С. В. Волков
Первый кубанский («Ледяной») поход
Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.
© С. В. Волков, состав, предисловие, комментарии, 2023
© Художественное оформление серии, «Центрполиграф», 2023
* * *
Предисловие
Третий том серии «Белое движение в России» посвящен легендарному 1-му Кубанскому походу Добровольческой армии, который также известен под названием «Ледяной поход». Настоящий том служит непосредственным продолжением первого и второго («Зарождение Добровольческой армии» и «Первые бои Добровольческой армии»), в которых собраны воспоминания о формировании на Дону и на Кубани добровольческих частей и их действиях до выступления в 1-й Кубанской поход.
Первый поход Добровольческой армии во главе с Лавром Георгиевичем Корниловым продолжался с 9 февраля по 30 апреля 1918 года. Оставив Ростов, армия пошла на Екатеринодар, имея целью соединиться с кубанскими белыми частями. Однако после начала похода выяснилось, что он уже оставлен Кубанским отрядом. Соединившись с последним в середине марта, армия 28–31 марта предприняла неудачную попытку взять город (при соотношении сил один к десяти в пользу красных). После смерти генерала Л. Г. Корнилова армия под командованием А. И. Деникина выступила в обратный путь на Дон, где уже началось восстание казачества.
В самом начале похода в станице Ольгинской армия, состоявшая до того из 25 отдельных частей, была реорганизована (батальоны превратились в роты, роты – во взводы) и стала включать: Сводно-Офицерский, Корниловский ударный и Партизанский полки, Особый Юнкерский батальон, 1-й легкий артиллерийский дивизион (4 батареи), Чехословацкий инженерный батальон, Техническую роту, 1-й кавалерийский дивизион полковника Гершельмана, Конный отряд полковника Глазенапа, Конный отряд подполковника Корнилова, Охранную роту штаба армии, конвой командующего армией и походный лазарет. Вскоре после соединения 14 марта 1918 года с Кубанским отрядом армия была переформирована. В 1-ю пехотную бригаду (генерал С. Л. Марков) вошли Сводно-Офицерский и Кубанский стрелковый полки, 1-я Инженерная рота, 1-я и 4-я отдельные батареи; во 2-ю (генерал А. П. Богаевский) – Корниловский и Партизанский полки, Пластунский батальон (кубанский), 2-я инженерная рота (кубанская) и 2-я, 3-я и 5-я отдельные батареи; в конную бригаду (генерал И. Г. Эрдели) – Конный и Черкесский полки, Кубанский конный дивизион (полк) и конная батарея (кубанская). После возвращения Добровольческой армии на Дон она была реорганизована и пополнилась новыми добровольцами.
Добровольческая армия вышла в 1-й Кубанский поход в числе до 4 тысяч человек (при 8 орудиях), присоединившиеся к ней кубанские части насчитывали, по разным данным, до 3,2 тысячи человек (при 8 орудиях), кроме того, к армии присоединилось несколько сот казаков из отдельных станиц, так что под Екатеринодаром она насчитывала до 6 тысяч бойцов. Вернулось из похода около 5 тысяч, из которых около 1,5 тысячи раненых. Безвозвратные потери (убито, пропало без вести и оставлено в станицах) составили, следовательно, не меньше 1,5 тысячи человек, а общее число участников похода – 7–8 тысяч.
Среди 3683 участников похода, вышедших из Ростова, было 36 генералов (в т. ч. 3 генерала от инфантерии и генерала от кавалерии и 8 генерал-лейтенантов), 190 полковников, 50 подполковников и войсковых старшин, 215 капитанов, ротмистров и есаулов, 220 штабс-капитанов, штабс-ротмистров и подъесаулов, 409 поручиков и сотников, 535 подпоручиков, корнетов и хорунжих, 668 прапорщиков, 12 морских офицеров (в т. ч. 1 капитан 1-го ранга и 1 капитан 2-го ранга), 437 вольноопределяющихся, юнкеров, кадет и добровольцев и 2 гардемарина, 364 унтер-офицера (в т. ч. подпрапорщики и им равные), 235 солдат (в т. ч. ефрейторов и им равных) и 2 матроса. Кроме того – 21 врач, 25 фельдшеров и санитаров, 66 чиновников, 3 священника и 14 гражданских лиц. Из 165 женщин 15 были прапорщиками, 17 рядовыми доброволицами, 5 – врачами и фельдшерицами, 122 – сестрами милосердия и 6 – не служили в армии. Не считая женщин и гражданских лиц, всего – 2325 офицеров и 1067 добровольцев. По возрасту – старше 40 лет было около 600 человек и около 3000 моложе.
За 80 дней похода (из которых 44 дня боев) армия прошла 1050 верст. Участникам похода пришлось претерпеть тяжелые лишения, справедливо создавшие первопоходникам тот ореол мученичества, которым они были окружены впоследствии. Именно эти люди стали ядром и душой Белого движения на Юге России, из их числа выдвинулись почти все видные командиры белых частей (первопоходниками были практически все командиры батальонов и полков и большинство командиров рот Добровольческой армии), многие из них дослужились до высоких чинов.
Русский писатель Иван Шмелев сказал о походе: «Этот подвиг – уход в ледяные степи, – определяемый условным человеческим временем – 9 февраля 1918 года, – имеет бессмертный смысл – отсвет Голгофской Жертвы. Этот подвиг роднится с чудеснейшими мигами человеческого мира, когда на весах Совести и Любви взвешивались явления двух порядков: тленного и нетленного, рабства и свободы, бесчестия и чести. Этот подвиг – проявление высокого русского гражданства: в подвиге этом не было ни различия классов, ни возраста, ни пола, – все было равно, едино, все было – общая жертва жизнью. Ледяной поход длится. Он вечен, как бессмертная душа в людях, – негасимая лампада, теплящаяся Господним Светом».
Для участников похода был установлен знак в виде серебряного тернового венка, пересеченного снизу вверх направо серебряным мечом рукоятью вниз, носившийся на Георгиевской ленте с розеткой национальных цветов. В общей сложности им было награждено около 5 тысяч человек. Список награжденных в единственном экземпляре хранился до Второй мировой войны у секретаря Главного правления Союза участников 1-го Кубанского похода полковника К. Н. Николаева и пропал после занятия Югославии советскими войсками. Сохранилось лишь несколько неполных рукописных копий (включающих около 4 тысяч человек).
В настоящем издании собраны воспоминания участников 1-го Кубанского похода, в разное время публиковавшиеся в русской эмигрантской печати. Помещены как фрагменты из книг, так и журнальные и газетные публикации. Впервые делается попытка собрать их вместе, чтобы представить картину похода с разных сторон, и впервые они представлены с такой полнотой (хотя некоторые публикации оказались пока недоступны). Почти все эти воспоминания (за исключением мемуаров генералов А. И. Деникина и А. С. Лукомского, а также книг Р. Гуля и В. Ларионова) никогда в России не публиковались.
Материалы тома сгруппированы по разделам. В первом из них собраны материалы, посвященные походу в целом или отдельным его сторонам. В остальных – воспоминания лиц, служивших в тех или иных частях: в Офицерском, Корниловском, Партизанском полках, в кубанских частях, в артиллерии и в кавалерийских частях.
Как правило, все публикации приводятся полностью (сокращению подверглись только уже публиковавшиеся в России воспоминания). Из крупных трудов взяты только главы и разделы, непосредственно относящиеся к 1-му Кубанскому походу. Кроме того, из них исключались фрагменты, заимствованные авторами из тех источников, которые самостоятельно публикуются в настоящем издании. Авторские примечания помещены в скобках в основной текст. Во всех случаях сохранялся текст оригиналов. Исправлены лишь явные ошибки и опечатки.
Поскольку в белой армии на Юге России вплоть до ее эвакуации из Крыма использовался старый стиль, все даты, кроме особо оговоренных случаев, приводятся по этому стилю.
С. В. Волков
Раздел 1
А. Деникин
Первый кубанский поход
Мы уходили.
За нами следом шло безумие. Оно вторгалось в оставленные города бесшабашным разгулом, ненавистью, грабежами и убийствами. Там остались наши раненые, которых вытаскивали из лазаретов на улицу и убивали. Там брошены наши семьи, обреченные на существование, полное вечного страха перед большевистской расправой, если какой-нибудь непредвиденный случай раскроет их имя…
Мы начинали поход в условиях необычайных: кучка людей, затерянных в широкой донской степи, посреди бушующего моря, затопившего родную землю. Среди них два Верховных Главнокомандующих русской армией, главнокомандующий фронтом, начальники высоких штабов, корпусные командиры, старые полковники… С винтовкой, с вещевым мешком через плечо, заключавшим скудные пожитки, шли они в длинной колонне, утопая в глубоком снегу… Уходили от темной ночи и духовного рабства в безвестные скитания…
За синей птицей.
Пока есть жизнь, пока есть силы, не все потеряно. Увидят светоч, слабо мерцающий, услышат голос, зовущий к борьбе, те, кто пока еще не проснулись…
В этом был весь глубокий смысл 1-го Кубанского похода. Не стоит подходить с холодной аргументацией политики и стратегии к тому явлению, в котором все – в области духа и творимого подвига. По привольным степям Дона и Кубани ходила Добровольческая армия – малая числом, оборванная, затравленная, окруженная – как символ гонимой России и русской государственности.
На всем необъятном просторе страны оставалось только одно место, где открыто развевался трехцветный национальный флаг, – это ставка Корнилова.
* * *
Покружив по вымершему городу, мы остановились на сборном пункте – в казармах Ростовского полка (генерала Боровского) – в ожидании подхода войск. Еще с утра Боровский предложил ростовской молодежи, кто желает, вернуться домой: впереди тяжелый поход и полная неизвестность. Некоторые ушли, но часть к вечеру вернулась: «Все соседи знают, что мы были в армии, товарищи или прислуга выдадут…»
Долго ждем сбора частей. Разговор не клеится. Каждый занят своими мыслями, не хочется думать и говорить о завтрашнем дне. И как-то странно даже слышать доносящиеся иногда обрывки фраз – таких обыденных, таких далеких от переживаемых минут…
Двинулись наконец окраиной города. По глубокому снегу. Проехало мимо несколько всадников. Один остановился. Доложил о движении конного дивизиона. Просит Корнилова сесть на его лошадь.
– Спасибо, не надо.
Из боковых улиц показываются редкие прохожие и, увидев силуэты людей с ружьями, тотчас же исчезают в ближайших воротах. Вышли в поле, пересекаем дорогу на Новочеркасск. На дороге безнадежно застрявший автомобиль генерала Богаевского. С небольшим чемоданчиком в руках он присоединяется к колонне. Появилось несколько извозчичьих пролеток. С них нерешительно сходят офицеры, по-видимому задержавшиеся в городе. Подошли с опаской к колонне и, убедившись, что свои, облегченно вздохнули:
– Ну слава те Господи! Не знаете, где 2-й батальон?
Идем молча. Ночь звездная. Корнилов, как всегда, хмурый, с внешне холодным, строгим выражением лица, скрывающим внутреннее бурное горение, с печатью того присущего ему во всем – в фигуре, взгляде, речи – достоинства, которое не покидало его в самые тяжкие дни его жизни. Таким он был полковником и Верховным Главнокомандующим; в бою 48-й дивизии и в австрийском плену, на высочайшем приеме и в кругу своих друзей, в Могилевском дворце и в Быховской тюрьме. Казалось, не было такого положения, которое могло сломить или принизить его. Это впечатление невольно возбуждало к нему глубокое уважение среди окружающих и импонировало врагам.
Вышли на дорогу в Аксайскую станицу. Невдалеке от станицы встречается квартирьер:
– Казаки держат нейтралитет и отказываются дать ночлег войскам.
Корнилов нервничает:
– Иван Павлович! Поезжайте, поговорите с этими дураками.
Не стоит начинать поход усмирением казачьей станицы. Романовскийповернул встречные сани, пригласил меня, поехали вперед. Долгие утомительные разговоры сначала со станичным атаманом (офицер), растерянным и робким человеком; потом со станичным сбором: тупые и наглые люди, бестолковые речи. После полуторачасовых убеждений Романовского согласились впустить войска с тем, что на следующее утро мы уйдем, не ведя боя у станицы. Думаю, что решающую роль в переговорах сыграл офицер-ординарец, который отвел в сторону наиболее строптивого казака и потихоньку сказал ему:
– Вы решайте поскорее, а то сейчас подойдет Корнилов – он шутить не любит: вас повесит, а станицу спалит.
Утомленные переживаниями дня и ночным походом, добровольцы быстро разбрелись по станице. Все спит. У Аксая – переправа через Дон по льду. Лед подтаял и трескается. Явился тревожный вопрос: выдержит ли артиллерию и повозки?
Оставили в Аксайской арьергард для своего прикрытия и до окончания разгрузки вагонов с запасами, которые удалось вывезти из Ростова, благополучно переправились. По бесконечному гладкому снежному полю вилась темная лента. Пестрая, словно цыганский табор: ехали повозки, груженные наспех и ценными запасами, и всяким хламом; плелись какие-то штатские люди; женщины – в городских костюмах и в легкой обуви – вязли в снегу. А вперемежку шли небольшие, словно случайно затерянные среди табора войсковые колонны – все, что осталось от великой некогда русской армии… Шли мерно, стройно. Как они одеты! Офицерские шинели, штатские пальто, гимназические фуражки; в сапогах, валенках, опорках… Ничего – под нищенским покровом живая душа. В этом – все.
Вот проехал на тележке генерал Алексеев. При нем небольшой чемодан; в чемодане и под мундирами нескольких офицеров его конвоя «деньгонош» – вся наша тощая казна, около шести миллионов рублей кредитными билетами и казначейскими обязательствами. Бывший Верховный сам лично собирает и распределяет крохи армейского содержания.
* * *
Остановились в станице Ольгинской, где уже ночевал отряд генерала Маркова, пробившийся мимо Батайска левым берегом Дона. Корнилов приступил к реорганизации Добровольческой армии, насчитывавшей всего около 4 тысяч бойцов, путем сведения многих мелких частей.
Состав армии получился следующий:
1-й Офицерский полк, под командой генерала Маркова – из трех офицерских батальонов, Кавказского дивизиона и Морской роты.
Юнкерский батальон, под командой генерала Боровского, – из прежнего Юнкерского батальона и Ростовского полка.
Корниловский ударный полк, под командой подполковника Неженцева. В полк влиты части бывшего Георгиевского полка и партизанского отряда полковника Симановского.
Партизанский полк, под командой генерала Богаевского, – из пеших донских партизанских отрядов.
Артиллерийский дивизион, под командой полковника Икишева, – из четырех батарей по два орудия. Командиры: Миончинский, Шмидт, Ерогин, Третьяков.
Чехословацкий инженерный батальон, под управлением штатского инженера Краля и под командой капитана Неметчика.
Конные отряды (донские партизанские отряды Краснянского, Бокова, Лазарева и др. присоединились к нам в Ольгинской. – А. Д.):
а) полковника Глазенапа – из донских партизанских отрядов;
б) полковника Гершельмана – регулярный;
в) подполковника Корнилова – из бывших частей Чернецова.
Сведение частей вызвало много обиженных самолюбий смещенных начальников и на этой почве некоторое неудовольствие в частях. Приглашает меня к себе Алексеев и взволнованно говорит:
– Я не ручаюсь, что сегодня не произойдет бой между юнкерами и студентами (Ростовский полк назывался еще в начале формирования Студенческим, хотя студентов в нем было очень мало. – А. Д.). Юнкера считают их «социалистами»… Как можно было сливать такие несхожие по характеру части?
– Ничего, Михаил Васильевич. Все обойдется. Волнуется больше П. (П. – бывший командир Юнкерского батальона. – А. Д.), чем батальон.
Спешно комплектовали конницу и обоз, покупая лошадей с большим трудом и за баснословную цену у казаков. Патронов было очень мало, снарядов не более 600–700. Для этого рода снабжения у нас оставался только один способ – брать с боя у большевиков ценою крови.
В Ольгинской разрешился наконец вопрос о дальнейшем плане нашего движения.
Корнилов склонен был двигаться в район зимовников (зимовник – усадьба – становище донских табунов. – А. Д.), в Сальский округ Донской области. Некоторые предварительные распоряжения были уже сделаны. Обеспокоенный этим, генерал Алексеев 12 февраля писал Корнилову: «Из разговоров с генералом Эльснером и Романовским я понял, что принят план ухода отряда в зимовники, к северо-западу от станицы Великокняжеской. Считаю, что при таком решении невозможно не только продолжение нашей работы, но даже при надобности и относительно безболезненная ликвидация нашего дела и спасение доверивших нам свою судьбу людей. В зимовниках отряд будет очень скоро сжат с одной стороны распустившейся рекой Доном, а с другой – железной дорогой Царицын – Торговая – Тихорецкая – Батайск, причем все железнодорожные узлы и выходы грунтовых дорог будут заняты большевиками, что лишит нас совершенно возможности получать пополнения людьми и предметами снабжения, не говоря уже о том, что пребывание в степи поставит нас в стороне от общего хода событий в России.
Так как подобное решение выходит из плоскости чисто военной, а также потому, что предварительно начала какой-либо военной операции необходимо теперь же разрешить вопрос о дальнейшем существовании нашей организации и направлении ее деятельности – прошу Вас сегодня же созвать совещание из лиц, стоящих во главе организации, с их ближайшими помощниками».
На военном совете, собранном в тот же вечер, мнения разделились. Одни настаивали на движении к Екатеринодару, другие, в том числе Корнилов, склонялись к походу в зимовники.
Принято было решение идти на Кубань. Однако на другой день вечером обстановка изменилась: к командующему приехал походный атаман генерал Попов и его начальник штаба, полковник Сидорин. В донском отряде у них было 1500 бойцов, 5 орудий, 40 пулеметов. Они убедили Корнилова идти в зимовники. Наш конный авангард, стоящий у Кагальницкой, получил распоряжение свернуть на восток… Поднявшись с постели, я пошел в штаб отвести душу. Безрезультатно. Некоторое колебание, однако, посеяно: решили собрать дополнительные сведения о районе. В Ольгинской – прилив и отлив. Присоединилось несколько казачьих партизанских отрядов, прибывают офицеры, вырвавшиеся из Ростова, раненые добровольцы, бежавшие из новочеркасских лазаретов. Притворяются здоровыми, боясь, что их не возьмут в поход.
Приехал из Новочеркасска генерал Лукомский. Накануне нашего выступления из Ольгинской он вместе с генералом Ронжиным (впоследствии главный военный прокурор Вооруженных Сил на Юге России. – А. Д.), переодетые в штатское платье, поехали в бричке прямым путем на Екатеринодар для установления связи с Кубанским атаманом и добровольческими отрядами. Но в селе Гуляй-Борисовка они были пойманы большевиками, томились под арестом и едва спаслись от расстрела.
Уехал полковник Лебедев с небольшим отрядом «особого назначения», состоявшим при генерале Алексееве. Ему было поручено связаться с Заволжьем и Сибирью. Лебедев впоследствии пробрался в Сибирь и стал начальником штаба у адмирала Колчака; часть его спутников, по советским сообщениям, попала в тюрьмы Поволжья. Уехали вовсе, по личным побуждениям, несколько офицеров, в том числе Генерального штаба генерал Складовский и капитан Роженко (быховец). Оба они в Великокняжеской были убиты большевиками исключительно за «буржуйный» вид, и тела их бросили в колодец…
* * *
Мы шли медленно, останавливаясь на дневках в каждой станице. От Ольгинской до Егорлыцкой 88 верст – шли 6 дней. Сколачивали части, заводили обоз. При условии направления в зимовники такая медленность была вполне понятна.
У Хомутовской Корнилов пропускал в первый раз колонну. Как всегда – у молодых горели глаза, старики подтягивались при виде сумрачной фигуры командующего. С колонной много небоевого элемента, в том числе два брата Сувориных (А. и Б.), Н. Н. Львов, Л. В. Половцев, Л. Н. Новосильцев, генерал Кисляков, Н. П. Щетинина, два профессора Донского политехнического института и др. Члены нашего «Совета» не пошли: и Корнилов, и я в самой решительной форме отсоветовали им идти с нами в поход, который представлялся чреватым всякими неожиданностями и в котором каждый лишний человек, каждая лишняя повозка – в тягость.
Два перехода шли по невылазной грязи, в которой некоторые добровольцы буквально оставили обувь и продолжали путь босыми…
* * *
В селении Лежанка нам преградил путь большевистский отряд с артиллерией.
Был ясный слегка морозный день. Офицерский полк шел в авангарде. Старые и молодые, полковники на взводах. Никогда еще не было такой армии. Впереди – помощник командира полка полковник Тимановский шел широким шагом, опираясь на палку, с неизменной трубкой в зубах, израненный много раз, с сильно поврежденными позвонками спинного хребта… Одну из рот ведет полковник Кутепов, бывший командир Преображенского полка. Сухой, крепкий, с откинутой на затылок фуражкой, подтянутый, краткими отрывистыми фразами отдает приказания. В рядах много безусой молодежи – беспечной и жизнерадостной. Вдоль колонны проскакал Марков, повернул голову к нам, что-то сказал, чего мы не расслышали, на ходу разнес кого-то из своих офицеров и полетел к головному отряду.
Глухой выстрел, высокий, высокий разрыв шрапнели. Началось.
Офицерский полк развернулся и пошел в наступление: спокойно, не останавливаясь, прямо на деревню. Скрылся за гребнем. Подъезжает Алексеев. Пошли с ним вперед. С гребня открывается обширная панорама. Раскинувшееся широко село опоясано линиями окопов. У самой церкви стоит большевистская батарея и беспорядочно разбрасывает снаряды вдоль дороги. Ружейный и пулеметный огонь все чаще. Наши цепи остановились и залегли: вдоль фронта болотистая, незамерзшая речка. Придется обходить.
Вправо, в обход, двинулся Корниловский полк. Вслед за ним поскакала группа всадников с развернутым трехцветным флагом…
– Корнилов!
В рядах – волнение. Все взоры обращены туда, где виднеется фигура командующего…
А вдоль большой дороги совершенно открыто юнкера подполковника Миончинского подводят орудия прямо в цепи под огнем неприятельских пулеметов; скоро огонь батареи вызвал заметное движение в рядах противника. Наступление, однако, задерживается…
Офицерский полк не выдержал долгого томления: одна из рот бросилась в холодную, липкую грязь речки и переходит вброд на другой берег. Там – смятение, и скоро все поле уже усеяно бегущими в панике людьми, мечутся повозки, скачет батарея. Офицерский полк и Корниловский, вышедший к селу с запада через плотину, преследуют.
Мы входим в село, словно вымершее. По улицам валяются трупы. Жуткая тишина. И долго еще ее безмолвие нарушает сухой треск ружейных выстрелов: ликвидируют большевиков… Много их…
Кто они? Зачем им, смертельно уставшим от четырехлетней войны, идти вновь в бой и на смерть? Бросившие турецкий фронт полк и батарея, буйная деревенская вольница, человеческая накипь Лежанки и окрестных сел, пришлый рабочий элемент, давно уже вместе с солдатчиной овладевший всеми сходами, комитетами, советами и терроризировавший всю губернию; быть может, и мирные мужики, насильно взятые советами. Никто из них не понимает смысла борьбы. И представление о нас как о врагах какое-то расплывчатое, неясное, созданное бешено растущей пропагандой и беспричинным страхом. «Кадеты»… Офицеры… Хотят повернуть к старому…
Член ростовской управы, социал-демократ (меньшевик) Попов, странствовавший как раз в эти дни по Владикавказской железной дороге, параллельно движению армии, такими словами рисовал настроение населения:
«…Чтобы не содействовать так или иначе войскам Корнилова в борьбе с революционными армиями, все взрослое мужское население уходило из своих деревень в более отдаленные села и к станциям железных дорог… «Дайте нам оружие, дабы мы могли защищаться от «кадет», – таков был общий крик всех приехавших сюда крестьян… Толпа с жадностью ловила известия с «фронта», комментировала их на тысячу ладов, слово «кадет» переходило из уст в уста. Все, что не носило серой шинели, казалось не своим; кто был одет «чисто», кто говорил «по-образованному», попадал под подозрение толпы. «Кадет» – это воплощение всего злого, что может разрушить надежды масс на лучшую жизнь; «кадет» может помешать взять в крестьянские руки землю и разделить ее; «кадет» – это злой дух, стоящий на пути всех чаяний и упований народа, а потому с ним нужно бороться, его нужно уничтожить» («Рабочее слово». 1918. № 10. – А. Д.).
Это, несомненно, преувеличенное определение враждебного отношения к «кадетам», в особенности в смысле «всеобщности» и активности его проявления, подчеркивает, однако, основную черту настроения крестьянства – его беспочвенность и сумбурность. В нем не было ни «политики», ни «Учредительного собрания», ни «республики», ни «царя»; даже земельный вопрос сам по себе здесь, в Задонье, и в особенности в привольных ставропольских степях, не имел особенной остроты. Мы, помимо своей воли, попали просто в заколдованный круг общей социальной борьбы: и здесь, и потом всюду, где ни проходила Добровольческая армия, часть населения, более обеспеченная, зажиточная, заинтересованная в восстановлении порядка и нормальных условий жизни, тайно или явно сочувствовала ей; другая, строившая свое благополучие – заслуженное или незаслуженное – на безвременье и безвластии, была ей враждебна. И не было возможности вырваться из этого круга, внушить им истинные цели армии. Делом? Но что может дать краю проходящая армия, вынужденная вести кровавые бои даже за право своего существования. Словом? Когда слово упирается в непроницаемую стену недоверия, страха или раболепства.
Впрочем, сход Лежанки (позднее и другие) был благоразумен – постановил пропустить «корниловскую армию». Но пришли чужие люди – красногвардейцы – и солдатские эшелоны, и цветущие села и станицы обагрились кровью и заревом пожаров…
У дома, отведенного под штаб, на площади, с двумя часовыми-добровольцами на флангах стояла шеренга пленных офицеров-артиллеристов квартировавшего в Лежанке большевистского дивизиона.
Вот она, новая трагедия русского офицерства!..
Мимо пленных через площадь проходили одна за другой добровольческие части. В глазах добровольцев презрение и ненависть. Раздаются ругательства и угрозы. Лица пленных мертвенно-бледны. Только близость штаба спасает их от расправы.
Проходит генерал Алексеев. Он взволнованно и возмущенно упрекает пленных офицеров. И с его уст срывается тяжелое бранное слово. Корнилов решает участь пленных:
– Предать полевому суду.
Оправдания обычны: «Не знал о существовании Добровольческой армии…», «Не вел стрельбы…», «Заставили служить насильно, не выпускали…», «Держали под надзором семью…».
Полевой суд счел обвинение недоказанным. В сущности, не оправдал, а простил. Этот первый приговор был принят в армии спокойно, но вызвал двоякое отношение к себе. Офицеры поступили в ряды нашей армии.
* * *
23 февраля мы вступили в пределы Кубанской области.
Совсем другое настроение: армию встречают приветливо, хлебом-солью. После скитаний среди равнодушной или враждебной нам стихии – душевный уют и новые надежды.
Тихая заводь привольной кубанской жизни замутилась, однако, враждой и чувством мести к тем, кто нарушил ее покой. Когда в станице Незамаевской я замешался в пестрой, праздничной, веселой толпе, там это чувство буйно рвалось наружу. Они уже сосчитались с одними или угрожали сосчитаться с другими из своих большевиков, главным образом иногородних. Придет утро, мы уйдем, а еще через день появится отряд «товарища» Сорокина или Автономова, и начнется возмездие…
2 марта главные силы армии двинулись на станицу Журавскую, а Неженцев с Корниловским полком ударил по станции Выселки. После краткого боя, понеся небольшие потери, корниловцы лихой атакой взяли Выселки и продвинулись на несколько верст вперед к хутору Малеванному. Армия расположилась на ночлег в Журавской, а в Выселках должен был стать заслоном конный дивизион полковника Гершельмана. Дивизион почему-то ушел без боя из Выселок, которые были заняты вновь крупными силами большевиков (Гершельман был отрешен за это от должности. – А. Д.). Положение создалось крайне неприятное.
Корнилов приказал генералу Богаевскому с Партизанским полком и батареей ночной атакой овладеть Выселками. Ночь была темная, на дворе сильнейший холод. В маленькой станице не хватало ни крыш, ни продовольствия для всех частей, набившихся в нее. Партизаны, голодные, усталые, до поздней ночи оставались под открытым небом. Вероятно, поэтому Богаевский отложил наступление до утра. Чуть забрезжил рассвет, потянулась колонна к Выселкам, и под редким огнем артиллерии стали развертываться против села отряды партизан капитана Курочкина, есаула Лазарева, Власова, полковника Краснянского. Редкие цепи шли безостановочно к окраине деревни, словно вымершей. И вдруг длинный гребень холмов, примыкавших к селу, ожил и брызнул на наступавшие цепи огнем пулеметов и ружей.
Бой оказался серьезнее, чем рассчитывали. Пришлось выдвинуть новые силы. Из Малеванного направлен в обход Выселок с востока батальон корниловцев, прямо на село двинут Офицерский полк Маркова.
Скоро обозначилось наступление Корниловского батальона. Идут быстро, не останавливаясь, как на ученье, заходя большевикам в тыл. Подходят марковцы; левый фланг партизан продвинулся уже вперед – в охват. Словно электрический ток проносится по всем цепям, раскинувшимся далеко – не окинешь взглядом. Партизаны поднялись и бросились снова вперед.
Противник бежит.
В этот день мы узнали крайне неприятную новость: не так давно здесь, возле Выселок, произошел бой между большевиками и отрядом кубанских добровольцев Покровского. Добровольцы были разбиты и поспешно отступили в сторону Екатеринодара. Шли какие-то зловещие слухи и о кубанской столице…
Пока – только слухи. И потому назавтра приказано наступать далее, на Кореновскую, в которой сосредоточилось не менее 10 тысяч красногвардейцев с бронепоездами и с большим количеством артиллерии. Большевистскими силами командовал кубанский казак, бывший фельдшер Сорокин.
Против нас был уже не тыл, а фронт екатеринодарской группы большевиков.
* * *
Под Усть-Лабой надо было спешить, так как всегда спокойный и уравновешенный Богаевский доносил, что его сильно теснят, и просил подкреплений. Корнилов двинул вперед Юнкерский батальон и Корниловский полк. Первый пошел правее на видневшуюся насыпь железной дороги из Екатеринодара, второй прямо на станицу.
1. Деникин Антон Иванович, р. 4 декабря 1872 в д. Шпеталь Дольный Варшавской губ. Сын майора. Окончил Ловичское реальное училище (1890), Киевское пехотное юнкерское училище (1892), академию Генштаба (1899). Генерал-лейтенант, главнокомандующий войсками Юго-Западного фронта, с 29 августа 1917 г. под арестом в Быхове. После освобождения 19 ноября 1917 г. участник организации Добровольческой армии, в начале января 1918 г. командующий войсками Добровольческой армии, с 30 января 1918 г. начальник 1-й Добровольческой дивизии. В 1-м Кубанском походе – заместитель генерала Л. Г. Корнилова, которого 31 марта 1918 г. сменил на посту Главнокомандующего. 26 декабря 1918 г. – 22 марта 1920 г. Главнокомандующий ВСЮР. В эмиграции в апреле – августе 1920 г. в Англии, затем до мая 1922 г. в Бельгии, с июня 1922 г. в Венгрии, с весны 1926 г. во Франции (Париж, с мая 1940 г. дер. Мимизан), с 1945 г. в США. Умер 7 августа 1947 г. в Энн-Эрборе.
2. Впервые опубликовано: А. И. Деникин. Очерки Русской Смуты. Париж, 1922. Т. 2. Борьба генерала Корнилова. Август 1917 г. – апрель 1918 г. В настоящем издании публикуются главы, посвященные 1-му Кубанскому походу.
3. Имеется в виду сформированный в Ростове Студенческий батальон – одна из первых частей Добровольческой армии. Создан в Ростове по инициативе группы офицеров-ростовчан, бывших студентов, прежде всего поручика Дончикова, и пополнен добровольцами, записавшимися в ростовском Бюро записи добровольцев. Окончательно сформирован в составе двух рот 8 января 1918 г. Насчитывал 280 человек при 25 офицерах (после 1-го Кубанского похода из его состава осталось в живых 30–40 человек). При реорганизации армии в начале 1-го Кубанского похода 11–13 февраля 1918 г. в ст. Ольгинской вошел в состав Особого Юнкерского батальона. Командир – генерал-майор А. А. Боровский, помощник-полковник Назимов, командиры рот – полковник Зотов и капитан Сасионков.
4. Боровский Александр Александрович, р. в 1875 г. Из дворян. Окончил Псковский кадетский корпус, Павловское военное училище (1896), академию Генштаба (1903). Генерал-майор, командир бригады 2-й Сибирской стрелковой дивизии. В Добровольческой армии с ноября 1917 г., организатор и командир Студенческого батальона. С 12 февраля 1918 г. командир Юнкерского батальона, с марта 1918 г. командир Офицерского полка, с июня 1918 г. начальник 2-й дивизии, с 15 ноября 1918 г. командир 2-го армейского корпуса, с 24 декабря 1918 г. командир Крымско-Азовского корпуса, с 22 июля 1919 г. командующий войсками Закаспийской области, затем в резерве чинов при штабе Главнокомандующего, уволен с 29 октября 1919 г. Генерал-лейтенант (12 ноября 1918 г.). Весной 1920 г. покинул Крым. Умер в 1938 г.
5. Воспоминания А. П. Богаевского публикуются ниже.
6. Романовский Иван Павлович, р. в 1877 г. Из дворян, сын офицера. Окончил 2-й Московский кадетский корпус, Константиновское артиллерийское училище (1897), академию Генштаба (1903). Генерал-майор, генерал-квартирмейстер при Верховном Главнокомандующем. В Добровольческой армии с декабря 1917 г., начальник строевого отдела штаба Добровольческой армии. Участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода, с февраля 1918 г. начальник штаба Добровольческой армии, 8 января 1919 г. – 24 марта 1920 г. начальник штаба Главнокомандующего ВСЮР. Генерал-лейтенант. В марта 1920 г. эвакуирован в Константинополь, где убит 5 апреля 1920 г.
7. Алексеев Михаил Васильевич, р. в 1857 г., сын солдата сверхсрочной службы. Окончил Тверскую гимназию, Московское пехотное юнкерское училище (1876), академию Генштаба (1890). Генерал от инфантерии. С 1 апреля 1917 г. Верховный Главнокомандующий, с 30 августа до 11 сентября 1917 г. начальник штаба при главковерхе А. Ф. Керенском. Основоположник Добровольческой армии; с декабря 1917 г. член триумвирата Донского гражданского совета, с 18 августа 1918 г. Верховный руководитель Добровольческой армии. Умер 25 сентября 1918 г. в Екатеринодаре.
8. Этот полк (1-й офицерский генерала Маркова полк, с апреля 1920 г. – 1-й генерала Маркова пехотный полк) стал родоначальником так называемых Марковских частей. Сформирован 12 февраля 1918 г. в ст. Ольгинской при реорганизации Добровольческой армии в начале 1-го Кубанского похода из 1-го, 2-го и 3-го Офицерских батальонов, Ударного дивизиона Кавказской кавалерийской дивизии, части 3-й Киевской школы прапорщиков, Ростовской офицерской и Морской рот как Сводно-Офицерский полк. Первоначально состоял из 4 рот и команды связи и подрывников при 13 пулеметах. В середине марта 1918 г. в полк вторым батальоном влит Особый Юнкерский батальон (5-я и 6-я роты). С середины марта 1918 г. входил в состав 1-й бригады. Части, вошедшие в состав полка, практически полностью состоявшие из офицеров, начали 1-й Кубанский поход в составе около 1320 человек (в т. ч. Сводно-Офицерский полк около 800), под Екатеринодаром – 800, после штурма – 400 человек (по 40–100 в роте), на 13 апреля – до 600, в мае – около 500. Во время похода в полк было влито несколько сот кубанцев, и он перестал быть чисто офицерским. С начала июня 1918 г. получил наименование 1-й офицерский полк и вошел в состав 1-й пехотной дивизии. Переформирован в 9 рот (3 батальона), из которых 5-я состояла из учащейся молодежи, 6-я – из чинов гвардии, а 7-я, 8-я и 9-я были чисто офицерскими и более многочисленными (по 200 человек против 150 в других). С 13 июня 1918 г. именовался 1-й офицерский генерала Маркова полк.
В августе 1918 г. из полка (ок. 800 человек) были выделены на формирование своих частей гвардейцы, гренадеры, моряки, поляки (в Польский отряд), офицеры для пластунских батальонов, 100 человек в особую роту при Ставке – всего до 400 человек После пополнения насчитывал свыше 3000 человек. Переформирован в 3 батальона по 4 роты (по более 200 штыков, в т. ч. 7-я и 9-я чисто офицерские по 250 штыков). В конце октября, после боев у Армавира в полку было 1500 штыков (по 40–120 в роте), столько же – в середине ноября (роты по 100 штыков, офицерские – свыше 200), в конце месяца – 2000. В середине января 1919 г. в полку было до 800 штыков (по 50–80 в роте, в офицерских – по 150), в конце месяца – до 1500, в начале апреля – до 550 (по 10–35 в роте). В это время офицерские роты наполовину состояли из солдат. На 1 октября 1919 г. в полку было около 3000 человек, на 5 октября 1919 г. его боевой состав насчитывал 882 штыков при 20 пулеметах, в середине октября – около 1200 штыков. С 14 октября 1919 г. входил 1-м полком в состав Марковской (Офицерской генерала Маркова) дивизии. На 12 декабря 1919 г. имел 800 штыков и 60–100 сабель в конной сотне, в конце декабря осталось около 300 (в ротах по 4–6 человек). В середине марта 1920 г. в Крыму насчитывал около 450 штыков при 15 пулеметах (3 батальона по 3–4 роты), в начале октября в ротах было по 30–40 человек при 4–5 офицерах, в конце месяца, после отхода в Крым, полк насчитывал 400 штыков. Полк вынес на себе основную тяжесть боев, особенно в 1918 г., и провел через свои ряды десятки тысяч людей. Только одна из рот (7-я офицерская) за год существования к июню 1919 г. пропустила через свои ряды около 600 офицеров, 70 кубанских казаков и до 200 солдат. За это время она потеряла убитыми около 120 (20 % потерь), ранеными по 2 и более раза – до 300, по 1 разу – около 160, пропавшими 5–6 офицеров, 30 остались полными инвалидами, и только один офицер ни разу не был ранен (22–23 офицера воевало в ней с первого дня). Потери полка часто были весьма значительными. Части, вошедшие в состав Марковского полка, практически полностью состоявшие из офицеров, еще до 1-го Кубанского похода потеряли около 600 человек (уже под Кизитеринкой погибло около 20 офицеров, а всего при взятии Ростова в конце ноября 1917 г. выбыло около 150, в т. ч. до 40 убитых). В 1-м Кубанском походе под Выселками и Кореновской марковцы потеряли до 200 человек при 45 убитых, под Екатеринодаром – около 350 (около 80 убитыми и до 50 пропавшими), то есть 50 % состава, у ст. Медведовской – до 75 (15 убито), у Лежанки – 20 апреля – до 50 и 21-го – более 100 (15 убито), у Сосыки – около 100 человек, всего за поход – около 1175 человек (из которых около 300 убитыми и до 80 пропавшими). Во 2-м Кубанском походе 25 июня 1918 г. у Кагальницкой полк потерял 400 человек, в т. ч. около 80 убитых (по другим данным – 317, в т. ч. 31 убит), причем почти все потери пришлись на три чисто офицерские роты – 305 человек (около 65 убитых), 6 июля под Екатериновской – до 350 (в т. ч. 150 – офицерские роты), а всего за неделю – до 500. В боях под Армавиром: 13 сентября – около 350, 14-го – до 250, 19-го – свыше 150 (из них 7-я офицерская рота до 100 при 24 убитых), 2 октября – свыше 200, 13-го – свыше 300, а всего до 2000. В начале ноября под Ставрополем – до 500, в зимних боях в Ставропольской губ. – 2200 человек За весь же 1918 г. (не считая потери до 1-го Кубанского похода) марковские части потеряли более 10 тысяч человек. В Донбассе с начала 1919 г. за четыре месяца боев до начала мая полк потерял еще до 2000. Тяжелые потери нес он и в дальнейшем. Для чинов полка в эмиграции был установлен нагрудный знак в виде черного мальтийского креста с белой узкой каймой, в центре – черный прямоугольник с пересекающимися по диагонали линиями, окруженный серебряным терновым венком; на концах креста даты: «12», «фев», «19», «18».
Командиры: генерал-лейтейнант С. Л. Марков (12 февраля – середина марта 1918 г.), генерал-майор А. А. Боровский (середина марта – 20 апреля 1918 г.), полковник Н. Н. Дорошевич (20–21 апреля 1918 г.), полковник князь И. К. Хованский (21–27 апреля 1918 г.), полковник Н. С. Тимановский (27 апреля – октябрь 1918 г.), генерал-майор Н. Н. Ходаковский (октябрь 1918 г.), полковник Наркевич (врио, октябрь – 19 ноября 1918 г.), полковник В. И. Гейдеман (19–27 ноября 1918 г.), полковник А. Н. Сальников (27 ноября 1918 г. – март 1919 г.), полковник А. Н. Блейш (март 1919 г. – середина февраля 1920 г.), полковник Трусов (врио, март 1919 г.), полковник И. П. Докукин (врио, 14–21 ноября 1919 г.), полковник Д. А. Слоновский (врио, 21 ноября – 18 декабря 1919 г.), капитан (полковник) Д. А. Марченко (22 декабря 1919 г. – начало октября и с 21 октября 1920 г.), подполковник Г. А. Лебедев (октябрь 1920 г.; убит), капитан В. Коломацкий (врио, октябрь 1920 г.).
9. Марков Сергей Леонидович, р. в 1878 г. Из дворян. Окончил 1-й Московский кадетский корпус, Константиновское артиллерийское училище (1898), академию Генштаба (1904). Генерал-лейтенант, начальник штаба Юго-Западного фронта. Участник выступления генерала Корнилова в августе 1917 г., быховец. В Добровольческой армии с 24 декабря 1917 г., начальник штаба командующего войсками Добровольческой армии, с января 1918 г. начальник штаба 1-й Добровольческой дивизии, с 12 февраля 1918 г. командир Офицерского полка, с апреля 1918 г. командир 1-й отдельной пехотной бригады, с июня 1918 г. начальник 1-й пехотной дивизии. Убит 12 июня 1918 г. у ст. Шаблиевка.
10. Имеются в виду следующие части:
1-й Офицерский батальон. Развернут 15 декабря 1917 г. в Новочеркасске из 1-й Офицерский роты, созданной в начале декабря из кадра расформированной Сводно-Офицерской роты как 5-я Офицерская рота (13 декабря переименована в 1-ю). 19 января 1918 г. после боя у ст. Гуково из 2-й роты батальона от 35 человек осталось 7. При реорганизации армии в начале 1-го Кубанского похода 11–13 февраля 1918 г. в ст. Ольгинской вошел в состав Сводно-Офицерского полка. Насчитывал 200 человек. Командир – подполковник Борисов.
2-й Офицерский батальон. Развернут в Ростове из переведенной из Новочеркасска 2-й Офицерской роты, созданной в начале декабря 1917 г. из кадра расформированной Сводно-Офицерской роты. В конце декабря 1917 г. переведена в Ростов и пополнена добровольцами, записавшимися в Бюро записи добровольцев в Ростове. Часть его состава (2 роты) тогда же выделена в Отряд полковника Кутепова, а 29 января 1918 г. влита в 3-й Офицерский батальон. При реорганизации армии в начале 1-го Кубанского похода 11–13 февраля 1918 г. в ст. Ольгинской вошел в состав Сводно-Офицерского полка. Насчитывал около 240 человек. Командир – полк. Лаврентьев.
3-й Офицерский батальон. Сформирован в Ростове 29 января 1918 г. из офицерских рот, входивших в Отряд полковника Кутепова под Таганрогом (1-я и 2-я из 2-го Офицерского батальона и 3-й (Гвардейской). При реорганизации армии в начале 1-го Кубанского похода 11–13 февраля 1918 г. в ст. Ольгинской вошел в состав Сводно-Офицерского полка. Насчитывал около 200 человек. Командир – полк. А. П.Кутепов.
11. Имеется в виду Ударный дивизион Кавказской кавалерийской дивизии. Представлял собой регулярную часть, прибывшую в декабре 1917 г. в составе 80 человек с Кавказского фронта. В январе 1918 г. насчитывал около 120 человек. При реорганизации армии в начале 1-го Кубанского похода 11–13 февраля 1918 г. в ст. Ольгинской вошел в состав Сводно-Офицерского полка.
12. Морская рота. Одна из первых частей Добровольческой армии, созданных в Новочеркасске. Сформирована в начале декабря 1917 г. из добровольцев флота в числе около 50 человек (преимущественно офицеров: среди 25 ее чинов, о ком сохранились сведения, 1 капитан 2-го ранга, 4 старших лейтенанта, 7 лейтенантов, 7 мичманов, 4 гардемарина и кадета). В конце декабря переведена в Ростов и пополнена добровольцами, записавшимися в Бюро записи добровольцев в Ростове. Насчитывала 70 человек. При реорганизации армии в начале 1-го Кубанского похода 11–13 февраля в ст. Ольгинской вошла в состав Сводно-Офицерского полка.
13. Юнкерский батальон – одна из первых частей Добровольческой армии, созданных в Новочеркасске. 15 ноября 1917 г. юнкера, кадеты и учащиеся были выделены из Сводно-Офицерской роты в Юнкерскую роту (штабс-капитан В. Д. Парфенов) и переведены в лазарет № 23 на Грушевскую ул. 1-й взвод состоял из юнкеров пехотных училищ (главным образом Павловского), 2-й – артиллерийских, 3-й – морских и 4-й – из кадет и учащихся. 19 ноября, по прибытии большой партии юнкеров-артиллеристов, 2-й взвод был развернут в отдельную часть – Сводную Михайловско-Константиновскую батарею, а сама рота развернулась в батальон (две юнкерские и «кадетская» роты). Во второй половине ноября насчитывал свыше 150 человек В начале декабря сведен в двухротный состав («юнкерская» и «кадетская»). Ко времени выступления в 1-й Кубанский поход насчитывал 120 человек. При реорганизации армии в начале 1-го Кубанского похода 11–13 февраля 1918 г. в ст. Ольгинской вошел в состав Особого юнкерского батальона.
14. Корниловский ударный полк был создан приказом по 8-й армии (генерала Л. Г. Корнилова) 19 мая 1917 г. из добровольцев как 1-й Ударный отряд, 1 августа преобразован в полк (4 батальона). В августе 1917 г. переименован в Славянский ударный полк и включен в состав Чехословацкого корпуса. Принимал участие в октябрьских боях с большевиками в Киеве. После захвата власти большевиками чины полка группами пробрались в Добровольческую армию. Основной эшелон полка прибыл в Новочеркасск 19 декабря 1917 г., а к 1 января 1918 г. собралось 50 офицеров и до 500 солдат. На Таганрогском направлении сражалась сводная рота полка (128 штыков при 4 пулеметах), 30 января 1918 г. смененная офицерской ротой (120 человек). 11–13 февраля 1918 г. в ст. Ольгинской при реорганизации Добровольческой армии в начале 1-го Кубанского похода в полк были влиты Георгиевская рота и Офицерский отряд полковника Симановского. При выступлении насчитывал 1220 человек (в т. ч. 100 человек Георгиевской роты), треть его составляли офицеры. С середины марта 1918 г. входил в состав 2-й бригады, с начала июня 1918 г. – 2-й пехотной дивизии, с которой участвовал во 2-м Кубанском походе. С 16 января 1919 г. входил в состав 1-й пехотной дивизии. На 1 января 1919 г. насчитывал 1500 человек, в сентябре 1919 г. – 2900 при 120 пулеметах (3 батальона, офицерская рота, команда разведчиков и эскадрон связи). На 5 октября 1919 г. имел 945 штыков при 26 пулеметах С 12 июля 1919 г. – 1-й Корниловский ударный полк; с формированием 14 октября 1919 г. Корниловской дивизии вошел в нее тем же номером. Полк нес большие потери. Оборона Ростова в феврале 1918 г. стоила полку 100 человек. Из 18 человек командного состава (до командиров рот), вышедших в 1-й Кубанский поход, за войну погибло 13. В начале штурма Екатеринодара полк имел 1000 штыков и пополнился во время боя 650 кубанцами, после штурма осталось 67 (потери 1583 человека). Всего за поход он потерял 2229 человек (теряя в отдельных боях от 6 до 60 человек, в двух наиболее крупных – под Кореновской и переходе через р. Белую – 150 и 200). За 2-й Кубанский поход полк трижды сменил состав, с начала его до 1 ноября 1918 г. он потерял 2693 человека. Летом 1919 г. на базе полка образована Корниловская ударная дивизия. Для чинов корниловских частей установлен серебряный штампованный жетон (копия голубой нарукавной нашивки, носившейся на левом рукаве у плеча) – формы гербового щита, в середине которого – череп со скрещенными костями, над ним – дуговая надпись «корниловцы», внизу – скрещенные мечи рукоятью вниз, между рукоятями – пылающая граната и ниже даты «1917 г. – 18». Нагрудный знак представлял собой черный равносторонний крест с белой каймой, наложенный на серебряный терновый венец, под которым – серебряный с золотой рукоятью меч (слева снизу вверх, рукоятью вниз), в центре – голубой щит, подобный жетону, но мечи опущены вниз и дата отсутствует (все изображения – золоченые). После эвакуации Русской Армии из Крыма в Галлиполи в составе 1-го армейского корпуса из полков и конного дивизиона Корниловской дивизии был вновь сформирован Корниловский ударный полк, который после преобразования армии в РОВС до 30-х гг. представлял собой, несмотря на распыление его чинов по разным странам, кадрированную часть. Осенью 1925 г. насчитывал 1135 человек, в т. ч. 738 офицеров.
15. Неженцев Митрофан Осипович, р. в 1886 г. Сын коллежского асессора. Окончил Николаевскую гимназию, Александровское военное училище (1908), академию Генштаба (1914). Подполковник, командир 1-го ударного (Корниловского) полка. Участник боев в Киеве в октябре 1917 г. 19 декабря 1917 г. привел в Новочеркасск остатки полка. Участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода во главе Корниловского полка. Полковник. Убит 30 марта 1918 г. под Екатеринодаром.
16. Имеется в виду Георгиевская рота. Одна из первых частей Добровольческой армии, созданных в Новочеркасске. Формировалась с середины ноября 1917 г. из кадра бывшего Георгиевского полка (сформированного из Георгиевских кавалеров), насчитывая тогда 50–60 человек С начала декабря при формировании 5 офицерских рот получила номер 1-й, с 13 декабря – снова Георгиевская. При реорганизации армии в начале 1-го Кубанского похода 11–13 февраля 1918 г. в ст. Ольгинской вошла в состав Корниловского ударного полка. Командир – полковник И. К. Кириенко.
17. Имеется в виду Офицерский отряд полковника Симановского – одна из первых частей Добровольческой армии. Сформирован в декабре 1917 г. в Ростове полковником В. Л. Симановским из офицеров-добровольцев. Представлял собой батальон 4-ротного состава имени генерала Корнилова. В январе – феврале 1918 г. участвовал в боях при отходе Отряда полковника Кутепова от Таганрога к Ростову. При реорганизации армии в начале 1-го Кубанского похода 11–13 февраля 1918 г. в ст. Ольгинской вошел в состав Корниловского ударного полка.
18. Симановский Василий Лаврович, р. в Полтаве. Георгиевский кавалер. Полковник, командир 467-го пехотного полка. В Добровольческой армии в декабре 1917 г. командир офицерского отряда своего имени, затем 3-го офицерского батальона. Участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода – командир батальона Корниловского полка. Убит бандитами в г. Кобеляки в конце 1918 г.
19. Этот полк в дальнейшем был известен как Алексеевский полк (в сентябре – ноябре 1918 г. Партизанский пеший казачий полк, с 27 ноября 1918 г. – Партизанский генерала Алексеева пехотный полк, с 10 октября 1919 г. 1-й Партизанский генерала Алексеева пехотный полк, с апреля 1920 г. Партизанский генерала Алексеева пехотный полк). Сформирован 11–13 февраля 1918 г. в ст. Ольгинской при реорганизации Добровольческой армии в начале 1-го Кубанского похода из 3 пеших сотен – бывшие партизанские отряды полковника Краснянского, есаула Лазарева и полковника Чернецова (главным образом из донских партизан – учащейся молодежи), в полк был влит также отряд киевских юнкеров во главе с полковником Дедурой. С середине марта 1918 г., пополненный батальоном Кубанского стрелкового полка (образовавшим 2-й батальон), входил в состав 2-й бригады, с начала июня 1918 г. – 2-й пехотной дивизии. Под Екатеринодаром насчитывал 800 человек, после штурма – 300, в начале 2-го Кубанского похода в июне 1918 г. – 600 (2 батальона, 6 сотен). 25 сентября 1918 г. получил имя генерала Алексеева. Летом 1919 г. входил в состав 1-й пехотной дивизии, с 1 сентября 1919 г. – 9-й пехотной дивизии, с 14 октября 1919 г. – Алексеевской (Партизанской генерала Алексеева) дивизии. На 5 октября 1919 г. насчитывал 1118 штыков при 28 пулеметах. 10 октября 1919 г. из него был выделен 2-й Алексеевский полк. Участвовал в десанте в начале апреля 1920 г. у Геническа. 16 апреля 1920 г. сведен в батальон и влит в 52-й пехотный Виленский полк, 14 июня восстановлен и в августе участвовал в десанте на Кубань. С 4 сентября 1920 г. входил в состав 1-й бригады 7-й пехотной дивизии. Под Екатеринодаром полк потерял 500 человек, 2–3 июля у Песчанокопской – около 300, под Ставрополем только в 1-м (офицерском) батальоне осталось из около 600 лишь 30 человек. Понес также огромные потери в десанте у Геническа. Гренадерский батальон полка целиком погиб 2 августа 1920 г. при десанте на Кубань (убито и зарублено в плену более 100 человек). При отходе в Крым у с. Богдановка 15 октября 1920 г. полностью погибли все обозы, лазарет и нестроевые команды полка, а из полка осталось не больше роты. В Галлиполи в Алексеевский пехотный полк были сведены все остатки пехотных частей, кроме «цветных» и гвардейских, коренные алексеевцы составили 1-ю роту. Для чинов полка 22 декабря 1939 г. установлен нагрудный знак в виде креста с удлиненными вертикальными сторонами, разделенный по горизонтали на белую (верхняя) и голубую части, в центре – золоченая буква «А» славянской вязи, внизу – дата «1917 г.». Командиры: генерал-лейтенант А. П. Богаевский (12 февраля – середина марта 1918 г.), генерал-лейтенант Б. Н. Казанович (середина марта – начало июня 1918 г.), полковник (генерал-майор) П. К. Писарев (начало июня – 15 декабря 1918 г.), полковник Е. Ф. Емельянов (врио, октябрь 1918 г.), полковник князь А. А. Гагарин (с 17 января 1919 г.), капитан (полковник) П. Г. Бузун (лето 1919 г. – ноябрь 1920 г.).
20. Икишев Сергей Михеевич, р. в 1874 г. Сын коллежского асессора. Полковник 22-й артиллерийской бригады. В Добровольческой армии с декабря 1917 г. Участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода, с 12 февраля 1918 г. командир 1-го легкого артиллерийского дивизиона, летом 1919 г. заместитель начальника 6-й пехотной (затем Сводно-гренадерской) дивизии, затем командир Сводно-гренадерской артиллерийской бригады, с 15 апреля 1920 г. в резерве чинов при штабе Главнокомандующего ВСЮР. В Русской Армии до эвакуации Крыма. Генерал-майор. Галлиполиец. С апреля 1922 г. в Болгарии. Осенью 1925 г. в составе Алексеевского артдивизиона в Югославии.
21. Миончинский Дмитрий Тимофеевич, р. 26 октября 1889 г. в Казани. Из дворян, сын генерала. Окончил Нижегородский кадетский корпус (1906), Михайловское артиллерийское училище (1909). Георгиевский кавалер. Подполковник, командир батареи 31-й артиллерийской бригады. В Добровольческой армии с 12 декабря 1917 г.; с 14 декабря командир Юнкерской батареи, участник похода отряда Чернецова. С 12 марта 1918 г. командир Юнкерской батареи 1-го легкого добровольческого артиллерийского дивизиона, с марта 1918 г. командир 1-й отдельной легкой батареи, с 10 июля 1918 г. командир 1-го отдельного легкого артиллерийского дивизиона. Полковник. Убит 16 декабря 1918 г. у с. Шишкино Ставропольской губ.
22. Имеется в виду подполковник Евгений Владимирович Шмидт. В 1-м Кубанском походе – командир 2-й отдельной батареи. Полковник. Умер 12 ноября 1952 г. в Зальцбурге (Австрия).
23. Ерогин Лев Михайлович, сын капитана. Окончил 2-й кадетский корпус, Константиновское артиллерийское училище (1904). Подполковник, командир батареи 18-й артиллерийской бригады. Георгиевский кавалер. В Добровольческой армии и ВСЮР; в декабре 1917 г. – январе 1918 г. командир 3-й батареи. Участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода. В 1918 г. переименован в полковники (утвержден 6 ноября 1919 г.). Командир 2-й артиллерийской бригады, с 16 октября 1919 г. – Корниловской артиллерийской бригады; в Русской Армии на той же должности до эвакуации Крыма, с 27 октября 1920 г. начальник Корниловской дивизии. Галлиполиец. В апреле 1922 г., осенью 1925 г. командир Корниловского артдивизиона в Болгарии. В эмиграции в Польше, начальник отдела РОВС. Умер в 1943 г. в Варшаве.
24. Третьяков Александр Николаевич р. в 1877 г. Окончил Тифлисский кадетский корпус, Михайловское артиллерийское училище, Михайловскую артиллерийскую академию. Полковник, командир дивизиона л. – гв. Стрелковой артиллерийской бригады. Георгиевский кавалер. В Добровольческой армии с 2 января 1918 г.; командир 3-й батареи. Участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода: с 12 марта 1918 г. командир 4-й батареи, с марта 1918 г. при штабе генерала Маркова, затем командир 1-го легкого артиллерийского дивизиона, с 4 апреля 1919 г. командир 1-й артиллерийской бригады, с июня 1919 г. командир 1-й бригады 1-й пехотной дивизии, с июня 1919 г. начальник Алексеевской дивизии, с 16 октября 1919 г. Командир Алексеевской бригады. С 26 марта 1920 г. начальник Марковской дивизии. Генерал-майор (1918 г.). Застрелился 14 октября 1920 г. у с. Днепровка.
25. Чехословацкий инженерный батальон насчитывал до 250 человек. В его состав входил Русско-Галицкий взвод или рота. Расформирован летом 1918 г.
26. Немечек Иван Францевич, р. в 1872 г. Капитан, помощник командира 8-го Чехословацкого легиона. Участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода. Полковник. Возглавлял отдел Союза Первопоходников в Праге. Полковник чехословацкой армии. Умер 6 ноября 1931 в Вимперке (Чехословакия).
27. Краснянский Тихон Петрович, р. 19 июня 1876 г. в ст. Аксайской Области Войска Донского. Из казаков ст. Гундоровской. Окончил Новочеркасское военное училище (1896). Офицер с 1898 г. Полковник, командир 46-го Донского казачьего полка. В 1917 г. состоял в распоряжении Донского атамана, в декабре 1917 г. в донском партизанском отряде. В 1-м Кубанском походе командир 1-й сотни Партизанского полка. Убит 3 марта 1918 г. под ст. Выселки.
28. Есаул Боков (16-го или 17-го Донского казачьего полка) в декабре 1917 г. был в партизанском отряде полковника Семилетова (в январе 1918 г. командир сотни), в феврале 1918 г. формировал добровольческий отряд в Новочеркасске. В 1-м Кубанском походе командир Баклановской сотни 1-го конного дивизиона.
29. Лазарев Роман Григорьевич. Окончил Новочеркасское военное училище (1913). Есаул. В январе 1918 г. заместитель командира партизанского отряда Чернецова. Участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода. Полковник (31 января 1919 г.), весной 1920 г. в Донском офицерском резерве. Расстрелян в 1920 г. в Крыму.
30. Глазенап Петр Владимирович, р. 3 марта 1882 г. в Гжатске. Из дворян, сын офицера. Окончил 1-й Московский кадетский корпус, Николаевское кавалерийское училище (1903). Полковник, командир особого ударного отряда. В Добровольческой армии с декабря 1917 г. Участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода, командир кавалерийского дивизиона, с 25 марта 1918 г. командир 1-го офицерского конного полка, с июня 1918 г. командир Кубанской отдельной бригады, с 9 октября 1918 г. начальник 4-й дивизии, затем ставропольский военный губернатор, с 23 марта 1919 г. начальник Сводно-Горской конной дивизии, с 27 марта 1919 г. в резерве чинов при штабе Главнокомандующего ВСЮР (отчислен с 8 октября 1919 г.). Генерал-майор (с 12 ноября 1918 г.). С лета 1919 г. в Северо-Западной армии; генерал-губернатор Северо-Западной области, помощник командующего, 23 ноября 1919 г. – 22 января 1920 г. командующий Северо-Западной армией. Генерал-лейтенант. Весной 1920 г. формировал 3-ю Русскую Армию в Польше и до августа 1920 г. командовал ею. В эмиграции в Будапеште, с 1922 г. в Германии, с 1925 г. в Данциге, с 1939 г. в Варшаве. С 1946 г. организатор и председатель Союза Андреевского флага. Умер 27 мая 1951 г. в Мюнхене (Германия).
31. Гершельман Василий Сергеевич. Полковник л. – гв. Уланского Его Величества полка. В Добровольческой армии с ноября 1917 г. Организатор и командир (18 декабря 1917 г. – 26 марта 1918 г.) 1-го кавалерийского дивизиона. Участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода, затем в резерве чинов, с августа 1918 г. командир Запасного кавалерийского полка. В конце 1918 г. прислан в Крым для формирования Сводно-гвардейского кавалерийского дивизиона, командир его. Убит 20 февраля (6 марта) 1919 г. в Аскания-Нова.
32. Корнилов Аркадий Афанасьевич. Подполковник 17-го гусарского полка. Георгиевский кавалер. С января 1918 г. в Донском партизанском отряде Чернецова, с 12 февраля 1918 г. командир конного отряда своего имени, сформированного из чернецовских партизан. Участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода, с марта 1918 г. в 1-м конном полку. Полковник. Эвакуирован из Новороссийска. В эмиграции во Франции. Умер 13 июня (10 июля) 1967 г. в Париже.
33. Имеется в виду Парфенов Василий Дмитриевич, р. в 1892 г. Из дворян. С 1914 доброволец. Произведен в офицеры за боевое отличие. Штабс-капитан л. – гв. Измайловского полка. С октября 1917 г. член тайной монархической организации. В Добровольческой армии с 4 ноября 1917 г., командир 1-й Сводно-Офицерской роты – первой части армии, с 15 ноября – в Юнкерском батальоне, участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода. С мая 1918 г. в Астраханской армии, в начале 1919 г. снова в Добровольческой армии в Сводно-гвардейском полку, в мае 1919 г. капитан, начальник команды конных разведчиков 3-го батальона того же полка. Летом 1920 г. полковник, назначен командиром пехотного полка, но был убит по дороге к месту назначения.
34. Эльснер Евгений Феликсович, р. в 1870 г. Из дворян. Окончил Тифлисский кадетский корпус, Михайловское артиллерийское училище (1888), академию Генштаба (1895). Генерал-лейтенант, главный начальник снабжения Юго-Западного фронта. Участник выступления генерала Корнилова в августе 1917 г., быховец. Участник боев в Киеве в октябре 1917 г. В Добровольческой армии с декабря 1917 г., с января 1918 г. начальник снабжения армии. Участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода, начальник обоза, с лета 1918 г. по март 1919 г. представитель Добровольческой армии при атамане Всевеликого Войска Донского, в начале 1920 г. выехал в Югославию. 23 ноября 1921 г. – 1 сентября 1929 г. преподаватель Крымского кадетского корпуса, затем Первого русского кадетского корпуса. Умер 5 июля 1930 г. в Белой Церкви (Югославия).
35. Попов Петр Харитонович, р. 10 января 1867 г. в ст. Казанской. Из казаков ст. Новочеркасской Области Войска Донского. Окончил Новочеркасскую гимназию, Новочеркасское казачье юнкерское училище (1891), академию Генштаба (1899). Генерал-майор, начальник Новочеркасского военного училища. С 30 января 1918 г. походный атаман Донского казачьего войска, возглавил Степной поход в Сальские степи, с 5 мая 1918 г. генерал-лейтенант, с 6 мая 1918 г. в отставке. В 1919 г. возглавлял Донское правительство, с конца 1919 г. – представитель Донского атамана в Новороссийске и за границей, в 1920 г. генерал для поручений при Донском атамане. Генерал от кавалерии. Эвакуирован из Новороссийска. Вышел в отставку 24 июня 1920 г., с 16 марта 1921 г. представитель атамана в Болгарии, с 4 ноября 1921 г. и. о. помощника Донского атамана. В эмиграции в Болгарии, Франции, с 1928 г. в США. В 1938 г. частью казачества избран Донским атаманом (наряду с графом Граббе), с 1938 г. снова в Европе (во Франции, Чехословакии, Болгарии, Югославии), после 1945 г. – в США. Умер 6 октября 1960 г. в Нью-Йорке.
36. Сидорин Владимир Ильич, р. 3 февраля 1882 г. Из дворян Области Войска Донского ст. Есауловской, сын офицера. Окончил Донской кадетский корпус (1900), Николаевское инженерное училище (1902), академию Генштаба (1910). Полковник, начальник штаба корпуса. С осени 1917 г. на Дону, участник взятия Ростова, начальник полевого штаба атамана Каледина. В декабре 1917 г. – январе 1918 г. начальник штаба Северного фронта донских войск, в январе 1918 г. начальник штаба походного атамана, участник Степного похода. С 12 апреля по 9 мая 1918 г. начальник штаба Донской армии, генерал-майор (с 5 мая 1918 г.). С 12 мая 1918 г. в отставке. С 2 февраля 1919 г. командующий Донской армией, с 27 марта 1920 г. командир Донского корпуса. Генерал-лейтенант (с 2 февраля 1919 г.). Вышел в отставку 5 апреля 1920 г. В эмиграции в Болгарии, Югославии и Чехословакии. Умер 20 мая 1943 г. в Берлине.
37. Воспоминания А. С. Лукомского публикуются ниже.
38. Ронжин Иван Александрович, р. в 1867 г. Окончил Сибирской кадетский корпус, Константиновское военное училище (1886), Военно-юридическую академию (1893). Генерал-лейтенант, член Главного военно-морского суда. В Добровольческой армии; в декабре 1917 г. – марте 1918 г. начальник судной части штаба армии, с 24 октября 1918 г. начальник судного отделения общей части Военного и Морского отдела, 1919 г. – 1920 г. Главный военный прокурор ВСЮР. С 1921 г. военный агент в Болгарии. Умер в 1928 г.
39. Лебедев Дмитрий Антонович, р. в 1883 г. Окончил Сибирский кадетский корпус, Михайловское артиллерийское училище (1903), академию Генштаба (1911). Генштаба полковник, член Главного комитета Союза офицеров. В Добровольческой армии с декабря 1917 г., затем направлен в Сибирь. С 21 ноября 1918 г. начальник штаба Верховного главнокомандующего. Генерал-майор (1918 г.). В январе 1919 г. командир Степной группы. 23 мая – 12 августа 1919 г. начальник штаба ВГК и военный министр. 9 августа – 16 ноября 1919 г. командующий Отдельной Степной группой войск, с 16 ноября 1919 г. командующий Уральской группой войск. В октябре 1922 г. начальник вооруженных сил Владивостока. Генерал-лейтенант. Умер в 1928 г. в Шанхае.
40. Роженко Владимир Ефремович, р. в 1887 г. Из крестьян. Окончил 5-ю Санкт-Петербургскую гимназию, Михайловское артиллерийское училище (1909), академию Генштаба (1914). Капитан, и. д. младшего штаб-офицера для делопроизводства и поручений особого делопроизводства управления генерал-квартирмейстера при Верховном Главнокомандующем, член Главного комитета Союза офицеров. Участник выступления генерала Корнилова в августе 1917 г., быховец. В Добровольческой армии с ноября 1917 г. Убит около ст. Великокняжеской 22 марта 1918 г.
41. Воспоминания Б. А. Суворина, Н. Н. Львова и Л. В. Половцова публикуются ниже.
42. Новосильцов Леонид Николаевич (Новосильцев), р. в 1872 г. Из дворян Калужской губ. Окончил Нижегородский кадетский корпус, Михайловское артиллерийское училище (1892), Военно-юридическую академию. Подполковник, командир 19-й запасной ополченческой батареи, член Государственной Думы, председатель Главного комитета Союза офицеров. Быховец. В Добровольческой армии с ноября 1917 г. Участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода. В эмиграции с марта 1922 г. член ЦК Русского Народно-Монархического Союза. 10 января 1923 г. – 1 сентября 1926 г. преподаватель Первого русского кадетского корпуса. Умер 22 октября 1934 г. в Сараево (Югославия).
43. Кисляков Владимир Николаевич, р. в 1875 г. Из дворян. Окончил Александровский кадетский корпус, Константиновское артиллерийское училище (1895), академию Генштаба (1901). Генерал-майор, товарищ министра путей сообщения на театре военных действий. Быховец. В Добровольческой армии. Участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода. В 1918 г. на Украине, состоял при гетмане П. Скоропадском. В Вооруженных силах Юга России начальник эксплуатационного отдела управления путей сообщения при ставке Главнокомандующего. Генерал-лейтенант. Расстрелян большевиками при отступлении белых в 1919 г. в Полтаве.
44. Тимановский Николай Степанович, р. в 1889 г. Полковник, командир Георгиевского батальона Ставки ВГК. В Добровольческой армии с декабря 1917 г. С 12 марта 1918 г. помощник командира Сводно-Офицерского полка, начальник штаба 1-й отдельной пехотной бригады, с мая 1918 г. командир Марковского полка, с 12 ноября 1918 г. генерал-майор, командир 1-й бригады 1-й дивизии. В начале 1919 г. направлен в Одессу, с 21 января начальник Отдельной бригады Русской Добровольческой армии в Одессе (с 27 января – Отдельной Одесской стрелковой бригады), с которой отступил в Румынию, с 18 мая по 13 июня начальник развернутой из бригады 7-й пехотной дивизии, с 2 июня 1919 г. начальник 1-й пехотной дивизии, с 10 ноября 1919 г. начальник Марковской дивизии. Генерал-лейтенант (с лета 1919 г.). Умер от тифа 18 декабря 1919 г. в Ростове.
45. Кутепов Александр Павлович, р. в 1882 г. Из дворян, сын лесничего. Окончил Архангельскую гимназию, Санкт-Петербургское пехотное юнкерское училище (1904). Полковник, командующий л. – гв. Преображенским полком. В Добровольческой армии и ВСЮР с ноября 1917 г. командир офицерской роты, с декабря 1917 г. – войсками Таганрогского направления. Участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода: командир роты Корниловского полка, затем командир того же полка, командир бригады, начальник 1-й пехотной дивизии, с 12 ноября 1918 г. генерал-майор, с декабря 1918 г. Черноморский военный губернатор, с 13 января 1919 г. командир 1-го армейского корпуса, затем – образованного из Добровольческой армии Добровольческого корпуса. В Русской Армии командир 1-го армейского корпуса, с августа 1920 г. командующий 1-й армией. Генерал от инфантерии. С 1928 г. председатель РОВСа. Похищен и убит агентами ОГПУ 26 января 1930 г. в Париже.
46. Сорокин Иван Лукич, р. в 1884 г. в ст. Петропавловской. Из казаков Кубанской обл. Окончил военно-фельдшерскую школу и 2-ю Тифлисскую школу прапорщиков (1915). Служил в 3-м Линейном полку Кубанского казачьего войска. Сотник. В начале 1918 г. возглавлял большевистские силы на Кубани в должности помощника командующего Юго-Восточной революционной армией. В дальнейшем был Главнокомандующим Красной Армией Северного Кавказа, но находился в напряженных отношениях с политическим руководством возникавших там «советских республик». 30 октября 1918 г. он был арестован в Ставрополе и на следующий день убит в тюрьме.
47. Автономов Александр Исидорович, р. в 1890 г. Из казаков Кубанской области. Хорунжий. С января 1918 г. – командующий так называемой Юго-Восточной революционной армией красных, затем командовал войсками «Кубанской Советской республики». Вследствие разногласий с большевистским руководством в мае был отстранен от командования. После поездки в Москву получил назначение в 11-ю красную армию, где умер от тифа 2 февраля 1919 г.
48. Курочкин Василий. Поручик. В Донской армии; в январе 1918 г. командир сотни в отряде Чернецова. Ранен 18 января 1918 г. у ст. Лихой. Участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода в Партизанском полку. Капитан. Убит 28 марта 1918 г. под Екатеринодаром.
49. О его смерти см. публикуемые ниже воспоминания Н. В. Федорова.
50. Покровский Виктор Леонидович р. в 1889 г. Из дворян. Окончил Одесский кадетский корпус (1906), Павловское военное училище (1908). Капитан 10-го гренадерского полка, командир 12-го армейского авиационного отряда. В январе 1918 г. сформировал на Кубани добровольческий отряд, с 24 января 1918 г. полковник и командующий войсками Кубанского края, с 13 февраля командующий Кубанской армией, с 13 марта 1918 г. генерал-майор, с июня 1918 г. командир Кубанской конной бригады, июль 1918 г. – 3 января 1919 г. начальник 1-й Кубанской конной дивизии. С января 1919 г. командир 1-го конного корпуса, январь – август 1919 г. командир 1-го Кубанского корпуса, с 2 ноября 1919 г. по 8 марта 1920 г. командующий Кавказской армией. Генерал-лейтенант (4 апреля 1919 г.). В мае 1920 г. покинул Крым. В эмиграции в Болгарии. Убит 9 ноября 1922 г. в Болгарии жандармами.
