Рон Полборн
Информационное обеспечение принятия решения
2. Вопрос-вопрос…, ответ-ответ…; страх и любопытство
Как появляется вопрос, и откуда возникает ответ? И когда вопрос становится ответом и как ответ превращается в вопрос? П.Селфинг
Куда проще отвечать на вопросы, когда ответ ни к чему не обязывает. П.Сэлфинг
Так называемая «сознательная жизнь» человека начинается … с вопроса «Что?», продолжается «Почему?» и развивается с вопросами «Зачем?», «Как?» и т.п. А завершается, зачастую, риторическим – «За что?» Впрочем, постепенно вопросы отмирают, примерно в такой же очередности. И не только потому, что переход от вопроса к вопросу должен как бы происходить через найденный ответ. Просто многие из вопросов так и остаются без ответов, а те ответы, которые, как кажется, были получены, привели всего лишь к новым вопросам. Ерунда какая-то… Стоит ли спрашивать, если ответ удовлетворяет только здесь и сейчас, чтобы завтра вновь к нему вернуться и в конце концов признаться самому себе: «Я знаю, что ничего не знаю.» Сократ
…
Бессмысленно спрашивать – что первично, «вопрос» или «ответ». Большинство быстро и уверенно скажет, ответ следует за вопросом. Это так просто и очевидно. Вот только … Не понятно. Откуда возникают вопросы и почему они когда-то возникают, а когда-то, в ситуациях, казалось бы, более неопределенных, их просто нет? Вот и в этой ситуации автор столкнулся с вопросами. Возможно потому, что просто задумался, а то, что знал, оказалось недостаточным для вразумительного ответа.
Все это может казаться перебиранием слов или, в лучшем случае, игрой праздного ума, который, в целях некой гимнастики, забавляет себя перекатыванием слов-камушек, играя в них ради удовольствия и без видимой практической пользы. Для кого-то это так и есть и, видимо, не следует дальше заморачиваться. Но кому-то будет любопытно определить, как вопросы и ответы управляют человеком и как сам человек может управлять другими с помощью вопросов и ответов. Уникальность вопросов и ответов в том, что у них есть … пусть и относительная, но собственная цена и платим мы за наши и не наши вопросы, за наши и не наши ответы собственной независимостью-свободой, возможностью самоуправления и управления другими. Стоит, например, вспомнить, как мы отвечаем на вопросы власти и как власть отвечает на наши вопросы к ней.
…
Следует признать – субъект задает только свои вопросы, точно также, как и получает только свои ответы. Результатом этого вопрошания может быть принятое решение, которое отличается от вопросов своей окончательной, утверждающей формой, блокирующей возможность новых вопросов. Что, впрочем, ничего по сути не меняет – принятое решение не отменяет новые вопросы. Иногда увеличивая их количество. П.Сэлфинг
Проще всего вопросы и ответы связать с … любопытством или страхом, которые всего лишь результат естественной, т.е. природной, реакции субъекта на неопределенность его существования. И еще. Оказывается, что зачастую ответы почти никак не связаны с вопросами. Они вовсе не есть ответы на вопросы, как это принято считать. Ответы – это результаты интерпретации-толкования собранных данных, которые лишь отчасти связаны с заданными вопросами. Более того, именно ответы становятся основанием для формирования новой … неопределенности, как особой формы знания/незнания, отличающейся незавершенностью и неоднозначностью. Именно поэтому практически любой ответ уже содержит в самом себе новые вопросы, столь же интенсивно, если не больше, требует новых ответов.
…
Наше ожидание получить ответ, соответствующий действительности, кажется вполне естественным. А еще хочется, чтобы он был полным и окончательно нас удовлетворяющим, т. е. «снимающим» вопрос или, точнее, «снимающим» необходимость самого вопроса. Впрочем, это ожидание больше связано с иррациональными эмоциями, с готовностью принять этот ответ полностью и окончательно, т.е. поверить, сделать своим и руководствоваться им в действии.
Значимость вопроса всегда не соответствует значимости получаемого ответа. Ответ может «уничтожить» вопрос, а может приводить к новым вопросам, т.е. эволюции проблемы. Но вопрос может быть и провокационным, вообще не связанным с будущим ответом. И бывают вопросы, на которые мы знаем ответы, и они признаны лишь подтвердить нашу уверенность в собственном знании. И все же большинство вопросов связано либо с любопытством, либо со страхом. И если это так, то информационное обеспечение принятия решения определяется переживанием двух конечных состояний – либо любопытства, либо страха, состояний, требующих реализации в виде конкретных действий.
В любом случае решение есть всего лишь приблизительный набросок будущего, той определенности, которая, как уверен субъект, неизбежно наступит. При всей видимой однозначности решения, оно всегда многозначно и эта многозначность объясняет готовность субъекта в любой момент внести коррективы в свои действия по реализации принятого решения. П.Сэлфинг
…
Любопытство …
Ну с этим как бы все просто.
Скажи человеку, что на небе 978 301 246 569 987 звезд, и он поверит. Но повесь табличку «Свежевыкрашено», и он непременно потрогает пальцем. Д.Б.Шоу
Слово «любопытство» как бы создано из двух слов, каждое из которых вносит в его содержание какой-то свой, собственный элемент. Это, конечно, любовь и пытка, что странно и почти невероятно. Если буквально соединять их значения, то может получиться почти паталогическая любовь к пыткам, т.е. насилию над человеком или, скорее, над самим собой, ради получения требуемой информации. Как бы избегая столь странного толкования, под любопытством вполне логично понимать стремление и даже страсть к познанию, пониманию, проникновению во что-то новое и, совсем иное. Иногда это выражается в неоправданных попытках узнать, стать свидетелем, носителем чего-то такого, что делает тебя почти избранным, уникальным или, по крайней мере, необычным, интересным для других.
Сразу надо признать. В информационном обеспечении принятия решений любопытство принимает участие лишь отчасти, в качестве эмоционального фона, но не как доминирующая мотивация. Этот фон связан с тайной, которая присутствует в любом принятии решения – это особая тайна – тайна субъекта, принимающего решение самостоятельно, для самого себя. Находясь в процессе принятия решения, он не знает о том, какое это будет решение, не знает, что это решение… уже есть, оно существует и его надо всего лишь открыть. Эта таинственность тайны будущего решения и составляет энергетику процесса информационного обеспечения, сбора сведений по проблеме, их интерпретации и производства требуемой информации. При этом тайна как бы постепенно раскрывается, насыщая процесс производства информации эмоциональной составляющей.
Любопытство – это всегда проникновение, проникновение в тайну. И неважно осознает это субъект или нет. Он любит это проникновение, которое сулит открытие тайны, того, что еще не знаешь сам и, возможно, не знает никто. Таинственность тайны увлекает и соблазняет, причем она никогда не будет раскрыта до конца, полностью, что еще более привлекает. Этим тайна отличается от секрета, который также принуждает к информационному обеспечению, а иногда и составляет его основной мотив. Вот только секрет может быть раскрыт, а тайна никогда не бывает вскрыта полностью. Секрет похож на тайну своей таинственностью и представляет собой всего лишь целенаправленно закрытые сведения, без которых невозможно устранить их неопределенность. Секрет не раскрывается через интерпретацию и может стать известным через снятие наложенных средств защиты.
В этом смысле, любопытство является непременной составляющей информационного обеспечения принятия решения, занимая значимую, эмоциональную его часть. Любопытство оттеняет неопределенность проблемной ситуации, которую следует превратить в определенность, раскрыть хотя бы часть тайны и проникнуть в сопровождающую проблемную ситуацию таинственность.
Страх…
Ну а со страхом еще проще.
У страха глаза велики. Посл.
Принадлежность к миру влечет за собой, скорее, прагматическую вовлеченность. Отношения с моим жизненным контекстом состоят в первую очередь не в познании и представлении, но в практике приспособления, в поисках защищенности, в практическом ориентировании, в прямом влиянии на окружающие объекты. П.Вирно
Довольно просто определить, что такое страх, ведь он переживается каждым. Вот только у каждого он разный, по разным поводам, размерам и последствиям. В любом случае, это весьма неприятное эмоциональное состояние, связанное с угрозой, опасностью, когда необходимо что-то делать. Причем быстро и максимально эффективно. И уже потому страх куда больше связан с информационным обеспечением принятия решения, т.к. существенно влияет на восприятие субъектом неопределенности конкретной жизненной ситуации и, конечно, возможными последствиями от неверного решения. Это эмоциональное состояние способно ускорять процесс принятия решения или блокировать этот процесс, погружая субъекта в состояние ступора. При этом сам страх является эмоциональным фоном поиска и интерпретации необходимых, т.е. для данного состояния любых, сведений.
Замечено то странное состояние, которое охватывает субъекта, когда он видит на экране телевизора стихийное бедствие и гибель людей. Он с особой остротой воспринимает свою безопасность здесь и сейчас, находясь в собственной квартире, в окружении близких, в ситуации, которая ничем ему не угрожает. Но одновременно, он, почти на бессознательном уровне, осознает свою принципиальную незащищенность, зависимость от условий существования, которыми он практически не может управлять. Опасность скрыта во всем и проявляется в конкретных ситуациях, как бы переходя от неопределенности к полной определенности, в виде ощущения тревоги.
Стоит ли удивляться тому, что субъект пытается принять такое решение, которое обеспечивало абсолютную безопасность, т.е. не несло бы в себе никакой угрозы. Но достичь этой цели, как считает большинство, можно только при наличии соответствующих сведений об опасности. «Предупрежден значит вооружен» (praemonitus, praemunitus) – кажется абсолютной истиной, но только если полученные сведения соответствуют истине. Вот только эти сведения, чтобы стать основой действия, всегда подвергаются интерпретации и становятся информацию, которая не может быть не субъективной. И когда утверждают, что «знание – сила» (Ф.Бэкон), почти автоматически упускают, что это знание есть результат присвоения субъектом произведенной им самим информации, с неизбежным собственным отношением к ней. Возможно, субъект бежит от страха …в информацию, которая снимает главную составляющую его страха – неопределенность.
С точки зрения информационного обеспечения принятия решения, страх – это неопределенность-отсутствие информации, не столько вообще об окружающей действительности, а конкретно о ситуации здесь и сейчас. Неопределенность ситуации почти неизбежно вызывает страх и своей непонятностью и не очевидностью необходимых действий. Затем эта неопределенность только возрастает, т.к. неясно к чему приведут найденные ответы на вопросы почему?, что делать?, как быть?, и т.п. Для субъекта все соединяется вместе в виде вполне осознаваемой тревоги, когда неопределенность ситуации это и ее определенная не определенность, и неопределенная неопределенность последствий от совершаемых, иногда панических, действий. Это не игра слов, а существенно различные состояния субъекта, которые проявляются в различных реакциях. Страх – состояние субъекта от знания, того, чего он боится, но не знает, что это такое и как с этим сосуществовать. Самый простой пример – страх смерти и неопределенность этого страха. При этом каким бы объемом информации субъект не обладал, неопределенность не компенсируется, а страх не проходит. (см. Р.Полборн. Я знаю что ты хочешь. М.2005.)
Чаще всего, страх проявляется в тревоге – этом состоянии неопределенности, когда субъект как-бы чего-то ждет – что-то должно случиться, а вдруг будет … или не будет. И он надеется хотя бы унять свою тревогу сведениями о ее причинах. На какой-то период полученные сведения «снимают» тревогу, как бы «размывая» ее, особенно тогда, когда, как кажется, определена конкретная причина. Зачастую для этого субъект начинает действовать, правда это скорее некие хаотические поступки ситуативного характера. Это не целенаправленный поиск-изучение ситуации, а именно хаотические поведенческие реакции, вызванные неопределенностью тревоги.
С точки зрения информационного обеспечения страх/тревога – предчувствие будущего, ощущение происходящих изменений, причем информационно вовсе не обеспеченное. Поэтому и действия неопределенны, но вызваны ощущением необходимости что-то делать, как-то реагировать на надвигающуюся опасность. Иначе страх выходит из-под контроля, что подкрепляется прошлым опытом или, что значительно чаще, социальными стереотипами реагирования. Подобные действия несут в себе крайне негативные для субъекта последствия. Они обманывают его ситуативным успокоением, когда он уверяет себя в том, что действует, предпринимает усилия, снимая с себя возможные обвинения в пассивности. Такая ситуативная психологическая анестезия на самом деле блокирует поиск дополнительных сведений по проблеме и препятствует формированию картины происходящего. Причем она всегда временная, страх-тревога возвращается и вновь субъект сталкивается с неопределенностью своего положения.
Для «борьбы» со страхом и тревогой субъекту, в оптимальном варианте, необходимо понимание происходящего, причин возникшей проблемы и вариантов ее развития. Только так он сможет в какой-то степени снизить переживаемый страх. Но тревога все равно остается, требуя дополнительной информации. Поиск такой информации только похож на информационное обеспечение будущего решения, на самом деле являясь, так сказать, аллергической реакцией на реальную или мнимую опасность.
Дополнительная информация и сам процесс ее сбора и интерпретации выступает как анестетик, успокаивая и сообщая субъекту иллюзию конкретного действия, которое он расценивает как адекватное реагирование на страх или тревогу. В этом случае наблюдается симбиоз эмоционального реагирования и когнитивной деятельности, который, своей удвоенной энергией, создает возможность регулирования страха, как эмоционального реагирования. Это еще не информационное обеспечение, а скорее эмоционально-когнитивное реагирование, которое способно «запускать» активацию познавательных процессов, носящих редуцированный характер, только похожих на информационное обеспечение.
…
Особенность страха – он «включается» в принятое решение и передается результатам его реализации. Казалось бы, принятое решение должно разрушать страх, ведь именно он, этот страх, и был одной из причин принятия этого решения. Так оно и происходит, сразу после принятия решения страх как-бы уходит, субъект знает, что и почему надо делать, к нему возвращается уверенность и определенность. Однако, уже после получения первых результатов от внедрения принятого решения, страх возвращается. Причем этот страх наполняется новым содержанием – это страх ответственности за будущие последствия от принятого и воплощенного решения. Автор решения, гордый своим абсолютным авторством, оказывается один на один с ответственностью за решение, за его результаты и последствия.
…
Производя для принятия решения информацию, субъект осмысляет (наделяет смыслом) проблему. И это осмысление делает информацию чем-то весьма окончательным. П.Сэлфинг
И любопытство, и страх удовлетворяются компенсацией неопределенности, которая разрушаясь, уменьшает страх и любопытство. Субъект стремится «снять» неопределенность, восстановить определенность своего существования, «понимание» конкретной жизненной ситуации здесь и сейчас, и может это сделать только путем примирения себя с той информацией, которую пытается получить. Причем требуется, чтобы поступающие сведения состыковывались с уже имеющейся у него информацией, формируя относительно строгий результат – представление о самом себе в этом мире. Так он идентифицирует себя и свое положение в ситуации.
Полностью устранить страх и любопытство невозможно. Даже в ситуации полной определенности эти состояния в той или иной форме остаются и готовы возродиться вновь при малейшем изменении условий. При этом, почти всегда, субъект не замечает несоответствие интенсивности страха и любопытства характеру складывающейся неопределенности. Он слишком занят поиском информации для снятия неопределенности и удовлетворения своего любопытства и страха. Это неизбежно, и субъект, даже осознавая это, все равно будет искать информацию дабы не упустить шанс участвовать в управлении эволюцией подобной ситуации.
Философия – это кучка ботаников, сидящих вокруг и пишущих или спорящих между собой об эзотерических терминах и дерьме, о котором говорят мировые лидеры. Иногда, когда вы гоняетесь за какой-то идеей, вы не можете заснуть. Иногда вы думаете, что все вокруг вас упускают из виду весь смысл, поэтому втайне презираете их позиции. Иногда вам хочется взорвать кого-то, поэтому вы ведете его по повествовательному пути допросов, а затем обрушиваете на него свои большие вопросы после того, как он обнажает все свои предпосылки…
вы можете стать задумчивым сумасшедшим, носящим одну и ту же одежду в течение месяца, заставляя себя оставаться сгорбленным над этими книгами в глубоком темном углу с лампой и мешком с фасолью. Мир становится вашим личным соперником, поскольку вы теряете способность общаться с обычными повседневными людьми. И вы обнаружите, что не можете найти работу, потому что вы будете отвечать на каждый вопрос интервью, обращаясь к его скрытым предположениям, и никто за пределами философии не думает, что это действительно ответ на вопрос. Обычные люди в каждой сфере жизни будут задавать простые вопросы, такие как «почему?» И хотя вам потребуется 15 минут, чтобы перечислить причины «почему», им будет очень скучно и они подумают, что вы какой-то своего рода выпендреж. Что неправильно. Вы не пытаетесь хвастаться, но их вопрос был расплывчатым, и вы покрываете все основания, потому что хотите, чтобы они чувствовали, что вы ответили на их вопрос. Итак, пока вы спрашиваете: «Что вы подразумеваете под «хорошо»?» и «что вы подразумеваете под «как?», они думают, что ты полный идиот и все это пустая трата времени, НО ОНИ ЗАДАЮТ неправильные ГРЕБАНЫЕ ВОПРОСЫ. Тогда вы, вероятно, начнете презирать людей. За то, что они не могут видеть, что дриблинг, который они считают двумя разными вариантами, вызывающими беспокойство, изменяющими жизнь, на самом деле в основном одно и то же, завернутое в разные упаковки. И вы можете упасть в это действительно темное место, наполненное выпивкой и сексом, и вы проснетесь с вопросом: «Кто, черт возьми, этот человек?» … И тогда вы научитесь ненавидеть мир. К.С. Пирогов
СУММИРУЯ -
1. свои проблемы вы создаете себе сами;
2. задавая вопросы и пытаясь найти на них ответы;
3. которые всегда всего лишь новые вопросы, заданные себе в утвердительной форме;
4. таким образом свои проблемы вы не решите, а всего лишь создаете себе новые;
5. и «возвращая» их в действительность, принимаете за проблемные ситуации; подчиняясь страху и любопытству, которые выступаю энергетикой информационного обеспечения; причем страху: перед проблемой – той опасностью, которая в ней содержится; перед собой – своими возможностями найти, принять и реализовать решение; перед решением – его способностью «снять» неопределенность ситуации и возможностью неожиданных, негативных последствий;
6. делая страх и любопытство ингибиторами (замедлителями) информационного обеспечения или активаторами этого процесс, что вовсе не имеет однозначной связи с качеством достигаемых результатов.
3. Неопределенность – uncertainty.
Больше всего люди интересуются тем, что их совершенно не касается. Б.Шоу
Любопытство и страх – реакция на неопределенность. П.Сэлфинг
Бессилие мышления по отношению к действительному кажется безграничным… М.Хайдеггер
Есть слова, которые определяют что-то весьма неопределенное. Когда все кажется понятным, но почти невозможно обнаружить то, что они определяют. К таким словам, пожалуй, можно отнести и «неопределенность». Чаще всего мы «вспоминаем» о неопределенности, когда оказываемся в конкретной жизненной ситуации и не знаем, что следует делать, как будут развиваться события и что последует потом. И это при том, что такие вопросы следует задавать постоянно, т.к. существование каждого просто окружено неопределенностью, погружено в нее. Правда такая неопределенность есть неопределенность нашего сознания, в то время, как все, что нас окружается абсолютно определено друг к другу.
Неопределенность, непонимание, незнание, неизвестность и т.п. сходны только в своем изначальном отрицании чего-то. При этом, пожалуй, главная особенность неопределенности в том, что она «существует» параллельно со знаниями субъекта и о проблеме, и о ситуации, и о своих собственных возможностях выйти из этой неопределенности. Более того, этих знаний может быть не просто достаточно, но и с избытком. Казалось бы, в таком положении говорить о какой-то там неопределенности вовсе не приходится. Неопределенность связана не с отсутствием знаний о ситуации здесь и сейчас, а с неспособностью на основе имеющихся знаний определить развитие проблемной ситуации и, соответственно, прогнозировать свои действия, их результаты и последствия.
Причем это не просто отсутствие знаний, а, скорее, не соответствие имеющихся сведений о проблемной ситуации с новой поступающей информацией, противоречия между ними, в то время как они, в ожиданиях субъекта, должны сочетаться, дополнять, подтверждать друг друга и формировать единую логику подхода к принятию решения. Бывает и так, что при всей полноте представлений субъекта о проблемной ситуации, ему, для принятия решения, не хватает какой-либо детали, имеющей принципиальное значение. Поэтому ничего странного нет в том, что большинство устраняет неопределенность с помощью максимально простых вопросов и ответов, которые своим содержанием «предлагают» такую определенность, которая… на самом беззастенчиво обманывает. Мало того, такие вопросы и ответы предлагают крайне краткосрочную определенность, которая почти сразу завершается новой неопределенностью. Иногда бесконечная череда вопросов отражает стремление субъекта, которому, кажется,
…хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.
До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины. Б.Пастернак
Возможно, стремление, как можно быстрее восстановить определенность в понимании проблемной ситуации, и определяет такие «короткие» вопросы и ответы субъекта. При этом они не позволяют субъекту овладеть своим существованием по крайней мере в данной ситуации. Более того, они становятся источником перманентной неуверенности, неоднозначности, неясности, неизвестности, зачастую воспринимаемой в качестве некоего «подвешенного состояния».
Постоянное «возвращение» неопределенности, подобный способ «борьбы» с ней позволяет большинству считать неопределенность естественной, объективной характеристикой своего существования, которая, как кажется, способна «убывать» здесь и сейчас в результате найденных ответов, и почти сразу возрождаться в виде вопросов, как раз по поводу этих найденных ответов. Убывая «здесь и сейчас», неопределенность почти сразу возрождается «там и потом», и в этом смысле она неустранима. Впрочем, многое зависит от субъекта, который способен прекратить это возрождение неопределенности верой в свое знание истины. Конечно, такая вера есть искреннее лукавство. Но кто способен прожить без него?!
…
Информационное обеспечение принятия решения является, собственно говоря, «ответом» субъекта на информационную неопределенность, которую он испытывает в проблемной ситуации. По крайней мере он так считает. Это его собственное, личное переживание ситуации, которое возможно и не подтверждается реальностью. Однако он уверен в том, что ему не хватает сведений, понимания контекста ситуации, смысла и тенденций изменения происходящего. И он действительно испытывает дефицит всего этого, что усугубляется в ситуации со сложной и неясной комбинацией элементов, когда неопределенность способна блокировать саму возможность принятия решения. Вот только в действительности, это не отсутствие сведений, а всего лишь переживание состояния неопределенности.
Оно связано с реальным отсутствием необходимой информацией по проблеме – не сведений, характеристик, параметров, данных по проблеме, а именно информации, т.е. результатов интерпретации этих сведений, интерпретации, проведенной самим субъектом под управлением доминирующих «здесь и сейчас» контекстов. Более того, положение субъекта усугубляется наличием у него не стройной системой воспринятых сведений о проблеме, а хаотического набора не комплементарных характеристик, которые еще требуют своей обработки. Субъект может «тонуть» в этом наборе сведений, которые не соответствуют друг другу, внутренне противоречивы и, кажется, не могут никак быть приведены хотя бы в подобие системы.
Все это усложняется тем, что проблемная ситуация никогда не бывает стабильной, а характеризующая ее неопределенность постоянно модифицируется, пространство которой может существенно различаться: по своему объему; остроте воздействия; значимости вероятных последствий и т.п.
Определенность как деятельное состояние покоя с постепенной прямолинейной эволюцией. П.Сэлфинг
Определенность, с ее явным комфортом, всегда определяет пределы возможностей субъекта, делая его зависимым от этой определенности, и … тем самым поддерживая его в состоянии постоянной бифуркации-bifurcus. Это связано с тем, что неопределенность формируется в существующей здесь и сейчас определенности, «делая» субъекта точкой бифуркации, когда малейшие и, казалось бы, незначительные для обычного состояния субъекта изменения условий, ведут его к неожиданным, непрогнозируемым решениям. Он, сам для себя и тем более для других, становится источником неопределенности и изменить это не способно никакое информационное обеспечение, которое не всесильно.
Определенность каждой ситуации когда-то заканчивается неопределенностью, которая требует принятия решения. Даже тогда, когда ему кажется – возникшая проблема неразрешима. Отказываясь от решения он, в действительности, принимает это решение, в очередной раз подтверждая невозможность «уйти» от неопределенности, не приняв соответствующего ей решения. Но принимая решение, субъект эволюционирует, а отказываясь от него – деградирует.
Естественным «врагом» неопределенности является решение проблемы, которая является носителем этой неопределенности. Причем решение уже присутствует в этой неопределенности, которая «скрывает» его от субъекта. Это решение он должен «найти» и «озвучить» в виде конкретно цели своих будущих действий. Это решение ощущается как некое обещание, как искушение будущего, как захват будущего, почти всегда обманное. Однако уже приступая к поиску решения, т.е. уменьшая неопределенность проблемы, субъект должен осознавать – он создает новую неопределенность – неопределенность последствий от принятого и реализованного решения, последствий, которые нельзя будет никак изменить и за которые он несет персональную ответственность.
Однако у него нет выбора. Субъект стремится максимально быстро устранить неопределенность решаемой проблемы, восстановить свою способность принимать решения и управлять своим существованием. В результате осмысления ситуации, он разрабатывает набор различных вариантов ее понимания, которые принимает за варианты ее решения, что и вызывает у него ощущение определенности. Ему «остается» принять решение и воплотить его в действии, что, кажется, окончательно сделает его положение определенным, т.е. максимально комфортным.
Вот только для этого нужны сведения, которые, после их осмысления (интерпретации), становятся информацией, несущей в себе доказательства истинности будущего решения. И свойством этой информации будет возвращение определенности, причем большая убедительность информации сообщает большую убедительность этой определенности. Правда, субъект не знает, что это всего лишь искренняя иллюзия, служащая анестезией процесса принятия решения, впрочем, анестезией обязательной и необходимой, т.к. без нее невозможно никакое решение.
Коварство неопределенности в том, что она «уверяет» субъекта – она вне него, где-то там, в общем пространстве существования. И это то, 1.о чем он не знает и в существовании чего он не сомневается – «я знаю, что есть то, о чем я не знаю»; 2. что существует в ситуации и что он не понимает – «я не понимаю, что это, почему это и как это»; 3. что было когда-то и что, казалось уже определено, но так и осталось не познанным – «думаю, что это было вот это и потому-то, но возможно, что это было что-то иное и не поэтому». Т.е. попытки субъекта понять неопределенность обычно заканчиваются выводом – неопределенность существует в прошлом, настоящем и будущем и, кажется, что она вовсе не устранима.
Неопределенность всегда больше по своему объему той определенности, которая доступна возможностям субъекта. Она никогда не бывает полностью раскрыта субъектом и какой-то своей частью продолжает его «напрягать», оставляя часть его существования в зоне не предсказания. Потому, что она -
– всегда сложнее по своему содержанию и формам проявления познавательным способностям человека,
– всегда резко-неожиданно, стремительно, необычно проявляет себя и все приготовления к встрече с ней оказываются на соответствующими ее сложности,
– всегда неадекватно эмоционально-психологическому состоянию большинства, которое уверено, на собственном опыте, что основные вопросы существования определены, отрегулированы, адекватно функционируют, а системы безопасности максимально эффективны.
«Победа» над неопределенностью для субъекта связана с установлением определенности, что кажется возможным только через принесение колоссальных жертв, с помощью исчерпывающих почти весь потенциал усилий и то, только на неопределенный, но всегда ограниченный, срок. Наученное опытом борьбы с неопределенностью, большинство пытается предупредить ее «наступление» с помощью … максимальной определенности, для чего это большинство разрабатывает законы и правила, инструкции и указания, системы безопасности и «ловушки неопределенности», которые представляют собой, в настоящее время, так называемые целенаправленные научные исследования, которые и ведут свою борьбу с неопределенностью формулируя вопросы и предлагая какие-то ответы.
