Сафийа Наильевна Абдуллова
Свет Надежды
Глава 1. Знакомство
Необходимо уметь адаптироваться к любым условиям, какими бы трудными они нам ни казались. Совсем недавно Ленинград официально стал Петербургом, что принесло немало изменений в жизни людей. Это стало временем глубоких изменений, когда город стоял на пороге новой эпохи, стремясь вернуться к своим историческим корням и идентичности. Однако пути назад уже нет – только вперед.
И в этом непредсказуемо быстро меняющемся мире жила девушка по имени Надежда Владиславовна Куликова. Пока она бежит по улице, быстро перебирая ножками, я опишу её: у неё пышные каштановые волосы, светло-зеленые глаза, прямой нос с небольшой горбинкой и круглый овал лица. Она столь миниатюрна, что зачастую в автобусах её принимают за школьницу, что ей очень льстит, ибо ей уже почти тридцать лет. Она арендует студию, где ведет свой рисовальный кружок и старается продавать авторские картины.
Декабрь. Шустрый ветер гоняет пушинки снега, поднимая их высоко-высоко. Небо затянуло свинцовыми тучами, а температура оставляет желать лучшего. После работы Надежда всегда заходила в кофейню, которую считала поистине самой прекрасной, ибо та была прямо по пути к её дому, и там продавался дешевый кофе и десерты. Под вечер в кафе практически никого нет, лишь пожилой мужчина, вечно решающий кроссворды за самым дальним столиком, какие-то студенты, искавшие теплый приют по дороге домой, столпились возле барной стойки и болтали ни о чем. Надежда, пришла сюда за чашкой любимого кофе и только за ним, ибо денег на всё остальное попросту не хватало. Она сделала свой заказ и села за столик подальше от компании студентов, дабы они не мешали ей обдумывать план, как бы лучше сэкономить и главное – на чем.
Зима, вступившая в свои права уже в ноябре, создавала в душе Нади смутные ощущения тоски, печали и даже отчаяния. Летом она оказалась обманутой любимым человеком, поэтому пришлось уйти с головой в работу – это помогает забыться. Занятия с детьми на кружках спасали её от мысли о том, что она бесполезная. Она убеждена, что нужна этому миру, поскольку каждый день получала благодарность от родителей ребят, посещающих рисовальный кружок.
Окончив университет, Надя пошла работать по распределению в одну из местных школ учительницей изо и черчения, но её не устраивал общепринятый стандарт, поэтому она поступила дополнительно в академию на два года, где её обучали строгим правилам академической живописи. Сейчас она, набравшаяся опыта и знаний, поняла, что лучше открыть свою студию, где она смогла бы объединить и академизм, и свободный полет фантазии. Да, это стоило ей больших усилий и затрат, но мечта создать что-то оригинальное и неповторимое двигала ею всю жизнь.
За большим окном кафе засеребрились снежинки. Уличные фонари начали потихоньку загораться – Петербург погружался во тьму. Надежда вытащила из сумки книгу, которую ей удалось купить сегодня на скопленные деньги. В книжных магазинах появлялся зарубежный ассортимент, который частенько цеплял взгляд Нади, но она не решалась на приобретение бульварных романов или простеньких сочинений авторов. Ей хотелось купить ту книгу, которая бы принесла ей пользу, а главное – помогла облегчить душу. И выбор пал на красную книгу без обложки с названием «Как пережить расставание?», автором которой являлся Андрей Бояркин. Надежда никогда не была сторонницей психологии, поэтому для неё это первый опыт, когда она идет за помощью к книге, которая, по словам автора, сможет помочь ей пережить расставание. Ей принесли заказ, но она пока не трогала его, желая как можно лучше ознакомиться с книгой. Фотографий автора не было, но зато первые слова так цепляли взгляд, что Надя решительно настроила себя на первые сто страниц текста в этот же вечер. Её чтиво оборвалось на том моменте, когда ей задал вопрос мужчина, неожиданно появившийся перед ней:
– Можно составить вам компанию?
– Да, конечно, – ответила Надя, хоть и не желала иметь сегодня никакую компанию, кроме книги.
Мужчина снял темное пальто, придававшее ему мрачности, и положил на диванчик рядом с собой. На нём костюм-тройка в монохромных цветах. Такое перевоплощение показалось Наде интересным, и она улыбнулась незнакомцу, закрыла книгу. Пока мужчина сидит, ожидая своего заказа, я попытаюсь как можно лучше описать его. При первом взгляде можно подумать, что он иностранец, поскольку одет со вкусом; пряди темных волос зачесаны назад; борода и бакенбарды придают ему мужественный и брутальный вид. Черты лица жесткие, немного ассиметричные; орлиный нос, большие зеленые глаза, прячущиеся за толстым стеклом очков, смотрят строго и пытливо, даже можно сказать, вдумчиво. Когда он улыбается, лицо обретает приятный оттенок спокойствия и нежной чуткости. Он еще молод – по виду ему не более сорока лет. Если бы не его высокий рост, приятная стройность тела, то он опротивел бы многим любителям красоты своей хмурой физиономией и строгим взглядом.
– Вы увлекаетесь психологией? – спросил незнакомец, указав на книгу.
– О, нет. Я эту книгу выхватила в местном книжном. Название привлекло меня.
– Неужели вы сейчас в таком состоянии, чтобы хвататься именно за эту книгу?
– На самом деле, я не очень-то и верю, что эта книга поможет мне… А как вы думаете?
– Не знаю, не читал. Может, вам она поможет, – отвечал мужчина, улыбка играла на его губах, а в глазах появился блеск.
– Так-с… С кем я имею честь? – спросила Надя, улыбаясь ему в ответ.
– Николай Владимирович Нестеркин.
– Надежда Владиславовна Куликова.
Они произвели рукопожатие. В этот момент Надя подметила перстни на его пальцах, что еще более разожгло в ней интерес. Николай тоже принёс с собой книгу, но она по психоаналитике. Он собирался выпить кофе и закусить парочкой глав из книги, но ранее затронутый вопрос про расставание вынудил Надежду рассказать некоторые подробности своему новому знакомому относительно бывших отношений, и тот с удовольствием дал ей совет:
– Вы просто должны решить для себя, что она сильный человек. Это не значит, что вы, Надежда, не будете ошибаться, не будете сдаваться и где-то отпускать руки. Вы должны взглянуть на ситуацию с адекватной оценкой положения дел.
– То есть, – прервала его в один момент Надя, – я должна сказать себе: это выше моих сил, и я отпускаю ситуацию?
– Да, иначе вы будете зря тратить свою жизнь на то, в чем у вас нет сил разобраться. Простой выйдете из ситуации смело и деликатно.
Такой умный и содержательный совет она слышит впервые, поэтому она задалась вопросом, где может работать её новый знакомый? О, ответ не заставил себя долго ждать. Николай смело ответил, что работает журналистом, но увлекается психологией, чтобы лучше подходить к работе с людьми.
– У вас, Надежда, очень благородная работа, – говорил он, когда Надя рассказала ему про преподавание в рисовальном кружке.
– Да, но денег приносит она не так много, – отвечала она с заметным разочарованием.
– Вы счастливы, что обучаете детей или что получаете за это деньги?
– Ну, разумеется, первый вариант.
– Однако хотелось бы побольше? – его лицо вновь засияло улыбкой.
– Когда видишь детей и их старания, конечно, деньги становятся чем-то… Ах, ну чего врать-то, конечно, деньги мне нужны, но я стараюсь зарабатывать тем, что мне нравится делать, а это приносит пока не так много.
– Значит, вы на правильной работе. Просто устали малость.
– А у вас есть какое-нибудь хобби, Николай? Помимо основной работы.
Он ответил сразу:
– Я играю в дартс, а еще люблю бильярд.
Надя немного смутилась, но любопытство брало вверх, она спросила:
– А что такое дартс? Я впервые слышу об этой игре.
– Это обычное метание ножей или дротиков.
– И вам это вправду нравится?
– Помогает снять стресс, – кратко и ясно отвечал он.
– А у вас есть хобби? Или вы вынуждены посвящать себя только работе?
– О, нет-нет-нет. Я люблю готовить. Конечно, я не шеф-повар и не мастер в этом деле, но моим подругам нравится, они любят, когда я готовлю.
Николай также заказал небольшой шоколадный тортик, который вскоре принесли ему. Надя почти допила свой кофе, украдкой поглядывая на вкусный десерт. Николай уловил её жадный взгляд и пододвинул тарелочку поближе к ней.
– Угощайтесь, я все равно передумал есть его.
– Спасибо, но я не могу быть такой наглой, – отвечала она, и, взяв десертную вилку, разделила пополам вкусность и отложила свой кусочек на блюдце из-под кофе. Николай с удивлением наблюдал за ней, словно её поведение – это редкость в современном мире.
– Я отдал десерт вам. Зачем же его делить? – спросил он, глядя на свой кусок.
– Просто мне неловко будет есть одной. Всегда приятнее разделить еду с кем-то, да?
Её собеседник кивнул. Его взгляд вновь опустился на красную книгу, лежащую неподалеку от локтя Нади. Николай прищурился, поджал губы, словно что-то обдумывая и решая. Надя заметила его внимательный взгляд на книгу и спросила:
– Все в порядке?
– Да, Надежда. Вы ведь серьезно заинтересовались автором… Ах, как же его, гм-м… Андрей Бояркин, верно?
– Да, но я пока не знакома ни с одной его книгой. Вот, буду знакомиться, – отвечала она, взяв в руки книгу дешевого издания.
Тихий тембр голоса Николая, спокойная жестикуляция и деликатная манера общения оказали благотворный эффект. Надежда, когда им приходилось уже расставаться, спросила, будет ли он на этом месте ещё раз?
– Как было бы хорошо, если бы я был здесь ещё раз. Но не обещаю, может, встретимся где-нибудь ещё… А сейчас, до свидания.
Николай взял пальто с диванчика и быстро вышел, оставив за собой лишь сладкий аромат одеколона. Эта встреча закончилась также быстро, как и началась. Надежда направилась домой в уже хорошем расположении духа. Разговор, состоявшийся между ней и Николаем, воодушевил и даже взбодрил её уставший от работы мозг, замотивировав на завтрашний день.
Декабрьское утро. Темно. Небо готовится к появлению первых лучей солнца. Надежда привыкла к своему графику работы и поднималась всегда раньше будильника. Организм сам уже будил её, ощущая, что пора бы уже начать действовать. Что ни говори, а работа у неё была действительно любимая, поскольку, приходя в студию, она ощущала себя на своем месте. Рано утром она готовила рабочие места для ребят, сама брала мольберт, холст, делала постановки, переделывала некоторые работы учеников, выставляла новые ценники на витрине с картинами. Большие витринные окна открывали вид на всю рисовальную комнату, в которой создавались новые произведения искусства. Многие из жителей Петербурга были зрителями преподавательской деятельности Надежды, мастерства её учеников и результата долгой работы над картинами.
Надежда вела свой бизнес лишь пару месяцев, и пока ей удавалось удержать внимание людей на искусстве, но она видела, как всё чаще и чаще люди проходят мимо; её картины становятся просто декорациями в этом большом городе, где художнице вроде неё трудно наладить свое дело в одиночку. Никто не помогал ей, она платно обучала детей, продавала картины и мечтала, что когда-нибудь её студия будет узнаваема всем городом. Но пока ей остаётся только усердно работать и копить деньги.
Потихоньку в студию начали заявляться ученики и их родители. Уединение девушки развеялось, и она погрузилась в пучину разговоров о занятиях, о способностях своих учеников и их результатах. Бумажная работа ожидала её в конце дня, но сейчас нужно уделить внимание людям, которые искренне заинтересованы в ней и её работе. Она старалась изо всех сил, но всегда будут те, кто обесценит твой труд: один из родителей, который заявился сюда по просьбе супруги, напрямую сказал Надежде: «Творчество для бедных людей». Здесь в голове Надежды всплывали образы знаменитых художников и скульпторов, которые зарабатывали огромные суммы на продаже своих работ. Девушка сдерживалась, если слышала подобные речи, но внутри себя всё время приводила доводы, что её искусство – не пустой звук. Надя не спорила с этими персонами, лишь примечая для себя, что такие люди не способны взглянуть на мир другими глазами, они убеждены, что деньги – это главная цель в жизни.
Занятия начались. Родители покинули студию, обещав заявиться через пару часов за своими чадами. Надежда приступила к объяснению новых задач предстоящей работы. Она, как и её ребята, тоже брала те же постановки и писала картины вместе с ними, объясняя на своём примере, как работает глубина в трёхмерном пространстве, как строить перспективу и прочее, прочее… Это была первая группа детей, которые посетили её. Такие приливы родителей и детей было всего два. Первый – с девяти до часу, и второй – с двух до пяти. Дети младшей группы занимали первую половину её рабочего дня, а дети (или уже подростки) из второй группы приходили сами после школы, без сопровождения взрослых.
Иной раз Надежда уставала от постоянного общения и повторения одних и тех же терминов, приёмов, поэтому закруглялась пораньше, распуская учеников по домам. Оставшееся время она посвящала чтению или работе над новой картиной, которую впоследствии готовила на продажу, выставляя на витрину студии. Она весь день была занята, а после этого заглядывала в кофейню по дороге домой. В этот раз у неё не было никаких встреч, но внутри у неё остался приятный осадок от того вечера, когда она свободно высказывала свои мысли, и её собеседник внимательно слушал, давал нужные советы и делал выводы вместе с ней.
Она по-прежнему читала книгу Андрея Бояркина и удивлялась, как автор точно подмечает её душевную тревогу, старается дать не волшебную таблетку, которая якобы решит все проблемы, а ведёт её к тому, чтобы она находила ресурсы в самой себе, чтобы дальше направить их в нужное русло.
Прошло чуть больше недели. Заморозки отступили, и приятная солнечная погода всё больше и больше заглядывала в город, хотя это было почти аномально для северной столицы. Она приготовила студию. И в ожидании посетителей приступила к недописанной ранее картине – букет красных роз в фарфоровой белой вазе на фоне дымчатой драпировки. Ярко-красный цвет ей особенно нравился в этой картине, поэтому она гордилась тем, как живо прописала лепестки раскрывающихся бутонов.
Переместимся на людную улицу Петербурга и взглянем на то, как витрина привлекает прохожих. Даже люксовый черный кабриолет остановился рядом, и из окна водительского сиденья выглянул мужчина. Его привлёк один сюжет с морем, который стоял в самом центре. Выйдя из машины, он подошёл поближе, чтобы разглядеть картину, но его взгляд перешёл на художницу в рисовальной комнате. Она сидела к нему боком, волосы её собраны в пучок, а в руках порхала кисточка, выводящая изящные мазки на холсте.
Надя привыкла, что зрителей у витрины много, поэтому не обратила внимания на пристальный взгляд потенциального покупателя.
Пока Николай разглядывал картины и художницу, он слышал, как люди рассуждают о её работах: «Красиво, правда цена оставляет желать лучшего… Слишком уж дорого за такое! Мой шестилетний сын и то лучше нарисует… Талантливо, но таких денег не стоит… Здесь бы булочную открыть…»
Николай оглянул толпу зевак и прохожих, осознавая, насколько духовно неразвитыми являются эти люди. Он поднялся по лестнице и вошёл в студию. Тибетский колокольчик оповестил о приходе, поэтому Надежда поднялась, ожидая увидеть перед собой торопившихся родителей или старательного ученика, пришедшего почему-то на полчаса раньше, но перед ней выросла тёмная фигура с угрюмым, но не злым выражением лица.
Неожиданный приход такого гостя заставил художницу смутиться, поскольку она была в рабочем фартуке и с кисточкой в волосах. Однако не успел гость поприветствовать её, как она опередила его, выразив гостеприимство и предложив пройти в рисовальную комнату.
– Не знал, что ваш талант такой… Такой великий!
Николай вознёс руки над собой, показывая всем видом, как он удивлён.
– Что вы, это мои старые работы. Они заслуживают похвалы не больше, чем новые.
– Интересно взглянуть и на ваши новые творения.
Надя смутилась от такого предложения, но ей однозначно приятно, что её новый знакомый проявляет интерес к искусству практически в той же мере, что и она. Вытащив из витрины три работы, которые описал ей Николай, Надежда сделала усилие, чтобы поднять самую массивную, но руки её дрогнули, и она обратилась за помощью.
– Не стоит утруждать себя. Позвольте, лучше я.
Николай подхватил одну картину, а затем и вторую. Третью Надя взяла сама, поскольку она намного меньше, чем две предыдущие.
– В уголок администрации, пожалуйста.
– Ого, вы и администратор здесь?
– Приходится, – она улыбнулась, указывая на дверь напротив. – Вот, кладите сюда. Да, спасибо.
Надежда достала листы договора, который должен был подписывать каждый её покупатель, ибо в случае приобретения картины и её возврата клиент смог бы предъявить письменную форму купли-продажи. Были случаи, когда недовольные, совершенно незнакомые ей клиенты обращались в её студию с обвинениями в том, что картины не устроили их или краски быстро сползли с холста. Поэтому она решила, что лучше будет закреплять договор в письменной форме, ибо подобных студий в Питере достаточно, и человек иной раз ошибался, думая, что именно здесь его обманули.
– Вам не помешал бы обслуживающий персонал. Кто-то должен встречать посетителей, – говорил Николай, осматривая помещение внимательным взглядом.
– Пока у меня на это нет должных средств, – отвечала Надя, пользуясь возможностью разглядеть Николая со спины. Он очень высокий мужчина, а чёрное пальто с широким запахом придаёт его образу строгости и статности. Когда он обернулся к Наде, она резко опустила глаза на договор и спросила первое, что пришло в голову:
– Можете сказать ваше полное имя?
Договор был составлен. Осталось только упаковать товар.
– Дайте мне несколько минут, я схожу на склад за бумагой.
– Да, пожалуйста.
Пока Николай ждал, он подмечал, что студия состоит из приёмной, рисовального класса и ещё одной комнаты, объединённой с кладовой. «Не очень-то перспективно», – думал он, продолжая смотреть на всё хмуро, не выдавая своего сочувствия этой студии, нуждающейся в ремонте.
Не думайте, что он зашёл в какую-нибудь харчевню, но некоторый ремонт всё-таки требовался, и единственная нужда – сделать новое оформление стен и поменять некоторую мебель. Николай сидел на жёстком стульчике рядом с газетным столиком и понимал, почему люди так осуждают хозяйку этой студии. Первое, что человек хочет чувствовать, – это комфорт и безопасность; когда эти потребности удовлетворяются, наше сознание начинает обращать внимание на эстетическую составляющую мира – иными словами: искусство. Было бы неплохо, если бы Надежда позаботилась об удобстве своих посетителей, предлагая им не только свои картины, но и уютное помещение, в котором можно отдохнуть и провести часы досуга. С одной стороны, эта идея покажется вам оскорбительной для самой Надежды, ведь она открыла не кофейню, а художественную студию. Здесь люди обучаются искусству живописи, а не приходят судачить на удобной скамеечке. Но с другой стороны, данный ход обеспечил бы ей хорошую репутацию и новых посетителей.
По возвращении Надежды Николай пытливо взглянул на неё, словно старался угадать, о чём она сейчас думает. Принимая упакованные в дешёвую бумагу картины, он произнёс:
– Спасибо вам, талантливый человечек.
– Приходите ещё, Николай. Я буду рада обрести в вашем лице постоянного покупателя.
Ответ Нади показался ему банальным, он хотел бы вытащить из неё нежное, соответствующее её хрупкому образу, словечко, но всё тщетно. Ему уже нужно спешить. Едва ли они попрощались, как входная дверь за ним сразу же захлопнулась.
Следуя графику, дети начали потихоньку заполнять рисовальную комнату; Надежда погрузилась в работу до позднего вечера. Надя думала о случайности появления Николая в студии, но не нашла ни одной зацепки, из-за которой он мог попасть сюда по совету или наводке каких-нибудь их общих знакомых (если таковые имелись вообще). Не замечая его в автобусах, на улицах и местных магазинах, Надежда сделала вывод: он из другого района, а может, даже и города.
Глава 2. Радость встречи
Судьба была снисходительна к нашим героям, поэтому они встретились вновь. Когда Николай подошел к стойке, чтобы сделать заказ, он даже не думал увидеть Надежду, но она сидела за тем же столиком, что и в прошлый раз.
– Я думала, в такие заведения вы ходите редко, – сказала Надя, здороваясь с Николаем за руку, когда он подошел к ней.
– Почему же? Я люблю такие места. Здесь я могу побыть наедине с собой, – ответил он и сел напротив.
– Наверное, я буду мешать вашему уединению. Вы приходите в такие дешевые заведения, хотя выглядите, откровенно говоря, дорого.
– Если классика вдруг стала дорогой в какой-то степени, то с вами я согласен, – он приятно улыбался, иной раз вскидывая дружелюбный взгляд на собеседницу.
Для Николая Надежда была не просто знакомой, а настоящим открытием. Он замечал, как ее глаза светятся, когда она говорит о своем искусстве, и как она становится более уязвимой, когда затрагивает личные темы.
Беседа велась уже более непринужденно и открыто. Впервые Надежда услышала смех Николая и разглядела его лицо в момент искреннего прилива радости.
Он же отмечал, как её улыбка способна растопить даже самые холодные мысли, и как её голос напоминал мелодию, которую хочется слушать снова и снова. Иногда Николай становился задумчивым и строгим, но это не отпугивало, скорее, больше зажигало интерес и желание продолжить разговор. Несмотря на всю строготь его взглядов или выражений, какими он острил и объяснял это тем, что сейчас все еще пребывает в образе дотошного журналиста, глаза его выдавали в нем доброго и заботливого человека.
– Ваши картины имеют большой успех в моем рабочем пространстве. Неужели ваши руки способны творить не только на холсте, но и в душах людей? Вы очаровали моих коллег своим искусством.
– Благодарю вас. Мне подобного еще никто не говорил, но не берите на себя роль первенца, я уверена, что есть еще люди, ценящие мой труд по достоинству.
– Думаете, я собрался льстить вам? Вы далеко не профессионал, поскольку видели лишь академические работы и вы ограничены теми знаниями, что когда-то вложили в вашу голову преподаватели. Однако в вас есть творец, желающий одного – признания. Вам ведь оно нужно, признание?
– Мне кажется, оно нужно всем.
– Непонимающие осуждают вас, а хорошие критики молчат.
– Потому они и хорошие критики. А признание… Даже если оно появится в моей жизни, мне просто не за чем будет потом жить. Я стремлюсь стать таким художником, который бы не угождал зрителю, а писал ровно то, что у него на душе. Признание мне, без сомнений, нужно, но достигнув его, что я буду делать дальше? Пока признание не пришло ко мне, я должна искать какую-нибудь другую цель или задачу. Если вдруг оно все-таки объявится, то у меня просто не будет смысла работать дальше.
– Надежда, вам не стоит зацикливаться на одной задаче. Поставьте перед собой сразу несколько целей и достигайте их по мере ваших возможностей. Жизнь не закончится после достижения одной или нескольких целей. Вы останетесь, и люди вокруг останутся, вы будете жить дальше, но с той же силой и страстью, которую я вижу в вас сейчас? Вот в чем вопрос.
Николай, наблюдая за Надеждой, понимал, что в ней есть что-то особенное. Она была не просто художницей, а человеком, который искренне стремится к самовыражению. Он видел, как её лицо меняется, когда она говорит о своих мечтах, и как её глаза наполняются светом, когда она делится своими переживаниями.
– С недавних пор пришлось самостоятельно взяться за свои финансы.
– Да? А кто же был тот, кто руководил вашими деньгами?
– Бывший молодой человек.
Надя сделала значительную паузу, что свидетельствовало о той серьезной ране на ее сердце. Николай стал еще внимательнее; скрестил пальцы в замок и замер в ожидании, пока его собеседница решится на, возможно, долгий и мучительный для нее рассказ.
– Этим летом мы расстались с ним… Я была уверена, что все мои деньги, которые я доверяла ему, он вкладывает в наше общее дело. Ну, то есть в студию, которую я так мечтала тогда открыть.
Надежда смутилась и прикрыла лицо рукой. Нахлынувшие воспоминания вызвали у нее небольшой приступ плача. Николай передал собеседнице сухие салфетки и взял её за руку. Так поступил бы каждый, но Надежда, опираясь на свои тогдашние чувства, сделала вывод, что, несмотря на грозный вид, Николай очень мягкий и заботливый.
Полный рассказ Надежды передавать не будем, достаточно будет упомянуть о том, что ее бывший молодой человек тратил общий бюджет на свои развлечения. И в один из дней, когда Надежда вернулась с работы пораньше, она застукала парня с другой девушкой. Это стало последней каплей в чаше терпения Надежды, поскольку она из кожи вон лезла, чтобы добыть деньги на свой бизнес, а ее партнер пользовался ее доверчивостью и добротой.
– Вам ведь не больше тридцати лет, Наденька? – спросил задумчиво Николай, вынимая из небольшой кожаной сумки блокнот и ручку.
– Мне двадцать восемь лет.
Озвучив свой возраст, девушка подумала, правильно ли она поступает, открываясь человеку, которого видит всего третий раз, но поступки Николая говорили за него, презентуя его надежную личность.
– Что вы пишите, Николай?
Небольшая пауза. Принесли еще кофе.
– Я люблю записывать свои мысли. Они очень нужны, особенно когда их забываешь.
– Вы не похожи на журналиста.
– Чем же я так выделился среди всех прочих?
– Вы скорее писатель или преподаватель. Вам идут пиджаки и жилеты, и стиль у вас такой… Нравится мне в общем.
– Спасибо, Надежда. Вы правы, я увлекаюсь писательской деятельностью, помимо основной работы.
– И на какие темы вы любите писать?
– Все, что связано с политикой.
– Так это практически и есть ваша работа.
– Я люблю свою работу, признаюсь, очень влюблен в нее.
Надежда упомянула о своем любимом кофе – гляссе. Николай выразил сомнение по поводу полезности этого напитка.
– Неужто все должно быть полезно? Иной раз следует побаловать себя.
– Ристретто – лучший выбор для сегодняшнего вечера. Мне предстоит еще много работы.
– Вы ничуть не лучше, Николай. Говоря мне о полезности напитков, вы взяли себе крепкий ристретто, который вряд ли хорошо отразится на вашем сне.
– А может, мне предстоит не спать сегодня.
– Какой вы негодяй, если позволяете своему организму так мучиться!
Он рассмеялся, лицо его прояснилось доброй благодарностью.
– Приятно, что вы уже делаете мне замечания, хоть это и наше третье свидание.
– Разве это свидание?
Николай промолчал, улыбка по-прежнему играла на его губах. Опустив взгляд на блокнот, он сделал еще пару записей, а затем спросил:
– О чем вы мечтаете, Наденька?
– Неожиданный вопрос, – она задумалась.
Было действительно о чем подумать, ведь ответить на этот вопрос не так-то просто, чем кажется на первый взгляд. Несколько глотков кофе освежили ее память, и она заговорила:
– Я бы очень хотела побывать в какой-нибудь другой стране… В теплой, а то здесь так холодно у нас.
– Прекрасная мечта. Её легко осуществить, не так ли?
– Легко? Да я за аренду квартиры и студии отдаю так много, что вряд ли накоплю на билет!
– А тогда есть что-то из более досягаемого для вас?
– В смысле?
– Назовите еще что-нибудь. Я вот, к примеру, мечтал всегда о взаимной любви, но пока не выходит.
– И у вас? И не выходит?
Надежда рассмешила собеседника.
– Не знаю, это комплимент или осуждение, но да – не нашлась после развода моя вторая половинка вновь.
– Ах, вот как, – Надежда выразила сожаление своей интонацией, но Николай ничуть не растерялся и продолжил:
– Да. Одна половинка ищет другую половинку. Такой вот закон нашей природы, что мы, мужчины и женщины, магнитимся друг к другу.
Николай вновь внес новую запись в блокнот.
– Надежда, а что для вас любовь?
– Это понимание, уважение, забота. Может, еще время, которое люди проводят вместе, и им хорошо.
– Да, но любовь, Наденька, запомните, – это умение отдавать, не требуя ничего взамен. Когда вы что-то делаете, чтобы другой человек радовался. И вам сама эта радость дороже, чем то, что вы отдаете. И эта способность отдавать и есть самое прекрасное в любви. Вот как только вы продолжаете отдавать, и вы перестали радоваться от этого – любовь закончилась.
Заметив, что Надя вдумчиво смотрит перед собой, вся погруженная в свой мир, он произнес:
– Надежда, вы не смотрите на мое лицо уже долгое время. Я же не злодей какой-нибудь. Взгляните на меня хоть разок.
– Вы дали мне новую пищу для размышления, но я все равно немного смущена. Вы приятный собеседник, ничего не подумайте, – тут она вскинула на него взгляд и поймала искру в его глазах, это заставило её вновь отвернуться. – Просто не с каждым человеком удается так интересно поговорить, как с вами, Николай.
– О, как хорошо вы подметили. Да, не с каждым сейчас можно просто и легко завести разговор, да еще и на такие интересные и философские темы.
– Сейчас еще зима, поэтому все спешат побыстрее по домам, везде опасно, холодно и мрачно.
– Да. Поэтому среди всей этой мглы нам нужны люди, которые помогут нам жить.
Николай взглянул на наручные часы, и, сделав последний глоток кофе, принялся собираться.
– Я выйду вместе с вами, хорошо? – спросила она и поднялась.
Они вышли. Улица заметно опустела, поскольку, кроме плотно припаркованных машин, падающего снега и ярких фонарей, никого не видно. Николай подметил, что мороз крепчает, и пожелал Надежде благополучно добраться до дома, на что девушка ответила ему той же любезностью. Темный кабриолет издал пикающий звук – хозяин открыл машину.