Ростислав Алиев
Штурм Брестской крепости
Кстати, те действительно двинулись вовремя – в темноте у шоссе на Тересполь прошли перестрелки с патрулями I.R.76 – полком, накануне получившим приказ, переправившись через Буг и выйдя к крепости со стороны Тересполя, атаковать ее с запада. Однако поляки опередили.
Утром 17 сентября I.R.76 полковника Голлника вошел в Цитадель.
Потери сторон при боях за крепость неизвестны, однако только 15 сентября потери 69 пп 20 мд – 127 убито, 226 ранено (в.т.ч. 10 – смертельно), 7 утонуло в крепостных рвах.
В районе крепости было взято в плен 988 польских солдат и офицеров, в основном раненые, оставшиеся в госпитале.
При оставлении крепости польскими войсками произошел достойный упоминания эпизод. Командир маршевого батальона 82-го пехотного полка, оставшегося прикрывать отход, капитан Радзишевский, заявил своим солдатам, что остается сражаться, разрешив им уйти. Солдаты приняли решение остаться с ним.
Тем временем отряд Радзишевского ожидали саперы 2-й роты, чьи отправленные к Радзишевскому связные так и не вернулись. Была слышна лишь перестрелка на Северном острове.
Саперы ждали до последнего, пока два их взвода не были блокированы на Центральном острове вошедшими с севера и с запада немцами. Пришлось уйти через Южный остров.
Однако неукротимый Радзишевский продолжал обороняться на Северном острове. Лишь ночью 17 сентября капитан и его люди (причем все еще имея одно орудие!) скрытно покинули его территорию, вновь заняв форт «Граф Берг» («форт Сикорского»). Немцы, занимаясь очисткой крепости, не знали об этом, считая форт пустым. Лишь 19 сентября подъехавший к форту патруль на мотоцикле предложил Радзишевскому сдаться.
Получив отказ, немцы блокировали форт и с утра 20 сентября начали систематически обстреливать его несколькими гаубицами. Но фугасные снаряды среднего калибра не причиняли особого ущерба, а в пехотных атаках немцы уже не видели смысла. В любом случае блокирование форта было достаточно надежным, поляки вряд ли смогли бы выбраться из него.
…22 сентября в Брест вошли подразделения 29-й танковой бригады РККА. Уже вечером Красная Армия взялась за форт – после мощного артналета в него попытались ворваться два бронеавтомобиля. Однако один из них свалился в ров, а второй был подбит выстрелом из единственной пушки, имевшейся у поляков. Трижды форт штурмовала и советская пехота, но, неся потери, вынуждена была отступать.
23 сентября был посвящен в основном приемке Бреста у немцев, блокированный форт на время оставили в покое. 24 и 25 сентября новые атаки – и вновь отбиты.
26 сентября по форту работала тяжелая артиллерия, на штурм были брошены значительные силы. Радзишевский вновь устоял, но потери его группы были тяжелыми. Несмотря на это, он вновь отклонил предложение о капитуляции, теперь уже от советских парламентеров.
Понимая, что дальнейшее сопротивление и в самом деле бессмысленно, Радзишевский ночью, собрав последних защитников, посоветовал им расходиться, стараясь пробраться домой. Что сделал и сам – интересно, что это удалось, несмотря на блокирование.
Пробравшись к своей семье в Кобрин, Радзишевский и был там арестован НКВД. Далее следы человека, чья история больше похожа на красивую легенду, теряются в лагерях СССР.
Конечно, подробности штурма Брест-Литовска (или Бреста-над-Бугом) в 1939 г. пока еще неясны, возможно, они несколько иные или, наоборот, верные, но вновь найденные так изменят картину, что… Тем не менее на основе имеющихся фактов можно сделать определенные наблюдения и выводы.
1) Фортификационные сооружения XIX века вполне подходят для века XX. В них можно обороняться даже от противника, имеющего огромное превосходство в силах и средствах, нанеся ему значительный урон.
2) Ни тяжелая артиллерия, ни авиация не оказались средствами, что сломили бы мужество осажденных. Более того, бой шел практически за локальный участок – главный вал Северного острова. Там не было каких-либо сверхсооружений – окопы, пулеметные гнезда. Просто полевые укрепления, хотя и находящиеся на выгодном месте. И для уничтожения их, хотя бы на участке 200–300 м не хватило всей мощи артиллерии корпуса?
3) Использование танков себя не оправдало. Но вообще непонятно, как их собирались применять? Позволю себе усомниться в «страшных потерях» танков при вылазках польских добровольцев, но действия танков при штурме главного вала были еще более нелепыми, чем слона, пытающегося навести порядок в посудной лавке. К валу было лишь несколько подходов – мостовые насыпи напротив Северных, Северо-Западных и Восточных ворот. Пройдя по насыпи (которая вряд ли окажется не заминирована), нужно внедриться в узкие ворота. Поляки блокировали их танками, хотя существовала масса менее сложных способов вывести из игры танкистов Гудериана – банальный подрыв ворот, минирование или просто зенитка, поставленная с той стороны, заблокировала бы ворота уже не польским, а немецким горящим танком. Немцам оставалось только, как в киножурналах, карабкаться танками по валам, на которые и человеку-то забраться трудновато. Но результат подобного «полигона», скорее всего, отличался бы от киношного. Калибры танковых пушек оказать влияние на исход боя за главный вал также не могли. Они оказались бы полезными лишь в случае прорыва за вал, разблокировки ворот и боев за здания на территории центрального укрепления. Тогда, поддерживая пехоту, уничтожая противника, практически не имеющего средств ПТО, беспрепятственно подходя к обороняемым лишь стрелковым оружием зданиям, танки могли бы решить исход боя.
4) Основная часть территории крепости оборонялась 3 дня – 14,15,16 сентября. Радзишевский практически 14–26 сентября, из них 10 дней в одиночестве, противостоя своей группой сначала вермахту, потом Красной Армии. Его действия – свидетельство того, что в отдельных сооружениях крепости оборона мужественных защитников может продолжаться сколь угодно долго. Фактически и группа Радзишевского, и гарнизон Плисовского ушли непобежденными, можно предположить, что, имея резервы сил и средств и не настолько безнадежную общую обстановку, они бы так и не сдали крепость. Более того, и у Радзишевского, и у Плисовского была возможность уйти, которой они предусмотрительно воспользовались. Если бы она отсутствовала и они бы оказались зажатыми в угол, кто знает, возможно, это значительно бы удлинило срок их (и без того долгого) сопротивления.
5) Честно говоря, не совсем понятно – как собирались захватить крепость с налета 14 сентября, если уже 13 сентября у Бреста произошли первые стычки с наступающими подразделениями и, вероятно, к 14 сентября на Центральном укреплении все было готово к их встрече? Тем более средь бела дня? Можно ли вообще захватить подобное сооружение с налета?
Предположительно, 14 сентября на крепость налетели подразделения, не знающие ничего ни о ней, ни о противнике, не проведя ни разведку, ни подтягивание хоть минимально необходимого числа средств. После соответствующего результата придумали легенду о «неудавшемся налете». Вторая версия – о штурме с ходу распорядился именно Гудериан[43], понимая, что в данном случае (если, конечно, вообще штурмовать крепость, а не обойти ее) возможно только два варианта – быстрый захват или долгая, трудная борьба, которая привлекала бы значительные силы. А если шанс, пусть и иллюзорный, захвата с ходу возможен – почему бы не попробовать? Жертвы в таких случаях являются издержками.
…В итоге Брестская крепость заставила задуматься. Стало ясно, что в ее пороховницах еще есть порох. И то, что легкомысленного отношения к себе она не простит.
…Сейчас, в 1941 г., при планировании операции против СССР в немецком командовании разразился спор: какие силы будут прорывать приграничные укрепления – пехота или танки? Устраивающий всех компромисс нашел командующий PzGr3 генерал-полковник Гот, предложивший выдвинуть в первый эшелон и армейские корпуса, но полосы их наступления строго отграничить от танковых[44].
Приняв решение форсировать Буг танковыми дивизиями по обе стороны от Бреста, Гудериан запросил придать ему для штурма крепости пехотный корпус, взяв его из расположенной во втором эшелоне 4-й армии. Выбор пал на XII А.К. Шрота.
Оттуда же Гудериан получил артиллерийскую поддержку и все пехотные части, необходимые для форсирования рек. Предотвращая субординационную неразбериху, Гудериан попросил перевести их под свое командование, пока, в свою очередь, перейдя в подчинение командующего 4-й армией генерал-фельдмаршала фон Клюге. В группе армий на период прорыва сочли такие организационные перестановки вполне допустимыми.
По фронту область наступления ограничивалась Бугом. Начать предстояло с наведения переправы на глазах у противника, ошеломив его. Но «на быстрый захват Брестской крепости рассчитывать не приходилось», – замечает Гудериан[45].
Это заявление – важнейшее. Оно находится в полном противоречии с далее разработанными планами штурма. Что здесь? Позднее прозрение, выдаваемое за предвидение? Отражение неразберихи и несогласованности, присутствовавшей в вермахте, как и в любой другой армии?
…Итак, на первом этапе операции танковой группе Гудериана был придан XII армейский корпус генерала пехоты Вальтера Шрота. Командующий PzG2 вспоминал: «45 и 31-я пехотные дивизии из его состава наступали из области севернее Кодень и Нейле, с задачей окружить Брест. Все остальные части корпуса[46], не задействованные в выполнении этой задачи, должны были наступать меж двух дорог: Брест – Кобрин – Береза – Картузская и Мотыкалы – Пилище – Пружаны, прочесывая территорию и обеспечивая безопасность внутренних флангов танковых корпусов».
Гудериан не называет 34-ю дивизию и, говоря о Бресте, упоминает план его окружения 31-й дивизией! Возможно, работая над мемуарами в пятидесятые годы и не имея возможности пользоваться архивами, вывезенными в то время из Германии, он вполне мог ошибиться. Но, скорее всего, он помнит свое тогдашнее впечатление о том, что фактически он имеет лишь две дивизии, а третья неминуемо застрянет в крепости.
Второй момент. Так как Гудериан упоминает о плане по окружению Бреста 31-й дивизией, то можно предположить, что в этом случае 45-я дивизия занимается только крепостью, не отвлекаясь на иные задачи (захват города, переправ и т. д.), имея возможность привлечь для этого большие силы.
Конечно, пока слишком мало данных для безусловных выводов, но, учитывая и далее приводимую информацию, можно предположить, что выделение на захват крепости одной дивизии, а второй на охват города – кому-то показалось чрезмерным. Нет, пусть то соединение, что захватывает крепость, окружит (если получится – то и захватит) и город, и крепость, и решит еще несколько задач в окрестностях Бреста.
Вероятно, авторами изменения планов был и штаб Группы армий, и имевшие разные на то основания фон Клюге и Шрот. Что касается фон Клюге, то Гудериан, возможно, во многом под влиянием споров 1941 г., говоря о своем переходе под его командование, отмечает, что это было определенной жертвой, вызванной лишь интересами дела – «работать под началом… фон Клюге было нелегко»[47]. Неутомимый и решительный, если верить Блюментритту, фон Клюге, имел, однако, и чрезмерно развитое самолюбие, самомнение и тщеславие, что отмечал и командующий группой армий «Центр» фон Бок, в общении с Клюге всегда старавшийся избегать резкостей, что могли бы ранить его[48].
Фон Клюге, покончивший с собой в 1944 г. (во Франции), мемуаров не оставил…. Интересно, но его начальник штаба, полковник Блюментритт, вспоминая о Гудериане, пишет о нем то же, что и Гудериан о Клюге: «С ним нелегко было иметь дело, так как временами генерал был невероятно упрям – по-видимому, у выдающихся личностей эта черта встречается нередко»[49].
Хотя именно Гудериан имел опыт штурма крепости, но планировали его другие люди, вероятно, с одной стороны, надеявшиеся отличиться, с другой – не бросать для этого много сил, способных решить более важные задачи.
В итоге то, что в 1939 г. 10-я танковая и 20-я моторизованная дивизии сделали за 4 дня, «сорок пятой» предстояло сделать за несколько часов.
….Однако в 1941 г. было и то, что отсутствовало в 1939 г., то, что могло сделать этот амбициозный план осуществимым – внезапность, сверхмощная артиллерия и достаточно времени на подготовку, прежде всего, ведение разведки.
В связи с этим у командования дивизии формируется максимально полная информация о Брест-Литовске, хотя, конечно, чаще всего лишь как о составной части приграничных укреплений русских. На данном этапе, в основном для формирования общего представления, этому служили анализ данных о крепости Брест-Литовска, и характеристика отдельных окружающих ее укреплений (по данным времен Первой мировой войны (1916 г.) и аэрофотосъемки ноября 1940 г., подготовленные инспектором восточных укреплений)[50]. Кроме того, описания приграничных укреплений в полосе Бреста и отдельных сооружений цитадели, подготовленные разведслужбами различных командований (прежде всего А.О.К.4), на основе и аэрофотосъемки, и захваченных польских материалов[51]. Далее, базируясь на них, уже должен был быть сформирован максимально учитывающий ситуацию план нападения.
Итак, по данным, поступавшим в штаб дивизии, окрестности крепости – слабоволнистая равнина с наибольшими различиями высот 15 м, рассекаемая речными руслами и ручьями, часто с болотистым дном, на юго-востоке переходящая в болотистые леса Полесья.
Почва здесь, как правило, песчаная или глинистая, с преобладанием песка. Подход к крепости целиком зависит от погоды. Обширные луга вокруг нее при длительной сухой погоде даже на болотистых местах проходимы для транспорта. Дожди же образуют широкие труднодоступные, болотистые пространства, делающие дороги на юго-востоке абсолютно непроходимыми.
Вся крепость окружена несколькими полосами лесонасаждений, в болотистых местах сменяемых рощами ольхи.
С востока на запад крепость пересекает Буг, на севере сливаясь с Лесной. Предельно подробная характеристика береговой линии, водной поверхности этого «природного условия», представлявшегося, учитывая опыт Эны, гораздо более серьезным, чем крепость, препятствием, была сделана еще 13 апреля[52]разведывательной командой Pi.Rgt 507(13.04.1941). Обследовались полосы всех трех дивизий XII А. К. (31, 34,45).
Описывая полосу «сорок пятой», разведка Pi.Rgt 507 отметила, что в правой ее трети (южная оконечность цитадели до границы полосы) благоприятен для переправы только участок у взорванного дорожного моста и севернее, где прибрежная полоса и водная поверхность не представляют особых трудностей. При сближении и занятии исходного положения найдутся возможности укрыться, зато южная часть, несомненно, не подходит для нападения из-за старицы, частично остающейся на обоих берегах и летом.
Средняя треть (от южной до северной оконечности Цитадели) неблагоприятна для нападения. Однако трудности преодолимы.
Хотя противоположный берег круто, подобно крепости, поднимается из слабого (временами около 2 м/сек.) течения обнаруживающегося рукава Буга, все же на этот покрытый луговой дерниной вал взобраться можно.
Крут и германский берег, обозначенный по нижнему краю стоящим теперь, при наводнении, в воде зеленым покровом – кустами и обломками деревьев, затрудняющими спуск на воду надувных лодок.
Кроме того, непосредственно расположенная впереди у берега территория не прикрыта, подобно гласису[53] заостренная, простреливаемая с вражеского гребня насыпи почти всюду.
У подножия гласиса перед Бугом снова ложится старица, вероятно, не полностью исчезающая летом, так как для ее перехода стоит деревянный мост. Имеется лишь несколько других переходов.
В итоге саперы заключают, что нападение в средней трети полосы боя (непосредственно на цитадель) возможно, только если ее защитники уничтожены тяжелым оружием.
В северной трети полосы 45-й дивизии (ее северная граница до северной оконечности цитадели) река и ее берега не представляют особых трудностей. Однако больше не встречается укрытий, удаленных от реки на расстоянии до 1 км. Единственный подступ – железнодорожная насыпь.
Разведка Pi.Rgt 507 отметила, что 45-й дивизией могут организовываться 3 паромные переправы: в ходе шоссе Тересполь – Брест, на северной и южной (у дорожного моста) оконечностях цитадели.
Подступы к первым двум – твердые шоссе, к третьему – частично укрепленная дорога, минимально достаточная для легкого транспорта боевого обоза дивизии.
В полосе дивизии возможна и наводка временных мостов, но лучше – восстановление старых (например – в ходе шоссе у южной оконечности цитадели[54], вверх по течению, остатки (три четверти) твердого дорожного моста (4 пролета с интервалами по 20 м). 3-го пролета (отсчет с немецкой стороны) нет, а третья мостовая опора, возможно, ветхая. Безусловный плюс в том, что даже если подрыв относящегося к русской стороне пролета не предотвратится, то и тогда придется строить лишь полмоста.
Вторая возможность для строительства временного моста – в ходе шоссе Тересполь – Брест. Старого моста здесь нет[55]. Его значение зависит от степени разрушения мостов, проходимых к большому шоссе Брест – Хабы. Если мост через Мухавец на восточной окраине цитадели разрушен[56], его наводка при определенных обстоятельствах сделает возможной связь с шоссе Брест – Хабы в более короткое время.
Эти же сектора могут использоваться и для наводки понтонных мостов.
Распределение саперных сил корпуса, предложенное Pi.Rgt 507 – придать 34 и 31-й дивизиям по саперной роте и переправочно-мостовому парку, тогда они смогут форсировать Буг без дальнейшей поддержки корпусом. Выделение корпусом саперных сил и матчасти 45-й дивизии в начале нападения пока кажется нецелесообразным. Учитывая, что, согласно задаче, между корпусом и 45-й дивизией держится особо тесная связь, это оправданно лишь при оказании корпусом влияния на исход боя в ее полосе. Вследствие доступности больших шоссе Бяла Подляска – Тересполь – Брест их привлечение будет нетрудным[57].
Саперы посоветовали провести и ряд инженерных работ в полосе 45-й дивизии: во-первых, ремонт и местами расширение проезжей части на шоссе Тересполь – Брест вдоль Буга вплоть до уровня северной оконечности цитадели.
Во-вторых, ремонт береговых пролетов у моста[58] в ходе шоссе Тересполь – Брест (около 100 м от берега Буга) и соединительных путей от шоссе Тересполь – Брест к шоссе Лобачув на северо-восток.
Кроме того, восстановление и укрепление насечек на железнодорожной насыпи между немецким и русским путями.
Также всем дивизиям рекомендована заготовка, подвоз и приготовление лесоматериала и металлоконструкций для предусмотренных временных мостов.
Следующая после Буга преграда – полоса приграничных укреплений («линия Молотова») и особое препятствие в полосе дивизии – старая русская Брест-Литовская крепость, так неожиданно показавшая себя в 1939 г.
…Тогда, несмотря на то что несколько дней крепость находилась в руках немцев, конечно, они еще не думали о ее повторном штурме. Какого-либо осмотра, обмера и т. п. не проводилось. В результате к 1941 г. представление о ней основывалось на обследовании 1916 г., захваченных польских планах и аэрофотосъемке. Однако все эти данные были весьма приблизительны. Обследование проводилось в то время, когда крепость была полуразрушена и брошена, планы – частично устарели, да и не все показывали. Последнее относилось и к аэрофотосъемке – ясно, что с достаточно большой высоты невозможно было разглядеть ни внутренности отдельных укреплений, ни степень их восстановления Польшей (не говоря уж об СССР) в межвоенное время. Не зная, что, где и в каком состоянии находится, было невозможно и представить себе численность войск в районе крепости. Разведка установила лишь энергичное усиление поляками внешнего дополнительного пояса, преимущественно к русскому фронту, небольшими укреплениями, дополнительно выдвинутыми примерно на 3–4 км (на благоприятные позиции). Но закончены ли они, включая начатый в 1913 г. внешний дополнительный пояс, неизвестно.
Отмечено, что прорыв линии фортов возможен только с севера между фортом I и VIII, где лучшие шоссе и наиболее благоприятные грунты, да и маленькое русло Лесной, чья глубина летом 0,5–1,00 м – не преграда, спокойно проходится или объезжается. Здесь и болота обнаруживаются не так резко. Удачно сложилось и то, что на севере крепости и шоссе между Западом и Востоком расположены благоприятные лесные массивы, лежащие вне крайних оборонительных сооружений.
Давая оценку возможному противнику, автор отчета отмечал, что на Центральном укреплении (по данным 1916 г.) возможно размещение 12000—15 000[59] солдат.
Количество войск, способное разместиться в фортах внутреннего и внешнего дополнительных колец, не приводится. Зато, вероятно оценивая возможность нанесения по ним удара во время артналета, отмечается, что во внутреннем кольце жилые помещения лишь частично из трамбованного бетона, в то время как именно во внешнем оборудовались только противоосколочные укрытия.
В 1916 г. во внешнем дополнительном поясе нашли лишь отдельные неповрежденные усовершенствованные орудийные позиции. Однако учтено, что поляки развили вновь заложенную северную группу – к северо-востоку от Центрального укрепления. Эта группа – единственное современное строение на севере, хотя в свое время на юго-востоке (против России) создавался целый ряд таких укрепленных узлов.
«В общем, нужно говорить, – подчеривается в сообщении инспектора восточных укреплений, – что крепостные сооружения не представляют для нас никакой особой преграды, однако в сухой сезон нападение легче, так как в распутицу известные русские болота проходятся только с помощью достаточного саперного оборудования, представляя определенную преграду»[60]. Однако, рассказывая о цитадели, инспектор восточных укреплений осторожно, но весомо замечает: «Еще сегодня оборонительные сооружения в качестве предмостного укрепления дают возможность энергичному защитнику задержать агрессора незначительными силами и средствами»[61].
И кто-то – вероятно, в штабе 45-й дивизии – аккуратно подчеркнул эти слова.
Собственно говоря, почему об укреплении, созданном еще в первой половине XIX века, сделан такой вывод? Во-первых, и это главное, Центральное укрепление неплохо показало себя в польскую кампанию. Во-вторых, в противоположность фортам обоих дополнительных поясов или приграничной «линии Молотова», оно таило слишком много неизвестных, внушавших тревогу человеку, не поддавшемуся упоению Франции и Польши и, наоборот, хладнокровно рассматривавшему ход кампаний.
Здесь, возможно, повторяясь, необходимо рассмотреть немецкое представление о Центральном укреплении. С 1939 г. кое-что изменилось, и, кроме того – немецкий взгляд может отличаться и от русского и от того, что есть на самом деле…
Прежде всего – отмечена толщина и высота главного вала, траверсы[62], частично с казематами. Стены выложены камнем. Возможен и продольный обстрел – с основного вала, бастионов и предполагаемых перед ними нескольких капониров. Внутреннее пространство усилено редуитами и редутами.
Жилые казармы и районы расквартирования выполнены в кладке, но неустойчивы для тяжелой артиллерии, бетонируемы только 2 или 3 склада боеприпасов. Первоначально из Центрального укрепления будет вестись, вероятно, артиллерийская защита. Обстрел оттуда ухудшен на севере, северо-западе и юго-востоке (железнодорожные дамбы), на западе (Тересполем), на востоке (Брест-Литовском).
Укрепления Центрального острова (Цитадель) – пустые[63]казармы, не устойчивые к действию тяжелой артиллерии. Внутри – двухэтажная казарма на 2000 человек[64] (способ изготовления неизвестен), различные военные здания и сараи.
Аэрофотосъемки показывают лишь несколько разрушенных оборонительных сооружений. Предполагается, что возведены и дополнительные, усиливающие оборону строения или перестройка зданий. Защитники, вероятно, приписывают Центральному укреплению, вопреки устаревшей схеме расположения и конструкции, еще определенное значение: опираясь на дополнительные кольца (линию фортов), он расширяет промежуточное пространство на север и юг.
С северо-востока к Центральному острову примыкает Северный (Кобринское укрепление).
Его ров сухой, глубиной минимум 5—10 м, шириной перед бастионами – 30 м, перед куртинами[65] – 50 м; стены рвов равелинов[66], как правило, выложены камнями. Под главным валом, вероятно, комплексы подземных убежищ[67], но уязвимые для тяжелой артиллерии.
Возможен продольный обстрел рва из флангов бастиона и, кроме того, от полукапонира у Буга и выдвинутого капонира (точное положение неизвестно).
2 редуита[68] с комплексами подземных убежищ. Усилены ли они – неизвестно.
Должны иметься еще 2 редута, не обнаруженные аэрофотосъемкой[69].
Предполье этой позиции может затопляться подпором воды Буга и Мухавца только в ее самой южной части.
Южный остров (Волынское укрепление) примыкает к Центральному с юго-запада.
Ров – с водой, шириной перед фасами бастиона[70] – 40 м, до середины куртин – 80 м, глубина воды достаточна для обороны. Продольный обстрел рва – с основного вала. Под главным валом куртины комплексы подземных убежищ для примерно 150 человек. Устойчивость к тяжелой артиллерии – неизвестна.
Внутри острова возможны (аэрофотосъемкой не установлено):
Башенный редуит с казармами, редуит с казематами для рядовых солдат и боеприпасов, от 1 до 2 укрепленных бетоном складов боеприпасов и прочие здания.
Возможно искусственное затопление впереди лежащей местности.
И, наконец, западнее Центрального острова – Тереспольское укрепление (Западный остров).
Ров с водой, непосредственно примыкающий к Германии. Шириной перед бастионами – 40 м, перед куртинами – 80 м, достаточная для обороны водная глубина. Продольный обстрел рва возможен с основного вала.
Средние бастионы скрывают горжу[71], внутри редуиты с орудийными амбразурами. На аэрофотосъемке не видно. Возможно усиление неприступности наводнением.
В общем, оценивая аэрофотосъемки ноября 1940 г., сделали вывод: крепость усилили лишь с северо-запада (до 25 км от Центрального укрепления) и запада – несколькими дотами и открытыми полевыми позициями между несколькими фортами.
Все новые сооружения – к северу от Буга и соответственно Лесной. Расширение произошло преимущественно в опоре на отдельные участки.
Аналогичные сооружения, но меньше и на юге крепости, на восточном берегу Буга.
…Выводы достаточно обтекаемые. И еще момент – как упоминалось, все сооружения у Брест-Литовска оценивались и по информации 1916 г. В анализ добросовестно включили и те из них, что в 1941 г. находились на территории Германии, фактически в расположении готовившихся штурмовать крепость частей! Однако во всех материалах на Центральное укрепление, т. е. фактически на саму крепость, нашлось не более 3–4 страничек, хотя вряд ли в 1916 г. она показалась менее неинтересной, чем опорные пункты, часто представлявшие собой стрелковые окопы и противоосколочные убежища!
Крепостью откровенно пренебрегли.
…В то же время разведорганами группы армий отмечалось, что, прежде всего, Брест-Литовск – это один из центральных участков строящейся Советским Союзом полосы приграничных укреплений. Разведка довольно точно установила существующие пограничные укрепления, их число, сосредоточение на территории и примерные данные об их силе. Их точное картографическое положение и отдельные технические параметры должны были получить прежде всего сами войска, собственным более плотным и непосредственно учитывающим предстоящие действия наблюдением.
Укрепления советско-германской границы находились в стадии строительства, начатого в 1940 г, степень завершения в отдельных полосах достаточно отличается. Отмечено, что «в целом из установленных к 1.2.1941-го сооружений готовы лишь около 1/5»[72].
Новые, советского периода, укрепления в полосе Брест-Литовска, тесно примыкая к старым крепостным сооружениям, дополняли их.
В описании, говоря о старых укреплениях цитадели, отмечается что они «охватывают 17 фортов, усиленных перед мировой войной железобетоном: на западе – цитадель, в южной полосе – 8 (из них лишь те, что в 500 м южнее Митки, по-видимому, снабжены бронированными куполами[73]), в восточной – 3, в северной – 5 укреплений»[74].
Вновь подчеркивается, что «не нужно приписывать значительное боевое значение старым укреплениям. Взаимодействуя с новыми, они расцениваются скорее как усиленные полевые оборонительные сооружения»[75].
Новые сооружения наиболее сильны на южном участке, состоя из:
1. Пятнадцати, как правило, еще строящихся малых и средних оборонительных сооружений (в районе Котельня-Боярская – Бернады – Митки – Гершоны – Бараки).
2. Из оцениваемой как противотанковый ров дренажной канавы (1–2 км к югу от оборонительных сооружений) проходящей между Бернадами и шоссе Брест-Литовск – Мокраны.
3. Из двойного противотанкового препятствия (надолбы и примерно 300 м на север за ними противотанковый ров), связывающего старые оборонительные сооружения к югу от Митков и 1 км к югу от Бараков друг с другом.
4. Из ряда небольших полевых оборонительных сооружений, широко раскиданных в этом районе.
Дорожные мосты к югу от большого железнодорожного моста Тересполь, Брест-Литовск, ведущие с запада к цитадели на Буге, а также дорожный мост[76] через Мухавец между Брест-Литовском и его цитаделью разрушены.
Подчеркнуто, что необходимо считаться с подготовкой железнодорожного моста на перегоне Тересполь – Брест-Литовск к подрыву.
В северной полосе крепости Брест-Литовск до старых долговременных укреплений к северу от Козловичей и к югу от Дубровки (5 км северо-западнее Брест-Литовска) новых укреплений меньше. Тем не менее их предложено оценивать (так же как и новые сооружения в южной полосе) как средние оборонительные сооружения. Они искусно пристроены к старым и, связывая их между собой, образуют единый узел с 8–9 в большинстве случаев еще не завершенными оборонительными сооружениями, несколькими небольшими полевыми оборонительными сооружениями в этом районе и многорядном проволочном заграждении между старым долговременным укреплением северо-восточнее Козловичи[77] и железнодорожной линии Брест-Литовск – Белосток.
Подводя итог, авторы доклада делают вывод, что «большая часть новых сооружений вокруг старых долговременных укреплений еще полуготовы. Поэтому их нынешнее боевое значение условно», однако «в целом рассматривая эту полосу, нужно сказать, что Буг и укрепления дают защитнику возможность, чтобы по меньшей мере значительно замедлить важную переправу на этом участке и овладение 3 важными шоссе (на Ковель, Кобрин и Пружаны)».