Росс Томас
Невидимое правительство США. ЦРУ и другие разведывательные службы в годы холодной войны
David Wise, Thomas Ross
The Invisible Government
© David Wise And Thomas Ross The Invisible Government
© Перевод, ЗАО «Центрполиграф», 2024
Введение
В Соединенных Штатах два правительства. Одно из них видимое, другое – невидимое. Первое – это правительство, о котором американские граждане читают в газетах, а дети узнают из учебников. Второе – сложный скрытый механизм, проводящий политику Соединенных Штатов в холодной войне.
Это второе, невидимое, правительство собирает информацию, занимается шпионажем, планирует и выполняет секретные активные операции на всем земном шаре.
Невидимое правительство – это не официальная организация. Это официально никак не оформленная группировка лиц и органов, в которую входят отдельные составные элементы видимого правительства. В основе ее лежит Центральное разведывательное управление и девять органов, составляющих так называемое разведывательное сообщество: Совет национальной безопасности, разведывательное управление министерства обороны, Агентство национальной безопасности, разведывательные управления армии, ВМС и ВВС, управление разведки и исследований Госдепартамента, информационный отдел комиссии по атомной энергии и Федеральное бюро расследований.
Невидимое правительство включает также многие другие организации и учреждения, а также лиц, входящих в обычное правительство. В него входят даже деловые фирмы и учреждения, носящие, казалось бы, частный характер.
Этот завуалированный кабинет вершит судьбами 190 миллионов американцев. Важнейшие решения, связанные с войной и миром, принимаются за спиной общественности. Создается впечатление, что внешняя политика Соединенных Штатов часто проводится официально в одном направлении, а тайно – через невидимое правительство – в совершенно противоположном направлении.
Это невидимое правительство относительно новый институт. Оно возникло в результате двух взаимосвязанных факторов: возвышения Соединенных Штатов после Второй мировой войны до положения выдающейся мировой державы и вызова этой власти со стороны советского коммунизма.
Это был гораздо более серьезный вызов, чем любой из тех, с которыми ранее сталкивались Соединенные Штаты. Советская мировая стратегия, опираясь на разветвленную шпионскую сеть, ставила себе целью ниспровержение мощи и идеалов Соединенных Штатов. Отвечая на этот вызов, Соединенные Штаты начали создавать собственную обширную систему разведки и шпионажа. Невероятная по масштабам, эта деятельность осуществлялась вне поля зрения общественности и совершенно независимо от традиционного политического процесса.
К 1964 году разведывательная сеть превратилась в крупный тайный аппарат, пользующийся услугами примерно 200 тысяч человек и расходующий ежегодно несколько миллиардов долларов.
«Закон о национальной безопасности 1947 года, – говорит Аллен Даллес, – дал разведывательной службе более влиятельное положение в нашем правительстве, чем то положение, которое занимают разведывательные службы в любом другом правительстве мира».
Вследствие своих крупных размеров и всеобъемлющей секретности невидимое правительство с неизбежностью стало объектом подозрений и критики. Некоторые располагающие информацией конгрессмены и другие влиятельные граждане, включая бывшего президента Трумэна, обвиняют это правительство в том, что оно проводит свою собственную внешнюю политику и вторгается в дела других стран без санкции президента.
Американский народ не имеет возможности правильно оценить эти обвинения. Американцы, по существу, ничего не знают о невидимом правительстве. Списки его сотрудников, как и вся его деятельность, засекречены. Его бюджет маскируется ассигнованиями на другие цели. Конгресс снабжает невидимое правительство деньгами, не зная, сколько же всего средств ассигнуется и как они будут израсходованы. Предполагается, что горстка конгрессменов информируется невидимым правительством, но и они знают сравнительно мало о том, как оно работает.
За границей, в столицах зарубежных государств, американские послы, как принято считать, действуют в качестве высших гражданских представителей президента Соединенных Штатов. Им говорят, что они должны контролировать деятельность агентов невидимого правительства.
Но действительно ли они контролируют ее? Агенты имеют свою собственную связь и свои собственные коды. И власть послов, по определению одной из комиссий сената США, является «вежливой фикцией».
В самих Соединенных Штатах сотрудники разведывательных органов не должны вмешиваться в дела, которые по закону относятся к юрисдикции ФБР. Однако ЦРУ содержит более двух десятков отделений в крупных городах Соединенных Штатов; оно тесно связано со всей внутренней жизнью страны, от деятельности широковещательных станций и пароходных компаний до быта университетских городков.
Обычно считают, что невидимое правительство находится под непосредственным контролем Совета национальной безопасности. Однако на деле многие его важные решения никогда не обсуждаются советом. Эти решения принимаются особым комитетом, название которого произносят только шепотом. Сколько американцев слышало когда-либо о «специальной группе» («группе 54/12»)? О названии этой группы, и даже о ее существовании, неизвестно за пределами ограниченного круга лиц – членов самого невидимого правительства.
Вице-президент по закону является членом Совета национальной безопасности, однако он не принимает участия в заседаниях «специальной группы». Находясь на посту вице-президента, Линдон Джонсон был посвящен в большее число правительственных секретов, чем любой из его предшественников. Однако и он не был по-настоящему связан с невидимым правительством, пока не принес присягу в качестве тридцать шестого президента Соединенных Штатов.
23 ноября 1963 года, в первый час первого полного дня пребывания Джонсона на посту президента, Макджордж Банди, который был личным представителем президента Кеннеди по связи со «специальной группой», провел его в «оперативную комнату» – секретный командный пункт в подвалах Белого дома.
Здесь, в окружении совершенно секретных карт, электронного оборудования и приборов связи, новый президент был введен в курс дела главой невидимого правительства Джоном Алексом Маккоуном – начальником Центрального разведывательного управления и членом «специальной группы». Хотя Джонсон знал людей, руководивших невидимым правительством, и ему было известно о многих его делах, он только в то утро начал представлять себе в полном объеме его организацию и секреты.
Эта книга является попыткой раскрыть – в рамках сохранения государственной тайны – природу, масштабы деятельности и значение невидимого правительства. Она не является сенсационным разоблачением его, хотя большая часть материала книги никогда и нигде не публиковалась. Это попытка описать тайную американскую организацию, о которой американский народ, финансирующий ее, имеет право знать.
Отправным положением этой книги является то, что даже в период холодной войны правительство Соединенных Штатов, как гласит Декларация независимости, должно основываться на «согласии тех, кем управляет».
Однако чего стоит такое согласие, если управляемые не знают, на что они соглашаются!
В трудных условиях середины XX века руководитель государства все больше начинает сознавать, что в интересах государства некоторые решения следует принимать только ему одному, тайно и без согласия народа. Круг этих секретных решений быстро расширяется, и пропорционально этому растет само невидимое правительство.
В какой мере существование этого секретного правительства совместимо с американской социальной системой? Меняет ли оно постепенно характер учреждений, которые стремится сохранить? Если американцы хотят найти ответы на эти вопросы, они должны сначала больше узнать о самом секретном правительстве.
«Я не знаю более надежного источника высшей власти в обществе, чем сами люди, – говорил Томас Джефферсон, – и если мы считаем их недостаточно просвещенными для осуществления контроля с необходимым благоразумием, то выход заключается не в том, чтобы отобрать у них эту власть, а в том, чтобы их просветить».
Эта книга является попыткой информировать соответствующим образом американский народ. В ней прослеживается история невидимого правительства: его создание президентом Трумэном и его деятельность при президентах Эйзенхауэре, Кеннеди и Джонсоне. Она раскрывает, как действует невидимое правительство в Вашингтоне с целью расширения и укрепления своей власти и как оно действует за границей, пытаясь поддержать правительства зарубежных стран или подорвать их власть. Ведь помимо простого сбора разведывательных сведений секретное правительство занимается «специальными операциями», от политической борьбы до вооруженных столкновений и даже вторжения в другие страны.
При определенных условиях на ограниченной, контролируемой основе такие «специальные операции» могут оказаться необходимыми. Но они не должны оказаться в такой степени вне контроля, что вступят в противоречие с характером того общества, которое начало их вести. Когда это случается, наступает катастрофа. Лучше всего это обнаружилось в случае с Кубой.
Мы начнем книгу с рассказа о событиях в заливе Кочинос, поскольку они уже стали историей и поскольку они являются весьма наглядным примером того, как работает невидимое правительство.
Глава 1. Сорок восемь часов
В темно-синем тропическом небе сияли звезды, и теплый ночной воздух еще не предвещал приближения рассвета. Марио Сунига вывел свой бомбардировщик В-26 на взлетно-посадочную полосу на берегу Карибского моря.
Только рокот двух работающих двигателей нарушал тишину на затемненном аэродроме Пуэрто-Кабесас в Никарагуа. Высокий тридцатипятилетний летчик, из кубинских эмигрантов, сидел в кабине большого бомбардировщика. На этот раз с ним не будет второго летчика.
На носу самолета черной краской выведен номер 933. На хвосте – буквы FAR (Fuerza Aerea Revolucionaria – революционные военно-воздушные силы) – опознавательные знаки военно-воздушных сил Фиделя Кастро.
Но Марио Сунига не был летчиком Кастро. Он выполнял особо важное, совершенно секретное задание Центрального разведывательного управления Соединенных Штатов.
Еще раньше агенты ЦРУ выкатили бомбардировщик на взлетно-посадочную полосу и обстреляли его из пулемета. Теперь в фюзеляже были пробоины от пуль.
В кармане Суниги лежала пачка кубинских сигарет, которую в самый последний момент он одолжил у знакомого летчика. Все это было нужно для подтверждения той тщательно заученной легенды, которую он держал в голове. Его пунктом назначения был международный аэропорт Майами, находившийся в 1335 километрах – в четырех летных часах к северо-востоку.
Сунига по сигналу начал взлет, и его бомбардировщик с ревом покатился по 1800-метровой взлетно-посадочной полосе. Это было 15 апреля 1961 года; стояла прекрасная летная погода. Сунига приступил к полету, от которого зависел успех одной из самых важных операций в истории Центрального разведывательного управления.
Начиная с 1 часа 40 минут ночи, незадолго до вылета Суниги, с этой же взлетно-посадочной полосы один за другим с ревом взмыли в ночной воздух еще восемь бомбардировщиков В-26, принадлежавшие ЦРУ; их двигатели натужно гудели – каждый из них нес дополнительный запас горючего и по десять 260-фунтовых бомб.
Самолеты пилотировали кубинские эмигранты, обученные ЦРУ и находившиеся у него на службе. Их целью была Куба, а задачей – уничтожение авиации Кастро до того, как она поднимется в воздух.
И на этих самолетах также были опознавательные знаки военно-воздушных сил Кастро. Эти восемь бомбардировщиков В-26, которые летели в трех группах, носивших кодированные названия «Линда», «Пума» и «Горилла», должны были нанести на рассвете внезапный удар по авиационным базам Кастро с целью проложить дорогу для скрытно подготавливаемого вторжения на Кубу, которое должно было произойти через 48 часов в районе залива Кочинос. Операция получила одобрение ЦРУ, комитета начальников штабов и президента Соединенных Штатов.
Суниге предстояло произвести посадку в Майами вскоре после налета бомбардировщиков. Он должен был объявить всему миру, что налет осуществлен с кубинских баз им и другими летчиками, дезертировавшими из военно-воздушных сил Кастро. В действительности же, разумеется, все девять самолетов вылетели с авиационной базы в Пуэрто-Кабесас, которая в ЦРУ носила кодированное название «Хэппи-Вэлли». Правительство Никарагуа тайно разрешило Соединенным Штатам использовать эту авиабазу и порт для подготовки вторжения.
Летя ночью на север, к Майами, Сунига имел время еще раз мысленно повторить заученную им легенду. Он был выбран инструкторами ЦРУ из числа кубинских летчиков-эмигрантов.
Агент ЦРУ, известный просто как Джордж, спросил, есть ли добровольцы для выполнения специального задания. Согласились трое. Сотрудники ЦРУ засыпали их вопросами с целью проверить их реакцию и способность ориентироваться в сложных условиях. Выбрали Марио за его сообразительность и быстроту реакции. Затем последовали бесконечные заучивания и повторения прикрывающей дело легенды. Он должен был уметь рассказать ее, даже если бы его внезапно разбудили ночью. Ему приказали никогда не раскрывать правду о его задании.
Направляясь во Флориду, Сунига летел также к своей жене Джорджине, двум маленьким сыновьям, Эдуардо и Энрике, и дочерям, Беатрис и Марии Кристине. Он оставил их в безопасном Майами, в квартире на Юго-Западной 20-й улице, когда присоединился к эмигрантам, которые проходили в Центральной Америке подготовку к вторжению на их родину.
А с юго-востока в это время к Кубе, навстречу новому дню, летела ударная группа. Группу вел Луис Косме, жилистый, стриженный под ежик человек, служивший раньше в военно-воздушных силах Кубы и в кубинской авиакомпании и бежавший с Кубы восемь месяцев назад. За штурвалами двух других самолетов группы «Линда» сидели коренастый Альфредо Кабальеро и Рене Гарсия. Они также служили раньше в военно-воздушных силах Кубы. Их целью был Сан-Антонио-де-лос-Баньос – важный военный аэродром в сорока километрах к юго-западу от Гаваны.
Невысокий летчик Хосе Кресло пилотировал ведущий самолет группы «Пума», которая должна была нанести удар по аэродрому Кампо-Либертад на окраине Гаваны. Два других самолета группы вели испанец по происхождению Даниэль Фернандес Мои и двадцатипятилетний Чиррино Пьедра, один из самых молодых летчиков-эмигрантов. Ни три командира самолетов, ни их вторые летчики так и не дожили до боев в заливе Кочинос. Всем шестерым летчикам из группы «Пума» оставалось жить менее сорока восьми часов.
Третья группа – «Горилла» – состояла из двух самолетов. Их вели Густаво Понсоа и Гонсало Эррера. Их целью был аэропорт Сантьяго-де-Куба в провинции Ориенте, где за пять лет до этого в горах Сьерра-Маэстра Фидель Кастро начал свою борьбу.
Флот вторжения, состоящий из полудюжины судов, уже приближался к Кубе, эскортируемый военными кораблями США, когда девятнадцатилетний Марио Абриль, рядовой 5-й роты 2-го батальона бригады эмигрантов, которому никак не удавалось заснуть на переполненной палубе «Хьюстона», услышал гудение бомбардировщиков над головой. Он посмотрел вверх и на фоне неба увидел группу самолетов В-26.
За два месяца до этого он был в Майами, готовясь отправиться в тренировочный лагерь в Гватемале. Марио никому не сказал о своем решении. И все же, когда мать разбудила его 26 февраля, в его девятнадцатый день рождения, вместо ожидаемого подарка она протянула ему четки со словами, что это все, что она может ему дать.
Юноша включил транзисторный радиоприемник, чтобы послушать, передаст ли Гавана сообщение о бомбардировке. Завтра он еще будет в море, а послезавтра примет боевое крещение.
В Вашингтоне Ричард М. Биссел, высокий джентльмен с изысканными манерами, бывший профессор экономики, с нетерпением ждал сообщений о бомбардировке и о прибытии Суниги в Майами. Биссел был заместителем начальника ЦРУ по планированию, причем под «планами» подразумевались тайные операции за рубежом. На языке разведчиков «черный» значит секретный, и Биссел руководил самыми черными из черных агентов. Он с самого начала возглавил тайно подготавливаемую операцию в заливе Кочинос. Из своего тайного офиса неподалеку от памятника Линкольну он связывался с Хэппи-Вэлли с помощью высокоскоростных кодирующих телетайпов.
В эту субботу, 15 апреля, хозяин Биссела – начальник ЦРУ Аллен Даллес – находился в Пуэрто-Рико. Он отправился туда, чтобы выполнить свое обещание выступить в понедельник утром на собрании молодых бизнесменов. Шеф ЦРУ решил, что отмена выступления будет выглядеть странно и может привлечь внимание. Более того, Даллес считал, что его пребывание в Пуэрто-Рико будет хорошим прикрытием. Появление руководителя ЦРУ в Сан-Хуане могло отвести подозрения в том, что драмой, которая начала сейчас разыгрываться, руководит ЦРУ.
Отчасти по тем же причинам президент Джон Кеннеди решил провести конец недели, как обычно, в своем поместье Глен-Ора около Миддлберга в штате Вирджиния, куда он отправился на вертолете вскоре после полудня.
Крупнейшая секретная операция в истории Америки уже началась. Однако ни президента Соединенных Штатов, ни начальника Центрального разведывательного управления не было в Вашингтоне.
В 6 часов утра над Гаваной раздался как бы раскат грома. Затем открыли огонь зенитные орудия, и жители столицы Кубы поняли, что начался воздушный налет.
Из окон и с балконов кубинцы могли видеть, как трассирующие зенитные снаряды вычерчивают в небе громадные дуги. В Мирамаре, пригороде столицы около Кампо-Либертад, видели, как три самолета В-26 из группы Хосе Креспо «Пума» сбросили бомбы и вели пулеметный и ракетный огонь. Несколько бомб попало в склад боеприпасов, и в небо взметнулось пламя. Последовала серия взрывов, продолжавшихся с перерывами около сорока минут. Взрывами бомб были повреждены служебное здание и взлетно-посадочные полосы аэропорта. Налет длился всего пятнадцать минут, но зенитные орудия вели огонь в течение часа.
В это же время группа Луиса Косме «Линда» в составе трех самолетов В-26 нанесла удар на Сан-Антонио-де-лос-Баньос. Один из реактивных учебно-тренировочных самолетов Т-33 американского производства, находившийся у конца взлетно-посадочной полосы № 11, взорвался, и несколько бомбардировщиков В-26 военно-воздушных сил Кастро были застигнуты на стоянке.
В аэропорту Антонио Масео в Сантьяго-де-Куба, на восточной оконечности острова, группа «Горилла» уничтожила ангар, где находились самолет «Си Фьюри» английского производства и два других небольших самолета. Был также уничтожен принадлежавший компании Кубана Эрлайнс самолет С-47, стоявший перед служебным зданием.
Меньший ущерб кубинским самолетам был нанесен группой «Пума» в Кампо-Либертад. Во время налета на Гавану был серьезно поврежден бомбардировщик В-26, пилотируемый Даниэлем Фернандесом Моном. Самолет развернулся в сторону моря, к северу от города, и загорелся, а потом упал в море – это видели из гаванской гостиницы «Коммодоро». Рыжеволосый пилот-холостяк пять дней умолял разрешить ему принять участие в первом рейде. Ему было двадцать девять, когда он погиб. Его второй пилот Гастон Перес погиб вместе с ним. Перес отпраздновал бы свой двадцать шестой день рождения через тринадцать дней.
В тщательно разработанных планах ЦРУ появилась небольшая трещина – первое свидетельство неудачи. Командир группы «Пума» Хосе Креспо обнаружил неисправность в двигателе. Он решил, что не сможет долететь до Хэппи-Вэлли, и повел свой бомбардировщик на север, в Ки-Уэст.
В 7 часов утра Креспо и второй летчик Лоренсо Перес произвели вынужденную посадку на военно-морской авиационной базе Бока-Чика в Ки-Уэсте, к великому замешательству руководства базы. Средние школы Ки-Уэста должны были проводить в Бока-Чика День олимпиады – с парадом и музыкой. Военно-морские власти срочно закрыли аэродром без всяких объяснений. День олимпиады был отменен.
В группе «Линда» Альфредо Кабальеро, сбросив бомбы на Сан-Антонио-де-лос-Баньос, обнаружил, что из одного бака перестало поступать горючее. Он взял курс на юг и вместе со вторым летчиком, Альфредо Маса, произвел посадку на острове Грейт-Кайман. Это явилось новым осложнением для ЦРУ. Грейт-Кайман был английской территорией.
Вскоре после 8 часов утра контрольно-диспетчерский пункт федерального авиационного агентства в международном аэропорту Майами принял сигнал бедствия с бомбардировщика В-26. Марио Сунига заканчивал выполнение своего тайного задания. Он вызвал контрольно-диспетчерский пункт из района, находящегося в сорока километрах южнее Хомстеда во Флориде, то есть в двенадцати минутах полета от Майами. В 8 часов 21 минуту он, одетый в белую футболку и зеленые спортивные брюки, приземлился и выбрался из самолета, правый двигатель которого имел следы повреждения.
Сунигу немедленно доставили в иммиграционное бюро, «допрашивали» в течение четырех часов и успешно охраняли от репортеров. Начальник окружного отдела службы иммиграции и натурализации США Эдуард Аренс торжественно заявил, что фамилия летчика не будет оглашена, чтобы предотвратить репрессии в отношении его семьи, все еще остающейся на Кубе.
Однако, как это ни странно с точки зрения сохранения тайны, фотографам разрешили фотографировать безымянного летчика и его прошитый пулями самолет.
На следующее утро в газетах по всей стране были помещены фотографии таинственного летчика – высокого усатого человека в темных очках, с бейсбольной кепкой на голове.
Аренс опубликовал заявление безымянного летчика.
Теперь придуманная ЦРУ легенда передавалась по проводам информационных агентств по всему миру:
«Я один из двенадцати летчиков бомбардировщиков В-26, которые остались в военно-воздушных силах Кастро после дезертирства Педро Луиса Диаса Ланса[1] и последовавших за этим чисток.
Вместе с тремя моими товарищами-летчиками я в течение нескольких месяцев готовил побег с кастровской Кубы.
Позавчера я узнал, что одного из троих – лейтенанта Альвара Гало, летчика самолета В-26 с бортовым номером FAR 915, видели разговаривающим с агентом начальника разведки Рамиро Вальдеса.
Я предупредил двух других, и мы решили, что Альвара Гало, который всегда был трусоватым, по-видимому, предал нас. Мы решили действовать немедленно. Вчера утром нам была поставлена обычная задача на патрулирование района от моей базы, Сан-Антонио-де-лос-Баньос, до Пинар-дель-Рио и вокруг острова Пинос.
Я поговорил со своими друзьями в Кампо-Либертад, и они согласились со мной, что нужно действовать. Они должны были вылететь из Кампо-Либертад в 6 часов утра. Я вылетел в 6 часов 5 минут.
Мы решили проучить Альвара Гало за его предательство, поэтому я возвратился в Сан-Антонио и с двух заходов обстрелял его самолет и три других самолета, стоявшие неподалеку.
При уходе от аэродрома я был обстрелян и предпринял противозенитный маневр. Мои товарищи ушли от базы раньше, чтобы нанести удары по аэродромам, как мы договаривались. Затем, так как у меня было мало горючего, я был вынужден лететь в Майами, потому что до условленного места посадки я бы не смог долететь. Возможно, что, прежде чем покинуть страну, они полетели на штурмовку какого-то другого аэродрома, например Плайя-Баракоа, где Фидель держит свой вертолет».
В Нью-Йорке председатель Кубинского революционного совета доктор Хосе Миро Кардона – сладкоречивый человек с профессорской внешностью – не смог побороть соблазн и опубликовал составленное в пышных выражениях заявление. Из своей штаб-квартиры в гостинице «Лексингтон» Кардона приветствовал «героический подвиг во имя свободы Кубы… совершенный сегодня утром несколькими летчиками кубинских военно-воздушных сил». Он сказал, что это не было неожиданностью, так как «совет поддерживал связь с этими храбрыми летчиками и вдохновлял их». Заявление Кардоны было плохим ходом, как показали дальнейшие события.
Только в 9 часов утра, через три часа после налета, радио Гаваны объявило о бомбардировке. Но еще в 7 утра советский посол на Кубе Сергей Кудрявцев, старый сотрудник КГБ, был замечен поспешно покидающим свою официальную резиденцию в кубинском военном автомобиле с двумя офицерами кубинской армии. Журналистам не удалось выяснить, куда он направлялся. В полдень, когда на улицах Гаваны и на крышах домов появились милисиано, вооруженные чехословацкими автоматами, членов дипломатического корпуса вызвали в министерство иностранных дел и сообщили, что Куба имеет доказательства, что налетом руководили Соединенные Штаты. Фидель Кастро опубликовал коммюнике, в котором говорилось, что он поручил своей делегации в Организации Объединенных Наций «открыто обвинить правительство Соединенных Штатов в агрессии. Если этот воздушный налет является прелюдией к вторжению, вся страна окажет вооруженное сопротивление. Родина или смерть!». Он призывал информационные агентства США рассказать правду мировой общественности.
Это была нелегкая задача. В Ки-Уэсте командир военно-морской авиационной базы Бока-Чика контр-адмирал Родам Макэлрой заявил: «Здесь произвел посадку один из похищенных бомбардировщиков В-26, совершивших сегодня утром налет на Гавану».
В Белом доме секретарь по делам печати Пьер Сэлинджер отрицал, что ему что-либо известно о бомбардировках. Он сказал, что Соединенные Штаты собирают информацию.
Драма, начавшаяся до рассвета на аэродроме в джунглях Никарагуа, переместилась теперь на международную арену – в здание Организации Объединенных Наций на берегу Ист-Ривер в Нью-Йорке.
Представитель Кубы Рауль Роа вышел на трибуну в начале заседания Генеральной Ассамблеи, посвященного конголезскому кризису. «Сегодня, в 6 часов 30 минут утра, североамериканские самолеты…» – начал он.
Резкий стук деревянного молотка председателя Ассамблеи ирландца Фредерика Х. Боленда прервал речь кубинца. Боленд напомнил Роа, что этот вопрос не стоит на повестке дня Ассамблеи. Тогда советский представитель Зорин предложил созвать чрезвычайное заседание Политического комитета Ассамблеи, чтобы заслушать жалобу Кубы. Заседание комитета было назначено на вторую половину дня.
В 3 часа дня Роа выступил и обвинил Соединенные Штаты в «трусливом вероломном нападении» на Кубу с помощью наемников, обученных на территории Соединенных Штатов и в Гватемале «экспертами Пентагона и Центрального разведывательного управления». Он заявил, что семь человек было убито и многие ранены. Соединенные Штаты, добавил он, цинично пытаются утверждать, что налет был произведен дезертирами из кубинских военно-воздушных сил. Роа отметил, что заявление д-ра Кардоны о поддержании связи с теми, кто совершил налет, само по себе является нарушением законов о нейтралитете Соединенных Штатов.
Это был неприятный момент для представителя США в Организации Объединенных Наций Эдлая Стивенсона. Человек, который дважды баллотировался в президенты от Демократической партии только для того, чтобы увидеть победу Джона Ф. Кеннеди в 1960 году, теперь встал на защиту администрации. Только ближайшие советники Стивенсона знали в полной мере, насколько щекотливым и трудным было его положение. Позже распространился слух, что Стивенсону вообще ничего не было известно об операции в заливе Кочинос, но его советники знали фактическое положение дел.
Первоначально об обучении кубинских эмигрантов Стивенсон узнал из газетных сообщений. Незадолго до вторжения в неофициальной беседе с президентом Кеннеди, состоявшейся в жилых апартаментах Белого дома, он выразил некоторое опасение по поводу этих сообщений. Кеннеди тогда заверил Стивенсона, что – как бы дело ни обернулось – вооруженные силы США не будут использованы в каких-либо военных действиях на Кубе.
За два дня до налета, совершенного 15 апреля, высокопоставленный представитель ЦРУ навестил Стивенсона в Нью-Йорке. Это был Трэси Барнс, которому ЦРУ поручило информировать Государственный департамент о планах действий в заливе Кочинос по мере их разработки.
Информируя Стивенсона, Барнс туманно намекнул, что Соединенные Штаты не будут участвовать ни в одной из операций кубинских эмигрантов. Он рассказал о том, как кубинские эмигранты действуют с заброшенных аэродромов; он упомянул о радиостанции эмигрантов, принадлежащей ЦРУ, на острове Суон в Карибском море. Стивенсон знал, что Барнс работает в ЦРУ, и чем больше двусмысленных заверений Барнса он слышал, тем больше убеждался, что Соединенные Штаты замешаны в этом деле.
Барнс не упомянул, что вторжение должно было начаться в конце недели. Не сказал он и о том, что оно даже было неизбежным. В результате Стивенсон, возможно, и не связывал непосредственно бомбардировку 15 апреля с информацией, которую он получил за два дня до этого от представителя ЦРУ.
В то утро во Флориде приземлились два самолета. «Эти летчики и некоторые другие члены экипажей, – сказал Стивенсон, – по-видимому, бежали от тирании Кастро. Никто из американских граждан не принимал в этом участия. Не принимал также в этом участия ни один самолет правительства США. Эти два самолета, насколько нам известно, принадлежали военно-воздушным силам самого Кастро и, как показывают летчики, поднялись в воздух с военных аэродромов Кубы».
Затем Стивенсон показал фотоснимок самолета Суниги, опубликованный агентством Юнайтед Пресс Интернейшнл. «Вот снимок одного из этих самолетов, – сказал он. – Прямо на хвосте у самолета опознавательные знаки военно-воздушных сил Кастро – это может видеть каждый своими глазами. Отчетливо видны кубинская звезда и буквы FAR. Разрешите мне прочитать заявление летчика, произведшего посадку в Майами, которое только что получено по телефону». И он полностью воспроизвел текст легенды Суниги. Он добавил, что приняты меры по задержанию кубинских самолетов, совершивших посадку во Флориде; что им не будет разрешен вылет.
Заседание ООН завершилось в 16:05.
Весна – прекраснейший сезон в холмистых охотничьих районах Вирджинии. Однако в воскресенье 16 апреля у президента Кеннеди, находившегося в своем поместье Глен-Ора около Миддлберга, было мало времени, чтобы любоваться ею. Он был глубоко озабочен. И ему совсем не понравилось то, что он прочел в воскресном выпуске «Нью-Йорк таймс».
Кеннеди и его советники не предполагали, что бомбардировки и история летчика-«дезертира», совершившего посадку в Майами, получат такую широкую гласность.
По всей стране утренние газеты обыгрывали сообщение о бомбардировках с различной степенью осторожности.