полная версия

Ростислав Рафкатович Мурзагулов
Цифровое общество середины XXI в. Как новый этап цивилизационного развития. Социально-философский анализ

Полная версия

Глава I.
Наш мир. 50 лет спустя

Приступая к этому футурологическому, но по прежнему научному исследованию, мы традиционно начинаем с описания использованных методов и подходов. Метод данного исследования, а именно информационно-коммуникационный подход к рассмотрению структуры и функции предмета нашего исследования, является развитием методологии, примененной автором в диссертационном исследовании.¹

Информационно – коммуникационный подход предусматривает оценку рассматриваемых процессов с точки зрения механизмов взаимодействия (коммуникации) элементов общей структуры. Речь в данном случае идёт об обществе, и, соответственно, мы рассматриваем элементы структуры общества, вырабатываемые обществом знания, а также информацию, как пригодную к обмену форму знания.

Современное информационное общество своей основой имеет информационный обмен между людьми. Общество будущего – «цифровое общество» неминуемо столкнется с процессом взаимодействия людей и неживых предметов, наделенных искусственным интеллектом (ИИ), создаваемым изначально для помощи человеку, но способным ограничивать те действия, которым человек может нанести вред самому себе и окружающим. ИИ и самообучающиеся нейронные сети создают материальную базу «общества контроля» Ж. Делёза о котором мы подробно будем говорить ниже.

По нашему мнению, цифровое общество будет сформировано в период 2060—2080 гг. Придерживаясь стадиальной парадигмы, мы продолжаем логику смены стадий цивилизационного развития человеческого общества предложенную Д. Беллом.² Даниэл Белл утверждая первичность смены производственных сил, меняющих производственные отношения, представлял историю человечества как смену доиндустриальной – индустриальной – постиндустриальной (именуемое также «информационным», в том числе в более ранних работах автора данной монографии) эпох развития общества, где в центре – индустриализация, как наиболее значимый фактор смены цивилизационных эпох.

Однако на смену термину «постиндустриальное (информационное) общество» мы вводим новый – «цифровое общество», поскольку наступление цифровой эры принесет обществу как минимум не меньшие перемены, чем произошедшая несколько столетий назад индустриальная революция, что, вероятнее всего, приведет к появлению в дальнейшем новой триады: доцифровое – цифровое – постцифровое общество.

Перемены будут настолько кардинальными, что мы считаем вполне уместным употребление в данном контексте термина «цифровая революция». Так же как индустриальная революция в свое время, революция цифровая полностью изменит личность и общество. Более того, цифровая революция способна полностью изменить само естество человека, его поведение, устремления, желания, эмоции.

Философы, начиная с Платона и Аристотеля, с разной степенью успешности неизменно пытались прогнозировать будущее. Одному из них – Элвину Тоффлеру удалось в своей книге «Шок будущего» (1970) сделать особенно точное предсказание колоссального влияния, которое окажет на человечество в ближайшие десятилетия научно-технический прогресс.

Э. Тоффлер анализировал существующие научные открытия и оценивал перспективы их внедрения. Таким образом, ему удалось предсказать наступление той эры, в которой мы действительно начали жить в XXI веке. Исследователи впоследствии назвали эту эпоху информационным обществом.

«Человечество может погибнуть не от того, что окажутся исчерпанными кладовые земли, выйдет из-под контроля атомная энергия или погибнет истерзанная природа. Люди вымрут из-за того, что не выдержат психологических нагрузок»³, – писал Тоффлер в то время, когда не было еще ни интернета, ни мобильной связи, ни много другого, что действительно сделало нашу жизнь переполненной стрессами ввиду перенасыщения информационными потоками.

Идеи Э. Тоффлера были подхвачены и развиты многочисленными последователями, которым удалось в результате предсказать появление интернета, мобильной связи и т.п., а также те изменения сознания человека, которые с этим связаны.

Однако мы смеем предположить, что новый шок будущего, который несет нам следующее пятидесятилетие, будет настолько силен, что указанные выше перемены покажутся нам не слишком значительными.

Ближайшие полвека способны сделать бессмысленными основные инстинкты человека, лишить его основных мотиваций и страхов.

Технические разработки продвинулись настолько, что мы можем ознакомиться с многочисленными прогнозами с точностью до года, с будущим графиком внедрения изобретений, которые полностью изменят нашу жизнь.

Согласно наиболее признаваемому в научном мире прогнозу научно-технического развития человечества Реймонда Курцвейла, систематизированному в многочисленных публицистических источниках⁴, мы можем с высокой долей вероятности предположить, что в течение пятидесяти-ста лет (или ранее) случится и будет доступно подавляющему большинству жителей планеты.

На уровне отдельного человека:

• вместо нынешнего смартфона появится небольшой прибор с экраном на сетчатке глаза или помещенный в головной мозг имплантат, которые позволят человеку мгновенно и полноценно обмениваться информацией любого масштаба или формата. Проводимость каналов связи возрастет многократно, и человеку не нужно будет ехать в офис, магазин, чтобы сделать какую-либо работу или купить товар, так как он будет способен видеть в режиме онлайн (или в записи) своих собеседников и любые другие предметы в максимально возможном разрешении. Офис перестанет быть местом для умственного труда, вся физическая работа будет выполняться машинами

• человек практически перестанет болеть, станут возможными анализ и исправление генома на ранних стадиях формирования плода, замена больных органов новыми, «напечатанными» практически в домашних условиях. Появятся методы сохранения гомеостаза организма на биофизическом уровне

• благодаря развитию генной модификации продуктов проблема голода будет разрешена раз и навсегда

• человек сможет перемещаться в пространстве значительно быстрее, без усилий, навыков вождения и, вероятнее всего, без дорог, т.к. эффективные источники энергии сделают более удобным перемещение по воздуху (прообраз этих средств передвижения – современные дроны)

• получение удовольствия от созерцания, обладания, потребления не обязательно будет связано с наличием материальных предметов. Виртуальная реальность станет такой же реалистичной, как действительность

• персональный робот-ассистент, способный на любые сложные физические действия, выполняемые ныне человеком, будет не менее распространен, чем современные бытовые приборы.

На уровне общества в целом:

• компьютерные системы будут мгновенно принимать безошибочные решения для человека, группы людей, а также для развития и защиты общества в целом

• ввиду развития общественных средств коммуникаций преступления, подобные совершаемым ныне, не смогут оставаться незамеченными, кроме того, самообучающиеся нейронные сети будут учитывать все потенциально опасные поступки человека, предоставляя возможности, либо ограничивая человека, в зависимости от его действий.

• доступ к энергоносителям будет практически неограниченным для организации процессов любой степени сложности, за счет резкого роста эффективности солнечной и других экологически-чистых видов энергии.

Разработчики обещают нам в ближайшие десятилетия действительно революционные технологии:

• полное избавление от всех болезней, голода, любого физического труда, преступности

• абсолютно свободное перемещение в пространстве

• неограниченную энергию для проектов любой сложности, в том числе, космических масштабов

• бесперебойную связь, внедренную непосредственно в наши тела и дающую неограниченную расстоянием свободу общения

• любые виды виртуальных удовольствий, неотличимых от реальных, и многое другое.

Все они приведут к антагонизму образа жизни человека цифровой эпохи с самим естеством человека.

Согласно широко известной теории человеческой мотивации А. Маслоу⁵, человек в первую очередь движим реализацией своих примитивных естественных потребностей и страхов. Однако человек цифрового общества, согласно прогнозам большинства футурологов, не будет находиться в зоне риска страдания, например, от голода. Развитие энергетики и генной модификации продуктов питания обеспечат доступной пищей все население планеты.

Также, с развитием энергетики и технологий, каким бы то ни было жилищем будет обеспечен буквально каждый житель планеты. Виртуальные технологии обеспечат самые разнообразные формы удовольствий, включая сексуальные, для любого желающего.

Развитие медицинских технологий обеспечит здоровье, долголетие и комфортное самочувствие. Средства технического контроля сведут преступность практически к нулю.

Соответственно любые примитивные потребности будут удовлетворены для любого члена общества, независимо от его социального статуса. Человеку будет нечего бояться и нечего желать. Однако эволюция – процесс долгий, и она явно не уложится в те десятилетия, когда все это произойдет.

В этом контексте показательной иллюстрацией является история потребления человеком сахара. В те времена, когда сахар крайне редко появлялся в рационе людей, инстинкт заставлял их исключительно в прагматических целях употреблять настолько много сладкого, сколько может вместить организм. В двадцатом веке сладкое присутствует в рационе каждого жителя планеты без ограничений, однако инстинкт по-прежнему заставляет нас поглощать сахар в избыточных количествах, что провоцирует массу смертельных болезней.

Так что же случится с обществом, когда все его основные потребности будут удовлетворены, но его инстинкты еще не будут «знать» об этом?

Станет ли человек, как считают отдельные авторитетные исследователи, подобием той самой подопытной крысы, которая, получив возможность прямой стимуляции мозговых центров удовольствия, перестала делать вещи действительно важные для нее в частности и для популяции в целом?

Или правы другие, более оптимистично настроенные эксперты, например, Рубен Варданян, утверждающий, что после удовлетворения низменных человеческих желаний так называемый «талантизм»⁶ сменит капитализм и станет основой благоденствия для всех?

Забегая вперед, мы вынуждены признать, что не сможем дать однозначных ответов на все поставленные вопросы. Однако, как считает авторитетный футуролог Д. Нейсбит, все ответы на вопросы о будущем содержатся в настоящем, если его внимательно изучать. Поэтому, опираясь на исследования информационного общества,⁷ мы предполагаем создать несколько прогностических вариантов моделей развития человеческого общества через пятьдесят лет.

При этом мы не исключаем, что некоторые из описанных нами процессов произойдут раньше, учитывая все возрастающую скорость социальной динамики. Необходимость осмысления тенденций развития современного общества и определяет актуальность данной монографии. Мы, безусловно, рассмотрим лишь часть тенденций, ведущих к изменениям экономических и политических процессов в обществе будущего, оставив более детальное изучение социальных процессов для следующих публикаций.

В начале XXI века ряд исследователей отмечали успехи в области развития средств коммуникации, искусственного интеллекта и генной инженерии. Казалось, это приведет к подлинному преобразованию общества и быстрому построению идеального будущего мира. Однако романтические надежды, связанные со свободным распространением информации, не сбылись в полной мере. Именно в этой связи рядом исследователей был введен термин «постинформационное общество»⁸, как некий промежуточный конструкт между современным информационным обществом и обществом будущего.

А. И. Ракитов, отмечая успехи цивилизации, выделяет и риски, предотвратить которые может власть, которая признает «контроль и регламентацию проблемой глобального законодательства и государственной научно-технологической политики» в наступающей эпохе постинформационного общества.⁹ Аналогичные идеи выражает целый ряд исследователей: В. В. Савчук¹⁰, В. Г. Горохов¹¹ и др.

В рамках этой монографии мы не планируем анализировать понятие «постинформационное общество», сравнивая его с введенным нами понятием «этапа становления информационного общества», понимая под этим, что современное информационное общество развивается, трансформируется и в ближайшем будущем может сформироваться в совершенно различной форме. Поэтому мы оперируем лишь понятием «цифровое общество» как теоретическим конструктом для обозначения общества 2060—2080 гг.

Как и в любом футурологическом изыскании, мы сделаем попытку выявить те элементы современного общества, которые возможно станут устойчивыми тенденциями повседневной жизни общества через полвека. Мы продолжаем развитие общей концепции мегатрендов Д. Нейсбита.¹² Прогнозируемое этим автором общее описание тенденций развития общества прослеживаются в современном нам обществе – уже сейчас очевидно подтверждение основной идеи Д. Нейсбита о стремлении человека к оптимальному соотношению «технический прогресс/душевный комфорт».

Люди с радостью используют технологические новинки, которые не нарушают это соотношение. Однако технологии стремительно развиваются, неминуемо меняя не только образ жизни «среднего человека», но и общества в целом.

Глава II.
Цифровое общество: Homo deus VS Homo digitalis

Одним из самых влиятельных на планете ученых, исследующих вопросы эволюции человека, является сейчас израильтянин Юваль Ной Харари. Его книга «Sapiens. Краткая история человечества», созданная на стыке сразу нескольких наук, стала всемирным бестселлером. Книга препарирует человека как лабораторную крысу, раскладывая по полочкам инстинкты, эмоции, научные открытия, словом, все то, что влияет на индивидуума и на общество. В заключении книги содержатся выводы о возможных дальнейших направлениях цивилизационного развития человечества.

В своей новой книге «Homo Deus. Краткая история завтрашнего дня»¹³ Харари раскрывает именно тему будущего homo sapiens. Работа содержит величественную и достаточно мрачную картину будущего правления миром подобных богу людей (homo deus), которым под силу стать сверхлюдьми среди людей, благодаря тому, что они, обладая большими деньгами, смогут купить для себя и своих потомков все достижения науки и техники, дарующие глобальное знание и вечную жизнь.

Эта малая часть сверхлюдей будет процветать, используя людей обычных в качестве «домашних животных», то есть милых, безобидных обитателей планетарного пространства, чьи как физическая, так и во многом интеллектуальная деятельность будут успешно заменены деятельностью роботов с искусственным интеллектом.

Данная концепция с технической точки зрения является вполне традиционной. О таковой вероятности уже полвека назад писал Э. Тоффлер в упомянутом выше труде «Шок будущего». В середине 1960-х Тоффлер отмечал достижения генетической инженерии, которые могут изменить человека, роботизацию промышленности и развитие технологии искусственного интеллекта.

Ю. Н. Харари, подчеркивающий, что человек является одной из разновидностей животных, приводит в связи с научно-техническими изменениями будущего известный пример лабораторного эксперимента с крысами. Ученые установили в лаборатории рычаг, нажатие на который приводило в действие электрод, соединенный с телом животного и воздействующий непосредственно на центр получения удовольствия в мозге. В какой-то момент крысы начали улавливать взаимосвязь сигнала о получении удовольствия с нажатием на рычаг и в итоге стали забывать о необходимости даже принимать пищу, вообще, о чем бы то ни было, кроме перманентного нажатия на рычаг.

По мнению Харари, данный эксперимент иллюстрирует наиболее вероятный ход событий и с человечеством. Большинство людей будут исступленно удовлетворять свои потребности в получении удовольствия и, подобно крысам, приходить к полной деградации. Если верить Харари, подобным вещизмом будут поражены как представители элит (homo deus), так и все остальные. Правда, первые будут стремиться обладать вещами, дающими им вечную жизнь и неограниченное интеллектуальное развитие, а вторые будут довольствоваться лишь примитивными наслаждениями.

Мы категорически не согласны со столь пессимистическими взглядами. Цифровое общество представляется нам обществом развития, а не застоя.

Во-первых, мы разделяем мнение П. Бурдье¹⁴ и других авторитетных авторов, считающих, что человек движим, прежде всего, жаждой признания его человеческого достоинства. В отличие от крысы из эксперимента, приведенного Харари, человек, обладающий доступом к примитивным удовольствиям, вне всяких сомнений не остановится на этом, а будет стремиться к большему. Человек будет искать признания, положительного отклика общества, одобрения. Тем более в цифровом обществе, где уровень коммуникаций между его членами предполагается беспрецедентно высоким, невозможно будет остаться в своем тесном мирке с ограниченным набором примитивных удовольствий. Вокруг всегда будут находиться раздражители – другие люди, обладающие теми или иными достоинствами, высоко ценимыми обществом. Человек будет движим стремлением обладания такими же достоинствами.

Кроме того, как мы уже отмечали, человеческая природа существенно не изменится за следующие пятьдесят лет. Потребности человека будут только возрастать, причем возрастут требования человека, как к вещам, удовлетворяющим базовые физиологические потребности, так и к указанным выше потребностям более высокого уровня. Статус вещи не является вечным, он постоянно меняется вслед за изменениями в общественном сознании.

На наш взгляд, Ю. Харари переоценивает статус вещи в будущем. Обладание не самоценно, оно всегда имеет цель в зависимости от статуса, который носит не линейный, а циклический характер. Вещь изначально создается как результат сугубо абстрактной рефлексии, любопытства, желания развлечения. Вновь созданное уникально, вызывает восхищение и зависть. Лидеры общества, ставшие таковыми путем обладания, стремятся сделать вешь признаком власти, в том числе и для порабощения себе подобных. Лидеры общества, как обладатели наибольших ресурсов в первую очередь готовы тратить их для нападения (войны), или для обеспечения собственной безопасности. Без этой готовности большинство изобретений человечества – от каменного топора до сети Интернет – так и не получили бы распространения.

Когда вещь становится доступной не только лидерам или военным, её начинают использовать в мирных целях. Когда на смену этой вещи приходят другие, более совершенные, вещь снова становится предметом развлечения, роскоши, утрачивая своё утилитарное значение. Соответственно, уходит и мотивация человека использовать вещь для контроля над другими людьми.

Показательной иллюстрацией в данном контексте является история использования человеком лошади. Тысячи лет назад кому-то пришла в голову идея, что одно из быстро бегающих животных можно не только поймать и съесть, но и прокатиться на нем, показав свою ловкость и силу другим людям. Долгий процесс укрощения лошади принес значительные преимущества тем, кто смог это сделать, резко повысив их социальный статус. Всадник в буквальном и переносном смысле возвышался над пешими соплеменниками.

В дальнейшем выяснилось, что воин на лошади имеет неоспоримое преимущество. Всадник передвигается быстро, наносит удары сверху вниз, группа всадников внушает страх. Несмотря на то, что в античные времена всадники составляли достаточно большие воинские соединения, лошадь оставалась слишком дорогим удовольствием для массового применения в экономической деятельности. Использование лошади долгое время оставалось эффективным для стремительной атаки, захвата селений, преследования противника. Всадники, кавалеры, рыцари составляли наиболее боеспособную часть армий. Но с течением времени лошадь стали использовать для перевозки «мирных» грузов, а потом – и в сельском хозяйстве. Гужевой транспорт в конце XIX-начале ХХ веков во многих странах, относящихся к высокоразвитым, стал основным личным средством передвижения, а владельцы автомобилей относились к эксцентричным представителям высших классов. Прошло сто лет и ситуация кардинально изменилась. Автомобиль стал доступен широким слоям населения, а прогулки верхом – редким и дорогим развлечением в городской среде.

Цикличность отношения к вещи прослеживается на самых различных примерах. Ракета – игрушка китайских императоров стала оружием в ХХ веке. В конце ХХ века ракета стала средством доставки людей и грузов на космические станции, в 2010-х к этой деятельности присоединились частные компании. Появление на рынке космических перевозок частных компаний открывает широкие перспективы для распространения производственной деятельности в ближнем космосе. Мы предполагаем, что в дальнейшем для человека станет привычным использование ракет в частных целях.

Также показательным в данном контексте является пример Илона Маска. Предприниматель, внедривший систему электронных платежей, удобную для расчетов в Интернете, инвестирует в, пожалуй, самые актуальные на сегодняшний день технологии, что вызывает недоумение у части экспертов, воспитанных в традиционных, а точнее – индустриальных ценностях, для которых гораздо более рациональным является скупка земель, недвижимости или месторождений полезных ископаемых. Как мы видим, с развитием общества меняется не только отношение к вещи как таковой, но и ценности самого общества. Апокалиптические картины Харари порождены, на наш взгляд, ценностями индустриальной эпохи и страхом оказаться вне иерархической структуры: быть изгнанным из кабинета, лаборатории, фабрики; утратить денежные средства в связи с банкротством банка или обманом недобросовестными партнерами.

Как мы утверждали в наших более ранних работах – увеличение информационного потока приводит к преобладанию сетевого взаимодействия, к демонополизации права на создание и распространение ценностей и созданных на их основе вещей. Новые технологии приносят освобождение от рутинной работы, но открывают одновременно широкие перспективы для творческой деятельности. Причем для творческой деятельности широких масс, а не горстки «боголюдей», которые не смогут запретить остальным добиваться творческих успехов.

Цифровое общество не подразумевает наступления массовой безработицы специалистов, выгнанных на улицу роботами, и гегемонии единиц homo deus, модернизировавших свое тело за счет денег и вещей, полученных «по наследству» от индустриальной эпохи.

Человек цифрового общества имеет большую степень свободы, чем в предыдущих эпохах. Трудно «уволить» человека, чей кабинет – это кресло в собственном доме или столик в кафе. Чья библиотека – облачная база данных, лаборатория – 3D-принтер, а орудие труда – компьютер, находящийся в личной собственности. Прибавим сюда особенности цифровой экономики, о которой скажем ниже и увидим, что будущее не столь драматично, как предсказывают многочисленные футурологи. Homo digitalis встроен в систему баз данных, в которой он пребывает практически постоянно и в то же время укоренен в сетевом сообществе людей, благодаря которому его деятельность проходит с большей эффективностью.

Мы скептически относимся к появлению правящей группы модифицированных homo deus, исходя, прежде всего, из исторического опыта. В современном нам обществе существуют методики усиления физических, духовных и интеллектуальных качеств человека, которые, несомненно, будут значительно усовершенствованы в будущем. Но маловероятно, что такая модификация коснется лишь высших классов.

Так, в наши дни профессиональные спортсмены применяют разного рода допинги. Это позволяет им достичь высоких результатов в спорте и некоторое время, до разоблачения, пользоваться вниманием общества. Но прием допинга приводит к разрушению гармонии тела и духа человека, к одностороннему развитию. Homo deus могут использовать совершенные средства, но это не даст возможности получить преимущество перед остальными людьми. Использование допинга не позволит генерировать новые идеи, оставаться в составе креаторов (предложенный нами данный термин будет полнее раскрыт в главе, посвященной элитам цифрового общества) – представителей элиты, генерирующих наиболее значимые социальные и бизнес-процессы.

«Вечная молодость» или перманентно стимулируемые способности представителя элиты не смогут поставить на поток создание гениальных идей, меняющих мир.

Ю. Харари предполагает, что высшие классы будут жить значительно дольше остальных, что также маловероятно. Согласно прогнозам Р. Курцвейла, действительно, уже в ближайшие годы можно будет изменить геном человека, увеличить число делений клеток без риска онкологических изменений, повысить число обновлений органов и тканей и усовершенствовать биологические системы самостабилизации. Увеличив продолжительность жизни до 150—200 лет, человек не поставит никаких рекордов для обитателей нашей планеты, лишь сравнявшись по продолжительности жизни с китами или черепахами. История современной цивилизации измеряется тысячелетиями, удлинение срока жизни отдельных групп людей в три-четыре раза не столь существенно скажется на динамике развития человечества в целом. Как ни была бы привлекательной идея увеличения продолжительности жизни, сама по себе она не несет никаких преимуществ. С увеличением продолжительности жизни увеличится и период эмоциональной незрелости, когда человек до 40—45 лет будет оставаться инфантильным¹⁵.