Рё Ишида
Канабэ-тян этого не делала
– Пойдём в постель! – шептала ему на ухо Шоуко, – вчера ночью мне очень понравилось! Я была так счастлива!
– Хорошо. Чуть позже! Ладно? – отвечал Такаши чтобы не спорить с ней. Он вернулся в ванную собрал вещи Шоуко и кинул их в стирку, а свитер сразу запихнул в стиральную машинку. Сделав это, он вернулся на кухню. Его поразило, что Шоуко ожидая его что-то тихонько напевала себе под нос.
– Шоуко – спросил, он, усаживаясь на стул рядом с ней и беря её за руку, – куда ты ходила ночью?
– Ходила? – повторила за ним Канабэ, – я…
Она задумалась
– Я ездила. Я ездила туда, где жила раньше!
Она остановилась, глядя на Такаши, зрачки её расширились от ужаса, лицо побледнело и она, потеряв сознание, повалилась со стула и упала бы не подхвати её Ватанабе.
– Дед! – в панике закричал Такаши.
– Неси её на постель! – приказал Кэзухико, почти мгновенно появившись словно из ниоткуда. Такаши отнёс Шоуко в её комнату и положил на футон. Следом за ним вошёл дед с каким-то пузырьком в руках. Склонившись над Канабэ, он поднёс ей к носу пузырёк и девушка вздрогнула, шумно вздохнула и открыла глаза.
– Ватанабе-сан! – прошептала она, слабо улыбаясь.
– Принеси мне бутылку с синей этикеткой, Такаши! – приказал старик.
– Ту, что в верхнем ящике?
– Да.
Такаши быстро вернулся.
– Это же виски! – сказал он с удивлением.
– Конечно! А что думал это должно быть?! – возмутился дед.
– Ты стакан принёс?
– Нет.
– Тс!
– Сейчас принесу!
– Держи ей голову! – приказал Ватанабе-старший, когда Такаши вернулся со стаканом.
– Я не хочу! Оно неприятно пахнет! – попыталась покапризничать Шоуко.
– Это нужно, Шоуко-тян! – строго сказал ей старик, – это тебе поможет!
Канабэ тут же покорно отхлебнула из стакана и сразу же закашлялась.
– Что это? Это такая гадость! – проговорила она, скривившись, с трудом переводя дыхание. Однако щёки её порозовели, а в глазах появился блеск.
– Ну вот, так оно лучше, – заметил Ватанабе-старший.
– Пойдём-ка выйдем! – обратился он к внуку.
– Такаши не уходи! – взмолилась Шоуко.
– Я сейчас вернусь, – отвечал ей Ватанабе. Вслед за дедом он вышел на кухню и прикрыл за собой сдвижную дверь.
– Что случилось? – спросил старик, ставя недопитый Шоуко стакан со спиртным на стол.
– У неё руки были в крови. Пятна крови на предплечьях и одежде, у неё губы разбиты! – отвечал Такаши.
– Это я и сам вижу не слепой! – хмуро заметил дед.
– Ты отмыл кровь?
– Да. Одежду поставил стираться.
– Что думаешь?
– Думаю, она ездила домой. Там что-то случилось. Что-то страшное. Когда я спросил её об этом она потеряла сознание, – сказал Такаши.
– Ясно, – старик задумался.
– Такаши! – услышали они оба умоляющий голос Шоуко.
– Иди к ней! – сказал Ватанабе-старший.
– Посиди у её кровати пока она не успокоится! Думаю, в школу вам сегодня лучше не ходить!
– Хорошо! – Такаши вышел из кухни. Дед огляделся и заметил сумку Канабэ. После секундного колебания он заглянул в неё и почти сразу наткнулся на сделанную из отвёртки заточку. Кэзухико достал её. На лезвии и рукоятке заметны были явно видимые бурые пятна. Эту отвёртку старик узнал сразу. Он крякнул, и залпом осушил стакан недопитый Шоуко. Покопавшись ещё, он нашёл её ученическое удостоверение, в котором был указан её прежний адрес. Ватанабе-старший вернулся в свою комнату и только тут заметил лежавший на столике голубой конверт, подписанный аккуратным женским почерком. Старик надел свой повседневный костюм, в котором ходил в банк и старую любимую шляпу. Он сунул конверт в карман пиджака, вернулся на кухню, осторожно, стараясь не касаться пальцами рукоятки, завернул заточку в платок и положил её во внутренний карман.
– Такаши, Шоуко-тян, я ушёл! – закричал он.
Внук что-то ответил, ни одного слова сказанного слабым голосом Канабэ он не разобрал, но кажется, она пожелала ему счастливого пути. Ватанабе-сан снова тихонько крякнул, бросил взгляд на початую бутылку виски, негромко цыкнул, в прихожей надел свои стоптанные мягкие туфли и вышел. Во дворе стояла его старая Тойота. Коричневый пикап знавал лучшие годы, но был всё ещё на хорошем ходу. Ватанабе прикинул сколько ему придётся ехать до дома Канабэ с учётом пробок и зашагал к станции. Сев в поезд он достал из кармана пиджака письмо и прочитал его. По форме и по содержанию письмо это напомнило ему стиль одной девушки, которую он знал в далёкой юности. В глаза ему бросились слова: за всё что случится, буду отвечать я одна! И на душе у старика стало очень тревожно.
Кэзухико вышел на нужной станции, надвинул шляпу на глаза и быстрым шагом пошёл к дому семьи Канабэ. "Только бы не перепутать адрес!" – думал он с напряжённым вниманием. Ватанабе всегда ходил быстро, эта привычка выработалась у него с юности, даже когда он просто гулял, то часто ловил себя на том, что шагает так быстро как будто куда-то опаздывает. Этот район он знал плохо, здесь жили в большинстве своём люди, обеспеченные выше среднего уровня, и, хотя Ватанабе был довольно успешным предпринимателем, а его мастерская приносила в общем неплохой, хотя и не всегда стабильный доход, ощущал себя в таких местах, немного неуютно. Возможно, давало себя знать его деревенское происхождение. Несколько первых лет проведённых им в столице сопровождались насмешками над его манерой разговаривать и деревенским акцентом. Кэзухико старался быть как все, тогда он очень стремился к тому, чтобы не выделяться и постепенно его речь стала не отличимой от произношения человека, родившегося в Токио. С какого-то момента он перестал употреблять привычные с детства выражения и постепенно совершенно позабыл их. Ватанабе начал нервничать, по его прикидкам он уже должен был быть на месте, но дом, который он искал всё не появлялся. И тут он увидел серое двухэтажное здание и понял, что пришёл. Под утро прошёл дождь, по серым стенам пролегли мокрые неровные пятна и казалось, что этот мрачный особняк только что плакал и ещё не успел утереть свои слёзы. Все окна в доме были занавешены плотными шторами, свет нигде не горел. Ватанабе показалось, что дом этот необитаем, он ощутил тяжёлую, давящую ауру, исходящую от этого строения. Он даже начал сомневаться верен ли адрес, но надпись Канабэ на табличке развеяла его сомнения. Ватанабе толкнул калитку и привычным быстрым шагом дошёл до двери. Входная дверь оказалась не заперта, Кэзухико толкнул её и оказался в полутёмной прихожей.
– Добрый день, Канабэ-сан! – громко закричал он.
Ему не ответили. Кэзухико снял ботинки и, стараясь не наступать на высохшие бурые пятна, заглянул в кухню. Пятна крови были повсюду, но все они тянулись, как будто ползли к кухне и поэтому Кэзухико в первую очередь заглянул именно туда. Он увидел тело женщины в расстегнутом халате, из-под которого видна была атласная ночная рубашка. Лицо женщины превратилось в бурую страшную маску, на месте глаз зияли чёрные глубокие дыры. Голова её была неестественно вывернута, одна нога подогнута под себя, на вытянутой в сторону другой ноге был надет розовый, меховой тапочек. У Ватанабе тошнота подкатила к горлу, очень давно ему не приходилось видеть ничего подобного. Да и тогда, когда он сам принимал участие в подобных делах, по большей части Кэзухико был сильно пьян. Овладев собой, Ватанабе огляделся и увидел худого мужчину в очках, сидевшего на стуле, сложив руки на коленях, как будто был учеником, ожидавшим вопроса строгого учителя. Бывшая когда-то белой рубашка спереди стала бурой, на правой стороне лица также запеклась кровь. Мужчина смотрел на Кэзухико, не проявляя особого беспокойства. Он как будто совершенно не испугался появлению в своём доме незнакомого человека в такой ситуации. Когда он указательным пальцем поправил на переносице дорогие очки, Ватанабе подумал, что он что-то скажет, но мужчина не издал ни звука.
– Вы Канабэ-сан? – спросил его Ватанабе.
Мужчина словно бы задумался, но потом утвердительно кивнул.
– Я Ватанабе Кэзухико, – представился Ватанабе.
Он низко склонил голову.
– Ваша дочь и мой внук встречаются! Всё это время Канабэ-тян жила в нашем доме.
Канабэ снова кивнул, как бы соглашаясь.
– Канабэ-сан, – продолжал Кэзухико, – я пришёл попросить Вас передать мне права опеки над Вашей дочерью! Достаточно будет написать от руки и поставить Вашу печать.
Канабэ уставился на него как будто ни слова не понял.
– Канабэ-сан – мягко проговорил Кэзухико, – это необходимо сделать! Я смогу защитить Шоуко-тян!
Канабэ облизал узкие потрескавшиеся губы и сказал:
– Да, конечно, Ватанабе-сан!
Голос его был глухим и хриплым, как будто он не разговаривал уже несколько лет.
– Пройдемте в мой кабинет!
Отец Шоуко суетливо поднялся и нелепо жестикулируя, как будто всё его тело было соединено при помощи шарниров, повёл Ватанабе на второй этаж. Кэзухико осторожно ступал вслед за ним стараясь не наступить на высохшие пятна крови, которые были заметны даже на ступеньках лестницы. В своём кабинете, отец Шоуко написал бумагу передающую опеку над его дочерью Ватанабе Кэзухико и поставил свою личную печать.
– Благодарю Вас! Вы всё сделали правильно! – Ватанабе поклонился ему.
– Я очень виноват перед ней. Не знаю, сможет ли она простить меня! – тем же глухим голосом проговорил Канабэ.
– Канабэ-сан, – сказал ему Кэзухико, – мы не можем знать, что будет в будущем и всё же сейчас в Ваших силах защитить Шоуко-тян!
Канабэ с удивлением посмотрел на него. Ватанабе вытащил из внутреннего кармана заточку и, держа её через платок протянул рукояткой вперёд отцу Шоуко.
– Возьмите, – попросил он мягко.
Канабэ-сан взял отвертку, некоторое время разглядывал её с каким-то странным удивлением, переложил из руки в руку и затем положил заточку на свой стол.
– Спасибо.
Кэзухико снова поклонился ему.
– Пожалуйста, повторите за мной! – сказал он, не повышая голоса.
Канабэ-сан кивнул в знак согласия.
– Моя дочь сегодня домой не возвращалась. Канабэ Шоуко-тян этого не делала!
– Канабэ Шоуко-тян этого не делала! – повторил Канабэ-сан.
– Отлично! Мне пора уходить! – сказал Ватанабе.
У двери он задержался и добавил:
– Было бы хорошо, если бы Вы Канабэ-сан убрали следы пребывания в доме Вашей дочери. Так будет лучше. На лестнице я видел отпечатки её ног. Их нужно убрать!
– Хорошо, – спокойно отвечал Ватанабе, – я это сделаю.
– Спасибо Канабэ-сан! И вот ещё что, я планирую на время отправить Шоуко-тян в мою родную деревню. Пока вся эта шумиха не уляжется! – добавил он.
– Спасибо Ватанабе-сан!
– Не за что.
Кэзухико спустился вниз, надел ботинки и вышел. Оказавшись на улице, он, не оглядываясь по сторонам, быстро зашагал к станции. По дороге домой Ватанабе зашёл в магазин, в котором обычно заказывал необходимый ему редкий инструмент и справился доставили ли его заказ. Получив ответ что, ещё нет, он удовлетворённо кивнул головой и направился к своему дому. "Может пригодиться! "– подумал Ватанабе. Войдя в дом, он заглянул в комнату Шоуко, девушка спала, Такаши сидел у её постели.
– Пойдем, поговорим! – позвал его Кэзухико, шёпотом. Они вышли на кухню, старик поставил чайник и уселся напротив внука. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.
– Прежде всего, посмотри на это! – Кэзухико протянул внуку бумагу, подписанную отцом Шоуко.
– Дед, ты крут! – воскликнул Такаши пробежав глазами написанное.
Кэзухико поморщился.
– Это ещё не всё, – продолжал он мрачно, – мачеха Шоуко-тян умерла.
Такаши побледнел.
– Она убита. Заточкой.
– Что теперь будет? – сдавленно спросил Такаши.
– Может быть всё обойдётся. Если Канабэ-сан выполнит своё обещание и уничтожит следы, которые Шоуко-тян оставила по всему дому!
Такаши с трудом перевёл дыхание.
– Дед, она ничего не помнит! Только то что мы делали до того, как она ушла из дома…, – Такаши осёкся и покраснел.
Кэзухико осуждающе взглянул на внука и недовольно цыкнул.
– Я планирую отправить Шоуко-тян в мою родную деревню, как только она немного оклемается! – произнёс он.
– А теперь расскажи мне всю историю с самого начала! Думаю теперь скрывать что-либо нет никакого смысла! – сказал он твёрдым голосом.
На протяжении рассказа своего внука Кэзухико просидел с каменным лицом и тень пробежала по нему лишь раз, когда Такаши рассказывал ему о том, как избил Аоя Канабэ.
– Что-то такое я и подозревал, – мрачно заметил Ватанабе.
Из комнаты Шоуко донёсся тихий стон и Такаши всё время чутко прислушивавшийся вскочил на ноги.
– Я пойду к ней, – сказал он.
– Иди! – отвечал дед, – подготовься к тому, что полиция захочет поговорить с тобой. Они могут даже в школу придти.
– Но, если Шоуко…, – испугался Такаши.
– Не переживай. Теперь я её опекун и я не позволю полиции допрашивать её! Если ей станет лучше, уже завтра я повезу Канабэ-тян в деревню!
Оставшись один, Кэзухико заварил себе чай и принялся прихлёбывать кипяток маленькими, осторожными глотками. " Раньше вечера не появятся!" – думал он. Кэзухико отправился в мастерскую и принялся за работу. Здесь уже вовсю трудился, такой же пожилой, немногословный работник по фамилии Цудзи. Сегодня им предстояло шпонировать панели, чётко подгоняя рисунок на дереве, и они погрузились в работу, перебрасываясь лишь редкими словами и только по делу. Так прошёл его день. Кэзухико чувствовал запах каши с кухни, видимо внук готовил еду для Шоуко. После того, как Цудзи-сан попрощался и отправился домой, Ватанабе остался в мастерской один. В доме было тихо, Кэзухико провёл шершавой ладонью по облицовке тумбы, над которой они с Цудзи трудились весь сегодняшний день. "Почти готово!"– подумал Ватанабе.
– Добрый вечер! Есть кто дома? – услышал он со двора неприятный голос. Кэзухико поднялся и вышел на улицу. Заложив руки в карманы мятых, серых брюк, недалеко от крыльца, стоял пожилой худой мужчина, с плоским неприятным лицом, лысеющий, небольшого роста. Увидев Кэзухико, он расплылся в улыбке.
– Кого я вижу! Ватанабе-сан! Вы отлично выглядите! – заявил он.
– Чем обязан? – сухо осведомился Ватанабе.
– Вы, похоже, не рады моему появлению! – ухмыльнулся мужчина.
– Думаю не многие радуются, когда к ним приходит полиция! – заметил Кэзухико.
– Это верно! – засмеялся следователь, – но Вам-то Ватанабе-сан не о чем переживать!
На секунду его глаза стали холодными и злыми, он впился в лицо Ватанабе.
– А должен? – равнодушно пожал плечами Кэзухико.
– Кто знает? – заметил следователь.
– Может быть, зайдём в дом и поговорим? – предложил он.
Кэзухико провёл полицейского на кухню.
– Хотите чаю, Сузуки-сан? – спросил он.
– Не откажусь! – Сузуки залез на стул и спросил, прищурив свои и без того узкие глаза.
– Вы похоже совсем не удивлены моему визиту?
– В моём возрасте уже ничему не удивляешься, – равнодушно заметил Ватанабе.
Чайник закипел, выдержав примерно минуту времени, он залил чайные листья кипятком.
– Да, да, помню, – улыбнулся Сузуки, – Вы мне говорили, что воде надо дать немного остыть!
– Иначе убьёте настоящий вкус! – заметил Кэзухико.
– Даже никаких идей нет? – спросил Сузуки.
«Он считает себя очень умным!» – с раздражением подумал Ватанабе. Эта манера следователя пытаться застать собеседника врасплох, раздражала Кэзухико.
– Хотели попить со мной чаю? – предположил он.
Следователь громко рассмеялся.
– А Вы шутник, Ватанабе-сан! – заметил он.
Кэзухико разлил чай по чашкам.
– Угощайтесь!
– Божественный аромат! – Сузуки потянул носом, волоски в его ноздрях воинственно зашевелились.
– Канабэ Шоуко-тян, сейчас находится под Вашей опекой? – спросил Сузуки, становясь серьёзным.
– Это так – подтвердил Кэзухико.
– Почему Вы взяли эту девочку к себе?
– Она подруга моего внука. У Канабэ-сан не сложились отношения с новой женой отца. А после того, как с её сводным братом произошла трагедия, атмосфера в доме стала очень тяжёлой. Кроме того, от нашего дома ближе добираться до школы, и у нас здесь полно пустых комнат.
– Она помогает Вам по хозяйству?
– Да, – подтвердил Кэзухико, – она готовит и убирается.
– Кто-то может назвать это эксплуатацией детского труда, – заметил Сузуки с ухмылкой.
– Если Ваша жена убирается дома, это тоже можно назвать эксплуатацией? – спросил Ватанабе.
– Подловили! – засмеялся следователь.
– Отец Канабэ-сан часто ссорился с женой?
– Этого я не знаю.
– Шоуко-тян не рассказывала об этом?
– Она предпочитала не распространяться о семейных делах! – Кэзухико допил чай и аккуратно поставил чашку на стол.
– У Вас есть разрешение отца Шоуко-сан? – спросил Сузуки.
Ватанабе достал из ящика стола бумагу и подал её следователю.
– Здесь нет подписи жены Канабэ-сана, – заметил Сузуки.
– Она не одобрила решение мужа, – отвечал Кэзухико.
– Впрочем, это уже не имеет значения! Сегодня днём Канабэ Акико обнаружена мёртвой у себя на кухне!
– Прискорбно! – заметил Ватанабе, – я не был с ней знаком и всё же это грустно. Она была ещё совсем не старой, насколько я знаю. Что с ней случилось?
– Её убили. Её убил собственный муж, заточенной отверткой. Он сам вызвал полицию и во всём сознался!
Ватанабе помрачнел.
– Это будет тяжёлым ударом для Шоуко, – заметил он.
Узкие глаза следователя впились Кэзухико в лицо.
– Её убили заточенной отвёрткой, – повторил он.
– Орудие преступления обнаружили в доме. На нём отпечатки пальцев Канабэ-сана. Но он не может объяснить, когда и как заточил отвёртку и где приобрёл её! У Вас здесь есть точило?
– Есть, – отвечал Ватанабе, – мы работаем с инструментом, оно нам просто необходимо.
– Можно взглянуть? – спросил Сузуки.
– Конечно. Идемте.
Кэзухико провёл полицейского в мастерскую и указал на электрический станок с двумя точильными кругами.
– Вы смогли бы заточить отвертку? – осведомился он прищурясь.
– Конечно. Думаю, это не составило бы для меня труда, – отвечал Ватанабе.
– Канабэ-сан не просила Вас заточить отвёртку для неё?
– Нет. Это была бы очень странная просьба. Я бы спросил у неё для чего это нужно.
– А Ваш внук может заточить инструмент?
– Конечно, может. Он с десяти лет помогает мне в мастерской.
– Он мог бы заточить отвёртку?
– К чему эти дурацкие вопросы, Сузуки? Вы хотите арестовать меня или моего внука за убийство женщины с которой мы даже не были знакомы? – спросил Кэзухико.
– Нет! Ну, зачем Вы так усложняете! – принуждённо рассмеялся следователь.
– Сузуки-сан, я сегодня весь день работал. Я устал и хотел бы отдохнуть, – сказал полицейскому Ватанабе.
– Да. Конечно! Ещё пара вопросов, и я уйду! – Сузуки осклабился.
Они вернулись на кухню.
– Ваш внук имеет довольно плохую репутацию! – заметил следователь.
– Это просто слухи! Я знаю своего внука. Он никогда не совершит поступка, в котором нет чести, – гордо проговорил Ватанабе.
– Но про него рассказывают, что он частенько дерётся! – заметил Сузуки.
– В средней школе так оно и было. Впрочем, многие мальчишки дерутся, будучи в средних классах. Вспомните себя в этом возрасте, – заметил Кэзухико.
– Да было дело! – следователь широко улыбнулся.
– Почему Вы спрашиваете об этом? – спросил Кэзухико.
– По моим сведениям проблемы в семье Канабэ начались после того, как хулиганы зверски избили сводного брата Канабэ-тян!
Колючий неприятный взгляд следователя впился в лицо Кэзухико.
«Как же ты меня задолбал!» – подумал Ватанабе.
– К чему Вы клоните? – спросил он сухо.
– Так мысли вслух! – Сузуки откинулся назад.
– Аой Канабэ отличник, лидер класса и просто красавчик, – продолжал следователь, – но есть одна проблема! После того как он оказался в больнице, в полицейский участок, явились целых три девушки!
Подавшись вперёд, Сузуки показал Кэзухико три узловатых пальца.
– Все они утверждают, что сводный брат Шоуко-тян, вместе со своими друзьями изнасиловал их. Одна из этих девушек уже взрослая и работает в сомнительном заведении, но две других обычные школьницы! Канабэ-тян не жаловалась на приставания со стороны своего брата?
– Нет. Мне она ничего такого не рассказывала, – отвечал Ватанабе.
– Ваш внук и Канабэ-тян начали встречаться сразу после того, как Аой попал в больницу? – осведомился следователь.
– Насколько я знаю, они начали встречаться раньше, – отвечал Ватанабе.
– Но точно Вы не знаете? – Сузуки наклонился вперёд, похожий на собаку готовящуюся броситься на свою жертву.
– Чего Вы хотите добиться, Сузуки-сан? – спросил Ватанабе
– Если я правильно понял, отец Канабэ-тян признался в убийстве! Вам не кажется, что с Вашей стороны довольно странно пытаться свалить всё на старшеклассницу?
– Свалить? – повторил Сузуки.
– По-вашему её отец не виновен? – спросил Ватанабе.
– Я этого не говорил, – заметил Сузуки.
– Тогда чего Вы хотите? – устало осведомился Ватанабе.
– Мачехе Канабэ-сан нанесли в общей сложности больше тридцати ударов отвёрткой. Ей выкололи оба глаза, превратили лицо в кровавую кашу! – произнёс Сузуки строго.
Ватанабе смотрел следователю в глаза.
– Я хотел бы поделится с Вами одной теорийкой. В порядке бреда, – предложил Сузуки.
– Скажем, – продолжал он, не дожидаясь ответа Кэзухико, – Канабэ-тян попросила своего парня разобраться с Аоем. Она сказала ему, что сводный брат пристаёт к ней. А может быть даже сказала, что он изнасиловал её. Тут любой настоящий мужчина загорелся бы праведным гневом! Не совершит поступок, в котором нет чести! Кажется, так Вы сказали? Для такого опытного в уличных драках бойца, как Ваш внук, вырубить богатенького мальчика, каким является Аой Канабэ плёвое дело! Ну, так вот. Я продолжаю. Шоуко-тян уходит из дома и счастливо живёт со своим парнем в доме у его деда. Но тут она узнаёт, что сводного брата собираются выписывать. Она просит Такаши-куна заточить ей отвёртку, например, говорит ему что ей нужно шило для уроков по домоводству! Она приезжает к себе домой и там у неё происходит конфликт с мачехой, который заканчивается весьма плачевно для Канабэ Акико! Как-то так.
– Зачем Вы мне это рассказываете? – спросил Кэзухико.
– Сам не знаю, – следователь пожал плечами.
– Наш эксперт считает, что отец Шоуко-тян не в себе. Другими словами, у него серьёзное психическое расстройство! – продолжал Сузуки.
– Вряд-ли нам удастся передать его дело в суд! – заметил он и скривился, не понятно было расстроен он или радуется тому факту, что отец Шоуко сошёл с ума.
– Сузуки-сан, я очень устал, – мягко напомнил ему Ватанабе.
– Да, да, конечно! – следователь поднялся, поправляя съехавший на сторону галстук.
– Простите что отнял у Вас время, Ватанабе-сан! Что Вы планируете делать дальше?
– Я планирую отправить Шоуко-тян в мою родную деревню. Лучше ей пока находиться подальше от всего этого! – отвечал Кэзухико.
– Думаю это правильно! – Сузуки уселся на банкетку и стал зашнуровывать ботинки.
– Ватанабе-сан, одна мысль не даёт мне покоя! Прошло больше двадцати лет, но я всё ещё переживаю! – сказал Сузуки.
– О чем?
– Можете называть это муками совести, но я по-прежнему считаю, что это не Вы совершили то убийство! Вы взяли на себя чужую вину, Ватанабе-сан! Признайтесь!
– К чему это теперь? – равнодушно пожал плечами Кэзухико.
– Для меня всё это в прошлом. Но если Вы Сузуки-сан будете пытаться притянуть двух невинных детей к этому делу, то боюсь, на Вашей совести появится ещё одно жирное пятно! – заметил Ватанабе.
– Приятно было пообщаться! – Сузуки слегка поклонился и зашагал к калитке. Едва он ушёл, как перегородка сдвинулась в сторону и появилось встревоженное лицо Такаши.
– Это из полиции приходили? – спросил он.
– Ага. У меня там полно знакомых! – усмехнулся дед.
– Это Сузуки, я его знаю. При всех своих особенностях он человек неплохой. Он не будет копаться в этом деле, – сказал Кэзухико.
