Рё Ишида
Канабэ-тян этого не делала
– Это я. Можно мне войти?
– Да, конечно, – отвечал Такаши поспешно.
Шоуко сдвинула перегородку и вступила на ту территорию, где ей сейчас предстояло победить или проиграть. Она не смотрела на Ватанабе, если бы она взглянула на него, то слишком сильно бы смутилась и тогда не смогла бы уже сказать то, что собиралась. Шоуко отлично знала, что у неё красивые, длинные ноги, Такаши всегда засматривался на них. Она отлично помнила, как он смутился, когда она показала ему синяки на своих бёдрах. Теперь на её ногах не было кровоподтёков, её почти полностью обнажённые бёдра были гладкими и белыми. Она знала, рассчитывала на то, что Такаши пожирает глазами её ноги, её тело. «Только щёлкни пальцами и я вся твоя!» – думала Шоуко. Она всё же решилась взглянуть на Ватанабе, он смотрел на неё и в его взгляде она вдруг увидела жалость, ей показалось, что только жалость и ничего больше. И она отшатнулась, так как будто её ударил Аой.
– Что случилось, Канабэ-тян? – спросил её Такаши.
– Прости, – прошептала она, не глядя на него, и побежала в свою комнату.
– Шоуко!
В своей комнате она бросилась на футон и безудержно и горько разрыдалась, закрыв лицо руками.
– Шоуко, что происходит? – Такаши вошёл вслед за ней, но она плакала и ничего ему не отвечала. Тогда он сел с ней рядом и обнял её за плечи. Канабэ прижалась к нему, жалобно всхлипывая словно брошенный котёнок.
– Шоуко, что с тобой? – мягко говорил Такаши гладя её спину, Шоуко отстранилась от него и захлёбываясь рыданиями, заговорила сбивчиво и быстро:
– Тебе жалко меня? Да, я жалкая! Я знаю, что я грязная! Что тебе противно прикасаться ко мне! Но неужели я не заслужила ничего кроме жалости?! Ведь я люблю тебя! Что мне делать Такаши-кун?
Она замолчала, тяжело дыша, словно задыхаясь. Такаши поцеловал её, её губы были солёными от слёз, он впервые поцеловал её сам, до сих пор инициатива всегда исходила от Канабэ, и сразу же вслед за этим он потерял контроль над собой. Такаши совершенно позабыл о том, что это неправильно, о том, что дед спит две комнаты отсюда, он развязал пояс халата и снял с Шоуко ту единственную одежду, что была на ней. Как он и ожидал, под халатиком у неё ничего не было. Он это понял едва она вошла в его комнату, исходивший от неё одуряющее приятный запах кружил ему голову. Шоуко что-то шептала, запустив обе руки ему в волосы, он целовал её тело, плечи, грудь, живот, спускаясь всё ниже. Честно говоря, он уже не думал о том, что для Канабэ сейчас это может быть неимоверно тяжело, он хотел её так сильно, что уже не мог контролировать себя. Какая-то часть его сознания осознавала, что Шоуко изо всех сил старается, чтобы не дать страху овладеть собой, но руки его действовали словно сами по себе. Эти жадные, решительные руки раздвинули её бёдра и Такаши стал ласкать языком сокровенное место Шоуко.
– Такаши! Такаши-кун! – шептала она, но, кажется, Канабэ всё ещё была скованна и зажата, она помогла Ватанабе раздеться. Его член показался ей просто огромным. Шоуко считала, что у Аоя был огромный член, но по сравнению с достоинством Такаши, член её сводного брата был скорее похож на маленький членик младшеклассника. Шоуко пришло в голову, что такой монстр просто никак не сможет в ней поместиться. Она склонилась к его паху и поцеловала член Ватанабе, потом взяла его в рот. Она ожидала, что ей придётся подавлять свои рвотные позывы, как обычно у неё, бывало, когда сводный брат заставлял её сосать у него, но, к её удивлению, сейчас всё было совершенно по-другому. Неожиданно для себя самой Шоуко ощутила сильное возбуждение, боясь ошибиться она, провела рукой у себя между ног, её пальцы погрузились между мокрыми горячими губками, и она едва смогла сдержать стон. Оторвавшись от его члена, Шоуко с удивлением уставилась на свои пальцы, на которых блестел её сок.
– Такаши, – прошептала она, – я намокла! Я никогда раньше не намокала!
Ватанабе попытался опрокинуть её на спину, но Шоуко сказала ему.
– Я хочу быть сверху! Если ты не против!
Когда она оседлала его бёдра его член упёрся ей почти в пупок.
– Твой член просто огромный! – проговорила Шоуко с восхищением. Ей пришлось привстать на корточки чтобы ввести его пенис внутрь. Когда головка его члена раздвинула её нижние губки, Шоуко подумала, что больше ничего не влезет, но к её удивлению, она опускалась всё ниже, а боль, которую она ожидала всё не приходила.
– Он вошёл! – сказала она сама поражённая этим фактом, когда её бёдра, коснулись бёдер Такаши. Ватанабе застонал и Шоуко положив его руки себе на талию, начала двигаться, поднимаясь и опускаясь. Каждый раз, оказавшись в нижней точке, она ощущала себя наполненной и нежные стенки её вагины начинали сокращаться, сдавливая член Ватанабе и вызывая у него хриплые стоны.
– Впервые так! Мне впервые так приятно! Мне первый раз так хорошо! Такаши ты такой классный! Я люблю тебя! – шептала Шоуко глядя ему в глаза. Ватанабе наклонил её на себя, их губы слились, Такаши просунул своей язык ей в рот и Канабэ судорожно задвигала тазом насаживаясь на его пенис всем своим маленьким телом. По её телу пробежала дрожь, её накрыло тёплой волной, накрыло всё её тело от кончиков пальцев до корней волос. Тело Такаши изогнулось под ней и Шоуко ощутила, как его сперма извергается внутри её тела.
– Я, кажется, кончила, Такаши-кун! – проговорила она извиняющимся тоном.
– Прости, Шоуко, я, кажется, кончил внутрь, – растеряно отвечал Такаши.
– Да! – отвечала Канабэ.
Она засмеялась и Ватанабе улыбнулся в ответ. Его член был всё ещё внутри неё, и он был всё ещё твёрдым.
– Тебе не больно? – спросил Такаши.
– Он у тебя большой, но нет, мне совсем не больно! Ты всё ещё хочешь…, – Шоуко смущённо не договорила. Она подумала, что довольно-таки странно смущаться из-за слов, когда член парня находится внутри твоего тела.
– Я хочу тебя, Шоуко! – сказал ей Ватанабе, глядя ей в глаза.
– Хорошо. Я счастлива! – прошептала Шоуко, по её щекам потекли слёзы.
– Пожалуйста, не плачь, Шоуко-тян! – взмолился Такаши.
– Я постараюсь! – Канабэ улыбнулась сквозь слёзы.
– Я начну двигаться! – сказала она, улыбаясь, утирая слёзы тыльной стороной ладони.
То, что он уснул в её комнате было не очень хорошо. Шоуко подумала, что Такаши вряд ли захочет объяснять деду почему это произошло между ними. Она вылезла из-под одеяла, сидя на коленях около низкого столика, за которым они с Такаши обычно делали уроки она подумала секунду и написала:
«Ватанабе-сан, я прошу прощение за всё что сделала. Всё что произошло прошлой ночью целиком и полностью моя вина! Пожалуйста, не вините Такаши! Я не оставила ему выбора и что бы не случилось в дальнейшем только одна я буду нести за это ответственность. Такаши-кун очистил моё тело и спас мою душу. Я люблю его, он мой свет. Ещё раз простите меня.
Преданная Вам, Канабэ Шоуко.»
Шоуко запечатала конверт и написала на нём: для Ватанабе Кэзухико. Потом она нашла своё нижнее бельё и стал одеваться. То, что произошло было похоже на сон или сказку. Канабэ ожидала, что ей придётся бороться со своими страхами, преодолевать отвращение и, в конечном счете, оставить Такаши разочарованным, к этому она готовилась. Но на самом деле всё прошло так чудесно, что Шоуко даже трудно было в это поверить. Она всё ещё не была уверена, чего в отношении Ватанабе к ней больше жалости или любви, но всё же даже, несмотря на это, счастье переполняло её. Впервые после секса она не была избита, вымотана морально и физически, её тело вместо привычной боли, слегка ломило от пережитого удовольствия. Шоуко осторожно вытащила из-под подушки лубрикант, который заранее приготовила и который ей не понадобился, и выбросила его в мусорную корзину. У неё не только не было проблем с выделением смазки, но она даже впервые испытала оргазм. «Вот что значит, заниматься любовью с любимым мужчиной?» – подумала Шоуко. Она посмотрела на спящего Ватанабе, сейчас его изуродованная родимым пятном половина лица была хорошо видна. Несмотря на это, его лицо сейчас показалось ей очень красивым, Шоуко захотелось поцеловать его так сильно, что она с трудом сдержалась. Она подошла к зеркалу и уставилась на своё тело в нижнем белье. Шоуко увидела себя совершенно в другом свете.
– Я красивая! – прошептала она, любуясь собой. Канабэ вспомнила всё что вытворял с ней Аой, и дикая ненависть наполнила всё её существо. Как мог этот ублюдок осквернять её прекрасное тело, которое может принадлежать только одному человеку, тому кого она любит! Шоуко провела руками по изгибу своих бёдер. Кожа её была нежной и гладкой, она опустилась на колени, любуясь собой. Может ли её маленькое тело вместить столько счастья?! Но оставалось ещё одно дело, которое нужно было закончить. Теперь Шоуко уже не могла и не хотела жить в постоянном страхе, что мачеха может потребовать её возвращения домой. Едва этот ублюдок окрепнет, он добьётся, чтобы его мать вернула Шоуко к нему. Да, он уже вряд ли сможет насиловать её, но в его руках останется ещё много способов превратить её жизнь в ад. Канабэ не могла допустить, чтобы её тело, которое она отдала своему возлюбленному и которое он очистил своими прикосновениями снова было осквернено. Стараясь не шуметь, она оделась так чтобы выглядеть максимально не похожей на школьницу, подумала и надела медицинскую маску, ей показалось, что теперь она стала похожей на Ватанабе Такаши и ей это понравилось. Шоуко проверила, отвёртка лежала в сумке. Пару дней назад, она нашла в старом ящике с ненужным инструментом отвёртку с обломанным краем и, стараясь, чтобы ни один из Ватанабе этого не заметил, заточила ее, превратив в длинное и очень острое шило. Для Шоуко это был в чистом виде умозрительный эксперимент, она просто хотела проверить сможет ли справиться с этой задачей. Для чего она положила получившуюся заточку в свою сумку, она не могла себе объяснить. Выйдя в коридор, Канабэ осторожно притворила за собой перегородку, прислушалась, Такаши не проснулся. Шоуко оставила письмо с извинениями на столе Ватанабе-сана и через заднюю дверь вышла на улицу. Утро ещё не наступило, но ночь уже заканчивалось. Прохладный ветер коснулся её волос, она вдохнула полной грудью, взглянула на маленькие часики, которые на первом свидании подарил ей Такаши и зашагала к станции. Первая электричка должна была скоро пойти.
На улице постепенно светало, Шоуко быстрым шагом приближалась к станции Одавара. Впервые в жизни она в такое время оказалась в городе. Улицы были совершенно пусты, город как будто вымер, ей навстречу не попалось ни одного человека. Шоуко слышала лишь звук своих шагов, гулкое эхо которых заставляло её кожу покрываться мурашками. Канабэ подумала, что всё ещё несёт в себе семя любимого мужчины и от этого ей становилось радостно и спокойно на душе. На станции было также пусто и тревожно. Шоуко взглянула на свои маленькие часики, стрелки указывали на пять часов двенадцать минут. Шоуко пришло в голову, что с некоторого времени, вещи и даже совершенные безделушки, типа резинки для волос, которые покупал ей Такаши приобрели для неё некую высшую ценность. Она отметила, что на ней сейчас кроссовки, часы и резинка для волос, которые подарил ей её парень. Шоуко размечталась, что когда-нибудь на ней будут только вещи, которые уже никак не связаны с семейством Канабэ. Подошёл поезд, Шоуко зашла в вагон и села. Её вагон был практически пустым, только в самом его конце сидел какой-то мужчина. Шоуко не стала его разглядывать. Ехать до станции находившийся рядом с её домом было около сорока минут. Время от времени Канабэ выпадала из реальности и вновь приходя в себя с удивлением осознавала, что сидит в поезде и куда-то едет. Мысли её мешались, она легко переключалась на свои мечты о жизни с Ватанабе, о подарке, который она подарит ему на приближающийся день его рождения. И в то же время она, по всей видимости, не полностью отдавала себе отчёт в том куда и зачем она едет. Всё же Шоуко вышла на нужной ей станции, может быть потому, что сделала это по старой привычке. Пока она шла к своему бывшему дому, уже совсем рассвело и ей навстречу стали попадаться редкие прохожие. «Надо будет сделать гороскоп нашей совместимости.» – подумала Шоуко и тут она увидела свой дом и вздрогнула от неожиданности. На мгновение ею овладел страх. Перед ней было серое двухэтажное здание, напоминающее своим видом могильный склеп. Канабэ остановилась около калитки и уставилась на дом, где прошло её детство. Некоторое время она смотрела на чёрные окна, совершенно не зная, что ей делать дальше. Неожиданно для неё в окнах, где была расположена кухня зажегся свет. Шоуко вздрогнула, сунула руку в свою сумку, рука её наткнулась на прорезиненную ручку отвёртки, Шоуко провела по ней пальцами, наткнулась на связку ключей, вытащила их, отперла калитку и, пройдя к входной двери, вставила ключ в замок. Оказавшись в прихожей, Шоуко сняла обувь и вошла в кухню. Здесь она столкнулась с мачехой в халате с растрёпанной головой.
– Ты! – вырвалось у неё, когда она увидела Шоуко. Канабэ поразилась тому, как изменилась, как постарела её мачеха, за то время что они не виделись. Вместо чопорной, жесткой женщины, ещё не утратившей свою привлекательность, перед ней была старуха, седая и страшная, под глазами её пролегли тёмные круги, кожа лица обвисла, руки слегка дрожали. Несколько секунд обе женщины смотрели друг на друга.
– Что тебе здесь нужно? – наконец процедила мачеха сквозь сжатые зубы, она как будто выдавливала из себя каждое слово. Шоуко молчала, внешний вид мачехи так сильно поразил её, что она не находила слов.
– Ты я вижу отлично выглядишь! – процедила Акико сквозь зубы, рот её болезненно, страшно скривился. Только тут Шоуко вдруг поняла, что стала теперь выше своей мачехи. То ли женщина скрючилась, то ли спина Канабэ распрямилась за последнее время.
– Я пришла поговорить с Вами – в максимально вежливой форме проговорила Шоуко.
Глаза мачехи сузились стали похожи две узкие щели.
– Я хочу попросить Вас, передать меня под опеку человека, который хочет заботиться обо мне! – Шоуко поклонилась.
– Думаю так будет лучше для всех! – добавила Канабэ с надеждой.
Мачеха, молча, разглядывала её, глаза Акико стали ещё уже.
– Цветёт и пахнет! Вся такая из себя! Словно принцесса! – выдавила из себя мачеха после долгого молчания. Узкие белые губы её исказились и Акико начала орать так неожиданно, что Шоуко невольно отшатнулась от неё.
– Сука! Тварь! Шлюха! Нашла себе мужика и собираешься жить за его счёт? Сутенёра себе нашла, шалава? – изо рта мачехи вырвался поток грязных ругательств. Она размахивала руками, наступая на Шоуко. Изо рта Акико летела слюна, попадая на лицо и одежду Шоуко. Подавленная столь сильным напором Канабэ смотрела на свою мачеху широко открытыми глазами.
– Никогда! Никогда, слышишь! – потрясая сухим кулаком у Шоуко перед глазами вопила Акико.
– Никогда я тебя не отпущу! Как только Аоя выпишут из больницы, я приглашу к нам двоюродного брата Аой-тяна! Я показала ему твою фотографию, и он сказал, что таких непослушных девчонок как ты нужно наказывать! И поверь мне он не такой добрый как мой Аой! Он тебе шлюха так разработает твои блядские дырки, что через них поезд сможет проехать! Через три года, когда ты вернёшься к своему сутенеру, он сможет неплохо на тебе зарабатывать! Если ты, конечно, сможешь выжить за эти три года!
Мачеха смотрела на Шоуко взглядом победителя, на лице её застыло торжествующее, довольное выражение. От переполнявшей её ненависти мачеха даже помолодела лет на десять. Шоуко не могла понять, что она говорит.
– Но я просто хочу уйти, – пробормотала она растеряно.
– Уйти?! Никогда! Не раньше, чем моя рука станет свободно входить в твою маленькую задницу! Готовься шлюха, я сама займусь твоим воспитанием! Ты у меня быстро станешь шёлковой! Забыла своё место, блядина! – торжествующе заявила ей Акико.
– Вы не можете так поступать! – растеряно проговорила Канабэ, – моё тело принадлежит Такаши! Вы не можете осквернять его!
– Что ты сказала?! – завизжала Акико, с неожиданной прытью она набросилась на Шоуко и сбила её с ног. Канабэ упала на спину, больно ударившись головой о напольную плитку. Мачеха оседлала её, несколько раз ударила по лицу наотмашь. Шоуко ощутила, как на её губах выступила кровь. Костлявые руки старухи сжали её горло и принялись душить. Перед глазами Шоуко встало вдруг искажённое злобой лицо сводного брата. Шоуко не пыталась оторвать руки мачехи от своего горла, её правая рука шарила по полу, попала в сумку и сжала рукоятку заточки.
– Вы не можете осквернять моё тело! – прошептала Шоуко.
Мачеха вдруг вытаращила на неё глаза, тонкие пальцы её разжались, отпустив горло Канабэ. Шоуко ударила мачеху шилом в бок ещё раз и ещё раз. Акико отвалилась от неё сползла в сторону и попыталась отползти, смешно перебирая худыми ногами по плиткам пола, на одной её ноге каким-то чудом всё ещё держался вульгарный розовый тапочек с мехом наверху. Шоуко встала, тыльной стороной ладони она вытерла окровавленные губы и проговорила, всё тем же растерянным удивлённым тоном.
– Вы не можете осквернять моё тело! Она принадлежит Такаши-куну!
Мачеха посмотрела на неё взглядом полным боли, страха и ненависти, Шоуко схватила её рукой за волосы и ударила заточкой слева в шею. На её руку фонтаном брызнула тёплая кровь. Акико захрипела и Шоуко на какие-то мгновения утратила связь с реальностью. Когда она пришла в себя она осознала, что стоит на коленях на полу около хрипящей и корчащейся мачехи всё лицо которой залито кровью, которая пузырится и искажается, превращая лицо Акико в страшную, уродливую маску.
– Что я сделала? – прошептала Шоуко растеряно. Она взглянула на свою правую руку и увидела, что сжимает пальцами рукоять заточенной отвёртки. Её рука была в крови по самое запястье, в крови были колени, одежда, по полу протянулись размазанные, широкие красные следы. Шоуко поднялась на ноги, она как будто не могла до конца осознать того, что с ней случилось. Она огляделась по сторонам и только тут заметила отца, стоявшего в дверях кухни и смотревшего на неё. Мачеха хрипела и билась на полу около мойки, она уже не сучила ногами, а только дёргалась, изгибаясь всем своим худым сморщенным телом. Под ней всё было в крови и кровь эта продолжала прибывать.
– Что произошло? – спросила Шоуко, глядя на отца. Тот молчал, Канабэ-сан не сделал попытки броситься на помощь к своей жене, он просто стоял и смотрел и лицо его было спокойным и равнодушным. Шоуко опять затравленно огляделась, взгляд её задержался на красной маске, в которую превратилось лицо Акико. Потом Шоуко повернулась к отцу и уставилась на него с немым вопросом.
– Папа? – спросила она, она как будто потеряла связь с реальностью. Отец поправил на переносице очки и сказал:
– Ты испачкалась Шоуко-тян. Тебе нужно переодеться.
– Я грязная! Мне нужно помыться! – согласилась с отцом Шоуко.
– Нет времени, – спокойно отвечал отец, – скоро соседи проснуться. Просто переоденься и уходи через заднюю дверь!
– Хорошо, – покорно отвечала Канабэ. Она прошла мимо отца, все также сжимая заточку в руке. Поднялась на второй этаж в свою комнату. Проходя мимо комнаты Аоя, она заглянула туда, но спальня сводного брата была пуста. «Его ещё не выписали!» – подумала Шоуко. Зайдя в свою комнату, она разделась до нижнего белья и стала копаться в своих вещах, на глаза ей всё время попадались её руки все в бурых пятнах крови. Шоуко выбрала свитер с длинными рукавами, из-под которых видны были разве что кончики пальцев, надела джинсы взяла отвёртку и спустилась вниз. Там она сунула заточку в свою сумку и, взяв кроссовки, купленные ей Ватанабе в руки, повернулась к отцу. Канабэ-сан сидел на стуле, сложив руки на коленях и смотрел на свою жену, застывшую у мойки в неестественной позе. Голова Акико была вывернута на сторону, она как будто хотела сесть, но так и не смогла. Она уже больше не дёргалась и не хрипела. Она не двигалась.
– Папа я пошла, – робко проговорила Шоуко.
– До свиданья Шоуко-тян, – отвечал отец тем же спокойным, ровным голосом. Едва хлопнула дверь, сигнализируя о том, что дочь ушла, Канабэ-сан, некоторое время помедлил, потом приподнявшись, опустился на колени и осторожно лёг прямо в лужу крови рядом со скрюченным трупом жены. Он раскинул в стороны руки, прижался лицом к напольной плитке и замер, как будто тоже уже больше не был живым человеком.
Шоуко вышла через дверь чёрного хода, на крыльце она надела кроссовки и прошла через маленький задний дворик. Здесь калитка оказалась не заперта, Шоуко толкнула её и оказалась на узкой улочке позади своего дома. Здесь не было ни души. Шоуко надвинула на глаза бейсболку, натянула на лицо медицинскую маску и быстрым шагом пошла к станции. В голове у неё царил хаос, она помнила, что лучше не попадаться на глаза соседям, но не могла взять в толк почему нельзя допустить этого. Когда Шоуко оказалась на платформе, народу было уже вполне прилично. В вагоне она не стала садиться, а простояла всё время, у окна прижавшись лбом к стеклу. Её охватило ощущение пустоты, смутная тревога, как будто она сделала что-то плохое, что-то за что её ожидает неминуемое наказание. Потом она как бы выпала из реальности и пришла в себя уже тогда, когда сидела на той самой скамейке в парке, где встречалась с Такаши и позднее познакомилась с Ватанабе-саном. Она сидела там долго, не могла сказать сколько времени. Сидела, пока не услышала рядом встревоженный голос Такаши:
– Шоуко! Вот ты где! Что случилось? Я волновался! Я проснулся, а тебя нет, – он смутился и замолчал. Решившись, он взял Шоуко за руку и тут только заметил бурые пятна на её пальцах. Лицо его сильно побледнело.
– Где ты была? – спросил он сдавленным голосом.
– У меня руки почему-то грязные! – извиняющимся тоном проговорила Шоуко. Она попыталась высвободить свою руку из его руки, но Такаши не позволил ей этого сделать.
– Пойдём домой, – сказал он, поднимаясь и заставляя Шоуко тоже встать.
– Хорошо, – покорно отвечала ему Канабэ. Она взяла свою сумку, лежавшую рядом на скамейке, и пошла рядом с Такаши.
– Я люблю ходить вот так с тобой! – проговорила она улыбаясь.
Едва они зашли в дом, как Ватанабе потащил её в ванную, там он начал отмывать её руки, Шоуко покорно позволяла ему это делать, не сопротивляясь, но и не помогая. На губах её блуждала странная, загадочная улыбка, она словно совершенно потеряла волю. Такаши заметил бурые пятна на её предплечьях и сказал:
– Тебе надо принять душ, Шоуко-тян! Я выйду!
У двери он задержался Канабэ всё также стояла, не двигаясь и смотрела на него так как будто плохо понимает его слова, на губах её блуждала всё та же диковатая улыбка.
– Шоуко!
– А? Что ты сказал? – спросила Канабэ, смущённо улыбаясь.
– Чёрт! – пробормотал Такаши. Стараясь по возможности не пялиться на её обнажённое тело, он раздел Шоуко. Ему пришлось самому практически полностью её вымыть. Она казалась ему сейчас совершенно беспомощной и неспособной на осмысленные действия. О том что могло случиться пока он спал Такаши старался не думать. Он бережно вытер тело Шоуко, высушил ей волосы феном и надел на неё длинный белый халат. Пока он занимался всем этим, Шоуко то покорно позволяла ему проделывать все эти манипуляции, то лезла к нему с поцелуями. Наконец Такаши удалось вытащить её из ванной и отвести на кухню.
