Роман Кузьма
Точка "Э"
Наконец, он вошёл. Юля сразу поняла, что у ККК нет ничего общего с Мишей: ни бороды, ни серьги в ухе, ни приятных манер. Бледное, небритое лицо, презрительный, высокомерный стиль общения – это с его-то рваными башмаками и засаленной курткой армейского образца! – но всё ему, тем не менее, как-то шло. Даже затравленный взгляд человека, отлично знающего, что его постоянно «пасут» и ведут. Миша говорил, что ничего толком о ККК никто не знает, все данные о нём – сплошные противоречия: он – нацист, он – антинацист, он – голубой, он никогда не имел женщины, он – проститут, и у него полно работы с женщинами, он – мизантроп, он – гениальный учёный и талантливый писатель в жанре фантастики и ужасов – нет, как раз хам и невежда, когда-то принадлежал к запрещённой теперь партии свергнутого президента – нет, напротив, презирал и того, как ни странно – за чрезмерный либерализм и мягкотелость. Глядя на этого человека с неожиданно молодым лицом под седеющими тёмными волосами, Юля как-то почувствовала, что всё о нём в какой-то мере – правда или, более вероятно, правда то, что его хотели бы видеть таким – или иным, повесить какой-то ярлык.
ККК нёс все ярлыки одновременно – и полагал это заслугой. Лоскутное одеяло несовместимых эпитетов смотрелось на нём, как багряный плащ императора. Когда он заговорил, то сделал это по-русски. Миша предупредил её: на самом деле ККК – не русских, он полукровка, и пользуется этим языком лишь потому, что так бросает вызов обществу наиболее решительно.
– А почему он тогда не бросит обществу вызов как-то порешительнее? – Продавец-консультант, шатенка Юля – кассирша сразу не поладила со своей тёзкой – спросила это на «новом» госязыке.
– Либертарианские убеждения. – Миша тактично улыбнулся несообразительной коллеге – той бы только детские книги продавать. – Кстати, ККК настаивает, что три года назад значение этого слова в нашей стране знал только он.
– А, он вроде нового президента. – Продавец Юля, никогда не выступавшая против власти, пока её не свергли, отступила. Новый президент, сменивший революционного, пришёл в политику с эстрады – все знали его, как комического актёра. – Тоже комик?
Миша хихикнул.
– По-своему. Это недоброе чувство юмора загнанного зверя. То, что он говорит по-русски, пусть вас не обманывает – это вроде розовой рубашки.
Юля бросила на Мишу пристальный взгляд.
– Розовой рубашки?
– Да, был такой фильм, где один герой носил розовую рубашку, чтоб к нему цеплялись – а потом избивал их. Ведь сам он являлся мастером рукопашного боя.
Это было слишком сложно и неправдоподобно.
– Но ведь ККК – писатель?
