Ворота Расёмон – Рюноскэ Акутагава

Большая часть классической японской литературы, мягко говоря, на любителя. Она депрессивна и мрачна. И нередко оставляет после себя ощущение душевного упадка, из которого прорастают ростки экзистенциального кризиса.Рассказы Акутагавы не являются исключением из правил, они пронизаны утонченным цинизмом к традициям и моральным канонам японского общества. Глубоким анализом как собственного Я, так и попытками понять мотивы других людей. Индивидуальный и коллективный эгоизм – центральная тема, что тянется красной нитью через все его работы. Он мастерски выводит на поверхность вопросы на первый взгляд простые, но на деле выворачивающие душу наизнанку.Во время чтения я то и дело откладывала книгу и пыталась найти ответ внутри себя: как бы сама поступила, окажись на месте героя в столь нравственно запутанной ситуации. Где именно заканчивается «добро» и начинается «зло»?Что гуманнее: позволить заживо сгореть близкому человеку, придавленному балкой обвалившегося дома во время землетрясения, или добить его более быстрым и не таким болезненным способом? Безусловно, легче всего убежать в поисках помощи, чтобы не видеть, как он корчится в предсмертной агонии… Но нежелание видеть его смерть из боязни ранить собственные чувства – разве это не очередное проявление эгоизма?Лаконичные, но эстетично острые и злободневные новеллы вынуждают заглядывать в себя и, что многим покажется однозначно неприятным, изучать собственные слабости. Если не халтурить, не отмахиваться от тягостных мыслей, то можно много нового о себе узнать. Естественно, преимущественно в отрицательном ключе. А это, в свою очередь, может привести к апатичному взгляду на жизнь и декаданскому настроению.Одни новеллы меня эмоционально сильнее зацепили, такие как: Ворота Расёмон; В чаще; Кэса и Морито; Сомнение. Они заставляли шестерёнки в моей голове крутиться энергичнее. А затем оставляли колючее послевкусие, от которого, несмотря на горечь, не хотелось побыстрее избавиться – запить чем-то более лёгким и сладким. Последние же два рассказа: «Зубчатые колёса» и «Жизнь идиота» – пронизаны глухим отчаянием, что испытывал автор в преддверии собственного суицида. После них остаётся ощущение, будто соприкоснулся с чем-то болезненным. Чего в обыденной жизни старательно избегаешь. Всё равно что, увидев человека с физиологическим недостатком, не отвести привычно глаза, а наоборот – заострить на дефекте внимание, принявшись его в неприличной откровенности разглядывать.Невероятно грустно, что в продаже невозможно найти качественных изданий этого замечательно автора. Приходится довольствоваться мягкой обложкой и газетной бумагой – всяко лучше, чем ничего. Но я не оставляю надежды, что однажды Азбука или Гиперион порадуют меня увесистым томом, где будут собраны все сочинения Акутагавы.

«Ворота Расемон» – это второй сборник рассказав Акутагавы, который мне довелось прочитать. Он произвел на меня не меньшее впечатление, чем«В стране водяных». Вместе с тем в этом сборнике собраны рассказы, которые больше относятся к реализму и отражают современную автору Японию, общество, людей.Совершенно повседневные сюжеты, бедная девочка в поезде,кидающая мандарины братьям, школьники, издевающиеся над учителем, учитель,которому не хватает денег съездить в город на выходные, он же у моря наблюдает за купанием девушек. Ничего захватывающего или необычного, но эти рассказы очень психологичны, писатель детально раскрывает внутренний мир героев. Очень интересно наблюдать за поступками людей в тех или иных ситуациях, подслушивать их мысли и узнавать мотивы.Кроме того, в этом сборнике представлены несколько автобиографических рассказов или скорее заметок из жизни писателя. Они ярко отражают страхи, отчаяние, сводящие с ума галлюцинации, которые мучили писателя,в особенности незадолго до смерти, и вероятно, ставшие причиной самоубийства.Зная биографию Акутагавы, невозможно их воспринимать иначе, чем глубокую трагедию выдающейся личности.Некоторые рассказы достаточно абсурдны, другие вызывают чувство сопричастности. Есть те, которые пугают, например, Муки ада, где невероятно ярко показана грань между гением и безумием. Талантливый художник наблюдает за сожжением дочери и пишет свою лучшую работу. Очень часто писатель обращается и к теме сумасшествия и смерти, в чем отражается его собственная жизнь.Замечательный сборник, к которому я точно буду еще не раз возвращаться.

Тот случай, когда не знаешь что сказать и молчать нет сил.Я бы и не добралась никогда до него, если бы не полученная на НГ книга. Подаренная книга в моей системе координат – это безусловное обязательство открыть и начать читать. И я открыла.И обнаружила, что «Ворота Расёмон» – это рассказ. Мой энтузиазм немного поубавился. Потому как мне всегда казалось, что короткая проза – не моё. Ну, кроме Ивана Ефремова. И Теда Чана еще. Ну и Кима Тонсика. А потом с первой страницы ощутила себя тем хоббитом, который «шагнул за порог…»Меня унесло. Меня штормило и тошнило на «Воротах Расёмон». Болела душа за любителя «Бататовой каши», я хохотала от злоключений чувака с носом по самое не балуйся. Я плакала, читая посмертно изданные рассказы. Словно была свидетелем сумасшествия Акутагавы, словно это я не совершила для него акт милосердия, не задушив его.Рюноскэ Акутагава – классик. И этим сказано почти все. Безусловный талант, опередивший свое время, так и застрявший где-то посередине. Мятежная, болезненная душа.Он точен, лаконичен, безупречно изящен. Он так беспощадно жесток. В его рассказах тошнотворный натурализм, вязкий смрад тлена сменяются обличением пороков человеческой души, чтобы потом перейти к изобличению самого себя.Последние рассказы – это концентрированный ужас человека, чье сознание распадается на куски. Это исповедь. Это предсмертная записка.10 горшочков бататовой каши из 10