Роман Сенчин
Иджим

Полная версия

Саяны не отличаются особо грандиозными, вызывающими зуд покорения у альпинистов вершинами. Нет здесь пятитысячников, шеститысячников с вечными ледяными шапками и неприступными пиками. Саяны уступают по мощи Тибету, Кавказу, Памиру, но это тоже огромная страна гор, от Красноярска на севере до монгольских степных просторов на юге; на западе граничит она с такой же горной страной Алтаем, на востоке подступает к Байкалу… Конечно, Саяны – это не только горы, есть тут и животворные, благодатные котловины, и каменные пустыни, и барханы, почти как где-нибудь в Каракумах, и целебные грязевые озера, и не тронутые человеческими механизмами таежные дебри.

Сотни рек, речушек, ручейков то торопливо, то медлительно, а то бешено разрезают толщи камней, глины, песка или будто напитанного жиром, самого по себе, кажется, съедобного чернозема и, извиваясь, петляя, в конце концов находят хозяина – Енисей; словно бы тонкие жилки корней, поодиночке вроде совсем и ничтожные, питают этот мощный ствол, что вытянулся от самого центра Азии до Ледовитого океана.

Строить железную дорогу через Саяны никогда всерьез не планировали. И не то чтобы нужды в ней не возникало, – все-таки там, в Саянах, богатая асбестом, углем, древесиной и бараниной Республика Тува, да и до братской (до недавних пор) Монголии явно ближе, чем через Улан-Удэ. Но уж слишком много пришлось бы преодолевать перевалов, слишком много копать туннелей, ставить мостов. Автомобильную дорогу – знаменитый здесь Усинский тракт – и ту тянули несколько десятилетий, то бросая, то вновь берясь за нее, и довели до ума лишь после вхождения Тувы в состав СССР, уже в конце войны, в сорок четвертом. Тогда-то и поползли по тракту караваны грузовичков, тратя на пятьсот с небольшим километров от города Абакана до города Кызыла без малого неделю.

Не преувеличивая – вся жизнь Сергея Александровича Деева, с раннего детства, связана с этой дорогой. Его отец одним из первых стал возить по Усинскому тракту грузы в мощном по тем временам, надежном «ЗИСе» и жил то в Абакане, то в Кызыле, в общежитиях и гостиничках, а чаще – в кабине своей машины.

Однажды субботним вечером, после рейса, встретил он в абаканском парке культуры и отдыха девушку, протанцевал с ней до закрытия площадки, проводил домой. Наверное, много и красиво говорил, потому как, вернувшись из следующего рейса, Саня Деев увидел: стоит девушка у ворот автобазы, ждет его. То, что его, он догадался сразу и не ошибся… Девушка сообщила, стараясь быть деловитой, что у нее есть два билета в заезжий цирк; хотели, мол, пойти с подругой, но она не смогла… Саня в пять минут умылся, собрал у ребят в долг по червонцу, взял у начальника колонны пиджак и галстук и после цирка повел девушку в единственный в городе ресторан. А через две недели они подали заявление…

В октябре сорок восьмого родился у них Сережа, потом еще сын и дочь.

Сергею пяти не исполнилось, когда отец стал брать его в рейсы. Мать, как потом рассказывала сама, переживала, ворчала на мужа, но слишком не протестовала, – поняла сразу, что жизнь старшего сына повторит отцовскую.

Так до восемнадцати и катался Сергей на пассажирском сиденье, а потом сдал на права, около года мучился на полуразвалившемся «газике», прикрепленном к благоустройству, – саженцы развозил по озеленяемым улицам, сухие ветки на свалку, другой еще мусор, но три года в армии, в автомобильных войсках, сделали его чуть ли не асом, и Сергея без волокиты посадили на новенький «МАЗ». Отец же к тому времени нажил язву желудка, повышенное давление, скучал в чине механика на родной автобазе. А было-то ему всего немногим за пятьдесят.

При любой возможности Сергей брал отца с собой. Они сидели рядом, но теперь сын крутил баранку, а отец лишь шевелил инстинктивно пальцами, подавливал ногами в пустое, без педалей, днище кабины да привычно пристально вглядывался вперед. Иногда Сергей доверял ему руль, отец торжественно пересаживался и вел «МАЗ» осторожно, на малой скорости, тщательно объезжая каждую колдобину, каждый бугор на асфальте. Словно бы совсем недавно научился водить…

Машины стали другими, мощнее, комфортнее; менялась и дорога. Срезали целые горы, засыпали ущелья, возводили галереи из железобетона в лавиноопасных районах; в прошлое уходили много значащие для старых шоферов слова: «тягунчик», «цепи», «ловушка», «петля». Не осталось на тракте не покрытых асфальтом участков, потому что не стало крутых подъемов и спусков, на которых, если б лежал асфальт, машина катилась бы при гололеде как по стеклу.