Руслан Иванович Аристов
Блямблия
Людское стадо само шло ему в руки, ведомое пастухами-пастырями-понтификами… На убой…
Физиологически человеческие организмы взрослеют, изнашиваются, а разум, в основном, каким формируется в начале жизненного пути, таким в дальнейшем и остается, лишь незначительно обременяясь, зачастую излишней для биологического организма, информацией. Все человечество – это натуральные и повзрослевшие детеныши животного, именуемого человеком. Всем детенышам необходима забота и опека. Оставаясь детьми до старости, люди мечтают о сильном «Боге» или хотя бы его земном наместнике, который бы заботился о них и защищал…
И места таких «защитников» не пустуют многие тысячелетия…
Быдлом вовсю манипулируют паханы и их «шестерки» – «политики», уполномоченные паханами «мутить воду». Иноверцы, оппозиционеры, гомосеки и прочие «враги» придуманы на пустом месте лишь для того, чтоб держать быдло в постоянном напряжении и «заботиться» о его «безопасности».
Писцов был близок к пахану, поэтому знал об этом лучше, чем кто бы то ни было.
«Не щадить жизнь за свободу и независимость Родины», подразумевая под Родиной территорию, принадлежащую государственной системе, контролируемой узкой группой лиц. То есть, по сути, Родина – это пахан и его приближенные! И все прочее – искусственно созданный миф! А жизни, отдаваемые за него – реальность…
«Ты думаешь, современные люди далеко ушли в развитии от своих первобытных предков? Ха! Ну, разве что мочить друг друга научились посолиднее… А в общении между собой – как были стадом быдла, так и остались. Покажи силу и/или деньги – и любой интеллект будет пред тобой пресмыкаться», говаривал Писцову шеф.
«Подожди немного, сделаем из рабов-аграриев рабов-милитаристов и заживем припеваючи! Все для этого есть.
Ведь, по большому счету, простолюдинам все равно кому платить дань – князьям или мурзам (что одно и то же), вождям или фюрерам (что вообще – одно и то же). Свои жизни простой русский народ клал на алтарь паханства в основном по принуждению, за редкими, по историческим меркам, исключениями, случавшимися благодаря удачно проведенным пропагандистским кампаниям по поддержанию мифа о Родине… Я особо выделю, что сейчас речь именно о русских – народе без земли, имущества и воли. Миллионы крепостных крестьян равнодушно гибли в захватнических войнах и непосильной мирской кабале… Стремление же к свободе, в том числе и от ига Москвы, прочих народов – вполне естественно.
Человеческое сообщество – не инертно. Оно растет и меняется постоянно. Отменена торговля людьми. Стало независимым великое множество колоний. Возрастает самосознание личности… Все это расшатывает вековые устои рэкетирских организованных групп, именуемых «исполнительной властью».
Поэтому, если не задушить его, это стремление к свободе в зародыше, не закабалить тела и души подданных, причем все это во всемирном масштабе – цивилизация погибнет. Разрушится сложившийся миропорядок и подомнет под себя все, создававшееся тысячелетиями и в первую очередь – нас…».
Но… Насколько необходимо сохранять «цивилизацию»?..
___
И чего же больше всего боятся современные люди? Люди, которые «разумно и цивилизованно» добрососедствуют на планете уже многие годы? – ВОЙНЫ!!
Этот простой парадокс казался настолько нелогичным, что Диане хотелось стукнуть Сладкостонову сломанной сковородой по лбу, чтобы устранить открывшийся логический дисбаланс во Вселенной.
Мирные, добрые люди разных стран боятся нападения мирных добрых людей из других стран, потому что люди других стран – злые и агрессивные…
И «Оборона страны» набивает карманы капиталистам, но никакой пользы не дает остальным…
Диана смахнула с себя стринги, бросила их вслед за прочей сброшенной одеждой на пуфик и села за комп.
Она только что вернулась из редакции, где имела неприятный разговор с главным, закончившийся диким взаимным ором, которым, впрочем, резюмировалась почти каждая их встреча.
– Все мы стрессоустойчивы и коммуникабельны. До поры, до времени. Но ведь закроют тебя, малахольную, за писанину твою непотребную! – хрипел главный, всеми эмбрионами ощущая опасность, скрытую между Диановых строчек.
Но и Охочая за словом в карман лазила редко:
– Ты меня тюрьмой, что ли пугаешь? Да я и сейчас почти что в тюрьме… Поломала хребет от зари до зари на тебя, буржуя, заработала на миску мисо и спать. А с утра – снова горбатиться. Ни выпить, ни покурить, ни потрахаться по-человечески…
– Да за твое творчество тебя не то, что… Кузинатру она ищет… Кузимуттер по тебе плачет!.. Что за бред ты в очередной раз выстрадала? Вот, про Гитлера, например.
– А что? Давно пора прихватизировать авторские права на книги Гитлера. Он в мире переиздается на ура, а Россия, как наследница – неоспоримый факт. Кто более Гитлера продвинулся в деле борьбы против коммунизма? Россия, матушка! Может, раньше в этом вопросе мы и были категорически «против» Гитлера, но теперь-то – очень даже «за»!
– Уймись, нанотехнологии тебе в печенку! Твои писюльки не доведут тебя до добра! И меня с собой прихватишь… Как ты могла додуматься то до этого?! Разве можно называть статейку про Ванильного «Глаз вопиющего в пустыне»? А святая Ольга, чем тебе помешала? Так еще и до святого Владимира доберешься…
– С Ольгой, как раз, все просто…
Когда мировые религии становились на ноги и боролись меж собой за влияние на территории Европы, паханы русов, захватив поселения славян и самопровозгласившись местными князьями, затеяли собственную религию (см. в «Четвертой четверти»), да не пошло… То ли ума не хватило, то ли фантазии. Но вероятнее всего произошла накладка в торговле основным объектом промысла русов – рабами. Товара (рабов) было полно, но работорговля оставалась легальной в единственной легитимной империи того времени – православной Византии. Тамошние христиане не желали торговать с варварами-язычниками-поклоняющимися богу-Олегу! Пришлось, в итоге, признавать богом византийского православного Христа (иначе торговать рабов было бы некуда), а позже (с падением Византии), вообще гнуть свою, отличную от католического Запада линию, игнорируя «европейский путь развития» наук и искусств, и имея при этом в виду возможность, в последующем, воевать против европейцев-«иноверцев». В итоге две родственные религии разошлись на столько, что православие можно смело называть ересью христианства, но я так называть не буду.
