Руслан Альфридович Самигуллин
Я чудовище
Серёга во весь голос материл создателя его старенькой легковушки. Отечественный автопром давно не славился высоким уровнем качества. Десятки мелких и крупных ремонтов лишь отсрочили доблестную смерть полуторалитрового двигателя. И всё было бы ничего, если бы это не случилось на 268 километре просёлочной дороги, разделяющей Красноярск и Абакан.
Оранжевый диск солнца закатился за острые зубья далёкого горного хребта, оставляя вместо себя сгущающиеся сумерки. Глубокая промозглая осень заставила Сергея подёрнуть плечами. Солидный набор инструментов, возимый с собой «на всякий случай», в этот раз оказался абсолютно бесполезен. Потратив без малого три часа и извозившись по уши в грязи, пришло горестное осознание тщетности всяческих попыток оживить ржавый кусок металла.
– Долбанный драндулет! – выругался Сергей, откидывая в сторону разводной ключ и пнув со всей силы по колесу.
Машина не дрогнула, в отличие от тупой боли, разливающейся от ступни до больного колена. Старая рана время от времени давала о себе знать. Как назло, к третьему часу ночи поток проносящихся мимо автомобилей сошёл на нет. К тому же батарея сотового телефона, использованного в качестве фонарика, приказала долго жить.
– Что за напасть? – пробурчал Сергей, доставая из кармана смятую пачку дешёвых сигарет.
Приятный густой дым защекотал нос. Перебирая в голове варианты разрешения сложившейся ситуации, Сергей облокотился на водительскую дверь. На улице стало заметно холоднее, а чернильное небо заволокло громадными тучами. Вдали показались отсветы далёкой грозы, изредка освещаемой разрывами молний.
Пустынная тёмная дорога уходила в обе стороны до самого горизонта. Ближайший населённый пункт находился не ближе тридцати километров. Пускаться в столь длительное путешествие пешком не хотелось. Да и оставлять так надолго хоть и старый, но всё же родной, автомобиль казалось немыслимо.
– Вдруг по возвращению не досчитаюсь колёс или чего хуже – вообще от моей крошки ничего не останется? Кто знает, какие тут нравы? – подумалось Серёге, и он сделал очередную затяжку.
Как раз в этот момент вдали сверкнули автомобильные фары. Мертвенно синий свет разлился по округе. Он больше походил на блики китайской светомузыки, заевшей в одном единственном положении.
– Накупят китайского дерьма, а потом из-за таких деятелей нормальные люди мучаются, – осуждающе подумал Сергей и, подняв большой палец, выставил руку.
Автомобиль сбавил скорость. Судя по издаваемому гулу, ехала большегрузная фура. Монотонное утробное рычание мощного двигателя разносилось по округе.
– Давай уже тормози, идиотина, не видишь, я тут стою, – бурча себе под нос, Серёга двинулся навстречу замедляющейся громадине.
Синие фары больно били в привыкшие к темноте глаза, отчего разобрать модель грузовика и лицо водителя никак не получалось.
– Здорово, дружище, – нацепив фальшивую улыбку, начал Серёга. – Я тут это, поломался малёха. Не подкинешь до ближайшей мастерской?
Водитель молча сидел в своём кресле и продолжал смотреть вперёд. Как и прежде, лица видно не было, но вместо ответа открылась пассажирская дверь. Серёга немного смутился. Он прекрасно знал, что подобные фокусы могут вытворять только автобусы, да и то, оборудованные автоматикой.
– Эй, ты чего, глухонемой что ли? – спросил Сергей, взбираясь внутрь.
Поручни кабины оказались испачканы непонятной смазкой или слизью.
– Фу, ну и вонь тут у тебя, – осторожно, дабы не оскорбить молчаливого водителя, заметил Сергей и вновь натянуто улыбнулся.
Дверь за ним закрылась, и мощный грузовик, взревев мотором, растаял в темноте пустынной дороги.
***
Улыбаясь, Михаил Иванович проводил взглядом странного юношу, вышедшего у окраины захолустной деревушки.
– Эх, ну и ну. Неужели вся молодёжь нынче такая? И куда мир катится? – подумалось ему, со свойственной солидному возрасту сварливостью.
И в самом деле, Михаилу Ивановичу было хорошо за шестьдесят. В его возрасте мужчины уже давно сидят по домам, пьют самогон и курят махорку. Самое активное действие оных сводилось к азартной игре в шашки или шахматы с такими же стариками.
Он часто задавал себе простой вопрос:
– А могу ли я уйти? Хочу ли я уйти? И главное: имею ли я на это право?
Конечно же, ответов не было. Что станет с ним, если он остановится хотя бы на день, минуту или даже мгновение? Какие ужасные чувства и душераздирающие воспоминания вырвутся из чертогов сознания?
– Нет, я не остановлюсь. Никогда не остановлюсь, – повторял сам себе Михаил Иванович. – Пока в силах крутить руль, я буду это делать, а потом сразу в ящик…
Впереди замаячили огни заправочной станции и вывеска придорожного кафе. Красочные фотографии сочных блюд так и манили уставших и голодных дальнобойщиков. Как и полагалось, забегаловка работала в круглосуточном режиме. Мест на стоянке было предостаточно. Остановив грузовик почти у входа, Михаил Иванович направился внутрь заведения.
В нос почти сразу ударил сладковатый запах блинов и немного подгоревших на сковороде свиных котлет. Помимо этого, в воздухе витал едва уловимый аромат хлорки, доносимый из приоткрытого туалета. За кассой сидела пышная, если не сказать толстая, женщина. На её обрюзглом лице виднелся внушительный слой дешёвой косметики, а потухшие глаза совершенно не выражали эмоций. На трель входного звоночка женщина не обратила ни малейшего внимания.
Аппетит как рукой сняло, когда Михаил Иванович увидел здоровенную муху с ядовито-зелёным брюшком. Насекомое с удовольствием уплетало жареный кусок мяса, опрометчиво брошенный на самый верх прилавка.
– Вот тебе и ночное гостеприимство, – пробубнил он, и уже хотел было выйти на улицу, как на глаза попалась очень молоденькая официантка.
Хрупкая девочка неслась через весь зал, держа в руках громоздкий круглый поднос, на котором стояли шесть дымящихся блюд. Синий фартук почти полностью скрывал ещё не сформировавшееся женское тело и осиную талию. Большие голубые глаза горели словно звёздочки, а аккуратный точёный носик подчёркивал природную красоту. Вьющиеся белые волосы, перехваченные забавной заколкой в виде собачки в точности напоминали…
– Нет! – громко заявил Михаил Иванович. – Это не она, нет!
Девушка оглянулась и даже замедлила шаг, глядя на входную дверь, возле которой в нерешительности топтался водитель. В этом взгляде читалось недоумение и беззаботная лёгкость, присущая только детям её возраста. А то, что она являлась ребёнком, с высоты прожитых лет самого Михаил Ивановича, сомнений не было.
Именно сейчас он увидел в ней свою любимую Аллочку. Ту самую девочку, которой они с Мариной когда-то подарили жизнь. Мокрыми дорожками по щекам заструились слёзы. Не секрет, что с годами многие мужчины становятся сентиментальными, но те, кто знали монолитный характер Михаила Ивановича, вряд ли бы поверили, что подобные мелочи вот так просто могут вызывать неконтролируемый поток эмоций.
Быстро стряхнув с лица остатки капель, он ринулся к выходу. Прямо перед ним в дверь вошёл высокий парень в модных очках с тонкой оправой. Едва угроза столкновения миновала, Михаил Иванович бросил мимолётный взгляд на прилавок. За ним уже не было той неприятной женщины, которую он видел минуту назад. Сейчас там сидела и улыбалась его любимая супруга.
– Этого не может быть, – окончательно впадая в панику, заголосил Михаил Петрович, тщетно хватая ртом спёртый воздух. – Ты же умерла? Я похоронил тебя! Это не ты!
Женщина молча улыбалась. Такой знакомый добродушный взгляд выглядывал и манил из-под густой чёрной копны ниспадающих на лицо волос. По спине побежали капли холодного пота. Всё вокруг разом лишилось красок, превращаясь в серую густую массу. И вот уже вместо вошедшего паренька на пороге стоял суровый мужчина, на лице которого отпечаталась гримаса отчаяния и страха, пришедших после осознания свершившейся трагедии.
– Это ты, – едва выговаривая слова от внезапно нахлынувшей ненависти, зашипел Михаил Иванович, – ты убил её, ты убийца!
– Нет, это ты убийца. Ты будешь гореть в аду, ты чудовище, – медленно и холодно ответил мужчина, и неожиданно уголки его губ поползли вверх, обнажая белоснежные острые зубы.
Ничего не понимая, Михаил Иванович вылетел из магазина на пустынную тёмную парковку. Света нигде не было. Уличные фонари безжизненно вглядывались во тьму. Благо его грузовик стоял перед входом. Нужно было сделать всего несколько шагов, как вдруг засвистели тормоза, и на парковку влетел чёрный внедорожник. Сердце ещё сильнее сжалось в порыве отчаяния. Это был тот самый джип, навсегда поставивший точку в жизни его дочери. Даже спустя столько лет паутинки трещин на лобовом стекле и грубая вмятина капота до сих пор свидетельствовали о той страшной аварии.
Авто неслось на полной скорости прямо на жертву. Михаил Иванович закрыл лицо ладонями, дабы не видеть последних секунд своей жизни. Всё кончилось так же внезапно, как и началось. Свет уличного освещения переливался разноцветными оттенками неоновой вывески заведения. На соседнюю заправку въезжал новенький КАМАЗ, а за ним ещё пара легковушек.
Запрыгнув в кабину своего грузовика, Михаил Иванович завёл двигатель и как можно сильнее вдавил педаль в пол. Яростный рык донёсся из недр двигателя, и многотонная фура сдвинулась с места. Только сейчас, находясь внутри своего дома на колёсах, он почувствовал облегчение.
– Ну почему опять? Почему, господи? – повторял он, удаляясь от злополучной забегаловки.
***
Алексей Олегович Мартынов как всегда сидел в своём душном кабинете Московского управления МВД и вертел в руках любимую бензиновую зажигалку. На столе лежала высоченная кипа бумаг, представляя собой некое подобие пизанской башни, так и норовившей соскользнуть прямиком в мусорное ведро. Создавалось впечатление, что сигаретный дым никогда не выветривается из небольшого помещения, но это было глубочайшее заблуждение или устойчивый стереотип, преследовавший всех без исключения сотрудников уголовного розыска.
Он молча листал красную папку с грифом «Для служебного пользования».
– Да уж, – выдохнув клуб серого дыма, произнёс Алексей, покосившись на початую бутылку дорогого коньяка, стоявшую под столом, – похоже, и впрямь дело пахнет керосином. Хотя нет. Скорее, дизелем или какой-нибудь отработкой, – по лицу проскользнула скупая улыбка. – Неужели всё так опасно, что дело о пропаже людей решили передать нам? Да ещё и с грифом о неразглашении…
На белоснежных листах, аккуратно вшитых в картонную обложку, то и дело встречались фотографии людей. Это были мужчины среднего возраста, женщины, молодые девушки, дряхлые старухи. Совершенно разные типажи, профессии, места проживания. Никаких общих признаков, объединяющих их в одно целое. За исключением того факта, что все они пропали вдоль самой длинной федеральной трассы, соединяющей столицу с Дальним Востоком.
Поскребя ногтями по короткой, но жёсткой щетине, Алексей перевернул страницу. Дальше шли опросы свидетелей. Какой только чуши ни говорили люди, лишь бы хоть как-то поучаствовать в следствии, а на деле, скорее, запутать его. Даже похищения инопланетянами и таёжными монстрами были не самые бредовые.
– Точно, таёжные монстры в Поволжье. Как же я сразу не догадался? – хохотнул Алексей, перечитывая корявый почерк одного из свидетелей.
Дальше шли показания друзей и родственников пропавших. Те в один голос твердили, что их родные никогда не помышляли бросить всё и скрыться в неизвестном направлении.
– Ну да, конечно. Особенно этот мужик с пятью детьми и алиментами в две трети от зарплаты, – хмыкнул Алексей и бросил взгляд на личико своей дочурки, мило улыбающейся с фотографии неизменно стоящей на его столе.
Следующая страница представляла собой сложенную втрое политическую карту страны с точками и какими-то кружками вокруг них. Не трудно было догадаться, что это примерное место пропажи и зоны поиска несчастных жертв.
– Скорее всего, – подвёл итог Алексей, – это просто очередной маньяк, возомнивший себя Робеном Бен Роудсом, тем самым американским психопатом, чудившим два десятка лет назад.
Как-то раз доводилось прочитать статью в газете о сумасшедшем дальнобойщике, убивающем случайных людей на трассе. Он пытал и насиловал жертв в кабине своего грузовика. Ценой таких злодеяний стали два пожизненных срока без права на досрочное освобождение.
– Жаль, у нас для таких отморозков дают только один пожизненный срок. А лучше всего им подойдёт кусок верёвки на шее. Нефиг содержать этих уродов за мой счёт.
В дверь постучали. На пороге топталась миловидная девушка в форменной рубашке и пагонах. Её чёрные волосы едва выглядывали из-под пилотки с красной звездой в центре. Строгая юбка опускалась почти до колен, но стройная фигура от этого ничуть не страдала.
– Алексей Олегович, принесли ещё материалы по вашему делу.
– Не «по-вашему», а «по-нашему», – поправил её он.
– Да, простите, – смутилась Анна. – Просто я до сих пор не могу привыкнуть к новому назначению.
– Ничего, скоро привыкнешь. И к назначению, и к виду трупов, и к похотливым взглядам других оперативников.
Девушка молча кивнула и, положив новую папку, вышла из кабинета. Алексей посмотрел ей вслед, достал новую сигарету и чиркнул своей зажигалкой.
– Эх, и что движет такими молодушками, если они готовы браться за столь грязную работу? – философски подумал он. – Влияние фильмов и сериальной романтики? Чересчур строгое воспитание в детстве или нотки садомазохизма?
Если быть совершенно откровенным, по крайней мере, с самим собой, Алексей прекрасно помнил, что на заре службы и сам являлся наивным юнцом. Стоило пройти долгий путь от романтической идиллии, сложившейся в неокрепшем уме двадцатилетнего мальчишки, до покрытого проседью мужчины, видавшего на своём пути немало горя и откровенного ужаса. Не приведений, вурдалаков, вампиров и подобной чепухи, а именно простого человеческого ужаса. Именно он заставлял уверовать в поистине звериную сущность некоторых представителей хомо сапиенса. Маньяки, насильники, убийцы детей и женщин – вот настоящий бич современности. Именно с ними он поклялся бороться, не покладая рук.
Разве мог он ещё в самом юном возрасте спасти того мальчика? Разве мог остановить хладнокровного рецидивиста, положившего глаз на двух беззащитных детей, заигравшихся допоздна на детской площадке? Крики помощи до сих пор кружатся вихрем в голове, мешая думать и, тем более, вспоминать о прошлом. Алексей всю жизнь бежал без оглядки. Вот-вот его должен был схватить за ногу тот ублюдок и дыхнуть своим перегаром прямо в лицо. Но нет. Он нёсся к спасению, бросив Вадима.
– Трус не имеет права на жизнь, – Алексей выдохнул густое облако сигаретного дыма.
Достав из-под стола початую бутылку, он сделал жадный глоток. Горло приятно обожгло. Знакомый с юношества вкус крепкого алкоголя давно стал неотъемлемой частью рутиной жизни.
– Но я ли трус? Я ли? А кто тогда вызвал милицию? Кто помог опознать того монстра, то чудовище, изгалявшееся над трупом маленького мальчика?
Ответа, конечно же, не нашлось и, сделав очередную глубокую затяжку, Алексей углубился в работу.
***
Марго стояла на промозглом ветру уже несколько часов. Конечно, можно было пойти домой отсыпаться. Добрая половина ночи уже миновала, а чаевые последний клиент оставил немалые.
– Пока идёт удача, глупо от неё отворачиваться, – решила для себя девушка, завидев вдали свет приближающихся фар.
Подняв хрупкую ручку и выставив вверх пальчик с накрашенным красным лаком ноготком, Марго натянула томную улыбку и поспешила к останавливающемуся грузовику. За рулём сидел хмурый неопрятный мужик. Многодневная щетина и жирная блестящая кожа, да к тому же ещё усеянная прыщами, почти сразу отбили у Марго желание торговаться о цене.
