Роман Романович
Алхимик. Том 5. Собиратель
Канис не спрашивал, что хочет Роман. Он взял два стакана, открыл бутылку и налил туда виски, если верить запаху.
– Как ты хочешь прожить свою жизнь? – спросил благодетель.
Говорил он на чистом англосаксонском. При первой их встрече использовал русский, но с акцентом, который Коршунов узнал бы в любое время – не зря же столько учился на островах. Тогда, ошарашенный, Роман не обратил на это внимания. Потом вспомнил. Теория сестры подтвердилась.
«Спокойно хочу прожить. Но у тебя наверняка на мою жизнь другие планы».
– Если я что-то и понял за свою жизнь, так это то, что планы на неё рушатся так же легко, как песочные замки под волнами океана.
– Зависит от уровня силы, – приподнял бокал Канис и сделал глоток. – В какой-то момент планы начинают воплощаться так, как им следует. Если немного постараться.
– Зачем я вам? – прямо спросил Роман.
Сам этот вопрос был показателем того, как он отвык от «аристократического» общества. Последние пару лет по большей части он общался с обычными людьми. Да и, если по правде, Роман никогда не любил виться вокруг да около. Раньше умел, это было второй натурой, но не любил.
– Я уверен, мы можем помочь друг другу.
– Чем же вы хотите мне помочь? – улыбнулся Роман. Его такая постановка вопроса позабавила.
«В сегодняшний вечер мне отведена роль шлюхи, которая единственное, что может, – продаться подороже».
– Я подарю тебе жизнь, – спокойно ответил мужчина, разглядывая Коршунова.
– Моя жизнь и так принадлежит мне.
– И она тебя устраивала?
– Более чем.
– Судьба изгоя… нелёгкая ноша.
Роман ничего не ответил. Да, ему было тяжело. Да, много раз он прошёлся по краю. Но он не сдался. Не сломался, не опустил руки. Он смог чего-то добиться.
«Если ты думаешь, что сможешь меня легко прогнуть, то сильно ошибаешься, Канис».
– В любом случае твоя прошлая жизнь закончилась. После случившегося… Маловероятно, что князь сохранит тебе жизнь. Попади ты ему в руки и…
Договаривать было не надо. Коршунов подставился так, что дальше некуда. Ладно то, что в нём ходока раскрыли. Опасная информация, которая могла стоить жизни, но был шанс договориться и выйти сухим из воды. Но вот то, что он замешан в истории с теми, кто меняет лица… это однозначный приговор. Без суда и следствия.
Роман снова ничего не ответил. Всё, что ему хотят сказать, скажут.
– Я могу предложить тебе нормальную жизнь, Роман, – сказал Каниас после ещё двух глотков.
– Слишком расплывчатые слова.
– Так и ты не ответил, как хочешь прожить свою жизнь. Но и так я тебе кое-что предложу. Твою сестру можно отправить учиться. Под чужим именем, сам понимаешь… Ходок может достать нужного человека в любой стране. Образование, а там и замуж за кого-то выйдет. Детей родит. Она будет жить. Разве это не хорошее предложение?
– А в противном случае? Если мы не договоримся, то что?
– Что? – задумался Канис. – Да идите куда хотите. После того…
Роман удивился было, что его так легко отпустят, но услышал окончание фразы и успокоился.
«Угрозы – это хорошо. Угрозы – это понятно».
– После того как что? – уточнил Коршунов.
– Расскажешь, где схрон твоего отца. Передашь всю документацию. А потом иди, куда хочешь. Ты ходок, легко сможешь переместиться в любое место. Если вдруг в тебе играет жадность… То какой тебе толк с наработок? Сам посмотри, куда они тебя завели.
Роман кивнул. Канис правильно всё сказал. По большому счёту в наработках отца больше не было смысла.
Если Канис узнал о том, что Ярослава пленили, значит, наблюдал за этой ситуаций. Да и за остальным наблюдал тоже. Значит, их подпольную лабораторию он тоже нашёл. Наверняка уже захватил и учёного, и все материалы. Поэтому по большому счёту в схроне отца ничего ценного больше не осталось. Записи о его планах? Да плевать на них. Самое ценное уже забрали.
– А если мы договоримся, тогда что?
Уйти было заманчиво. Но уйти Роман мог давно. Каждый день мог взять и исчезнуть, прихватив сестру.
Мог, но не делал этого. Какая-то его часть не хотела сдаваться и просто так отступать. Несмотря на то что другая часть хотела обычной жизни.
Если быть откровенным, Роман по самое горло насытился «обычной» жизнью, когда надо считать каждую копейку и постоянно думать о том, как оплачивать счета.
– Тогда нам есть что обсудить. Информацию в любом случае надо будет передать. Предлагаю начать с некоего любопытного юноши. Эдгарда Соколова. Расскажи, как прошла ваша дуэль и что он продемонстрировал.
Коршунов почувствовал, что прямо сейчас решается то, как сложится его жизнь. А ещё он чувствовал, что заключает сделку с дьяволом.
Глава 3. Разговоры
Анастас обдумывал события дня, их последствия и меры, которые надо предпринять. На столе уже лежал доклад о рисках, способах манипуляций и методах противостояния. Дверь в кабинет открылась, и вошёл Родион. За окном стояла темень – ночь коснулась улиц города, но конца работ на сегодня пока не предвиделось.
– Я узнал, под чьей личиной жил и действовал Ярослав, – с ходу обозначил результаты мужчина. – Волкова.
– С которым у Коршунова был конфликт? – припомнил князь.
– Да. Потом этот конфликт как-то резко затих, но мы этому не придали должного значения. Согласно опросам, в тот момент поведение Волкова изменилось. Получается, сам он умер, и почему-то я сомневаюсь, что с ним справился один Ярослав. Коршунов тоже участвовал. Что по фирме.... Счета, транзакции и дела проверяем. Сейчас могу сказать одно – куда-то они выводили деньги.
– И, находясь вне подозрений, могли творить, что угодно. Ходок и многоликий.
Обладая регенерацией, князь редко когда чувствовал головную боль, но сегодня был именно этот день.
– Могли и творили, – согласился Родион. – Это новая угроза. В обществе нет адекватного паттерна противодействия, а значит, у Ярослава была полная свобода действий. Странности поведения люди сами оправдывали и не придавали им должного значения. Возможно, он прибрал к рукам дела не только Волкова, но и кого-то ещё.
Князь кивнул и поморщился.
– Получается, что неизвестно, как давно действовал Ярослав. Неизвестно, сколько личин у него было. Ты ведь так это и не выяснил? – уточнил Анастас.
– Нет. Допрос не дал ответов на все вопросы.
– Ясно. И также нам неизвестно, сколько ещё таких меняющих лик ходит среди нас, – подвёл итог князь.
– Соколов сделал прибор, который должен помочь их отслеживать.
– Должен и поможет – это разные вещи. Не мне тебе говорить.
Родион промолчал. Проверки уже шли, и пока никого не обнаружили. Что не означало, что никого из многоликих они не встретили.
– Также допросили прислугу и двух охранников, которых нанял вместе с Ярославом Коршунов. Прислуга ничего интересного не рассказала. Кроме того, что мы и сами наблюдали. Наследник работал, иногда напивался, вёл затворнический образ жизни, женщин и друзей у него не было.
Анастас кивнул. Коршунов нарисовал им образ надломленного, но не до конца юноши, который борется за выживание семьи, тихо спиваясь. Жалкий образ. Который смог усыпить их бдительность.
– С охранниками тоже почти ничего интересного. Мы их проверяли до этого. Свою историю они подтверждают. Ярослав раньше был наёмником. Пришёл со стороны – откуда, они не знают.
– Попахивает делами Коршунова-старшего, – поделился подозрениями Анастас.
– Я тоже так считаю, – кивнул Родион. – Если это и правда его внебрачный сын, то, предположительно, он на нём опробовал результаты своих исследований. Пока не совсем ясна хронология событий и мотивация всех участников. Имея такие возможности, Коршунов-старший мог бы выиграть войну и без Рысевых. Либо мы чего-то не знаем, либо он банально не успел.
– Если не успел, тогда нам сказочно повезло. Ты помнишь, что несколько учёных скрылись из лаборатории? Мы их так и не нашли. Пленный говорил что-то на их счёт?
– Нет. Единственное, что удалось выяснить дополнительно – в ходе общения с Соколовым Ярослав проговорился, что за ним кто-то стоит. Скорее всего, наши заграничные друзья.
Родион говорил беспристрастным, спокойным тоном, но слово «друзья» прозвучало так, что сразу было понятно, насколько там глубокая и тёплая степень дружбы.
– У Ярослава явно нестабильная психика, – дополнил Родион. – Возможно, это связано с тем, что его тело меняется.
– Плохо. Нам по-прежнему нужны ответы.
Родион промолчал. Он был не из тех, кто работает вполсилы. То, что можно было сделать – уже сделано.
– Что с матерью Романа?
– Прошла лечение в клинике. Несколько месяцев в завязке. Жила отдельно от детей. На допросе назвала своего сына жалким неудачником и истерично хохотала, когда спросили у неё про талант ходока. Мать была не в курсе способностей и дел сына.
– Иными словами, она пустышка?
– Это не та семья, с которой можно быть в чём-то до конца уверенным, – ответил Родион.
– Сошли её куда-нибудь в провинцию и запрети появляться в столице.
– Сделаю.
– Что по Гвоздевым?
– Тихо. Никто за ними не явился.
После того как информация о Соколове ушла на сторону, шутки кончились. Близкие люди всегда были первоочередной точкой влияния. Поэтому, как только события завертелись, к Гвоздевым приставили отряд. На случай, если кто-то решит их похитить.
– Жаль, – вздохнул князь.
Было бы проще, явись кто и попадись в ловушку.
– Можешь идти, – махнул Анастас рукой. – Будет новая информация – сообщай.
Князь дождался, когда слуга уйдёт и переместился в другое место.
Его сестра сидела за столом с чашкой крепкого кофе, что говорило о многом. Кофе Ольга не любила и пила только тогда, когда пребывала в дурном настроении. В очень дурном.
– Судя по твоему виду, ты меня не обрадуешь, – сказал князь, присаживаясь на стул.
– Всё настолько… сложно, – запнулась она. – Что я даже не знаю, с чего начать.
– Начни с фактов. Что по Соколову? Мне доложили, что он сделал новое устройство, но хочу услышать твоё мнение.
– Цитирую: если заявится кто-то такой же, как пленный, то определить можно. Но если они доработают технологию, то возможны ошибки.
– Что ж, – вздохнул князь, – это лучше, чем ничего. Про технологию оговорка или подтверждённый факт?
– Соколов заявил, что в организме Ярослава есть следы внешнего вмешательства. Да и не слышали мы никогда о меняющих лик, чтобы грешить на естественное происхождение.
– Про способности Эдгарда мы тоже не слышали.
– И мы не отбрасываем теорию, что его способности тоже искусственно созданные.
– Если так, это слишком подозрительно. Получается, что Коршунов создал две уникальные технологии… – задумался князь. – Если так, то, надеюсь, он действительно мёртв.
– Мы видели тело… – сказала Ольга и сама себя одёрнула. – Если, конечно, это не подменыш.
– Вот-вот. – Анастас снова помассировал виски.
– Жуть-то какая. – Ольга полностью разделяла чувства брата. – Тогда нам сильно повезло, что Соколов вышел на нас. Без него пришлось бы сложнее. Будем надеяться, что Коршунов-старший и правда умер раньше, чем довёл технологию до ума, – сказала Ольга и сделала большой глоток кофе.
– Умер или нет – теперь дело вторичное. А на первом месте то, что технология ушла иностранцам. С их бюджетами и возможностями они быстро доведут её до ума. Не удивлюсь, кстати, что они и Коршунова во время войны спонсировали. Может, поэтому он такую секретность и развёл, чтобы скрыть наработки. Ушлый был мужик, ничего не скажешь, – в голосе Анастаса слышалось уважение.
– Я уже запрягла отдел на разработки новых протоколов безопасности. Исходя из того, что сказал Соколов, в случае доработки технологии мы в любом случае пропустим многоликих. Главное – поймать кого-то для изучения.
Князь понимающе кивнул. Бесы были угрозой. Ходоки были угрозой. Но это привычные угрозы. Многоликие были чем-то, к чему никто не был готов. Радовало только одно. То, что есть шансы научиться противостоять угрозе. Лишь бы успеть дожить до этого момента.
То, что план действий наметился, радовало. А то, что княжеская семья, да и чуть ли не всё государство ещё больше стало зависеть от одного человека, тем более не самого надёжного, было верным способом прийти к поражению. Но ситуация на текущий момент такова, что либо ничего, либо технологии Соколова.
– Соколов – это хорошо, но ты и сама подумай, как мы без него можем вычислять подменышей.
– Разумеется.
– Как прошло у вас с ним? Я пока не смотрел запись.
– А ты посмотри, – во взгляде женщины читалось… многое.
– Мне кажется, или у тебя истерика? – приподнял бровь князь.
Анастас заметил нервное состояние сестры, ещё когда зашёл. Он подумал, что оно связано с новой проблемой, но сейчас мелькнула мысль – что причина может быть совсем другой.
– Не кажется. То, что я увидела, выходит за рамки нормальности. Мы о многом догадывались. Многое узнали о нём. Но теперь я уверена – мальчишка не показал и тысячной доли того, на что он способен. Возможно, он и сам до конца не знает своего потенциала.
– Насколько он опасен?
– Абсолютно опасен, – заявила Ольга. – Я даже не знаю, кто опаснее. Многоликие или Эдгард.
– Да что ты там такое увидела? – напрягся князь.
– Свободное изменение материи. То, что можно назвать магией. Представляешь? Будто мы с тобой попали в сказку и у нас во дворце сейчас сидит волшебник.
– Мы знали об этой его способности и раньше.
– Знали. Но одно дело знать умозрительно, а другое – видеть в живую. Когда я сказала свободное изменение – это значило лёгкое. Он плавил бетон и металл так же легко, как мы сейчас с тобой говорим. Посади его в бункер под замок, он махнёт рукой – и двери откроются. Да что там двери, стены разойдутся в стороны. Или махнёт рукой и превратит жидкость в твоей кружке, – Ольга демонстративно показала чашку с кофе, – в сильнейший яд. Воздух – в газ. Кровь в твоём теле… Ну, что-нибудь да сделает. Иначе говоря, дорогой братец, прекращай считать его слабеньким бесом и обычным юношей. О нет, – усмехнулась Ольга горько, – он в сотню раз опаснее.
Анастас внимательно смотрел на Ольгу, обдумывая сказанное. В мире аристократов существовала хорошо известная высшим кругам ловушка мышления. Имея звериные инстинкты, пусть и подчинённые воле разума, аристократы бессознательно оценивали друг друга с точки зрения звериной силы. Ловушка в том, что сильный бес априори воспринимал слабого как что-то незначительное. Со всеми отсюда вытекающими.
В животном мире это оправданная стратегия. В человеческом обществе – верный путь обмануться и пасть. Случай Эдгарда – наглядный тому пример. Инстинктивно он воспринимается как слабый, а значит, безопасный. Но Ольга утверждала, что его опасность в сотню раз выше. Значит, о безопасности речи идти не может, и нужно пересматривать весь свой подход к парню.
– Получается, держать рядом его опасно, но и иначе поступить мы не можем, – сделал вывод князь. – Так как нуждаемся в его разработках.
– Мне остаётся воздать хвалу твоей прозорливости и то, что ты отказался работать с ним по жёсткому варианту.
– Оля, – подался вперёд мужчина. – А если убрать эмоции. Что ты о нём думаешь? Он на нашей стороне или нет?
– Я сейчас не готова дать ответ.
Сначала Ольга хотела сказать, что не знает, но вовремя спохватилась.
– Дай мне несколько дней обдумать увиденное. Поговорить с парнем.
– Сегодня я сам с ним поговорю. Но мне нужно твоё мнение.
– Большую часть времени он выглядит, как самый обычный парень, которому не повезло в жизни, но он не опустился и старается нормально устроиться. Он умён, талантлив, трудолюбив. Но иногда, когда доходит до кризисов, на передний план выходит кто-то другой. Готовый убивать, добиваться результата любой ценой, действовать жёстко.
– Сильные союзники нам нужны.
– Вот я и говорю, переставай воспринимать его как мальчишку.
– Ладно, разберёмся. А что… – князь замер, обдумывая, спрашивать или нет. – Твоя дочь?
– Давай не будем об этом сейчас! – всплеснула руками Ольга. – И только попробуй заикнуться о ценных генах!
– Как скажешь, – улыбнулся князь и отправился на выход. Впереди его ждал ещё один разговор.
***
Когда вышел из допросной, Ольга Владимировна уже ждала меня у входа.
– Как прошло? – спросила она первым делом.
Я оглядел её. Отметил то, как смотрит на меня, как напряжена, как пытается это скрыть. Так хотели выведать мои секреты, а когда увидели в живую, не понравилось?
– Он не естественного происхождения. Над ним хорошо поработали в лаборатории. Уж поверьте, я знаю, о чём говорю.
Свой организм я исследовал десятки раз, пытаясь разобраться, что в нём «сломали» опытами. Так что увидеть отклонения в чужом организме, довольно характерные, получилось быстро. Да и, если знаешь, чей это сын, как-то не удивляешься, что без опытов не обошлось.
– А защита? – уточнила Ольга Владимировна.
– Если заявится кто-то такой же, как и он, то определить можно. Но если они доработают технологию, то возможны ошибки.
Я смог выделить тот набор отклонений, который отличает многоликого от бесов, ходоков и обычных людей. Сделать что-то, что будет отслеживать в окружающих людях схожие параметры, возможно. Только нет гарантий, что и другие такие же уникумы имеют схожие отклонения. Как и нет гарантий, что технологию не доработают, улучшат и сделают на новом уровне.
Пленный проговорился насчёт того, что за ним стоят могущественные силы. Исходя из того, что я знаю, очевидный вывод – это иностранцы. Ну, или Белогрудовы, в чём я почему-то сомневаюсь. Но это исходя из известных мне фактов, которые ограничены, поэтому пока буду держать в уме, что это лишь предположение.
В любом случае у «могущественных» сил и ресурсы на разработки имеются. Поэтому стоит ждать улучшения технологии, а значит, мои методы обнаружения в какой-то момент перестанут работать. Надо думать, как улучшить определитель.
– Ольга Владимировна, – заглянул я женщине в глаза. – То, как вы смотрите на меня… Надеюсь, не дойдёт до оскорблений и обвинений в моей нелояльности и неблагонадёжности?
– Эдгард… – растерялась она. – Нет, не дойдёт. Пойдём.
Женщина перенаправила меня обратно в ту же самую комнату, которую успели прибрать. Следы крови мистическим образом куда-то исчезли. Вот она, мощь алхимии уборки во всей красе.
– Я пока вынуждена отойти, но мы с тобой ещё поговорим, – предупредила Ольга.
– Долго мне здесь сидеть?
– Не знаю. Мы работаем.
– Гвоздевы…
– О них позаботятся, – перебила она. – Не сомневайся.
То, как люди князя умеют быстро реагировать, я уже видел, поэтому и не сомневался.
***
Минут через двадцать ко мне заглянула София с ужином.
– Ты тут не унываешь? – спросила она, заходя с большим подносом.
– Ну, пока аж целая княжна носит мне еду, унывать – это грех и преступление против короны.
– У князя нет короны.
– Неважно.
Я встал и помог девушке с подносом.
– Опять вокруг тебя что-то странное завертелось. Весь дворец на ушах.
– Я не специально.
Подняв крышку, увидел на тарелке мясо с овощами. А пахло-то как… Со всеми этими пертурбациями я последний раз ел нормально утром. Бой, а потом и исследования пленного истощили запасы, и чувство голода жгло изнутри.
– Присоединишься? – спросил я у девушки.
– Ешь. Тут на одного. Я уже поужинала.
– Как знаешь.
Больше не сдерживаясь, я приступил к трапезе.
– Тебя попросили за мной присмотреть? – глянул я на Софию, которая уселась в кресло.
– Присмотреть, накормить, уладить вопросы, если они у тебя появятся.
– Ну, я пока сижу здесь и трачу время впустую.
– Это лучше, чем проливать кровь, не так ли?
– Тебе уже успели рассказать подробности?
– Просто здесь пахнет кровью, – хмыкнула княжна.
– Ах да.
То, что я помылся, ничего не означало. У крови характерный запах, который так просто не выведешь.
– Как дела у тебя? – спросил я, не желая сидеть в тишине.
– Да у меня-то нормально. – София рассматривала меня с каким-то нездоровым любопытством. – А у тебя… Нам нужно серьёзно поговорить, Эдгард.
– Ого, – чуть не поперхнулся я. – Даже не знаю. То сам князь ко мне на серьёзные разговоры заходит, то его сестра, Ольга Владимировна, а теперь и дочка. Чувствую себя значимым человеком.
– А ты и есть значимый человек, – кивнула она. – К которому есть серьёзные вопросы.
– Не то чтобы этот вечер хорош для серьёзных вопросов, но задавай, княжна. Не стесняйся.
– Смущение – это последнее, что меня остановит.
– Так и каков вопрос? – спросил я, проглотив кусок мяса.
– Что ты вложил в кулон для Кати?
Я замер, обдумывая услышанное… Вот же черт… Не подумал. Это девушке я мог сказать, что вложил немного волшебства и заботы. Но те, кто были в курсе моих возможностей, а теперь это Медведевы, должны были закономерно задуматься, а что это за заботу я такую вложил и не угрожает ли она безопасности одной из дочерей клана.
– Я жду ответа, – напомнила о себе София, когда молчание затянулось.
– Тебе хватит моего слова, что я вложил туда только хорошее и полезное?
– Слишком расплывчатая формулировка. – покачала она головой. – Ты пойми, Эд. Я могу верить тебе сколько угодно. Могу быть убеждена, что ты хороший парень. Но это касается моей сестры…
– Это официальный запрос от семьи Медведевых?
– Если честно, то про кулон пока никто не задался правильными вопросами. Но я кое-что заметила…
– Что же? – прищурился я.
– Что Катя прибавила в силе.
– И? – удивился я.
Правда удивился, искренне. В кулон была в том числе встроена функция накопления энергии и подпитки носителя. Но чтобы за столь короткий срок прибавить в силе? Я такого не планировал.
– Ты сделал кулон, усиливающий бесов? – прямо спросила София.
Я машинально отметил, как побелели её пальцы. Интересно, она и правда пока никому не говорила о своих догадках?
На её вопрос я тихо рассмеялся и отодвинул от себя пустую тарелку. Еда слишком быстро закончилось. Хорошо, что ещё оставались печенье и чай.
– Ты всерьёз подумала, что я могу делать бесов сильнее? И что я вот так, в порыве романтических чувств, тайно сделал подарок Кате? Совсем не подумав о том, как быстро это раскроется и, следовательно, меня запрут где-то в подвале, чтобы узнать секрет?
– Ну… – протянула она. – Ты и сам стал сильнее.
– У чего есть простое объяснение – испытание.
Почти и не соврал. Испытание было виновато в том, что мой потенциал раскрылся. Алхимия и ритуал – лишь следствие испытания.
– А Катя?
– Что Катя? – с насмешкой оглядел я девушку. – Это к вашей семье вопрос, за счёт чего она в силе прибавила. Неужели так прибавила, что это удивило?
– Не то чтобы сильно, но заметно, – смутилась София.
Только вот во взгляде осталась подозрительность. Я знал, что она пытается меня прочитать. Она знала, что я знаю.
Ситуация ироничная в некотором роде. Если они прямо спросят про технологию усиления, я отвечу, что нет у меня такой. И всё. На этом разговор закончится.
– То есть ты не умеешь усиливать бесов? – снова обратилась к прямым вопросам София.
Чем прямее вопрос, тем сложнее соврать.
– Я понятия не имею, как усиливать бесов.
Других бесов. Которых досконально не изучал.
Несмотря на серьёзность ситуации… Не нашего текущего разговора, а военного положения… Я всё равно не собирался выдавать эту технологию. Потому что если у блокиратора ещё есть мирные варианты применения, то у раскрытия потенциала – нет. Тут не надо тщательного анализа, чтобы понять – усиление бесов, большого количества или отдельной семьи, приведёт к наращиванию разрушительных циклов, а не их снижению.
А я и так…
В допросной я делал то, что относится к пути тёмного алхимика. Ради своих целей перешёл черту и провёл опыты на живом человеке. Без разницы, что это враг. Проступок есть проступок. Мне хватает мужества это признать, что, надеюсь, хороший звоночек, показывающий, что я не совсем пропащий алхимик.
Кое-что удавалось узнать, кстати. Воздействия возможны. А значит, постулат из прошлого мира можно забыть. Что полностью меняет подход к алхимии, с чем ещё предстоит разбираться.
Но это отдельная тема. То, что меня беспокоило – как бы не превратиться в монстра. Нужно быть максимально аккуратным в своих решениях и в том, что именно я дам этому миру. Не хотелось бы его подтолкнуть к разрушению.
– Что ты тогда сделал для Кати? – не унималась София.
– Княжна, а вам не кажется, что это…
– Не кажется, – перебила она. – Если Ольга узнает… Точнее, когда она узнает, обязательно спросит. Это её дочь. Сам понимаешь.
– Я не могу объяснить, что именно сделал так, чтобы было понятно. Если в общих чертах – с кулоном Катя будет себя лучше чувствовать. Если заболеет, быстрее выздоровеет. Если в неё будут стрелять, пули остановит.
– И всё?
– И всё.
– А мне сделаешь?
– Ох… – вздохнул я. – При всём уважении… Но я так сегодня задолбался, что не готов вести этот разговор.
– Как грубо, – надула она губы.
Это было хорошим знаком. Подозрительность в глубине глаз чуть уменьшилась. София вернула маску «оторвы и царской дочки».
– Какой есть, – развёл я руками.
