Роман Злотников
Землянин
Так вот, Лакуна развивал в своем подопечном не только физические кондиции, но и многое другое. Он учил его концентрации внимания, сосредоточенности и умению контролировать окружающую обстановку, без чего их охота на крыс рано или поздно непременно закончилась бы трагедией. Как это частенько случалось в других командах охотников, в которых, бывало, весь состав полностью менялся в течение всего одного года. Хотя местный год был почти в два раза длиннее земного… А также он учил его понимать людей.
– Люди – вершина пищевой цепочки нашей цивилизации, Ник, – говорил ему Лакуна, – учись понимать их и манипулировать ими. Научишься – достигнешь того, чего захочешь. Нет – будешь прозябать, ругая сослуживцев, начальство, жену, правительство и соседей и пребывая в уверенности, что жизнь обошлась с тобой несправедливо. Но виноват в этом будешь ты сам.
– Но разве люди потерпят, чтобы ими манипулировали?
Старик хрипло рассмеялся:
– Ну, ты и сказал… Людьми, мальчик, манипулируют все и всегда. Вспомни, разве твоя мать никогда не пыталась манипулировать тобой, чтобы добиться того, чтобы ты сделал нечто, что, по ее мнению, было бы лучше для тебя? Или твоим отцом? А твоя девушка… ну ведь у тебя же была девушка, не так ли? Разве она никогда не пыталась манипулировать тобой? Например, используя слезы или слова типа: «ты меня не любишь»?
Ник задумался. А действительно, он всегда считал, что живет так, как хочет сам. Ну, в рамках складывающихся обстоятельств. Но действительно ли это так? А если покопаться в памяти и вспомнить, как и под влиянием чего он принимал некие ключевые и не очень решения в своей жизни? Ну, типа, куда пойти учиться или в какой месяц подать заявление на отпуск в той фирме, в которой он подрабатывал сисадмином. Вот ведь черт, а ведь Леха Бушелев тогда его развел, как лоха, оставшись в кабинете вдвоем с Танюхой на целых две недели…
И вот сейчас Ник решил использовать один из таких уроков старика. Недаром тот говорил, что при общении с людьми ключевое значение имеет не то, что происходит на самом деле, а то, что люди думают о том, что происходит. То есть не сама правда, а то, что люди считают правдой.
– Я очень хорошо отношусь к вам, гра, – несколько вкрадчиво произнес Ник, – и очень благодарен вам за все, что вы для меня сделали. Поэтому я и решил сначала поговорить с вами.
– Что значит сначала? – насторожился Шолтисс.
– Я не согласился сразу, гра, – упрямо продолжал Ник, не отвечая на вопрос, – а решил спросить у вас.
Гра бросил обеспокоенный взгляд по сторонам. По обеим сторонам и напротив веранды сияли яркие вывески забегаловок, являющихся практически близнецами принадлежавшей ему… Ну вот, он так и знал! Похоже, этим действительно начавшим пользоваться популярностью блюдом посудомоя заинтересовался кто-то из конкурентов. И подкатил к Нику с предложением. А тот, идиот, приперся к нему… Хм, это меняет дело.
– Хорошо, Ник, я согласен. Давай договоримся так, как ты хочешь.
– Спасибо, гра, вы не пожалеете! – с этими словами Ник развернулся и двинулся в сторону кухни. На самом деле пока никто ему ничего не предлагал, но пара вовремя брошенных фраз принесла ему практически удвоение доходов от торговли шашлыком из крысиного мяса. Разговор этот назрел еще на прошлой неделе, когда Нику удалось за один вечер продать девять порций. Все, что он тогда приволок с собой. Влет ушли. И популярность шашлыка только росла. Привлеченные слухами об этой экзотике, в заведение Шолтисса начали захаживать посетители, ранее предпочитавшие соседние забегаловки. Так что на самом деле повар не сообщил ему ничего нового, а просто предоставил повод сослаться на него. Впрочем, и повод был совсем не лишним… Так что Ник рассчитывал, что те пятнадцать порций, которые он приволок сегодня, уйдут за вечер полностью. А это должно было добавить на его счет девяносто лутов. Теперь уже девяносто. Немыслимые деньги по меркам Трущобы. Да что там Трущобы – техник в космопорту получает не больше сотки в день!.. И это вдобавок к тем восьмидесяти лутам, что он получил за поделки из кожи. То есть с учетом той десятки, что ему причитается как посудомою, за сегодняшний день Ник должен заработать сто восемьдесят лутов. А отработав смену, он спустится к себе и снова наловит крыс, обдерет их и замаринует мяса. Так что через два дня на его счет капнет еще приблизительно столько же… Да-а-а, похоже, жизнь начинает приобретать перспективу.
Ник улыбнулся своим мыслям и, спустившись с веранды, подошел к кристаллическому грилю. Там он раскрыл пластиковый мешок и принялся нанизывать на самодельные шампуры, которые хранил здесь же, на кухне забегаловки, кусочки мяса. Поставив шашлык готовиться, он вернулся к раковине, набрал в нее горячей воды, капнул жидкого мыла и подключил ультразвуковой очиститель, после чего начал загружать в ванну уже скопившуюся грязную посуду. От обязанностей посудомоя его никто не освобождал.
Глава 3
Следующие несколько месяцев были наполнены рутиной. Ник сутки работал в забегаловке, после чего возвращался вниз, в Трущобы, и, перехватив несколько часов сна, выходил на охоту. Вернувшись с охоты, снова мариновал мясо, обрабатывал шкуры и время от времени подрабатывал у гра Агучо. После чего опять возвращался «наверх»… Кстати, его гонорар за съемку вырос до пятисот лутов. И все благодаря той цыпочке, которая расцарапала ему рожу во время их первой совместной съемки. К удивлению Ника, она не пошла по рукам, а, наоборот, выбилась в этакие местные «звездочки». Нет, никакой особенной свободы девчонка не приобрела и продолжала не только сниматься, но и время от времени обслуживать гостей и даже, по слухам, самого гра Агучо, хотя тот больше предпочитал мальчиков. Однако отношение к ней было весьма лояльным. Ей даже позволили гулять по Трущобам в сопровождении всего одного охранника. Более того, в окрестностях конур гра Агучо она иногда появлялась и без него. И еще ей купили новые тряпки взамен разорванных при первой съемке. Но Ника она так и не простила, вследствие чего каждая их съемка превращалась в настоящую схватку, иногда переходящую в драку. Так что рейтинги их роликов в Сети просто зашкаливали, вследствие чего гра и сподобился поднять Нику гонорар. Впрочем, это произошло только после того, как Ник отказался сниматься «с этой стервой». Но против удвоения гонорара он не устоял. Хотя теперь съемки часто проходили еженедельно и, вследствие того, что эта сучка отрывалась на нем по полной, причем не обращая внимания, что ей также прилетали оплеухи, а брал он ее так, что она частенько визжала от боли и разрывала зубами подушки, вызывали у него только отвращение. Это была не любовь, пусть и продажная, и даже не механический секс, коего ему было достаточно, а какие-то гладиаторские бои. Но лишние пятьсот лутов в неделю – это очень много. В конце концов, у него была цель…
Так что Ник вполне мог рассчитывать, что еще год-другой, и он решит первую из стоящих перед ним на пути к цели задач. Вследствие чего к моменту, когда его налаженная жизнь, которую освящала ясно осознанная цель и перед которой на данном этапе стояла вполне понятная и не слишком сложная задача, рухнула, на его счете скопилось уже почти тридцать две тысячи лутов. Но эта самая жизнь, как обычно, показала себя полной сукой, способной мгновенно разрушить все самые тщательно продуманные и разработанные планы…
В тот вечер Ник, как обычно, работал в забегаловке гра Шолтисса. К нему здесь все привыкли, но полностью своим он так и не стал. В первую очередь потому, что сам держал дистанцию. Это тоже был один из уроков Лакуны. Все время до своей гибели старик так же держал с ним дистанцию. Хотя то, чему он его учил, уже давно вышло за пределы подготовки даже самого качественного охотника на крыс.
* * *
Бесплатную наносеть Нику они поставили только через месяц после того памятного разговора. И за этот месяц Николай узнал очень многое из того, как устроена жизнь на Сигари, да и вообще в освоенной людьми части Галактики. Вечерами, после тренировок либо охот, Лакуна отвечал на его многочисленные вопросы, временами приводя молодого землянина своими ответами в настоящий шок. Потому что многое, о чем старик рассказывал, очень сильно пересекалось с некоторыми фантастическими романами, которые Ник читал в Интернете. Настолько, что он даже решил будто авторы каким-то образом описали существующую реальность[5]. Ну почему бы им не иметь контактов с инопланетянами, если его собственная история доказывает, что те присутствуют на Земле и, кроме того, довольно активны? Однако, как выяснилось чуть позже, действительность заметно отличалась от прочитанного, хотя по некоторым пунктам совпадение было просто поразительным. Например, кроме наносети, пусть и отличающейся во многом от описанной в этих романах, но самим своим наличием демонстрирующей поразительное совпадение с вымышленным миром, здесь также можно было усилить некоторые возможности человеческого тела и мозга специальными имплантами. Когда Лакуна рассказал ему об этом, Ник даже впал в некоторую оторопь. Потому что только ею можно объяснить его недоуменный вопрос насчет того, за каким чертом он тут столь болезненным образом тренирует реакцию, координацию, силу и все такое прочее, если можно установить имплант – и все. Лакуна тогда окинул его насмешливым взглядом, а затем предложил:
– Ну, иди, ставь, – а затем, уже через некоторое время после того, как Николай виновато замолчал, пояснил: – Дело не только в деньгах. Их можно заработать. Хотя даже до того момента, когда ты заработаешь достаточно для того, чтобы установить себе выбранную тобой наносеть и те импланты, которые посчитаешь необходимыми, тоже нужно еще дожить. И у тренированного охотника шанс на это куда как больше, чем у того бестолкового и ни на что не годного типа, каким был ты, когда я тебя встретил. Но даже если бы деньги появились прямо сейчас… Импланты вовсе не выводят человека на некий одинаковый для всех уровень, а улучшают то, что у него есть к тому моменту, как он их получает. Вот смотри, – Лакуна взял сделанный из переплетённых между собой арматурин наконечник охотничьей пики и воткнул его в рукоятку, изготовленную из толстой полой пластиковой трубки. – Ты можешь иметь такую пику. Или такую, – с этими словами он вытащил наконечник пики из трубки-рукояти и воткнул его в короткий обрезок такой же трубки, оставшийся после того, как большая часть трубки пошла на эту самую рукоять. – И с какой пикой ты будешь сильнее?
Коля понимающе кивнул. Черт, а ведь опять все здесь, несмотря на вроде как куда более продвинутые технологии, по большому счету так же, как и на Земле… Один заканчивает универ, имея в «загашнике» один-два, а то и три отлично освоенных иностранных языка, два-три года опыта работы по специальности, пару рекомендаций от солидных работодателей, к которым еще надо было умудриться устроиться, а то и еще какие-нибудь заработанные за пять лет обучения в универе, но помимо него, бонусы, а другой… диплом с «удами», слегка (или даже не слегка) посаженную печень и дважды леченный триппер. И кто кого потом, лет через двадцать, будет ругать, сидя в трениках с бутылкой пива на кухне «хрущобы», доставшейся в наследство от родителей, и разглагольствуя о том, что «Сашка, как в начальники выбился, так совсем знаться не желает, урод. А ведь в одной группе учились!»? Зато второму пять лет было весело…
А на следующий день Коля впервые забрался в движущийся вверх мусорный контейнер вслед за стариком, чтобы выпрыгнуть из него перед первой камерой очистки и первый раз в жизни зависнуть над свалкой на руках на высоте пятисот метров. Короче, именно тогда он впервые прошел тем самым путем, которым теперь Ник ходил каждые два дня…
Менеджер регистрационного центра встретил их волной высокомерия.
– Для трущобников есть регистрационный центр у шестого терминала, – процедил он.
– Мы знаем, – спокойно ответил старик. А Николай… нет, пожалуй, к тому моменту уже Ник. Ну не совсем, конечно. Ником он стал называть себя тогда, когда у него появилась цель. Настоящая, а не просто выжить. Но и Колей он к тому моменту быть уже практически перестал. Так вот, Ник окинул менеджера неприязненным взглядом, от которого тот слегка побледнел и напрягся, а Лакуна мягко взял ученика за руку, предостерегая от необдуманных действий… Впрочем, взгляд Ника принес и положительные плоды. Потому что когда менеджер вновь заговорил, в его голосе было куда больше любезности:
– Желаете пройти тестирование?
– Нет, – мотнул головой старик.
– Значит, будете ставить бесплатную наносеть, – на этот раз в голосе менеджера превалировали унылые нотки. Похоже, от результатов тестирования и, соответственно, уровня установленной наносети менеджеру шли какие-то бонусы.
– Да, – кивнул старик. – И еще мы бы хотели сразу после установки наносети открыть для молодого человека счет.
– Счет? – менеджер удивленно вскинул брови. Похоже, на его памяти такого не происходило никогда. Во всяком случае, с теми, кто устанавливал себе бесплатную наносеть. – Э-э, должен сообщить, что за открытие счета взымается плата в десять лутов, а для поддержания постоянного аккаунта в Сети, к которому будет привязан счет, необходима еще абонентская плата в три лута в месяц.
– Мы это знаем, – спокойно отозвался Лакуна, – но, насколько я помню, деньги возможно внести не сразу, а в течение месяца после открытия счета.
– Да, конечно, – кивнул менеджер.
– Значит, открывайте счет, – констатировал старик.
Установка бесплатной наносети произошла быстро и почти буднично. Ник разделся, нырнул в скрипящую и слегка скособоченную медкапсулу, стоявшую в задней комнате офиса, дверь которой была увенчана табличкой «медотсек», его залило слегка резковато пахнущим раствором и… очухался он уже мокрым и глядящим в потрескавшийся потолок. Так как крышка медкапсулы уже была вновь открытой.
А на следующий день Ник старательно и неумело принялся за обработку своих первых крысиных шкурок. Им надо было заработать за ближайший месяц как минимум тринадцать лутов. Причем, сделать это было необходимо не здесь, в Трущобах, просто обменяв те же шкурки на что-то эквивалентное, а «наверху», получив расчет на виртуальный счет. То есть, Нику нужно было найти или изготовить своими руками нечто, на что там, «наверху», был бы спрос…
Старик вообще оказался кладезем знаний и умений. Причем, в столь разных областях, что Ник, пытавшийся как-то систематизировать его возможности и на их основе догадаться, кем же Лакуна был до того момента, как попал на свалку, постоянно заходил в тупик. Уж больно в разных областях проявлялись эти знания. В какой-то момент Ник совсем уже решил, что Лакуна был неким спецназовцем, уж больно развитыми навыками выживания тот обладал. Но буквально в тот же вечер, когда Ник осваивался с недавно установленной наносетью и тыкался по разным сайтам, будто слепой котенок, пытаясь понять, как все здесь крутится-вертится, Лакуна выдал ему такой развернутый анализ экономики, что молодой землянин решил: никакому спецназовцу такое не под силу. И не потому, что они тупые. Просто насущные интересы спецназовцев лежат куда как в более далекой сфере. И еще он сильно сомневался, что у личного состава спецназа имеется так уж много лишнего времени, чтобы заниматься чем-то таким на подобном уровне, хотя бы как хобби. А Лакуна, между тем, посетовал, что бесплатная наносеть не дает возможности подключиться к каким-то там торговым площадкам и отслеживать текущие котировки «золотой сотни». А то бы он многое мог пояснить на конкретных примерах…
Именно тогда Ник и рискнул задать старику вопрос насчет того, кто он такой. Сначала Лакуна, усмехнувшись, промолчал, а затем, позже, вечером, когда они уже лежали у костра после окончания дневной тренировки, которые после установки наносети почему-то заметно прибавили в интенсивности, задумчиво произнес:
– Я был солдатом и пиратом, торговцем и мошенником, всеобщим любимцем и героем и презираемым всеми негодяем и подонком. Единственное, кем я не был… ну, или не был так давно, что уже и не помню иного, так это слабым. И желаю того же и тебе. Не быть слабым. А вот кем ты будешь – решишь сам.
И у Ника перехватило горло. Потому что он, похоже, получил-таки главный бонус попаданца, то есть заимел Учителя. Причем, тот готовил его не к какой-то там Великой Миссии Спасителя Всего Сущего, Врученной Ему Богами, а просто к жизни. Да, именно. Не к выживанию, а к жизни. Черт, ради этого стоило пережить все то, что ему выпало! Ибо на Земле встретить настоящего Учителя давно уже было практически невозможно. Ну, вот так вот развилась у нас цивилизация…
Впрочем, уже гораздо позже, когда Ник отошел от потери и смог поразмышлять над их взаимоотношениями со стариком на холодную голову, он понял, что на самом деле цели Лакуны в отношении его самого отнюдь не ограничивались только этакой вот благотворительностью. Были у него на Ника и какие-то иные планы, были… И именно к участию в этих планах он Ника и готовил. Вот только рассказать о них он так и не успел. А то и вообще не собирался, рассчитывая использовать парня втемную. И, надо сказать, ему бы это вполне удалось, потому как после того, что старик для него сделал, Ник буквально смотрел ему в рот…
* * *
Так вот, они уже заканчивали работу, посетителей в зале осталось всего трое, и один из них как раз заказал «шашлык из барашка», который Ник как раз и готовил. И тут наводящий порядок в своем хозяйстве Табек внезапно спросил:
– Слушай, Ник, а ты откуда?
Ник некоторое время молча ворочал шампуры, а затем нехотя ответил:
– С Земли.
Табек удивленно покачал головой:
– Никогда не слышал. Это в каком секторе?
– Не знаю, – покачал головой Ник.
– Это как? – удивился Табек.
Ник молча пожал плечами. Ему не хотелось говорить на эту тему, но послать Табека, как он сделал бы это с любым в Трущобах, тоже было неразумно. Ник здесь, в забегаловке, до сих пор, считай, на птичьих правах и портить отношения с кем бы то ни было – глупо. И уж тем более – с поваром. Встанет в позу, и плакали его доходы с шашлыков. А то и места посудомоя можно лишиться. Заработок, может, и невелик, но возможность легально находиться здесь, «наверху», – дорогого стоит. Хотя полной эта легализация, естественно, не была. Для полной он должен еще быть зарегистрирован на уровне, а это возможно только в случае наличия жилья. Собственного или просто койки в ночлежке – неважно. Главное, чтобы было.
– Так ты что, не сам сюда приехал?
– Нет, – Ник мотнул головой, – у нас там вообще не знают, что в космосе есть еще обитаемые планеты.
– Как это, не знают?
Ник снова пожал плечами.
– Так у вас что, цивилизация еще на примитивном уровне?
Ник неопределенно повел плечом и, взяв с полки бутылку с дешевым вином пополам с уксусом, спрыснул шашлык, чтобы тот не подгорел. С крысиным мясом следовало держать ухо востро.
– А как же ты сюда попал? – не отставал Табек.
– Не знаю, – снова пожал плечами Ник. – Вышел на улицу, в университет собирался идти, поскользнулся, упал и… очнулся уже здесь, – он замолчал, перевернул шампуры и продолжил: – У нас там вообще много народу пропадает без следа. Тысяч по пятьдесят в год, как я слышал. И никто не может сказать, куда. Исчезли – и все.
– А ты когда сюда попал – где очутился?
Ник криво усмехнулся и ответил:
– В Трущобах, – после чего снял пару шампуров с гриля, бросил их на тарелку, подхватил тубу с соусом «Н’яс», напоминающим вкусом кетчуп, скинул на тарелку несколько колец лука… ну ладно, тачкето, но на вкус лук – как лук, и криво улыбнулся Табеку: – Ты извини, мне надо отнести…
Отнеся шашлык, он вернулся в кухню и увидел, что Табек что-то возбужденно рассказывает официантке Иссель. Для Ника – гресса Иссель. Парень криво усмехнулся. Ну вот, еще один кусок информации о нем ушел, так сказать, в народ. Вопреки предупреждениям Лакуны. Впрочем, тот также очень не рекомендовал врать напрямую. Мол, во-первых, легко запутаться, во-вторых, вранье многие просто банально чувствуют, да и вообще, вранье – глупость. И выгоды от него всегда мнимые. Хочешь чего-то скрыть – просто умей так повернуть разговор, чтобы тебя об этом не спросили. А если спросили – постарайся перевести разговор на что-то другое. У каждого человека есть темы, которые ему всегда приятно обсуждать, например, он сам, если еще ты покажешь ему, как ты им восхищаешься. Не получилось – отшутись или просто откажись отвечать. Но не ври. Дороже обойдется…
Но сегодня Ник слишком устал, чтобы поиграть темой разговора или придумать какую-нибудь шутку. Последние двое суток дались ему нелегко. Он едва не погиб в крысиных тоннелях, получив пару весьма болезненных ран, от которых страдал и сейчас, и почти не сумел отдохнуть, обрабатывая шкуры. Трущобы очередной раз испытывали его на прочность. Но деваться оттуда было все равно некуда. Хотя… он и сам был виноват. Его «шашлык из барашка» пользовался повышенным спросом, и Ник, пользуясь моментом наивысшего спроса, чтобы заработать, теперь старался добыть за одну охоту не четыре-пять крыс, как раньше, а шесть или, при удаче, семь. Вот и нарвался при возвращении. Пяток крыс суммарным весом в тридцать с небольшим килограммов ограничивали его подвижность, вполне допустимо для уровня его умений, а следующая пара, прибавившая к этим тридцати еще более десятка кило, похоже, сыграла свою роковую роль. Причем, дело было не только в весе, но и в том, что еще две крысиные тушки умещались в мешке с трудом, и поэтому его надо было держать двумя руками. Вот он и не успел вовремя перехватить пику. Хотя будь нападавших не три, а хотя бы две, то все бы обошлось. Точно. Бить крыс Ник уже наловчился так, что даже пара была ему почти не опасна. Да и две сразу встречались не так уж часто. Обычно крысы предпочитали охотиться в одиночку. А уж чтоб три – это вообще невероятная случайность, которую просто невозможно было предусмотреть.
Впрочем, Лакуна утверждал, что в конечном итоге мы всегда сами виноваты в том, что с нами случается. Даже если нам кажется, что наши беды пришли откуда-то со стороны. И Ник, после долгих размышлений, склонен был опять с ним согласиться. Ибо даже если это и не так на самом деле, все равно мы можем, как минимум, к ним подготовиться. Потому что ничто не обрушивается на нас неожиданно. Даже кирпич на голову с крыши. Ведь для того, чтобы кирпич хотя бы попал на крышу, там должны происходить какие-нибудь работы. Ну, или сама крыша должна начать как-то разрушаться. А и то, и другое вполне можно заметить, если хотя бы чуть более внимательно смотреть по сторонам, вследствие чего быть настороже, подходя к опасному месту. А уж всякие там освобождения цен или дефолты вообще предупреждают о себе задолго до того, как все случится. Даже в том, давно прошедшем девяносто втором, в котором на страну рухнула беда под названием «отпуск цен», в каковой люди вроде как не были виноваты, к ней все равно имелась возможность как-то подготовиться. Ибо все случившееся совершенно не было по-настоящему неожиданным. Ну, для тех, кто доставил себе труд хотя бы оглянуться по сторонам. Все-таки за несколько лет до этого через все то же самое – дикую инфляцию, толпы челноков, рухнувшую реальную экономику – прошла та же соседняя Польша. Да и в девяносто восьмом почти всем, кто давал себе труд задуматься, было ясно, что рубль держится на волоске. Впрочем, для этого нужно было еще уметь осматриваться и иметь привычку задумываться. Хотя бы время от времени. Но ведь это тоже зависит от самого человека. В конечном счете…
Когда Ник домыл последние три тарелки и вышел в зал, чтобы слегка передохнуть, Иссель подошла к нему, неся в руках тарелку с «корабельным червем» – фирменным блюдом их забегаловки, представлявшим из себя нечто вроде люля-кебаба, но не из обычного фарша, а из сосисочного и гарнированного вареными бобами. На вид не очень аппетитно, но вполне вкусно. А что до не слишком вкусного названия и специфического внешнего вида, так посетителям забегаловки это даже нравилось. Ну, такой у местного пролетариата был юмор.
– Вот, Ник, поешь.
Землянин удивленно уставился на нее. Здесь он имел право есть бесплатно только то, что выгребал с тарелок, перед тем, как отправить их в мойку. Хозяину это было только на пользу – меньше платить за утилизацию. Любое же другое блюдо работник мог только купить, заплатив за него обычную для любого посетителя цену.
– Ешь, – Иссель подвинула ему тарелку, – с Табеком я договорилась. Если гра Шолтисс спустится, он скажет, что это была испорченная порция.
Ник благодарно улыбнулся и подвинул к себе тарелку. Его слегка знобило. Похоже, в одну из ран попала какая-то гадость. А обработки салфетками с антисептиком и фульфином, которые он после ухода за своими царапинами, полученными на съемках у гра Агучо, не выкидывал, а бережно складывал и оставлял как раз на такой случай, оказалось недостаточно. Других же медицинских средств у него в Трущобах не было. Поэтому работал он сегодня несколько медленнее, чем обычно, и очень многие из огрызков, которые он раньше попутно закинул бы себе в рот, на этот раз пришлось выбросить в мусор. Чтобы не притормаживать.
– А ты правда не знаешь, где твоя планета? – тихонько спросила Иссель, когда Ник уже заканчивал с «червем». Парень на мгновение прекратил жевать, посмотрел на официантку и отрицательно качнул головой.
– Бедный… – вздохнула Иссель, а затем заинтересованно спросила: – А правда, что у вас там еще нет орбитальных лифтов?
– Правда, – кивнул Ник.
– То есть, вы так и сидите на дне гравитационного колодца?
Ника эта фраза, вроде как совершенно неуместная в устах простой девушки, совершенно не удивила. Здесь она была тем, что в лингвистике называется «устойчивым словосочетанием». А вообще, после того как Нику поставили бесплатную наносеть, его знание языка не только сильно расширилось, но и появился еще один. Так называемый «общий». Хотя с ним не все было нормально. Поскольку «общий» Ник заимел через, так сказать, посредничество местного, сигарийского, многие такие вот «устойчивые словосчетания» воспринимались им через призму схожих земных идиом. Скажем, если бы Иссель произнесла «на дне гравитационного колодца» не на сигарийском, а на «общем», Ник, скорее всего, воспринял бы его как нечто вроде «в этой своей дыре» или даже «в полной жопе». Аналогично дело обстояло и с ругательствами…
– Ну… не совсем. У нас есть объекты на орбите. И довольно много. Хотя, конечно, гораздо меньше, чем у вас. И люди на орбите присутствуют практически постоянно, – он улыбнулся. Люди на орбите Земли действительно присутствовали. Человека три. Ну, или сколько там числится в экипаже МКС? А иногда, если к станции прилетал американский «шаттл», их число вырастало аж до десятка… А если еще китайцы в этот момент запускали своих космонавтов, то общее число космонавтов/астронавтов могло и перевалить за эту очень весомую цифру… На фоне того, что, как Ник узнал из Сети, дневной пассажиропоток только через один местный лифт достигал пятидесяти тысяч человек, притом что в основном этот лифт использовался для доставки грузов, это было даже не смешно.
Иссель раздраженно нахмурила бровки. Она собиралась пожалеть бедного выходца с отсталой варварской планетки, а тут выясняется, что на самом деле там все не так уж отстало и печально. И что этот странный, но довольно привлекательный парень – вовсе не бежавший от врагов наследный принц варварской страны, рассекавший по родной планете верхом на животном и со шпагой на боку, а здесь потерявшийся в холодном и бездушном мире. Вот и верь после этого всяким сетевым сериалам!
* * *
До своей конуры Ник добрался в совсем плохом состоянии. Во рту было сухо, голова кружилась и жутко болела. О головной боли и головокружении говорил и Лакуна перед самой своей гибелью, но Ник тогда пропустил это мимо ушей. Тем более, что старик связал это с тем, что-де запустил собственные тренировки. Ник же с этим делом старался не расслабляться. Хотя времени было очень мало, минимум час на тренировку в день он находил. Да и сама охота возможностей для того, что Лакуна именовал «рваными скоростно-силовыми нагрузками» и в плане тренировок ценил очень высоко, предоставляла массу. Ну, еще бы: попробуйте полазать с весом в двадцать – тридцать килограммов на загривке по ведущим то вниз, то вверх тоннелям, заполненным мусором, кусками арматуры, битым камнем и так далее. Да еще регулярно то опускаясь, то поднимаясь по узким лазам с уровня на уровень и, время от времени, вступая в схватки с жутко верткими и невероятно живучими тварями. Но, как видно, нагрузка все ж таки была маловата. Вот и прихватило… Если, конечно, старик был прав и дело именно в ней.
Так что на охоту Ник так и не пошел. Только с трудом обработал шкурки и весь день просидел дома, мастеря из них кое-что, чего раньше не делал вследствие ограниченности времени. Если у тебя всего сорок минут, пока мусорный бак движется вверх, то тут не до изысков. А сегодня времени у него было много, а что сил не слишком… так для работы с кожей их много и не требуется. Так что когда он на следующий день добрел до подъемника, в его карманах лежало нечто весьма необычное. А конкретно – фигурки зверей, связанные из тонких полосок кожи. Ему самому они очень понравилось. Какие-то… трогательные, что ли, получились. Туристы на такое должны непременно клюнуть. Так что гра Шлиске сегодня придется раскошелиться. Вещи получились очень талантливо. Даже удивительно с его-то извечно кривыми ручками, в которых все вечно только ломалось. Ну, за исключением, естественно, всяких компьютерных деталюшек. С ними Ник был на «ты». А если гра не захочет, то… то Ник пошлет его в задницу. Несколько дней назад, когда он шел от гра, его окликнул владелец соседней лавки сувениров. И сладенько так поинтересовался, не желает ли уважаемый мастер продавать свои поделки и через его лавку? Выходит, они расходятся не так плохо, как вечно плачется этот жмот Шлиске. Так что если не получится договориться с ним, то есть, к кому обратиться. А Нику сегодня деньги очень нужны. Он же сейчас без шашлыка, а отступать от графика сильно не хочется.
Обходя первые три камеры по обвесу, Ник едва не сорвался. Голова вроде как прошла, но сил отчего-то совсем не было. А в четвертой его так скрутило, что он едва не потерял сознание. Еле выполз, а потом почти полчаса валялся у выходного люка, пережидая, пока утихнет боль, и отдыхая. Слава богу, сегодня он, как раз-таки имея в виду свое не очень хорошее состояние, вышел заметно пораньше, чем обычно, так что время было. Да что же это с ним творится-то?..
