Рудольф Штайнер
Как достичь познания высших миров?
В описанном «страже порога» проявляется лишь результат истекших времен. Из зародышей будущего в нем содержится только то, что было вплетено в него за эти истекшие времена. Но человеку надлежит внести с собой в грядущий сверхчувственный мир все то, что он может извлечь из чувственного мира. Если бы он пожелал принести с собой лишь то, что было в его противообразе с прошлых времен, то он исполнил бы свою земную задачу лишь отчасти. Поэтому к «малому стражу порога» по истечении некоторого времени присоединяется еще и второй, «великий страж порога». Вновь опишем в повествовательной форме то, что происходит при встрече с этим вторым «стражем порога».
После того, как человек узнал, от чего ему следует освободиться, путь ему преграждает возвышенный светлый образ. Трудно описать его красоту словами нашего языка. Эта встреча происходит тогда, когда органы мышления, чувствования и воления настолько отделились друг от друга, а также и относительно физического тела, что установление взаимосвязей между ними происходит уже не через них самих, а посредством высшего сознания, которое теперь совершенно выделилось из физических условий. При этом органы мышления, чувствования и воления делаются орудиями, подвластными человеческой душе, которая господствует над ними из сверхчувственных областей. Навстречу этой освобожденной от всех чувственных уз душе выступает второй «страж порога» и говорит примерно следующее:
«Ты освободился от мира чувств. Ты завоевал право на отчизну в сверхчувственном мире. Отныне ты можешь действовать отсюда. Ты не нуждаешься больше для самого себя в физической телесности в ее теперешнем виде. Если бы ты захотел приобрести одну лишь способность жить в этом сверхчувственном мире, то тебе больше не нужно было бы возвращаться в мир чувственный. Но взгляни на меня. Посмотри, как неизмеримо высоко стою я надо всем, что ты до сих пор сделал из себя. Ты достиг теперешней ступени своего совершенства благодаря способностям, которые ты мог развить в чувственном мире, пока еще был зависим от него. Но сейчас для тебя должно настать время, когда уже твои освобожденные силы продолжат работу над этим чувственным миром. Пока ты освободил лишь себя; но теперь, освобожденный, ты можешь содействовать освобождению и всех твоих спутников в чувственном мире. До сих пор ты стремился вперед как отдельная личность; стань теперь членом Целого, чтобы принести с собой в сверхчувственный мир не только себя самого, но и все то, что существует в мире чувственном. Некогда ты сможешь соединиться с моим образом, но я не могу быть счастливым до тех пор, пока существуют несчастные. Как отдельный освобожденный ты мог бы уже сейчас войти в царство сверхчувственного. Но тебе пришлось бы смотреть вниз на еще не освобожденных существ чувственного мира. И ты отделил бы свою судьбу от их судьбы. Но все вы связаны друг с другом. Все вы должны были спуститься в чувственный мир, чтобы вынести из него силы для высшего. Отделившись от них, ты злоупотребил бы силами, которые ты смог развить только в сообществе с ними. Если бы они не сошли вниз, то и ты не смог бы сделать этого; без них у тебя недостало бы сил для твоего сверхчувственного бытия. Эти силы, завоеванные тобою вместе с ними, ты должен теперь разделить с ними. Поэтому я закрываю тебе доступ в высшие области, пока ты не обратишь все приобретенные тобою силы на освобождение причастного к тебе мира. С тем, чего ты уже достиг, ты можешь оставаться в нижних областях сверхчувственного мира; но пред вратами в высшие стою я, как «херувим с огненным мечом перед вратами рая», и буду преграждать тебе вход до тех пор, пока у тебя еще есть силы, оставшиеся без применения в мире чувственном. Если ты сам не захочешь применить их, то придут другие, которые сделают это; тогда высокий сверхчувственный мир вберет в себя все плоды чувственного; у тебя же из-под ног уйдет почва, с которой ты сросся. Развитый, очищенный мир оставит тебя позади. Ты будешь исключен из него. И путь твой будет «черным»; те же, от кого ты отделился, идут «белым» путем».
Так возвещает о себе «великий страж» порога вскоре после встречи посвященного с первым стражем. Но посвященный знает совершенно точно, что его будет ждать, если он последует соблазну преждевременного пребывания в сверхчувственном мире. Неописуемое сияние исходит от второго стража порога; соединение с ним стоит перед созерцающей душой как далекая цель. Но в то же время возникает уверенность в том, что соединение окажется возможным только тогда, когда посвященный обратит на дело освобождения и спасения мира все силы, притекающие к нему из этого мира. Если он решится последовать требованиям высокого светлого образа, то он сможет содействовать освобождению человеческого рода. Он принесет свои дары на жертвенный алтарь человечества. Если же он предпочтет этому свое собственное преждевременное восхождение в сверхчувственный мир, то человечество в своем развитии опередит его. После своего освобождения он не сможет больше черпать для себя из чувственного мира никаких новых сил. Если же он решит продолжить в нем свою работу, то это будет возможно только при отказе от извлечения какой-либо пользы для себя из области своей будущей деятельности. Но нельзя сказать, что, будучи поставлен перед таким выбором, человек естественным образом изберет «белый» путь. Это всецело зависит от того, будет ли он в момент выбора уже настолько чист, чтобы никакие эгоистические мотивы не сделали для него заманчивыми соблазны блаженства, поскольку эти соблазны превосходят все те, какие только можно помыслить. На другом же пути, собственно говоря, нет никаких соблазнов, Здесь ничто не вторит эгоизму. Приобретаемое человеком в высших областях сверхчувственного не есть нечто притекающее к нему, а напротив – то, что от него же и исходит: любовь к окружающему его миру. На «черном» пути человек не испытывает недостатка в том, чего требует эгоизм. Напротив, плодом этого пути является именно полнейшее удовлетворение эгоизма. И если кто-то ищет блаженства только для себя, то он непременно пойдет «черным путем», потому что этот путь будет для него наиболее подходящим. Поэтому никто не должен ожидать от оккультистов «белого» пути каких-либо указаний, способствующих развитию его собственного эгоистичного «Я». До блаженства отдельного человека им нет никакого дела. Этого может каждый добиваться сам. Содействие этому не входит в задачу «белых» оккультистов. Их интересует лишь развитие и освобождение всех существ: людей и их спутников в этом мире. Поэтому они дают только те указания, которые позволяют развить силы для содействия этому делу. По той же причине они ставят самоотверженную преданность и готовность к жертве выше каких-либо других способностей. Они никому не отказывают прямо, потому что и самый эгоистичный человек может очистить себя. Но тот, кто ищет чего-либо только для себя, – пока он стоит на этом – ничего не найдет у оккультистов. Если они и не откажут ему в своей помощи, то такой человек сам лишит себя ее плодов. Поэтому тем, кто действительно следует указаниям благих учителей тайноведения, по переходе через порог станут понятны требования великого стража; тому же, кто не последует этим указаниям, нечего надеяться на то, что они когда-нибудь помогут ему достичь порога. Указания «белых» оккультистов ведут либо к доброму, либо вовсе ни к чему не ведут, поскольку путь к эгоистическому блаженству, или же просто к жизни в сверхчувственном мире, лежит за пределами их задачи. Последняя с самого начала обладает особенностью – не допускать ученика в надземный мир до тех пор, пока он не сможет вступить в него с готовностью к отдаче себя и к участию в общей работе.
Послесловие к восьмому изданию
Описанный в этой книге путь к сверхчувственному познанию ведет к душевному переживанию, относительно которого необходимо особо отметить, что человек, стремящийся достичь его, не подвергается каким-либо иллюзиям и ложным представлениям. И в то же время возможность подобного самообмана в этой области не исключена. Одна из наиболее опасных ошибок возникает тогда, когда вся область душевной жизни, о которой идет речь в истинно духовной науке, понимается настолько искаженно, что бывает отнесена к суевериям, визионерским иллюзиям, медиумизму и другим выродившимся формам человеческих устремлений. Причина подобных заблуждений часто кроется в том, что людей, исходящих в своих поисках пути к сверхчувственной действительности из мотивов и побуждений, чуждых истинному стремлению к познанию, и неизменно впадающих вследствие этого в вышеозначенные заблуждения, путают с теми, кто идет путем, изображенным в этой книге. То, что переживается человеческой душой на этом пути, протекает исключительно в области душевно-духовного опыта. Это становится возможным только благодаря тому, что человек может также и в отношении иного внутреннего опыта сделать себя настолько свободным и независимым от жизни тела, каким он бывает только в состоянии обычного сознания, находясь в котором он создает мысли о воспринятом извне или же о том, что он внутренне переживает в своих ощущениях, желаниях, проявлениях воли, но таким образом, что мысли отправной своей точкой имеют все же не эти восприятия, чувства и желания. Есть люди, с недоверием относящиеся к самой возможности существования подобных мыслей; они утверждают, что человек совершенно не способен мыслить о том, что он не вынес либо из восприятий, либо же из внутренних переживаний, обусловленных телесными процессами. И что все мысли – теневые образы восприятий или внутренних переживаний. Люди склоняются к подобным убеждениям только по той причине, что им не удалось развить в себе способности душевно переживать чистую, довлеющую себе жизнь мыслей. Но человек, имевший подобное переживание, уже из личного опыта знает, что каждый раз, когда в душевной жизни начинает преобладать мышление, человек включается в деятельность, не предполагающую участие тела в той мере, в какой мышление пронизывает собой другое душевные отправления. В обычной душевной жизни к мышлению так или иначе примешиваются и другие душевные отправления: восприятие, чувствование, воление и т. д. В основе их лежит деятельность тела, но в них всегда присутствует и мышление. И в той мере, в которой это присутствие выражено, в человеке и через человека совершается нечто, в чем его тело уже не принимает участия. Люди, оспаривающие этот факт, не могут освободиться от заблуждения, возникающего по той причине, что деятельность мышления ими видится в неразрывной и постоянной связи с остальными душевными отправлениями. Но и в самом внутреннем переживании можно достичь той интенсивности, чтобы суметь познать мыслительные процессы внутренней жизни взятые сами по себе, в их изолированности от всех прочих душевных процессов. Из всей душевной жизни можно выделить нечто, состоящее из довлеющих себе чистых мыслей, из которых исключено все, что привносится восприятием и телесно обусловленной внутренней жизнью. Подобные мысли выявляются через самих себя же, через то, что они суть как духовное, сверхчувственно-сущностное. Душа, соединяющаяся с подобными мыслями таким образом, что на время этого соединения ею отстраняется любое восприятие, любое воспоминание, любое иное внутреннее переживание, знает, что вместе с мышлением она в течение этого времени находится в сверхчувственной области и переживает себя находящейся вне тела. У того, кто прозревает в истинное положение вещей, больше не возникает вопроса: «Возможно ли не зависящее от тела переживание души в сверхчувственной сфере как таковое?» Такой вопрос означал бы для него отказ от того, что ему известно из опыта. Он, скорее, задаст другой вопрос, а именно: «Что является для людей препятствием к признанию этого несомненного факта?» Ответ он находит в том, что факт, о котором здесь идет речь, не обнаруживается, если человек еще не пришел к такому душевному строю, который позволил бы ему воспринять это откровение. Совершенно естественно, что в людях пробуждается недоверие, когда им приходится проявлять душевную активность с тем, чтобы им открылось нечто, по своей природе совершенно не зависящее от них. Люди склонны бывают думать, что поскольку они сами должны подготовиться к принятию откровения, то в таком случае содержание этого откровения ими же и создается. Они хотят иметь дело только с тем опытом, для приобретения которого от них не требуется никаких усилий и по отношению к которому они могут оставаться совершенно пассивными. Если же вдобавок ко всему они еще и не знакомы с элементарными требованиями научного подхода к вещам, то в душевном содержании или проявлении, при котором душа низводится ниже ступени сознательной деятельности (нормальная ступень предполагает наличие чувственных восприятий и свободы действий), они усматривают объективное проявление не- чувственно-сущностного. Подобное содержание души есть визионерское переживание, медиумическое откровение. Но то, что проявляется через эти откровения, есть не сверхчувственный, а подчувственный мир. Сознательная, бодрственная жизнь человека не протекает всецело втеле; наиболее сознательная часть этой жизни протекает главным образом на границе между телом и внешним физическим миром. К ней относится жизнь восприятий, при которых то, что происходит в органах чувств, можно с равным успехом рассматривать и как проникновение внетелесных процессов в сферу тела или же как выход телесных процессов во внешнюю сферу. К этому же относится и жизнь воли, основанная на выборе существом человека такой позиции по отношению к сущности мира, что происходящее в человеке как результат его воления можно рассматривать в то же время и как часть мирового процесса. В этом душевном переживании, протекающем на границе телесной сферы, человек во многом зависит от своей телесной организации; но в эти переживания вовлекается мыслительная деятельность, и в той мере, в какой это происходит, человек делает себя независимым от тела в своем чувственном восприятии и волении. В противоположность этому в визионерских переживаниях, в состояниях медиумического характера человек впадает в полную зависимость от тела. Он исключает из своей душевной жизни тот элемент, который в восприятии и волении может сделать его независимым от тела. Как результат этого, содержание души и душевные проявления полностью сводятся к откровениям телесной жизни. Визионерские переживания и медиумические явления суть следствия того, что человек в душевных переживаниях и проявлениях подобного рода менее свободен от тела, чем при обычном процессе восприятия или воления. При описанном в данной книге переживании сверхчувственного, направление, в котором развивается душевная способность переживания, диаметрально противоположно тому, что имеет место при визионерских и медиумических явлениях. Душа постепенно делает себя более свободной от тела, чем в обычной жизни восприятий и воли. Она приобретает ту независимость, которая достижима при переживании чистых, довлеющих себе мыслей, – что позволяет развить более широкую деятельность души.
Для того чтобы сверхчувственная деятельность души могла проявиться, чрезвычайно важно прийти к ясному пониманию чистого мышления. В сущности, это переживание как таковое уже есть сверхчувственная деятельность души, но при этом само сверхчувственное пока еще не созерцается. Находясь в чистом мышлении, мы уже живем в сверхчувственном, но сверхчувственно мы переживаем пока только это чистое мышление; никаких других переживаний сверхчувственного характера мы пока не имеем. Сверхчувственное переживание должно быть, собственно, продолжением того душевного переживания, которое может быть достигнуто в соединении с чистым мышлением. Поэтому и столь важно суметь верно пережить это соединение, поскольку из понимания этого излучается свет, который может привести к прозрению в сущность сверхчувственного познания. Как только душевное переживание опускается ниже ступени ясного сознания, на которой только и проявляется мышление во всей полноте, то душа сбивается с пути познания сверхчувственного мира и вовлекается в сферу притяжения телесных процессов; тогда ее переживания и проявления являются не откровениями сверхчувственного мира, а откровениями телесности, идущими из сферы подчувственного мира.
Когда душа проникает в область сверхчувственного, она приходит к переживаниям такого рода, для которых уже не так легко найти словесное выражение, как для переживаний, относящихся к области чувственного мира. При описании сверхчувственных переживаний необходимо ясно осознавать, что дистанция, отделяющая словесное выражение от отображаемой действительности, более велика, чем в том случае, когда переживания имеют место в физическом мире. Поэтому необходимо отдавать себе отчет в том, что многие из используемых выражений лишь отдаленно и в образной форме намекают на те явления, которые они должны отобразить. Так, к примеру, на стр. 526 этой книги сказано: «Издревле все наставления и правила духовного знания даются на символическом языке знаков». Далее, в тексте (стр. 558) говорится об определенной «системе письмен». Вполне естественно, что у читателя может возникнуть желание изучить это письмо таким же образом, каким изучают буквы и их сочетания в письме, передающем обычную речь. В ответ на это нужно заметить, что существовали и по сей день существуют духовно-научные школы и братства, сохранившие значения символических знаков, посредством которых они дают выражение сверхчувственным событиям. Человек, посвященный в смысл и значение этих символов, владеет средством, помогающим ему обратить свои душевные переживания в сторону тех сверхчувственных реальностей, о которых здесь идет речь. Но более существенным условием для достижения сверхчувственного переживания скорее является то, чтобы во время подобного переживания сверхчувственного, которое может быть достигнуто душой через реализацию в себе всего того, что несет в себе эта книга, душа, созерцая сверхчувственное, получила откровение относительно подобного письма из собственного опыта. Сверхчувственное сообщает душе нечто, что прежде она должна перевести на язык символических знаков с тем, чтобы суметь вполне сознательно вникнуть в это. К сказанному можно прибавить: то, о чем сообщается в этой книге, может быть осуществлено каждым. Описанные результаты проявляются в процессе реализации этого знания, направления которой определяются самой же душой в соответствии с приведенными выше указаниями. И поэтому подобную книгу нужно принять как разговор, который автор ведет с читателем. И если было сказано: «Духовный ученик нуждается в личном водительстве», то сама же эта книга и может быть воспринята как такое личное водительство. В прежние времена имелись основания к тому, чтобы право на подобное водительство сохранялось лишь за устной эзотерической передачей; сейчас же мы находимся на той ступени человеческого развития, на которой духовное знание должно получить более широкое распространение. Оно должно стать несравненно более доступным каждому, чем в прежние времена. В силу этих соображений на место прежнего устного водительства теперь приходит книга. Вера в то, что помимо сообщенного в книге необходимо еще и личное водительство, имеет только относительные основания. Правда, кому-то может понадобиться и личная помощь, которая окажется для него исключительно ценной. Но мысль о том, что в этой книге опущено что-то самое существенное, неверна и ведет к заблуждению. Это существенное может быть здесь найдено, но лишь при верном и доскональном прочтении.
Может сложиться впечатление, будто приведенные в этой книге указания ставят своей целью полное и радикальное преобразование всего человека. Но тот, кто сумеет верно оценить их, обнаружит, что они стремятся донести до читателя только то, каким должен быть душевной строй и уклад в те мгновения жизни, когда человек поворачивается лицом к сверхчувственному миру. Описанные строй и уклад души человек развивает в себе как свое второе существо; но и первое его здоровое существо продолжает при этом жить и развиваться прежним образом. Человек должен уметь, находясь в полном сознании, как различать их, так и устанавливать между ними правильное взаимодействие. Поступая так, он не сделается непригодным или неспособным к жизни, не утратит к ней интереса, не будет «денно и нощно исследователем духа». С другой стороны, конечно, нельзя не заметить, что переживания, вынесенные из духовного мира, прольют свет на все существо человека, но это выразится не в том, что они будут отвлекать его от жизни, но в том, что человек благодаря им сможет стать гораздо более деятельным и результативным. Если же, тем не менее, произойдет обратное, то это можно объяснить тем, что каждый раз процесс познания, направленный на сверхчувственное, безраздельно захватывает всего человека, овладевает им настолько, что в тот момент, когда человек вовлекается в этот процесс, он уходит в него всем своим существом. Если процесс восприятия цвета касается исключительно глаз и нервов, то процесс сверхчувственного познания, напротив, требует участия всего человека: последний как бы целиком становится воспринимающим «глазом» или «ухом». Поэтому, характеризируя процесс сверхчувственного познания, говорят о полном преображении человека; при этом подразумевается, что обыкновенный человек еще не есть истинное. Он должен полностью преобразиться.
К сказанному в главе «О некоторых последствиях посвящения» я хотел бы добавить то, что – с некоторыми оговорками – может быть отнесено и к другим главам этой книги. Читатель может прийти к мысли: «Чему служит подобное описание образных форм сверхчувственного переживания? Нельзя ли было описать эту жизнь в идеях, не прибегая к подобной наглядности?» На это нужно ответить: при переживании сверхчувственной действительности не следует упускать из виду того обстоятельства, что в сверхчувственном человек и осознает себя как сверхчувственное существо. Оставляя без внимания свое сверхчувственное существо, реальность которого делается вполне очевидной исходя из приведенного здесь описания «цветков лотоса» и «эфирного тела», человек переживал бы себя в сверхчувственном так же, как он мог бы переживать себя в чувственном мире, наблюдая предметы и явления, но ничего не зная о своем собственном теле. Тот факт, что он в своем «душевном теле» и в «эфирном теле» созерцает свой сверхчувственный облик, делает для него возможным осознание себя в сверхчувственном, подобно тому, как он приходит к самосознанию в физическом мире через восприятие своего физического тела.
