Ruslan Barkalov
Победивший смерть
Время. Оно убегает и не оставляет права на ошибку. Оно меняется, прячет и бежит, бежит, бежит. Так, что иногда даже минута стоит все золото мира. А иногда оно течет очень медленно. Так, словно чего-то ждет.
Именно таким, медленным, казалось для Петра время в последние дни. Да, он поддерживал связь с остальными членами общины. Но потребность денег заставляла его взяться опять за прежнюю работу. Да, и так легшее как-то пережить все что случилось.
Он опять вместе с Иоанном и Андреем пошли рыбачить, так, как для них все кончено. Все осталось там, позади, вблизи Иерусалима, там, где распяли Иисуса. Теперь у них больше нет лидера. А значить, пора уходить и браться за старое дело. Ничего не поделаешь. Хорошо еще, что никто не преследует их самих.
Иногда они собирались все в месте, вспоминали три прекрасных года, разговоры. Но это уже было другое. Это было, словно хороший, сладкий сон.
Но кое-кто, правда, еще держался мысли о том, что все это было недаром. И что, возможно, они еще встретят такого же умного, доброго и бескорыстного как Иисус. А некоторые даже говорили, что они видели воскресшего Учителя. Но это воспринималось как женские сантименты и выдумки. Не более того. Ведь единственной, кто видел Иисуса, была Мария Магдалена.
**********
Ловить рыбу было совсем не легким трудом. Оно отнимало много времени, так как требовалось ловить много рыбы, дабы обеспечить себя и семью. И это был единственный заработок для большинства бывших учеников, семьи которых полностью зависели от хорошего улова.
Петр вместе с Иоанном и его братом работали уже давно. Поэтому, после всего, они решили возвратиться в родную деревню и возобновить свое дело.
Рано утром они ушли в море. Этим морем было Генезаредское озеро. Оно было внушительных размеров. И позволяло всем ближним деревням промышлять здесь рыбой.
Погода была чудесна. Солнце только-только начинало подыматься над землей. Дух легкий ветерок. Все было на руку рыбакам.
– Что ты об этом думаешь? – спросил Яков Петра – Как думаешь, будет сегодня улов?
– Думаю, что да. Возможно даже, если конечно повезет, то нам хватит и не придется выходить снова несколько дней.
Дело в том, что они были не просто рыбаками, а промышленниками. Их товар расходился в разные концы края.
– А ты о чем задумался? – Спросил Петр Иоанна.
– Да так, ни о чем.
– Брось. Забудь. Ничего уже не изменить. Он просто умер.
– Я знаю. Но все-таки. Он ведь обещал. А если обещал, то значить…
– Мальчик мой, оттуда уже никто не возвращается – тяжело вздохнул Яков.
– Не говори ты так об Учителе.
– Хватить! Мы пришли работать! – Петр не хотел об этом сегодня говорить
Он хотел работать. Хотя бы потому, чтобы забиться. И еще по тому, что это их собственный заработок. Мужчины сидели тихо. Каждый думал о своем.
Улов был действительно большой. Так, что за день они смогли наловить много рыбы. Это было хорошо. Возможно, завтра они смогут отдохнуть.
Лодки возвращались обратно, где на берегу их ждало что-то новое. Еще издалека они увидели женский силуэт, в котором, приближаясь, узнали Марию (иметься в виду Марию Магдалену). Это была, безусловно, она. Но что ей нужно от них сегодня? Похоже, что она имеет что сказать.
– Что ты здесь делаешь?
– Вас дожидаюсь – ответила женщина – Хочу вам кое-что рассказать.
– Ну и что у тебя там? – спросил Андрей.
– Я снова его видела, нашего Учителя! – ответила восхищенная женщина – Он пришел из неоткуда. Он говорил со мной. А потом исчез. Как и явился.
– Да ну. А может, никого-то и не было?
– Погоди Андрей – отозвался Петр – А почему мы его нигде не видели, он не говорил?
– Нет. Но я точно знаю, что это был он.
– Да ладно тебе – сказал Иаков – Мы ведь видели, что случилось на горе. Он умер.
– Постой, постой – вмешался Иоанн – А ведь гроб-то просто так не может быть открыт. Да и Каиафа беснуется. Сам не свой. Это же наверняка неспроста.
– И к тому же, он заплатил тем, кто охранял камень, чтобы они солгали перед Синедрионом.
– Возможно и так. Но нам-то что со всего этого.
Единственной, кто оставался верен своей мысли, что Иисус воскрес, была Мария. Она так верила, что их Учитель вернется, что даже все вокруг не затуманило ее веры. Она одна оставалась верить тем словам, которые он произнес в тот последний с ними ужин. Он обещал – а значить придет. Он не оставит своего слова. Но она не знала, как в этом убедить других. Тем более, что все они разбежались уже кто куда. А те, что еще остались, не особо вверят.
**********
Прошел еще один день их существования без Учителя. В полной тиши и непонимании. Но три года вместе давали о себе знать. Они часто собирались вместе, чтобы хоть посидеть, вспоминать прошлое. Чаще всего они собирались у Петра. Здесь было уютно и спокойно. А главное безопасно. Его дом был на окраине села.
Иногда с ними была и Мария, матерь Иисуса. Она тоже рассказывала, что видела его, живим. Н это можно было понять. Ведь она утратила единственного сына. Поэтому, никто особо не внимал веры. Все просто сочувствовали потере близкого человека. И вправду, разве это не горе для родителей, хоронить собственное дитя. Ведь это же, по сути, их оставляет всякой надежды на старость лет.
И Марии не было больше никого. Сейчас она жила одна. Или у родственников. Она очень мало встревала в дела сына тогда. Так и теперь его бивших учеников. Один лишь Иоанн, один из учеников, а по совместительству и близкий родственник, стал для нее приемным сыном.
Как-то раз вечером, они все собрались у Петра. Как вдруг, перед их глазами появился их Учитель.
– Почему вы испугались, ведь это же я!
Они и вправду испугались, хотя и узнали его. Но в то же время сработал какой-то инстинкт. Ведь дверь то была запертой.
– Нет ли у вас, чего-то поесть? – спросил Иисус
Конечно, они имели в доме еду. И они дали ему рыбу и мед. И он сел перед ними и начал кушать.
– Ну, вот теперь, наконец-то, видите, что я жив!? Можете даже потрогать, Я имею тело. И не бойтесь. Я не привидение. Привидение костей не имеет, но я же имею.
Похоже, он действительно был настоящим. Нет, он точно не привидение. Ведь привидение бы не просило еду. Да и к тому же привидение не приходило бы посреди белого дня, и не говорило бы.
Но, была одна проблема, сегодня были не все. Кое-кто из учеников не смог придти, но какое это для них имело значение. Ведь они собственными глазами видят своего Учителя, воскресшего из мертвых.
Но их радость длилась не долго, он исчез. Так же внезапно, как и появился. Это немного напугало всех. Но с другой стороны – теперь они были уверены в том, что их Учитель действительно жив, все, как и обещал. А значит, он был прав. И он действительно был тем, кем о себе оговорил.
Потихоньку они отходили от страха, а их сердца наполняла радость. Какая-то неизвестная им радость. Та, которую трудно передать словами. Но она есть в сердце каждого, кто ищете. И только теперь, они начинали потихоньку понимать все то, что он говорил им тогда, когда был с ними в последний раз.
**********
Прошло несколько дней. И все больше и больше людей видели его, живим. А значит только одно – что все это правда. Значить, все, что он говорил – правда. И о новом человеке тоже. И даже о городе.
С другой стороны стояли жрецы храма, во главе с Каиафой, которые никак не хотели сдаваться. Они понимали, что происходит что-то из ряда вон, но жажда власти не позволяла им отступать и терять свою неоспоримую силу.
А слухи, которые сначала ширились только между учениками и приближенными Иисуса, теперь уже вышли из этой среды и пошли в массы. И все это доносилось до первосвященника. А также и до Пилата. И даже до Ирода.
Он боялся несколько самого Иисуса, сколько Иоанна, который погиб в его темнице. А поскольку, тот был принят народом и признан пророком, то его смерть может иметь последствия, в виде кары божьей. И кто бы, что не говорил, но тетрарх верил, что это может быть воскресший Иоанн.
Было утро. Ирод сидел в своих палатах. Он был весь на нервах. Хмурился. И мысль о том, что воскресший Иоанн придет к нему, никак не покидала несчастного. «А что, если он действительно и был мессией – думал Ирод – Об этом может свидетельствовать его воскрешение. И теперь его уже ничем не остановить. Но что делать мне?».
Конечно, он знал, что сидит на своем троне не прочно. Что он здесь совсем не желательный и временный. Что в случае появления настоящего мессии, которого ждут иудеи, он окажется вне политики. И это хорошей жизни придет конец. И единственный, кто может решить всю эту задачу, является только Каиафа. Но как? Физически уже не пройдет. Ведь уже много людей об этом открыто говорят. Вопросов было много, а ответов не было.
Как вдруг, в комнату вошел Иррад, слуга. Это был молодой сириец иудейского происхождения. Он был умный, хитрый. Именно он много раз помогал своему господину избежать многих неприятностей. Возможно, и в это раз он что-нибудь придумает.
– Доброе утро, господин.
– И тебе доброе утро, друг мой. Чем же ты меня порадуешь?
– Слышал я о вашей проблеме. Вы боитесь слухов об учителе из Назарета.
– Не боюсь я его. Не боюсь, но все же…
Иррад знал всю историю интриг, переворотов, заговоров. Конечно, он знал все. Ведь он же был и телохранителем и другом Ирода. Но вместе с тем шпионом и убийцей. Он уже не раз устранял неугодных своего хозяина. Просто, тихо, надежно. Так тихо, что никто и никогда инее мог догадаться, почему умер Азария, старый еврей, который слишком много знал, что случилось с Иоявиром, учителем закона, который перешел дорогу Ироду своей поддержкой Иоанна в темнице, или же почему скончалась Йохаведа, жена одного влиятельно вельможи. Она тоже поддерживала, Иоанна, так как считала правление Ирода Великого, отца тетрарха, узурпацией.
Но Иррад умел не только подсыпать яд. Он также хорошо разбирался в политике. И он придумал, как повлиять на первосвященника.
– Это единственная возможность окончательно избавится от всех слухов – сказал Иррад.
Ирод, надо сказать, по натуре был человек трусливый. Хотя он и был деспотом, но очень уж слабохарактерным и безвольным. Поэтому, Иррад неоднократно и побуждал его на всякого рода преступления.
Одной из причин, почему все так получалось, крылось в том, что Иррад был любовником Саломеи, племянницы и по совместительству, дочери Ирода. Это уж слишком много влияло на ситуацию вокруг самого деспота.
Кроме того, между Каиафой и тетрархом была одна маленькая черная тайна. Дело в том, что первосвященник имел близкую связь с Олимпиадой, внучкой Ирода Великого, дочерью Кирпы. Обо всем этом, ну как бы случайно, узнал Иррад. И теперь эта тайна связывала двоих правителей: мирского и религиозного воедино. А вместе с тем и держала их обоих у власти. И вот, чтобы вся эта история вдруг нигде не выплыва, надо чтобы Каиафа поднапрягся и сделал все от себя возможное, чтобы устранить «проблему».
– Нет, ну это уже слишком! – взревел первосвященник – Они хотят моими руками решать все свои проблемы! Ты только посмотри, что они мне предлагают сделать!
Служитель культа был красный от злости. Его негодованию не было предела. Ему ведь и без того хватает всего. Надо еще и отвечать за все, что делается в городе, так, как Пилат, этот солдатик в мантии, только и ждет на чем бы подловить его.
С одной стороны у него этот проклятый прокуратор, с его римскими законами и прочей чертовщиной, с другой стороны – народ, который ничего не понимая, бежит за разными лжеучителями, тем самим, провоцируя римлян на открытое вторжение. Мало ему было проблем с самим Иисусом, так теперь еще и все эти слухи.
Но все это было только вершиной айсберга. Надо было узнать, кто стоит за всем этим. Да, храм не однократно ставал убежищем для разного рода преступников, преследуемых римскими властями. Но все они преследовали совсем иную цель, нежели настоящую независимость.
Но времена меняются. И между ними начались разногласия. И вот часть все тех, радикалов присоединилась к Иисусу с Назарета. И как ни странно, они начали поддерживать его идеи мира и любви. Даже тот самый Варавва, стал против храма и его идеологии.
Варавва бросил все, чем занимался много лет. В ту пятницу, он многое понял. Ведь именно тогда, он с еще несколькими мужчинами должен был поднять в городе мятеж. А если еще и повезет, то напасть на кортеж прокуратора. Но им совсем не повезло. Задание провалилось. А их самих тогда все бросили. И не будь тогда какого-то особого случая, на кресте бы в тот день висел он, а не Иисус. Варавва все это усек. Он отлично понял, кем на самом деле являлись его покровители, и какая цена его жизни для них.50
**********
А в это же время, вдалеке от шумного Иерусалима, на берегу моря, в Кесарии, в своем дворце наслаждался утренним, свежим воздухом Пилат. Тот самый Пилат, который еще недавно уступил иудейским первосвященникам Иисуса. Теперь его досаждало. Его авторитет утрачено, его эгоизм задето. Это плевок всему Риму – римлянин пошел на уступки варварам. Такого он себе не мог простить. Он думал, как бы это отомстить Каиафе за это. Но ничего не мог придумать.
Но вот узнав, что Иисус воскрес, Пилат был этим доволен. И не потому, что желал все вернуть назад или изменить. Совсем нет. А только потому, что мог хоть этим вколоть Анне вместе с Каиафой и открыто обвинить их в чем угодно. Хотя бы в том, что они не умеют вести дела в провинции.
«Жрецы, которые убили своего бога – ухмыльнулся Пилат – Ну вот, сейчас посмотрим, что они на это скажут. И если это, правда, и Иисус действительно живой, то он и есть истинный бог. А первосвященник только жалкий слизняк, которого я легко уничтожу. Впрочем, даже если это все только слухи, все равно это дает мне право поиздеваться с них вдоволь».
Пилат ненавидел их всех, и жрецов и их культы. И даже весь этот народ. Их всегда что-то не устраивало. Эта провинция была сама небезопасна во всей империи. Скоро он поймет, что эта встреча была для него судьбоносна. Но это потом. А сейчас, он все еще прокуратор этой всеми забытой провинции.
Его покой нарушил Тавритий, который пришел, судя по всему, с не очень-то хорошими новостями. Этот Тавритий был также как и Пилат конником. Но он еще бил хорошим другом Пилата. Вместе они прошли не одну кампанию. И вот теперь волей судьбы тянули бремя администрирования здесь.
– Ну и что теперь? – обратился к нему Пилат – Я знаю. Что если ты приходишь так рано, значить, где-то что-то случилось.
– Пока нет. Но ты угадал. Доходят слухи о воскрешении распятого нами мужчины из Назарета.
– И что? – ухмыльнулся прокуратор – И ты в это веришь?
– Нет, но думаю, что в этом что-то есть.
– Да – начал иронизировать Пилат – Конечно есть. А как же. Вот смотри, Тавритий, ты помнишь, чтобы кто-то из умерших смог возвратится назад? И я нет!
– Ты меня не так понял. Слухи о воскрешении могут быть призывом к бунту. Это может быть началом большой войны. Понимаешь о чем я!? Вот почему я так боюсь этого слова – «воскрешение»!
– Ну и пусть. Главное надо придумать, чтобы во всем этом обвинить Каиафу и его сторонников!
– Понимаю. Но это будет нелегко.
**********
Каждый из них воспринимал Иисуса по-своему. Каждый видел его со своей стороны. Кто-то искал в нем корысти, кто-то хотел политических интриг, кто-то боялся утратить свое кресло. И лишь не многие во что-то верили. Верили во что-то новое. То, что изменяло все доселе бывшее. То, что изменяло полностью всю, до сего времени принятую, систему мышления. Что- то такое, что горело в нутрии его самого. То, чем было наполнено его сердце. И каждый из них, говорил то чем он, на самом деле жил. Ту правду, которую считал для себя единственной правильной и неоспоримой. Но все они ошибались.
Кого-то погубила жадность. Кому-то амбиции не дали возможности иначе оценить происходящее. Кто-то заплутался в собственных больных воображениях или идеалах. Но никто из них не видел в стоящем перед ними Иисусе из Назарета Сина Божья. Для них он так и остался тем мужчиной, который умер когда-то на кресте.
Возможно, и умер. Но его идеи остались жить. Они пошли в народ. Его дело переняли другие, а за ними следующие и так далее. Сила его слов живет и до сегодня. И даже если бы в то утро не было бы никакого чуда, он все равно бы воскрес в своих идеях, словах, науках, своих последователях.
Как бы там не было, а его слова остаются актуальными и сегодня. И сколько бы ни было споров, манипуляций и невзгод, остаются те, кто действительно верит в его воскрешение. Ведь эта весть заставляет человека искать ответы на свои вопросы, делает из него что-то больше, нежели просто биологический вид.
Эта его тайна заставляет многих задуматься и увидеть больше. Многие художники, скульпторы, писатели, музыканты искали вдохновение в нем для своего творчества. А многие философы находили смысл своей жизни, ища и открывая всегда новые образы бога, как единственную все порождающую силу.
Никто больше ни до ни после не смог удостоится такого почета и славы. Ни один генерал, ни один политик, ни один меценат. Никто. Только он – Бог и человек в одной особе. Творец и творение в одном целом. Тайна жизни и смерти, которая спрятана за маской имени.
Единственный, кто смог перевернуть представление людей о мире и дать им надежду. Тот, который принес себя в жертву ради помощи погибающим. Вечный и заменимый. Сын Бога и властитель духов. Он и есть тем, кто победил смерть.
Фарисеи или ученики Иисуса 51
– И так, вы утверждаете, что он якобы воскрес. И ты его видел? – спросил тогда Сарая Иакова.
– Да. И знаю, что говорю. Мы все его видели. И он жив.
– ты хочешь сказать, что вы хотели бы, видеть его живим – начал путать Серая.
– Нет, мы видели его так же, как и видим сейчас вас всех.
Серая улыбнулся. Ничего иного он и не ожидал. Но с другой стороны, он не знал, что на это ответить Иакову. Поэтому он просто замолчал. Но такого срама Каиафа терпеть не будет. И спустит из него шкуру за такой провал.
Сам Серая не был ни видным человеком, ни ученым мужем, ни знающим закон. Да самое понятие закон, для него было совсем иное. Он только прикрывал этим словом все свои злодеяния..
Его отец, Кадмиел, был умным и рассудительным человеком. Он желал дать сыну хорошее образование. Но вместо того воспитал чудовище. Серая дружил из римлянами и греками. Не стыдился он дружбы и со многими слишком вольными женщинами. А также, не брезговал заводить интрижку с какой-то дочерью или сестрой влиятельного грека. Но доказать это было не возможно. Он стал очень влиятельным. Теперь он был не только саддукеем и священником в храме, но тайно вел торговлю, и даже возглавлял стаю головорезов. Поэтому у него всегда водилось много золота.
А еще он был высокомерным, алчным, заносчивым и мстительным. Врун и предатель, он не останавливался ни перед чем. Поговаривали, что он приказал убить человека, который сказал ему, что он нарушает закон. И имел на это доказательства. Также, ходили слухи, о гибели его первой жени, и ее отца, который будучи человеком честный не разделял действий своего зятя.
Но не все, входившие в состав Синедриона, были так кровожадны. Но даже более спокойная его часть, не удерживала этих нескольких неуравновешенных. Возможно из-за желания не враждовать. Возможно, они и сами были не против так решать вопросы, но ввиду своей значимости и авторитета боялись. И действовали по умолчанию через таких, как Серая.
Но был среди них и еще отдельный человек – Гамалиил. Он был умен и хитрый. Он как бы оставался на стороне закона. Кроме того, у него был особый авторитет среди народа. И это позволяло ему держать свою собственную позицию.
Гамалиил был уже стар, и не желал быть замешанным в каком-либо политическом или ином конфликте. И хотя его всегда втягивали в такие-то мутные дела верхушки, он как всегда старался выйти сухим из воды. Только и всего.
Он не был, когда собирался суд над Иисусом, хотя самого Иисуса он хорошо знал. И не потому, что не смог явиться. Совсем нет. Он не хотел ввязываться в это дело. Не хотел идти против течения. Он побаивался старого Анны.
Сейчас он немного жалел, что так легко отступил тогда. Но не потому, что хотел все вернуть назад. Он ведь не очень-то и верил тому, что Иисус бог и так далее. Но верил, что он является посланником бога.
Так же как и его дед, Гилей, Гамалиил старался обходить стороной любые интриги. А авторитет позволял ему это делать.
Ну а тем временем Серая делал свое черное дело. Он преувеличил во много раз то, что должен был рассказать об учениках Иисуса перед Синедрионом. А еще многое и соврал. Именно этого и хотел Каиафа, который сразу же начал искать разных лжесвидетелей. А также, назначил на следующий день заседание Синедриона.
– Ну и что же вы на это скажете – лукаво молвил первосвященник, после серии разных псевдо доказательств – Какие еще нам нужно оказательства. Эти люди не только обманули всех, украв тело их предводителя, но еще теперь баламутят народ своими высказываниями. Сами посмотрите насколько все это отвратительно.
Между членами заседания начался разговор. Большинство из них была возмущенна «такими деяниями» бывших учеников, и поддерживала идею вкинутую Анной, не подозревая о том, что все это было хорошо сфабрикованное дело. Но это не меняло сути дела. Ведь были и те, кто оставался против, хорошо понимая, откуда у всего этого уши растут. И такое положение дел влияло на исход голосования притянуть бунтовщиков к ответственности.
А в то же время вдалеке от Иерусалима, в гостях у Лазаря и его сестер Петр с Иоанном рассказывали, что произошло с ними несколько дней тому назад, и что видели Иисуса живым, поднимая снова и снова старые образы в воздух.
В который раз рассказывал Петр обо всем сначала, и дух переполнял его верой в своего Учителя.
**********
Каждый человек сотворен свободным по отношению от всех остальных. Он является абсолютно свободным в этом мире от всего. И только единственный, кто является его главнокомандующим и капитаном и предводителем есть только тот, кто дал ему это все, тоесть Отец Небесный. Но временами, люди забывают об этом главном даре.
После своего изгнания из рая человек вынес кроме всего прочего еще и ненависть к ближнему. Этот недуг, словно змия, обвивает сердца не одного алчного человека, который хотел бы поставить себя выше всех других. Не один светский правитель болел этим недугом, этот душевной проказой. Именно такой заразой и были отравлены деятели в Иерусалиме. Желание владеть, командовать, распоряжаться судьбами других, наказывать не согласных со своей, не правильной, но собственной мыслю. Вот оно – истинное лицо проблемы. И это было первостепенной задачей первосвященников. Все они боялись утратить свою власть, а главное доход. И в этот момент рождается новая сила, которая открывает наружу все их пороки, а люди, которые истосковались по правде, собираются, чтобы послушать новое учение, дарующее им надежду.
Собирался на свое черное дело и Синедрион. В зал входили по одному, члени заседания. Каждый из них вносил всю серьезность своей сущности. Каждый смотрел искоса на тех, у кого была лучше одежда или было больше регалий. Но вместе с тем, каждый жал друг другу руку, словно он искрение рад его видеть. Какая фальш, какая банальность и отвращение. Какая дешевизна и ненависть.
Все держали высоко поднятые головы и важно ступали, поглаживая свои длинные бороды. Они выглядели, словно стадо индюков. Но никак не были похожи на учителей закона. Но чужое мнение здесь во внимание не принималось.
Началось заседание. Первым, как всегда, выступил Каиафа. Он разукрасил ситуацию самими черными красками. И очень сильно желал, чтобы все единогласно поддержали его идею об осуждении нового учения.
Дальше слово перешло к Анне. Этот старый лис, прикрываясь, разними священными словами, не один раз строил свою грязную политику вокруг храма.
– Дорогие члены собрания, уважаемые старейшины и ученые мужи – начал льстить он – Весьма уважаемые учителя закона. Я заклинаю вас, подумать хорошенько! И сделать очень правильный выбор. Вы же ведь все и сами понимаете, что за все этим моет скрываться? И кто, если не мы должны блюсти закон? Кто, если не мы, должны блюсти о чистоте в храме? Так скажите мне теперь, а как поступить в данном случае, когда враг, словно червь, точит нас из середины! Мало того, что бунтовал их предводитель, которого недавно похоронили. Так они теперь заявили, что он будь-то бы, воскрес, и продолжают беспокоить народ. Но только мы являемся истинными законоучителями. И не может никто иной говорить от имени бога, кроме нас! А каждый, кто так будет делать, должен умереть, так как он противится правде. Той, священной правде, которую нам передали наши предки. У нас есть закон Моисея, и его мы знаем. А все остальное, откуда оно пришло, не ведаем! Заклинаю вас, мои дорогие, скажите и вы свое слово!
Наступила тишина. Понемногу в зале начался шепот. Это шептались между собой члены заседания. Сначала только шепотом, а дальше это переросло в довольно бурное обсуждение. Кое-кто поддерживал Анну, кое-кто говорил, что всех новоявленных апостолов надо перебить тихо, чтобы люди не узнали. А кое-кто высказывал мысль, что стоит все оставить как есть. Так, что согласия между ними не было.
Дискуссия заходила в тупик. Но при этом никто не хотел изменить свое мнение. Наконец сошлись на том, чтобы выслушать Петра, так как это был единственный вариант, с которым соглашались все. И хотя первосвященники были совсем против такой идеи, но все же были вынуждены согласиться.
Петр встал перед ними он смотрел на тех, кто собирался осудить его как бунтовщика. Но он не давал им ни малейшего шанса верить в то, что перед ними бунтовщик. И хотя со всех сторон на него сыпались разные обвинения, он никак не реагировал на все это.
Он с еще несколькими людьми стояли в само логове деспотизма. А ведь совсем недавно здесь же стоял и его Учитель! История повторяется! Но в этот раз она имела иной исход. И наконец-то дали им возможность сказать слово.
– Что же вы теперь скажете, в свое оправдание – злорадно улыбался Александр, один из экс первосвященников.
– Вы все учение мужи – Петр начал – вы привели нас, как свидетельство того, что вот тот человек, был больным и лежал в постели, но был он оздоровлен именем того само Иисуса, из Назарета, которого вы распяли. И которого Отец воскресил. Вот тот человек стоит перед вами сегодня. Поэтому, все что есть, есть в нем, и нет ничего без него, так как он является камнем, который вы отвергли.
Такие слова повергли в шок заседателей, ведь все хорошо знали, что ученики были людьми мал грамотными и такого ораторского искусства они не знали с роду, но их такая откровенность и вера заставили многих задуматься.
Кроме того, в их пользу свидетельствовал оздоровившийся мужчина. А это был факт. И для народа это было вполне достаточно, чтобы понять, кто есть кто. А с этим надо было считаться.
И опять начались перепалки. Никто не говорил прямо. Но каждый условно высказывал мнение в пользу преследуемых человек. Возможно, потому что не видели в них никакой реальной угрозы, о которой так сладко пели лидеры Синедриона. А возможно и потому, что кое-кто был хорошо знаком еще с самим Иисусом. И теперь наконец-то решился на другое мнение.
Так или иначе, но никакой угрозы они не увидели. Но вместе с тем, хотели и закрыть это дело. Поэтому договорились отпустить апостолов, но те должны замолчать.
И когда все собрались снова в зале, Каиафа зная свое поражение, начал разговор:
– Как видите, Синедрион вас не осудил. Но мы вам запрещаем говорить об Иисусе! Больше вы не должны никоим образом использовать это имя. И не подстрекать народ! Вы клянетесь!?
Это было хорошей западней для новоявленных апостолов. И тут возник вопрос: или же отречься от того, с кем делили кусок хлеба все три года, кто действительно творил чудеса, кого все считали, и многие продолжают, мессией, и больше никогда об о всем этом не вспоминать, доживая свой век в борьбе с собственной совестью. Или встать на защиту правды! Даже если придется и умереть. Выбор не простой, но именно он должен положить конец всем недоумениям.
– Но подумайте сами – обратился тогда ко всем в зале Петр – Должны ли мы слушаться больше вас, нежели бога? Скажите-ка сами! Ибо мы все это видели собственными глазами. И молчать об этот мы не можем!
Это был открытый вызов, ведь так еще никто не говорил первосвященнику в глаза. Своим высказыванием Петр ставил под сомнение их знание закона, как и законность в целом. А главное, такое заявление ставило в глухой кут всех собравшихся. Но вместе с тем, они ничего не могли возразить, так как понимали, что те, которые сейчас стоят перед ними имеют поддержку среди людей по всей округе. А с этим надо было считаться.