Ронни Траумер Ты мой огонь

Глава 7. За гранью

Он мог лечь с кем угодно, напиться до потери памяти, смеяться громче всех, но стоило ей появиться — и весь его показной контроль рушился, превращаясь в ярость, одержимость и тупое желание

Ник

Моя попытка вывести Снежинку на эмоции не увенчалась успехом. Она едва взглянула в мою сторону, когда я устроил свою тушку рядом со Светой. Ну и я вдруг решил, что нахрен надо, это просто моё ущемлённое эго от отказа. Мне всего лишь нужно отвлечься, переключиться на другой объект, и всё будет нормально.

И в итоге я две лекции мучался от приторного голоса Светы и её дешёвого флирта. Ну вот никакой интриги, загадочности, всё на поверхности. Девушка даже не ходит вокруг да около, а прямым текстом говорит, чего хочет. И это настолько скучно, что мой друг в штанах даже голову не поднял. Но всё же я не отошёл от плана выкинуть из мыслей ледяную королеву.

— Ник, ну давай потанцуем, — вопит Света, вцепившись в мою руку мёртвой хваткой и пытаясь поднять меня из-за стола.

На перерыве между лекциями я законнектился с несколькими нормальными парнями, и приняли решение познакомиться поближе в неформальной обстановке. Для нашего скромного круга ничего не подходит лучше, чем ночной клуб моего отца. И вот теперь я обзавёлся авторитетом и популярностью, бесплатно притащив всех в ВИП-комнату одного из самых завидных клубов.

И мне жуть как скучно.

Отмахиваюсь от Светы и осматриваю сидящих за столом. На самом краю сидит Филя Родионов, футболист с фантомной травмой колена. Рядом Стас Миронов, будущий пивной король, у его отца завод, который в последние годы набрал большие обороты. Дальше мой коллега, боксёр Тим, подающий большие надежды на ринге. На его коленях задницей рисует круги Инга, одна из подружек Светы. У неё вообще три верных слуги: Инга, Тина и Мира, и все они пляшут в ВИПке, едва ли из кожи вон не вылезают, чтобы нашим глазам приятно было.

Девочки ничего такие, ухоженные, разодетые, с боевым раскрасом, на один раз сойдут. Да вот только мне и этого одного раза не хочется. Мысли всё равно крутятся вокруг Снежинки, и как бы ни старалась Света крутить пятой точкой, меня она не впечатляет. И это уже начинает бесить.

— Пошли, — резко встав, беру девушку за руку и иду на выход.

— Куда? — хихикает, но идёт без сопротивления.

— Трахаться, куда ещё? — фыркаю, и тут она упирается ногами в пол.

— Ты за кого меня принимаешь? Я не буду зажиматься по туалетам…

— Какие туалеты? Здесь есть спецкомнаты, — бросаю, повернувшись к ней всем корпусом.

— Вот как, — растягивает губы с красной помадой, которые отлично будут смотреться на моём члене.

— Или ты меня не хочешь? — прищуриваюсь, наклонив голову на бок.

— Разве тебя можно не хотеть?! — улыбается и проводит длинным ногтем по моей груди вниз, скользит по торсу и замирает над поясом брюк.

— Вот и отлично, — говорю и продолжаю путь в сторону узкого коридора с приватными комнатами.

Мы минуем охранника, который даже не удосуживается взглянуть на нас, его давно ничем не удивишь. Подхожу к двери, прикладываю ключ-карту к замку, раздаётся мягкий щелчок, и мы оказываемся в небольшой комнате. Приглушённый свет, кожаный диван, зеркало в полный рост и неприметная тумба в углу. Всё чисто, стильно и атмосферно.

Света сразу кидается к зеркалу, поправляет волосы, кокетливо изгибается, будто позирует для мужского журнала. Я усаживаюсь на диван, раскидываясь по-хозяйски.

— Ты словно здесь много раз бывал, — проговаривает, взглянув на меня через отражение.

— Это клуб моего отца, — вздыхаю, и у Светы глаза буквально загораются.

— Как круто! — восторженно восклицает и, развернувшись, походкой похотливой кошки направляется ко мне.

Она подходит ближе, медленно, опускается передо мной на колени, и я чувствую, как она пытается быть эффектной, как старается понравиться. Но это всё я уже много раз видел, и вообще не то, чего мне хотелось бы.

Снежинка, чёрт бы её побрал.

Именно в этот момент лицо Светы размывается, и на его месте — холодный взгляд той самой ледяной девчонки, которая даже не обернулась в мою сторону за весь день. Снежинка, от которой меня воротит и которую я хочу сожрать одновременно.

Света между тем запускает руки мне под рубашку, царапает ногтями грудь, шепчет что-то бессмысленное. Спускается ниже, проводит губами по моему животу, кончиком языка обводит кубики. И не отрывая взгляда, расстёгивает ширинку и принимается работать ртом. Всё делает старательно, будто на зачёт, а я словно выключился, смотрю сквозь неё, как через стекло.

— Тебе нравится? — поднимает голову, губы блестят, глаза горят.

— Всё нормально, — хриплю, не узнавая свой голос.

Чёрт! Надо выключить голову, отдаться ощущениям и стереть из памяти лицо этой выскочки. Ну что за дерьмо? Какого хрена я на ней так зациклился?

Света старается, вбирает член глубоко, умело пользуется языком, причмокивает, помогая себе руками. Физиологию не остановишь, организм реагирует соответственно, но вот мозг представляет совсем другую на её месте.

— Твою мать! — цежу сквозь зубы, откидывая голову на спинку дивана.

— Что? — вскидывается Света. — Не нравится?

— Ты либо продолжай, либо иди, — бросаю резко. — Много болтаешь, — добавляю, и девушка возвращается к стояку.

Прикрыть глаза было плохой идеей, потому что, как только веки опускаются, я тут же вижу ледяной взгляд Снежинки. Она стоит в своём вечном облаке равнодушия, и мне отчаянно хочется стереть это выражение с её лица. Хоть чем-то… кем-то… как-то… да без разницы.

Света поднимается, облизывает губы, садится сверху, подрагивает от возбуждения. Достаю из кармана контрацепцию, наспех натягиваю, и девушка сама насаживается. Ластится ко мне, я впиваюсь в её талию, начиная двигаться по инерции.

Она стонет, выгибается, запрокидывает назад голову, взывая к богу каждую секунду. Шепчет что-то неразборчивое, кажется, даже о чём-то спрашивает. Я не отвечаю, просто ускоряюсь, пытаясь дотянуть до финала не ради удовольствия, ради избавления. Никакой страсти, никакой близости, только желание выжечь из себя чёртов образ заучки.

Несколько толчков, и я изливаюсь в презерватив, не испытывая ни капли облегчения. Света с довольной улыбкой прижимается ко мне, проводит пальцем по груди.

— Это было классно, — мурлычет, а я молчу.

Смотрю в потолок и считаю трещины в штукатурке, которых, кстати, нет, потолок идеально гладкий. Как и эта фальшивая сцена — гладкая, холодная, искусственная.

— У тебя такие глаза… — продолжает она. — Будто ты совсем в другом месте.

— Слезай, — выдыхаю, не глядя на неё.

Она притихает, поднимается, надевает трусы и опускает полы платья. Пока я привожу себя в порядок, Света подходит к зеркалу, поправляет макияж и возвращает помаду на губы.

Снежинка снова мелькает перед глазами, как наваждение какое-то. И я начинаю понимать, что чем больше стараюсь от неё избавиться, тем сильнее в ней застреваю, и это за гранью моего понимания.

7.2

Ник

Выходим из комнаты, Света пытается взять меня под локоть, но я ловко уворачиваюсь.

— Ты иди, я догоню, — говорю, притормозив возле охранника.

— Хорошо, — широко улыбается и, поднявшись на носочки, дотягивается до моего рта.

— Ну ты и идиот, Ник, — бормочу себе под нос, когда она уходит, и вытираю губы тыльной стороной ладони.

Зря потраченные ресурсы и никакого кайфа. Дожидаюсь, когда Света скроется из вида и беру маршрут к другой ВИПке, к той, которая всегда свободна, потому что записана за нами.

Заваливаюсь на полукруглый диван, заказываю выпивку покрепче и ухожу в себя. Какого хрена происходит? Какие черти не дают мне покоя? Что такого особенного в Снежинке, что я не могу ни о ком думать вторые сутки?

Красивая, дерзкая, строптивая, ну и что? Вокруг столько девиц, бери не хочу. Вон, даже та, на противоположном от меня балконе. Выписывает восьмёрки округлой задницей, головой крутит в такт музыке, от чего длинные волосы развеваются, словно в полёте.

Стоп!

Приподнимаюсь и прищуриваюсь, подавшись вперёд. Да нет! Этого не может быть! Ей неоткуда здесь взяться, она ведь хорошая девочка и прилежная студентка, а такие по ночным клубам не ходят. Она должна видеть десятый сон или просиживать в библиотеке, а не танцевать так непристойно.

— Виски палёный, или что? — произношу и, схватив бутылку, кручу её в руке. — Да что я несу, отец не стал бы продавать херню, — с грохотом ставлю тару на стол.

Нет, у меня не глюки, на другой стороне Снежинка в ультракоротком платье трясёт задницей.

Твою же мать! Вот какого чёрта меня это так бесит? У Светы юбка ещё короче, и меня это не волновало. А в этот момент меня разрывает, что вокруг столько мужиков, которые могу вот так же пялиться на мою Снежинку.

Чего это она моя? Моя, пока не получу её, к ней никто не должен прикасаться.

— Так, ты сходишь с ума, Ник, — проговариваю и взъерошиваю волосы. — Это ненормально, — мотнув головой, набираю брата.

— Слушаю, — раздаётся в трубке после пары гудков.

— Компанию не составишь? — озвучиваю цель своего звонка.

— Планы на вечер накрылись, почему бы и нет, — отвечает. — Ты где?

— В Драйве, — бросаю и отключаюсь.

Устраиваюсь поудобнее, чтобы мог видеть Снежинку и скрипеть зубами. Прямо девочка-загадка, то она строгая староста, то приходит на лекции в коротких шортах. Работает в профкоме, при этом откровенно двигает своим прелестным телом на потеху чужим глазам. Не знаю, сколько времени проходит, но пока в дверях не появляется брат, я сто раз подрывался с места, чтобы утащить ледяную королеву, которая, к слову, ведёт себя как живой огонь, в укромное место.

— Что стряслось? — спрашивает Даня с порога, закрывая за собой раздвижную дверь.

— Открой! — почти рявкаю. — У меня миссия, — киваю в сторону, и он оборачивается, чтобы увидеть её, и, конечно, узнаёт блондинку, которая сегодня влепила мне пощёчину.

— Смысл? Они всё равно стеклянные, — бурчит и всё-таки захлопывает дверь, на что я вздыхаю, но молчу. — Так по какому поводу пир? — спрашивает, усаживаясь за стол и глядя прямо на меня.

— Скучно одному, — пожимаю плечами, не отрывая взгляда от девушки, танцующей напротив.

Она двигается, как будто знает, что я смотрю, и специально выводит из себя.

— Сдаётся мне, вы пали под чарами любви, — усмехается Даня, нажимая кнопку вызова официанта.

— Пал, — киваю. — Но это точно не любовь, — хмыкаю, осушая бокал. — А дикое желание обуздать это пламя, — усмехаюсь, чувствуя, как по венам разливается азарт.

Она — вызов. И я его принял.

— Взялись бы вы за ум, сударь, — вздыхает Даня, откидываясь на спинку дивана, тоже мне, великий мудрец нашёлся.

— Два дня в отношениях и стал специалистом? — приподнимаю бровь.

Он не успевает ответить. Дверь открывается, и в ВИПку заходит… наш отец.

— Официантом подрабатываешь? — язвит Даня, глянув на него.

— Охрана сказала, что вы тут, — отмахивается и садится напротив. — По какому поводу пир посреди недели? — спрашивает, и я еле сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза.

— Оригинал пришёл, — бурчу, глядя на Даню.

Сколько помню, я вечно подкалывал его, что он не настоящий, а просто клон отца. Черты лица, фразы, манеры — всё от него. Будто кто-то решил не напрягаться с фантазией и просто нажал «копировать-вставить».

— Отдыхаем просто, — отвечает Даня за нас обоих.

И тут мой взгляд цепляется за какого-то незнакомого типа, который тянет свои лапы к талии моей Снежинки.

— Не понял, это ещё что за хмырь? — бросаю, вскакиваю и без промедления выхожу из випки.

И дальше, всё, красная пелена застилает глаза, а в голове бьётся только одно — сломать руки, посмевшие трогать моё.

Глава 8. Тумблер безумия

Он не знал, что с ним происходит: раньше мысли были резкими, действия точными, а теперь всё путалось, стоило ей оказаться рядом. Снежная снаружи, внутри она выжигала его до тла

Ник

Я отключился. Видел перед собой только врага, а в голове набатом — надо устранить. Кулак раз за разом врезался в лицо какого-то мудака, пока меня грубо не оттащили чьи-то крепкие руки.

— Ты в край охренел! — рявкает отец, а это именно он сейчас вытолкал меня прочь. — Держите его! — бросает кому-то за моей спиной, и мне тут же скручивают руки.

Взгляд медленно проясняется, сердце так колотится в груди, что ещё пара ударов, и оно выпрыгнет нахрен. Сквозь мутную пелену вижу лицо Снежинки и понимаю, как сильно облажался. Не до конца, меня всё ещё потряхивает от гнева, но проблески осознания пробираются в мою мутную голову.

Нет, ну а какого черта? От меня нос воротит, а этому мажору — а он явно из этой категории, судя по брендовым шмоткам — позволяет её лапать.

«Может, парень её, вот какая тебе разница?» — глухо спрашивает здравый смысл.

Большая разница, огромная просто, с КамАЗ, вашу мать! Нахрена? А вот фиг знает, надо, чтобы она мне отдалась, а потом другим.

— Пошли! — рычит отец, вырвав меня из рук охранников.

Спускаемся по лестнице и направляемся в его кабинет. Едва переступаем порог, он толкает меня на диван, а через несколько секунд садится рядом и, грубо дёрнув за руку, прикладывает лёд к моим разбитым костяшкам.

— Сколько можно, я не понимаю, — качает головой, прижав холодный пакет сильнее, чем нужно. — Обязательно всё кулаками решать? Не успел порог института переступить, а уже репутацию себе заработал.

— Уже знаешь, — хмыкаю, не отводя взгляда от того, как тонкие ручейки стекают на пол.

— А ты думал, будет иначе? — бросает на меня укоризненный взгляд. — Кто тебя учил...

— Давай я не буду пальцем показывать, — перебиваю его ровным голосом, но внутри всё кипит. — Ты бы так же поступил, если бы кто-то маму лапал на твоих глазах, — бросаю и вижу, как у него багровеет лицо, словно он уже представил себе эту картину.

— Это девушка твоя, что ли? — прищуривается, наклонив голову к плечу.

— Нет, — отворачиваюсь и оскаливаюсь.

Не моя, но это пока. Давно меня так не торкало, хотя чего это я, никогда. Никогда меня так не цепляли, чтобы до зубного скрежета, до трясучки, до изнанки.

— Ну а какого хрена ты меня тут лечишь?! — рявкает. — Держи сам, — впечатывает пакет со льдом мне в грудь и отходит. — Если мама узнает о твоих выходках...

— А не надо всё маме говорить, — раздаётся голос брата за спиной, и папа тут же сверлит его гневным взглядом.

— У неё встроенный детектор лжи, — вздыхает, опускаясь обратно на диван. — Как с вами ещё разговаривать? — трёт лицо руками, будто пытается стереть раздражение.

— Брось, я буду держать себя в руках, — говорю, хоть и сам в это не верю.

Ну не могу я это контролировать, словно в голове тумблер адекватности отключается, и включается безумие.

— Я это уже где-то слышал, — нервно хмыкает. — Давайте, по домам валите, — кивает на дверь. — Ещё раз, и я отправлю тебя в Тропу физруком работать, — на это мы с братом переглядываемся и округляем глаза.

— Какой из меня учитель? — насмешливо фыркаю.

— Я всё сказал! — голос отца режет, как нож.

Мы постояли ещё пару секунд и вышли. Воздух в коридоре будто полегче стал. Брат направляется на выход, но я торможу и смотрю наверх, туда, где Снежинка недавно задницей крутила.

— Как я могу домой пойти? — бросаю и зубы сжимаю от мысли, что она осталась там с этим мудаком.

«После сегодняшнего вечера мудак ты», — снова голос разума надо мной издевается.

— Не расстраивай отца ещё больше, — хватает меня за локоть Даня, пытаясь утащить к выходу.

— Подожди, — вырываюсь и замираю. — Это Аркаша? — киваю на один из столиков, где сидит странная троица: Аркаша, Лера и тот спортсмен, который недавно заталкивал Ксюшу в тачку.

Вижу недоумение на лице брата, как сжимается челюсть, и играют желваки. Но, в отличие от меня, с самоконтролем он на «ты» и, взяв себя в руки, разворачивается к выходу.

— Садись давай, — бросает, когда подходим к его тачке.

А меня ломает от того, что оставляю Снежинку без присмотра. Ну не могу я свалить домой, зная, что она осталась в клубе не пойми с кем.

— Ник! — рычит Даня, заметив моё промедление.

— Не могу… — начинаю, но отвлекаюсь на какой-то шум недалеко от входа.

Бросив взгляд в ту сторону, вижу своё наваждение в компании парня, который держит у носа окровавленный платок, и девицы, с которой не расставалась сегодня в институте. Они о чём-то спорят, потом забираются в такси и уезжают.

Стараюсь абстрагироваться от мысли, что она сейчас уедет с этим убогим, будет обрабатывать ему синяки и утешать. Если я сейчас влезу, мои шансы падут ещё ниже, хоть и некуда уже.

— Ник, сядь в тачку! — требовательным тоном вырывает из мыслей брат.

Скрипнув зубами, плюхаюсь на пассажирское, и, едва пристёгиваюсь, Даня трогается с места. Дорога до дома проходит в тишине, у меня перед глазами наполненный ужасом взгляд Снежинки, а брат наверняка думает, какого хрена Лера спуталась с Аркашей, и вообще, каким боком они спелись.

— Давай без происшествий, — бросает, когда доезжаем до моего дома.

— Да хватит меня воспитывать, — закатываю глаза, выходя из машины. — Спасибо, — говорю напоследок и двигаюсь в сторону подъезда.

Квартира мне досталась в подарок от деда по отцовской линии. Мамины родители люди простые, таких бабок нет, а вот Тимур Айдарович бабло лопатой гребёт. Лет двадцать с лишним назад у него с моим отцом были те ещё тёрки, дед там нахлобучил нехило и сейчас всё своё состояние в детей и внуков пихает. Папа говорит, что он грехи замаливает, на что тот матерится под нос.

Захожу в квартиру, и на меня наваливается дикая усталость. Адреналин спал, алкоголь догнал, и с мыслями о Снежинке я заваливаюсь спать прямо в чём был. Думал, хрен усну, но меня вырубило, едва голова коснулась подушки, и утро наступило слишком быстро.

Будит меня настойчивая трель телефона, и, проклиная всех на чём свет стоит, достаю сотовый откуда-то из-под себя. Прищурив один глаз, вижу, что испортить мне утро решил мой братец, собственной персоной.

— Я никого сегодня не избивал, — говорю вместо привычного «алло».

— У тебя есть такой шанс. Помощь нужна, — слышу в ответ и по голосу понимаю — что-то серьёзное.

— Где и когда? — это всё, что спрашиваю.

— Сейчас адрес скину сообщением, — отвечает, и связь обрывается, но экран смартфона тут же загорается уведомлением.

8.2

Ник

Спешно чищу зубы, умываюсь и, не переодевшись, спускаюсь во двор.

— Твою мать, тачка же у клуба, — ругаюсь себе под нос, оглядываюсь и моментально застываю. — Не понял, — хмурюсь, заметив свой Мустанг на парковке дома.

Чёрт! Надо отцу грамоту вручить, как лучшему родителю года.

Ключи нахожу под крылом на колесе и, написав папе короткое «спасибо», трогаюсь с места. Когда доезжаю до небольшого посёлка с новенькими домами, брата ещё нет. Выхожу, сажусь на капот и прикуриваю, а минут через пять к дому подлетает Даня. Резко затормозив, поднимает облако дорожной пыли и тут же выскакивает из машины.

— Что за кипиш в такую рань? — лениво интересуюсь, зевая.

— Ксюшу похитили, — отрезает он и разворачивается к открытым нараспашку воротам.

— Вот это новости, — свистнув, отлипаю от тачки. — Кто?

— Её бывший и Аркаша, — кидает взгляд на меня. — Пошли, — добавляет и делает шаг вперёд.

На территории высокого дома все признаки ночной пьянки: спящие тела, бутылки, мусор и крутые тачки на стоянке.

— Как-то тихо, — замечаю, направляясь к дому.

— Может, все внутри? — бросает Даня, поднимая взгляд на окна.

Поднявшись по ступенькам, он тянет дверь на себя, и мы попадаем в такую же атмосферу, что на дворе. Сделав пару шагов, заходим в гостиную и видим на диване нашего недавнего общего знакомого, Илью. Даня подходит к нему, хватает за плечо, разворачивает.

— Эй ты, — пинает в бок. — Где Ксюша? — рявкает, но парень не реагирует, продолжая храпеть.

— Ты уверен, что он Ксюшу похитил? — спрашиваю, поняв, что вообще не знаю никаких деталей.

В принципе они и не имеют значения, важно только то, что брату потребовалась помощь, а вопросы можно задать и потом.

— Ничего не понимаю, — бормочет Даня. — Может, вчера забрали, и она где-то заперта?

— Ну пошли поищем, от этого вряд ли получишь какие-то ответы, — хлопаю его по плечу, кивая на спящего спортсмена.

Около получаса бродим по дому, заглядывая во все комнаты, но находим только дрыхнущие тела и жуткий перегар в воздухе.

— Остался только подвал, — говорю, останавливаясь у двери под лестницей.

Он подходит ближе и спускается первым, а я шагаю за ним.

— Здесь прачка и ящики с бухлом, — вздыхает он, встав посередине холодного помещения.

— Тогда я вообще не догоняю, — говорю, стоя на ступеньках.

— Я тоже, — вдруг раздаётся сверху, и мы одновременно поднимаем головы. — Что-то я не припомню вас вчера на моей вписке, — появляется Аркаша в одних трусах и с сигаретой в зубах. — Видимо, уже был далеко от реальности, — усмехается и закашливается.

— Где Ксюша? — Даня за секунду оказывается перед ним.

— Наверное, где-то здесь, но кто именно Ксюша — я хз… — только открывает рот, и Даня впечатывает ему кулак в лицо, Аркаша отшатывается, врезается в дверь, встряхивается и улыбается.

— Взбодрил, — скалится. — Что такое, Дан? Вечеринка не понравилась? Откуда эта агрессия? — вытирает кровь с губ.

— Где моя Ксюша? — цедит Даня сквозь зубы и упирается в него лбом.

— Твоя? — и правда удивляется. — Это та нимфа, которая была с тобой в кафе? — едва он договаривает, Даня хватает его за горло.

— Советую ответить, — комментирую, прислонившись к косяку. — Сам знаешь, каким он может быть.

— Младший, как твои дела? — обращается ко мне Аркаша, будто его и не душат.

— Отлично. Как твои? Как здоровье, хватает ещё? — приподнимаю бровь.

— Последний раз спрашиваю...

— Нет её здесь, — вдруг слышим сзади и все дружно оборачиваемся. — С чего она вообще должна быть тут? — спрашивает Илья, сонный, и со следами подушки на лице.

— А где? — Даня приближается.

— Это ты должен знать, где твоя шлюха шляется… — дальше не успевает ничего сказать, Даня врезает ему в нос.

После второго удара тот валится, а брат теряет над собой контроль, колотит морду без остановки, кулак за кулаком. Зря только нахваливал его, но это семейное, когда речь заходит о любимых нами людях.

— Всё, хватит, — оттаскиваю его. — Он понял.

— Где Ксюша, сука?! — рычит Даня.

— Не знаю я! — орёт Илья, сплёвывая кровь.

— Поехали. Похоже, её реально здесь нет, — говорю и тяну брата к выходу, удивляясь, что он не упирается.

На улице он мечется, будто в клетке. Волосы дёргает, лицо трёт, явно паника накатила. Интересно, как бы я повёл себя на его месте? Ну нахрен! От одной мысли, что кто-то схватил Снежинку без её воли меня передёргивает. И ой как мне это не нравится. Ладно, это просто вожделение к необычной девушке. Для меня необычной, потому что я впервые сталкиваюсь с таким типом.

— Даня, остынь, — подаю ему бутылку воды, и он почти целиком её осушает.

— Я поехал, — говорит, отворачиваясь.

— Куда? — спрашиваю, но он уже идёт к машине.

— Не знаю, — бросает на ходу, садится, хлопает дверью и уезжает.

Я, конечно, еду следом за ним, не могу бросить его, когда он на таком взводе. Через какое-то время он останавливается у подъезда многоэтажки. Район мне не знаком, но подозреваю, что здесь живёт Ксюша. Торможу рядом с его тачкой и привлекаю внимание.

— Ты что за мной увязался? — хмурится, вылезая из авто.

— Я не оставлю тебя в таком состоянии, — отвечаю и встаю рядом.

— Даня? — слышится сбоку, и брат замирает.

— У меня глюки? — спрашивает, глядя на меня.

— Нет, — ухмыляюсь. — Это она, — добавляю, бросив взгляд на упыря рядом с ней.

Даня переводит взгляд на свою пропажу, и я вижу, как в его глазах мелькает всё разом — страх, отчаяние, гнев. И прежде, чем я успеваю что-то сказать, он делает два стремительных шага и сминает её в объятиях. Долго он не держит, не больше минуты, потом отстраняется, сжимает за плечи и сверлит свирепым взглядом.