рыдала, матушка ругала отца, сверху прибежала маленькая Мадлен и тоже разревелась, услышав и увидев всё происходящее.
– Да замолчите вы все! – батюшка в гневе стукнул кулаком по столу.
Стало тихо, разве что тихие всхлипы доносились от окошка, возле которого рыдала Эжени, и от двери, где плюхнулась на пол Мадлен. И тогда Эрмина решилась.
– Батюшка, может быть, я отправлюсь вместо Эжени? А она попробует дома – и справится. Она знает и умеет всё то же самое, что и я, у неё получится.
– И что, Эжени будет выполнять всё то, что делаешь дома ты?
– Я думаю, она постарается, – сказала Эрмина. – Эжени, ты ведь постараешься?
– Да, да, – истово закивала сестра. – Я постараюсь.
– Тогда поднимай Мадлен с пола, отведи в детскую и проверь, где там няня! А потом придёшь читать газеты бабушке, – сказал отец сурово, и Эжени тут же подскочила и выбежала из комнаты бабушки вместе с Мадлен. – Эрмина, собери вещи – на неделю, не больше, потом я за тобой пришлю. Твоё дело – смотреть за всем, что там происходит, и помочь хозяйке, госпоже Маргарите, привести себя в достойный дамы и владелицы имущества в нашем округе вид! Чтобы когда она заявится в город, то выглядела пристойно!
Эрмине уже стало очень интересно, как это дама может непристойно выглядеть? Она ловила обрывки слухов о том, что на окраине города есть некий дом, в котором живут женщины, которые как раз выглядят непристойно, туда ходил матушкин брат, дядюшка Антуан, а отец потом ему за это выговаривал – что такие вещи следует делать тихо, чтобы не привлекать к себе внимания. Интересно, эта госпожа Маргарита – она так же выглядит и тоже принимает по вечерам мужчин?
– Ступайте-ка отсюда, – произнесла бабушка. – Софи, иди умойся. Жермон, ступай займись чем-нибудь, что тебе подобает больше, нежели ссориться с семейством. Эрмина, как соберёшься – зайди ко мне.
– Да, бабушка, – сказала Эрмина и отправилась собираться.
Вместе с Бабеттой они сложили в сундук смены белья, два сменных платья и всё, что для них нужно. Эрмина взяла шляпу, плащ, зонтик от солнца и перчатки, велела отнести всё это в отцовский экипаж. И пошла к бабушке.
– Сядь и послушай, дитя, – бабушка кивнула на скамеечку возле своих ног, на которой Эрмина всегда сидела, когда читала ей книгу или газету. – Дом господина Гийома – не край света и не обиталище дикарей. Если ты будешь вести себя достойно – он станет тебе помощником и союзником. Ступай и не бойся. Плохую женщину дом бы в хозяйки не принял, это точно. И ты увидишь то, чего никто в нашем городе не видел уже полторы сотни лет. Твоего отца пустили на порог, и то он в изумлении, а ты попадёшь внутрь. Радуйся, это невероятно редкий случай, я бы и сама не отказалась там побывать.
– Да, бабушка, – кивнула Эрмина.
А у самой улыбка так и рвалась с губ – потому что она не боялась совершенно, но ей было очень-очень любопытно. Эжени не хочет – значит, пусть остаётся дома. А она поедет навстречу приключениям.
Поцеловала бабушку, попрощалась с младшими, обещала потом всё-всё им рассказать, поклонилась родителям, кликнула Бабетту и отправилась в ожидающий у двери экипаж.
12. Фарфоровые куклы
Барышня Руа, стоявшая в прихожей у входных дверей, оказалась совсем молоденькой девочкой – тоненькой, рыженькой, сероглазой. Держалась бодро, смотрела прямо, с любопытством. За её спиной маячила ещё одна девица – выше на голову и с виду постарше. Смотрела по сторонам с заметным страхом и крестилась.
А одеты-то как, батюшки! Особенно барышня. Юбка широченная, не иначе на кринолине, зонтик кружевной, перчатки лайковые.
Тьфу ты, подумала Рита. Это что, и ей придётся на себе такой вот огород городить? И ходить в нём по улицам? Она оглядела себя – платье до колен, обычное такое платье, без рукавов, конечно, но в этом тоже ничего особенного, ноги не голые, а в колготках, и нечего тут, и даже какие-никакие местные тапочки на ногах – у туфли-то каблук сломался.
– Здравствуйте, – кивнула Рита обеим девочкам. – Я Рита. А вас как зовут и с чем пожаловали?
– Меня зовут Эрмина Руа, – барышня прямо реверанс изобразила. – А это Бабетта, – кивнула она на служанку.
Юбка служанки была совсем не такая широкая, как у барышни, и никакого там внутри кринолина, и длина до щиколотки, и башмаки виднеются – из хорошей толстой кожи, крепкие. Белый передничек – приколот к лифу и завязан сзади, и белый чепчик. А у барышни – коса вокруг головы, и какие-то мелкие цветочки в причёске.
– И что же вы тут собираетесь делать, Эрмина Руа и Бабетта? – прищурилась Рита.
– Батюшка велел помогать вам, – сообщила девица.
– Помощнички, значит, – кивнула Рита. – И что же вы делать-то умеете, помощнички?
– Да всё, что надо, простите, барышня Эрмина, – влезла служанка. – Говорят, у вас тут, ну, запустение.
– В самом деле? – усмехнулась Рита. – И кто же говорит?
– Ну… все, – потупилась служанка.
– И как долго вы собираетесь… помогать?
– Пока батюшка не велит домой возвращаться, – сообщила госпожа.
И такой у неё был вид, что Рита не удержалась и сказала:
– А я уже прямо сейчас скажу – собирайтесь, милые мои, и возвращайтесь. Сегодня у меня нет ни малейшей возможности вас занимать, своих дел хватает.
Достаточно того, что одного студента принесло, его уже нужно как-то к делу пристраивать. Но тот – парень, и может хотя бы таскать и переставлять. А эти куклы фарфоровые?
Но куклы переглянулись, и барышня решительно сказала:
– Госпожа Маргарита, не прогоняйте нас, пожалуйста. Я… я мечтала побывать в этом доме с тех самых пор, как впервые услышала о нём, а бабушка рассказала мне эту историю, когда я была ещё совсем маленькой. Я… я не причиню вреда ни дому, ни вам. Да, меня отправил мой батюшка, но я и сама была рада, потому что… это же мечта! В нашем городке никогда не бывает ничего такого, о чём можно мечтать. Только в книгах, и в легендах. И вот в этом доме, – вздохнула девочка.
– Нет-нет-нет, я даже и слышать ни о чём таком не желаю, – категорично сказала Рита. – Я готова позвать в гости всё здешнее население, только чтоб посмотрели – и отстали. Но – когда в доме завершится ремонт! Неужели вас не учили, что в гости не ходят незваными?
– Учили, но…
– Никаких «но». Каким образом вы сюда попали?
– В батюшкином экипаже…
– Вот загружайтесь в него обратно и отправляйтесь домой. К батюшке.
Рита прошла мимо девочек, распахнула двери наружу… и увидела, что на крыльце стоит большой деревянный сундук. Никакого экипажа уже и в помине не было. Ну вот тебе здравствуйте!
– Валентин! – позвала Рита строгим голосом, полагая, что он услышит и появится.
Он и появился – мгновенно.
– Да, госпожа Маргарита?
– Ты что-то говорил о каких-то конях, при помощи которых можно попадать в город.
– И? – он непонимающе на неё смотрел.
Или только делал вид, что ничего не понимает.
– И отправляем барышень домой.
– А вдруг они и вправду пригодятся? – спросил кот заговорщическим шёпотом.
– Для чего же, интересно бы мне знать? – нахмурилась Рита.
– Помогать вам по хозяйству. И я вправду ничего не смыслю в современной моде, – Валентин вздохнул и потупился. – А вам непременно нужно одеться по-здешнему, чтобы в городе к вам отнеслись серьёзно. Кто лучше расскажет про моду, чем юная девица, знающая в этой моде толк?
– Портниха, – пожала плечами Рита.
– О портнихах тоже можно расспросить юную госпожу Руа. Уж наверное, она знает, кто шил ей это милое платье и у кого одеваются её почтенная матушка, бабушка и все матушкины приятельницы.
Конечно, здравое зерно в этих рассуждениях было. Но…
– Она будет здесь везде ходить и всё вынюхивать!
– А вы попробуйте и увидите. Что она будет делать и как это будет выглядеть, – усмехнулся кот.
– Ты о чём? – не поняла Рита.
– О том, что вам, дорогая госпожа Маргарита, здесь кое-кто доверяет. И было бы неплохо, если бы и вы тоже проявили немного доверия. Пожалуйста!
Если бы он смотрел своим обычным умильным взглядом, Рита бы не повелась. Но он просто вздохнул, а ещё она подумала, что отправлять двух молодых девчонок через лес неизвестно с кем и куда – совсем не дело. Ладно, пусть переночуют, а там видно будет.
Она взяла Валентина за руку и потянула обратно в дом. Обе девочки так и стояли у входа – не могли войти, как вдруг поняла Рита. Дом пустил их на порог, и не более. Что, это и значит – больше доверять?
– Ладно, до утра останетесь, а там видно будет, – махнула она рукой.
Девочки радостно выдохнули, отскочили от двери и принялись разминать ноги – кажется, порядком затёкшие. Рита глянула – они стояли на чёрной плитке у входа и, кажется, не могли покинуть её без разрешения. Вот так!
– Валик, раз уж замолвил слово за гостей – тащи наверх сундук!
– Непременно, но один не справлюсь, – покачал головой кот. – Эй, Филипп! Иди-ка сюда!
Филипп птицей слетел по лестнице, учтиво поклонился обеим барышням, и они с Валентином подхватили сундук за ручки с боков и поволокли наверх.
– Пойдёмте, – кивнула обеим барышням Рита.
На третьем этаже она заглянула в пару комнат, прежде чем подобрала то, что нужно. Спальня с двумя кроватями и прилегающей ванной комнатой.
– Вот, это вам. Не обессудьте – роскоши не имею. Сама пока живу в таких вот условиях, больше не успела, – ехидно сказала Рита. – А если кто успел бы больше за два дня – ну, покажите мне его, погляжу.
Вот вам, смотрите, куда вы так стремились. В комнате царил ожидаемый хаос, с потолка свисала паутина, мебель угрожала рассыпаться.
– Домик-домик, подправь здесь кровати, пожалуйста. И чтоб умыться было можно, хорошо? – попросила Рита.
Кровати престали выглядеть разваливающимися, постельное бельё посвежело. Но всё равно самым приличным предметом в комнате выглядел сундук Эрмины Руа.
– Благодарю вас, госпожа Маргарита, – поклонилась девочка. – Мы с Бабеттой сейчас посмотрим, что можно здесь сделать. Я три года проучилась в монастырском пансионе, там мы всё делали сами. Я умею, – улыбнулась она.
Надо же, как бывает! Ну что ж, значит, оставим их пока здесь. Рита коротко кивнула и вышла, закрыв за собой дверь. Нужно было проверить ещё одно предположение.
Вообще было бы неплохо заняться собственной спальней – потому что спать третью ночь в свинарнике нехорошо. Как раз до ужина и провозимся, подумала она. Попросила Филиппа натаскать воды – во дворе был колодец, потом они с Валиком вытрясали там же, во дворе, портьеры с окон, а Рита выметала паутину, дохлых мух и что там ещё было. Флаконы с туалетного столика отмокали в тазике для умывания, а потом Рита догадалась пойти вниз, на первый этаж, и поискать там утварь для уборки. Нашла таз, ведро, и старых тряпок тоже нашла. И очень обрадовалась.
В итоге к ужину окно было абсолютно чистым и прозрачным, зеркало отражало то, что положено, а не какую-то муть, флаконы из заморского стекла создавали интерьер, как и две случившиеся у Риты с собой куклы, которых она разместила на столике у зеркала. Филипп помог заново прибить карниз, и шторы, волшебным образом очистившиеся, были повешены на место. А пол Рита вымыла собственноручно, и ей показалось, что дом был за то благодарен.
Можно было ужинать.
– Домик-домик, ужин на пять персон, пожалуйста. Картошечку жареную, сосиски, салат из свежих овощей, хорошо? И что-нибудь сладкое к чаю.
Всё заказанное ждало на столе, но девочки не появились. Вместо них раздался стук изнутри отведённой им комнаты.
– Госпожа Маргарита, выпустите нас, пожалуйста! – раздался откуда-то оттуда тонкий голосок Эрмины Руа.
О как, подумала Рита. Они не могут сами отворить дверь? Что и требовалось доказать.
Она пошла и проверила – дверь была на месте и отлично открывалась.
– Спасибо, госпожа Маргарита, – прочувствованно произнесла Эрмина. – Мы сами никак не могли выбраться, потому что не видели дверь, совсем! Только окно!
– Ничего, бывает, – Рита придирчиво оглядела комнату.
А ведь чисто, в самом деле чисто! И Эрмина переоделась из своего светлого платья-тортика во что-то, похожее на наряд своей служанки – без кринолина, с короткими рукавчиками, без рюшечек-кружавчиков и с фартуком. Да, убираться так удобнее. Конечно, две девочки смогли меньше, чем Рита с двумя мужиками, но… намерение-то похвальное!
– Я смотрю, вы неплохо поработали, так пойдёмте ужинать, – сказала она.
Обе девочки поклонились и последовали за ней.
В комнате, назначенной столовой, уже ждали и Валентин, и Филипп. Оба подскочили и поклонились.
– Валентина и Филиппа вы уже видели, они живут здесь, – и никаких деталей.
Впрочем, от Риты не укрылся заинтересованный взгляд, который бросил на Эрмину Филипп.
– И что, они тоже не видят дверей? – спросила девочка.
Филипп рассмеялся.
– Я видел только окна до тех пор, пока не поклялся, что не причиню госпоже Маргарите никакого вреда, а она приняла мою клятву. До того сам не видел ничего, и переходить из комнаты в комнату мог только с госпожой Маргаритой или с господином Валентином.
О как! Всё лучше и лучше.
А девочки переглянулись и, похоже, задумались. Вот и подумайте, голубушки, то ли это, что вам вообще было надо.
И Рита пригласила всех к столу.
